Сказки для детей и взрослых 5 страница
Дома сидит, тоскует,
Она, но ему больней.
Она его профиль рисует,
Он всё мечтает о ней.
Вновь умирают люди,
Вновь весь в работе слуга
Смерти. Теперь будет
Всё, как и было всегда.
Она не встаёт. Болеет,
Свыше всё ждёт знак.
В руки всё взять не смеет
Нож на столе для бумаг.
Он её так и манит,
Он – выход в мир иной,
Он ведь не так ранит,
Как ранит её любовь.
А у него работа,
Денно и нощно кипит,
А у него забота
Всех проводить в новый мир.
Только забыть невозможно,
Ту, что он встретил тогда,
Ах, если было бы можно,
Вместе с ней быть навсегда.
Очередной пункт в списке,
Тех, за кем смерть пришла.
Вздох последний так близко,
Но молит: «Ты дай мне шанс!»
Шанс? Боже! Как всё просто!
Как же не понимал?
«Остаться живым тебе можно,
Будет другим твой финал.
Выбор прост и ясен,
Чтоб избежать смерти,
Меня заменить согласен?»
«Согласен на всё! Поверьте!»
С ним поменялся ролями,
Стал человеком, смертным,
Лишь ради той, что ночами,
Он мечтает обнять всем сердцем.
К дому её мчится,
Точно на крыльях летит.
Встреча должна случиться.
Свет в её окнах манит.
Но тишиной встречает
Дом её. В доме мгла.
Он тишину эту знает.
Не дождалась. Ушла.
Он теперь сам смертен,
Он теперь сам слаб.
А взгляду его заметен
Нож на столе для бумаг.
Маленькая белая кошка
Белая кошка клубочком лежит на диване,
Целый день ждёт, когда же придёт хозяин.
Кошка даже не знает, куда он уходит утром,
Но каждое утро кошка на миг умирает будто.
Ждёт каждый день, почти не слезая с дивана.
Во сколько сегодня придёт: поздно ли, рано?
И вот он вернулся. Пьёт в кресле свой чай с печеньем,
А она аккуратно очень взбирается к нему на колени.
Не выпустить вдруг когти, ничем бы не помешать,
Лежит на его коленях, стараясь почти не дышать.
«А может, сейчас погладит? А вдруг, держать тяжело?»
Она еле слышно мурлычет в ответ на его тепло.
И кошка, конечно же, знает: он завтра опять уйдёт,
А ей вновь лежать на диване и ждать, пока время пройдёт.
И думать, а вдруг, забудет, заблудится, засомневается,
Найдёт себе чёрную кошку, а для неё потеряется.
Но всё-таки, верит. Верит, что он вернётся опять.
И чтобы опять на колени, а там замереть, не дышать.
Свернуться в его руках мягким белым клубочком
И еле слышно мурлыкать. И так бы до самой ночи.
В этом огромном мире у него так много проблем,
А кошка? Она же кошка. Поможет ли хоть чем?
Она бы, конечно, готова, если бы только могла.
Но всё, что она может — лишь дать немного тепла.
Кошка совсем не знает, что там и кто в его мире.
А он для неё — целый мир. Весь мир — по соседству в квартире.
Но так ли уж это важно, куда и зачем он уходит?
Важнее то, что внутри от взгляда его происходит.
Хозяин её засыпает, но кошке не спится ночью,
Дыхание слушать, быть рядом, смотреть на него хочет.
Наверное, это сложно и некоторым не понять,
Но «маленькая белая кошка» — немножечко про меня.
Цель
Спешу к тебе сквозь все преграды,
Сквозь рая кущи, круги ада,
Иду, не думая, что долог или ветвист
Мой путь к тебе, что он тернист.
Я отопру замки, заслоны,
Преодолею все препоны.
Смогу идти и ночь и день,
Не остановит меня лень.
Иду, бегу, спешу лечу,
Добраться поскорей хочу.
По суше, воздуху, воде…
Хоть как, скорее бы к тебе.
Спешу к тебе я со всех ног.
Не каждый так спешить бы мог.
Во тьме ночной, при свете дня
Иду к тебе, душа моя.
Я реки все переплыву,
Любые путы разорву,
Я не остановлюсь нигде,
Чтоб только лишь прийти к тебе.
Преодолею океан,
Ведь ты, конечно же, не там.
Пройду весь город на Неве,
Не оглянусь. Спешу к тебе.
Не стану брать с собой рюкзак,
Я налегке пойду, вот так.
Ничто не будет отвлекать.
Идти. Спешить. Лететь. Бежать.
Иду я день, иду я ночь,
Иду, когда идти невмочь.
И коль совсем невмоготу,
Я продолжаю. Я иду.
Сильнее стану и смелей,
Ведь у меня такая цель!
Совсем забуду о себе,
Пока я не приду к тебе.
Забуду даже про еду,
Пока к тебе я не дойду.
Построю новые мосты,
Лишь бы дойти туда, где ты.
Лишь бы успеть, не опоздать,
Чтоб не заставить тебя ждать.
Преодолев любой завал…
Что значит «ты меня не звал»?
Не звал, а я пришла. Прости.
Но нету мне назад пути.
Ты не гони меня отсель,
Ты мне найди другую цель.
А впрочем, ладно, я сама.
Вон, где-то там она видна.
И вот я вновь иду, бегу.
Не оступлюсь, не упаду.
Сквозь, осень лето и весну,
Сквозь зиму. Поскорей к нему.
Преодолев любой завал.
Что значит «вдруг, и он не звал»?
На грани фантастики
Легко ли быть богом
Я проснулся. Хотя, вернее было бы сказать, что очнулся. Вокруг было темно. Обстановка была незнакомая. «Куда это я попал? Странно. Вроде, вчера почти не пил. Почему же тогда не могу ничего вспомнить? И где все?»
Мои размышления были прерваны незнакомым мужчиной. Он подошёл и, поприветствовав меня жестом, спросил:
— Ничего не помнишь?
«Откуда ему знать?» — подумал я про себя.
— Бывает. Так часто бывает, что после смерти не сразу возвращается память.
«Он сумасшедший?! После какой смерти? После чьей? Моей?» И тут я вспомнил. Мы отмечали день рождения Серёги. Сначала посидели с ребятами в баре, потом поехали к нему, затем был какой-то новый клуб. Что было потом, помню смутно. Очень болела голова. С самого обеда. Потому и не пил почти.
— Разрыв аневризмы, — спокойно констатировал незнакомец, будто прочитав мои мысли.
— Я умер? Мёртв? Я? — эти вопросы мне самому казались нелепыми и смешными.
— Смотря, что под этим понимать, — спокойно начал мужчина, — если жизнь в прежней оболочке, то да.
Всё по-прежнему напоминало мне какой-то розыгрыш. Наверное, для того, чтобы развеять мои сомнения, незнакомец показал мне на огромный экран. Я увидел себя. Вот я. Наспех выбираю подарок. Вот мы в баре. Вот я знакомлюсь с какой-то девицей. Симпатичная. Вот мы у Серёги. Вот клуб. Такси. Поднимаюсь на этаж. Подношу ключ к двери. Упал.
— Но как? И где я? Это рай? Ад? Вы кто?
— А ты веришь в рай?
— Вот чёрт! Ой! Так же нельзя говорить, да? Я не понимаю.
— Не торопись. Сейчас я попробую объяснить.
Он представился помощником. Помощником самого главного. Того, который всё создал. В то, что он рассказал, было почти невозможно поверить. Настолько это звучало невероятно.
Оказывается, после смерти каждый человек попадает в это странное место. Это нельзя назвать раем или адом. Это совершенно другое. Здесь каждый умерший получает шанс. Ему дают шанс сменить создателя, занять его место. Чтобы это сделать, нужно доказать, что справишься.
Мне дали время, чтобы придумать, а затем рассказать во всех подробностях о том, как я буду действовать. Во время рассказа на экране, где я только что наблюдал за последними минутами собственной жизни, будет идти трансляция. Всё, что я буду говорить, будет моментально трансформировано в компьютерную супермодель. Результат любого замысла будет виден сразу же. Если модель продержится пару столетий, я стану богом. Или как его правильно назвать?
Если я провалюсь, меня ждёт трансформация. Это когда тебя помещают в устройство (мне оно почему-то напомнило солярий), где ты превращаешься в другое существо. Не в человека. В новом виде тебя возвращают на Землю. После смерти вновь идёт трансформация. Так тридцать два раза.
В предпоследний раз тебя обращают в камень. На восемнадцать лет. В этот момент стирается память обо всех прошлых жизнях. Спустя восемнадцать лет ты рождаешься заново. Вновь в человеческом обличии. Точнее, не рождаешься. Ты превращаешься в клетку в теле женщины. Дальнейшее зависит только от неё и от мужчины, которого она выбрала или который выбрал её.
Вот так. Но я смог понять не всё, поэтому пришлось задавать вопросы:
— А как же? Людей ведь на планете становится всё больше. Откуда? Как? Круговорот же!
— Ты умён. Вспомни об исчезновении видов. Каких животных почти полностью истребили? Земля была рассчитана на тринадцать миллиардов человек. Именно тех, что имеют человеческий облик. Это максимум. Критическая отметка.
— А потом?
— Видишь это? — он достал из кармана небольшую коробку, в которой лежал пульт. — Потом либо система сама придёт в равновесное состояние, либо мне придётся нажать эту кнопку. Впрочем, вряд ли дело дойдёт до кнопки. Люди или сами начнут умирать, или перебьют друг друга, или угробят свою планету.
— То есть я могу стать кем угодно? Даже комаром или тараканом?
При слове «таракан» я невольно поморщился. Помощник уловил это. Он пояснил, что можно стать любым живым существом. Некоторым доводится все жизни пройти меньше, чем за месяц. Другие в каждом из воплощений проводят столетия.
Разумеется, я не мог не поинтересоваться, кто выбирает, кем ты станешь. В ответ увидел на гигантском мониторе список вариантов. Некоторые меня потрясли.
— Не может быть! — ошарашенно произнёс я.
— Ты о динозаврах и прочих? — уточнил он, уловив направление моего взгляда.
— О них.
— Вот кнопочка. Ты сам выбираешь, кем станешь. Все тридцать два варианта. Случайным нажатием клавиши. Но всё не так просто. Должен быть баланс. Он постепенно меняется, но без него никак. Поэтому вероятность выпадения некоторых вариантов стремится к нулю.
— Как рулетка? Понимаю. Но динозавры, — я всё ещё не мог понять.
— Про Лох-несское чудовище слыхал? Про скелеты необычные, которым гораздо меньше, чем миллиарды лет, слышал?
— Думал, это газетные выдумки.
— Обычно так и есть. Но не всегда. Такие обычно долго живут.
С перерождениями я более-менее понял. А вот с возможностью стать богом не понял ничего. Вновь пришлось спрашивать:
— А разве можно заменить того, кто всё придумал?
— Вполне. Если мудрости хватит.
— А он?
— Устал. Как-никак давно уже всем этим занимается.
— Он тоже кого-то сменил? Занял чьё-то место? Сколько их было? До меня.
— Пока никого. Никто не справился.
Я был потрясён. Значит, до меня не было никого. Столько людей умирало, но никто не смог справиться с заданием. «Конечно, управлять целой планетой непросто. Но как же великие умы? Гении? Они тоже не смогли?» Я думал, но так и не мог поверить в услышанное. Наконец, решился спросить:
— Даже самые гениальные люди, когда-либо жившие на Земле, не смогли?
— Они получали другое предложение.
Я отчаянно думал. Не знаю, зачем, но я старался. Очень старался. Каждый хоть раз в своей жизни, пожалуй, мечтал стать богом. Я хотел. Иногда. Но как-то при этом мне не думалось обо всей планете. Желал исполнить своё. Богатство. Слава. Женщины. Особенно некоторые. Ирка с параллельного потока в институте.
Много было желаний. Но всё о себе. А мир? Ха! В детстве я мечтал встретить бога или фею. Для меня это было одно и то же. Думал, попрошу мир во всём мире и счастья всем людям, меня за это похвалят и станут исполнять все желания. Бесконечно.
Став взрослым, я порой загадывал что-то под бой курантов, на счастливый билетик, найдя шемрок с четырьмя листочками. И тоже ведь начинал с этого. «Пусть все люди на Земле будут счастливы». Это была такая хитрость. Просить для себя можно было только после этого. Дурак!
И вот у меня был шанс стать богом, а я понятия не имел, что делать. Помощник рассказал мне, как всё устроено, по каким законам живёт моя планета. Но это ни капли не помогло.
— Но ведь говорят, что после смерти всё по-другому, — начал было я больше для того, чтобы просто нарушить воцарившееся молчание.
— Люди много чего говорят. Они, вообще, очень любят поговорить. Кстати, было тут несколько умников, которые предлагали лишить человечество этой способности. Отнять речь. Взамен давались технологии, единый язык в виде набора символов.
— И что?
— Не сработало. Они не смогли понимать друг друга. Начались конфликты: мелкие бытовые, ссоры, войны. Впрочем, были разные предложения подобного рода. Ни одно не сработало.
— А что ещё предлагали? — мне становилось всё интереснее. — А читать мысли?
— Тоже множество раз. Тут оказалось даже страшнее, чем с единым языком. И эмпатию предлагали абсолютную. Много чего предлагали. Во всех ситуациях люди либо сразу начинали истреблять друг друга, либо их в скором становилось слишком много, из-за чего они опять же начинали устранять конкурентов.
— То есть люди не могут быть просто счастливы? — зачем-то спросил я, зная ответ.
— Хе! Счастье! Несколько сотен тысяч раз я встречал вариации про всеобщее счастье. Человек не может быть счастливым вечно. Он просто сходит с ума. Показать?
Я кивнул. Он включил монитор. Кроме модели про счастье планетарного масштаба я успел посмотреть множество других. Свою предложить так и не смог. Я мысленно просчитывал сотни вариантов, но ничего приемлемого. Что бы мне ни приходило в голову, результат был одинаков. В любом сценарии люди погубят сами себя. Я принял решение:
— А можно сразу туда? Ну, в аппарат можно? На реинкарнацию. Или как там оно называется у вас?
— Даже не попробуешь? — спросил помощник бога.
— Нет.
— Может, хочешь что-нибудь спросить напоследок?
— Да. Хочу. А что будет, если так и не объявится здесь достойная замена?
Повисла пауза. Я уже решил, что ответа не последует, когда, наконец, он заговорил вновь:
— Помнишь пульт с кнопкой? Через сто миллионов лет мне придётся её нажать.
— Красная кнопка, — засмеялся я, — как у людей.
— Не зря же вы созданы по нашему образу и подобию.
— Вашему? А вас много?
— А ты умён!
Забавно, но его похвала мне льстила. Это ничего не меняло, но мне было приятно. Не такой уж я дурак, как говорили некоторые. Меж тем, он продолжил:
— А ты не хочешь занять моё место?
— Заменить Вас? Не его, а Вас?
— Именно. Я тоже успел устать.
— Вы врёте, — неожиданно даже для самого себя выпалил я.
— С чего ты взял? — спросил он с явным удивлением.
— Вы просто не хотите нажимать на кнопку. Не хотите сами. Ведь так? Почему?
Я думал, что после этого вопроса сразу отправлюсь в аппарат, да ещё и стану тараканом. Но он ответил. Он был не помощником. Он был наставником. Так называемый бог учился у него. Землю он представил в качестве выпускной работы. Не Землю. Модель. Мнения учёного совета разделились.
Одни были уверены, что ничего хорошего из затеи не выйдет. Другие считали, что всё это весьма занятно. Голос наставника оказался решающим. Им дали возможность попробовать. Если бы всё получилось, люди стали бы такими же, как те, кто решал, быть ли Земле. Если нет, то есть красная кнопка.
Для них нажатие на кнопку означает провал. Наставника исключат из Совета. Его подопечному придётся пройти двухсотлетний курс обучения заново. Двести лет по их меркам – не мелочи. Они бессмертны, но ценят время гораздо больше, чем люди.
Никто не может понять, где ошибка в расчётах. Люди давно должны были стать бессмертными и присоединиться к тем, кто их создал. Стать равными с ними. Но не случилось. Впрочем, есть ещё примерно сто миллионов лет. А ещё есть шанс. Шанс, что найдётся человек, который найдёт ошибку в модели или предложит свежую идею. Увы, пока таких не нашлось.
Я не стал предлагать ничего. Всё, приходящее в голову, казалось утопичным. Я отправился в аппарат. Первая моя жизнь продлилась всего неделю. Я был котёнком. Нет, не утопили. Сам умер. Замёрз. Была зима. Во второй раз я стал дрозофилой. Ну, вы понимаете, да? Следом я превратился в волка. Умер от старости. Теперь я черепаха. Жить мне ещё долго. Если какой-нибудь человек не оборвёт мою жизнь, конечно.
Вот так. Я мог быть богом и вершить судьбу планеты, но стал черепахой. А потом превращусь в тигра.
Бегство богов
Перед гигантским монитором стояли трое. Один всё время что-то рассказывал, двое других внимательно слушали и следили за происходящим на экране. Всякий раз, когда говорящий умолкал более чем на полминуты, трансляция прерывалась и картинка замирала. По выражениям лиц было понятно, что увиденное не нравится ни одному из трёх зрителей. Наконец, наступила тишина, а изображения погасли.
Двое ушли в другой конец довольно просторного помещения. Там они несколько минут провели в полной тишине, пока один не решился, всё-таки, заговорить:
— Опять ничего не вышло. Каждый день здесь появляется столько новых лиц, но всё без толку. Ни один не смог ничего предложить.
— Не совсем же бесполезно. Мы нашли помощников. Они проводят собеседования, отправляют на трансформацию, — попытался возразить второй.
— И что с того? Какая в этом польза?! Я давно говорил, что нужно всё это бросить. Одно нажатие кнопки всё решит. Но мы почему-то наивно чего-то ждём? Зачем? Кнопку, всё равно, придётся нажать.
— Тебе не жалко? Ведь это твой проект! Твоё детище! Ты всё это создал.
— Мне жалко времени.
Повисла пауза. Подошёл третий:
— Простите. Я не справился. Но вы, наверное, и не ждали, да?
— Ты здесь уже седьмой раз. В предыдущий ты даже не пытался.
У мужчины округлились глаза. На лице читалась крайняя степень удивления. Но он быстро взял себя в руки и снова заговорил:
— Ну да, странно, что я сам не догадался. А кем я был, кроме человека?
— Сейчас покажу, — ответил один из собеседников и направился с мужчиной обратно к монитору.
Спустя полчаса трое сидели за овальным столом. Двое так называемых богов, точнее создателей планеты, и один человек. То есть умерший человек. Им предстояло принять решение.
Когда-то давно незадачливый студент создал модель Земли и представил её Научному совету. Только благодаря настойчивости своего научного руководителя он получил шанс создать планету, на которой будут жить люди. Если бы всё получилось идеально, вскоре люди стали бы равными своим создателям, ведь они были созданы подобными своим творцам. Но что-то пошло не так. И вот ученик на пару с наставником тщетно пытаются найти ошибку в системе. Они даже привлекают к этому самих людей.
Увы, ничего не выходит. Люди достигли высокого уровня развития. Но он ничтожен в сравнении со ступенью, на которой находятся те, кто их сотворил. А ведь срок жизни планеты отнюдь не бесконечен. Но возраст Земли – мелочь в сравнении с тем, что рассчитана она всего на тринадцать миллиардов человек, и человечество стремительно приближается к этой цифре.
Можно, конечно, послать на планету какие-нибудь катаклизмы, чтобы уничтожить половину людей. Но это не выход. Это отбросит их назад. Это деградация, пусть и временная. А времени не так много.
Они не раз уже пытались менять людей, давать им технологии, совершенствовать планету. Ничто не помогало. Всё приводило к одному из четырёх вариантов. Люди или уничтожали планету стремительными темпами, или убивали друг друга, или останавливались в развитии, или их становилось слишком много. Система стремилась к самоуничтожению.
Можно было бы отправить всех в космос или на другие планеты, но для этого нужен был определённый уровень. Проблема в том, что искусственно довести в один шаг всё человечество к нужной стадии невозможно. А что именно нужно улучшить, чтобы всё произошло само собой, непонятно.
Людей делали счастливыми. Они сходили с ума. Их лишали эгоизма. А это приводило к сбоям в работе инстинкта самосохранения. Им давали сильную волю. И они уничтожали друг друга. Их лишали воли. Они деградировали. Что бы ни делали, это не давало результатов.
— Пора нажать на кнопку, — уверенно заявил ученик.
— Но должен же быть выход! Другой выход! — попытался возразить человек.
— Мы пытались найти, — ответил ему наставник.
— Но почему тогда просто не подождать?! Зачем уничтожать?! За что?
Спустя десять лет «боги» решили дать шанс людям. Последний шанс. Они собрали всех, кто отказался от реинкарнации, а предпочёл стать помощником. Их наделили знаниями. Им вернули память о предыдущих воплощениях. Каждому было суждено превратиться в маленькую клеточку в теле нескольких из живущих на земле женщин. Если им позволят родиться, они попытаются изменить этот мир. Правда, особой надежды на это нет.
А как же студент и его наставник? Первый пройдёт весь курс обучения заново. Возможно, следующий его проект окажется успешным. Его учитель будет отправлен на пенсию и окажется в изоляции на полтора миллиона лет.
Жалко ли создателям тех, кого они покинули? Странный вопрос. Именно поэтому они и ушли. В любви к тому, что они воплотили, крылась их главная слабость. Эта слабость не дала им разрушить планету своими руками. Но эта же слабость стала причиной бегства. Невозможно видеть, как погибает то, что ты любишь, т, во что вложено столько сил и времени.
Смогут ли люди использовать свой последний шанс? Этого пока никто не знает. Последние данные всё ещё говорят о нежизнеспособности модели. Но пока всё возможно. Больше нет ни богов, ни красной кнопки.
Лицензия на убийство
Говорят, что когда-то всё в мире было иначе. Убивать было нельзя. Я не помню таких времён. Никто, из ныне живущих, об этом не помнит.
Если верить учебникам истории, примерно семь столетий назад человечество пришло к пониманию того, что людей стало слишком много. Невыносимо много для этой планеты. Начались войны. Страшные. Люди готовы были грызть друг друга зубами ради того, чтобы остаться. После ядерной зимы уцелели немногие. Выжившим пришлось придумать новую модель мира.
И они сделали это. Были написаны новые законы. Единые для всех континентов. По ним мы и живём с тех самых пор.
Самой главной стала идея о лицензиях. Каждому человеку выдавалось право. Лицензия на убийство. Раньше такого никогда не было. Убивать – считалось грехом. Это было недопустимо, однако же, не мешало одним лишать жизни других. Просто это делалось в обход закона. Потом убийц убивали. Ещё были войны. Массовые убийства. Это считалось нормой. Те, кто убивал других на войне, считались героями. Чем больше жизней забрал, тем ты круче.
Мне сложно представить. Я родился в совершенно ином мире. В мире, где у каждого была лицензия.
Каждый из нас в день своего двадцатилетия получает браслет, который невозможно снять. Он связан с чипом, который вживляется в организм каждого человека с самого рождения. На браслете – число. От нуля до пятидесяти. Ты его выбираешь самостоятельно. Цифры означают количество человек. Ровно стольких ты можешь убить за всю жизнь.
Ты сам должен решить, какое число окажется на циферблате. Как только ты лишаешь кого-то жизни, счётчик срабатывает. Если на нём ноль, ты не имеешь права убивать, даже защищаясь. Такие дела.
Есть те, о ком стоило бы рассказать отдельно. Это люди, у которых нет лимита. Они могут забрать сколь угодно много жизней. Но таких мало. Дело в том, что безлимитный тариф слишком дорог. В обмен на снятые ограничения человек лишается главного – времени. Такие погибают в возрасте тридцати пяти лет. Час в час. Минута в минуту. Ровно через пятнадцать лет после совершеннолетия.
Что если ты попытаешься устранить другого при обнулённом счётчике? Об этом точно никто не знает. Но говорят, что это в разы страшнее смерти. Я никогда о таком не слышал.
Звучит страшно. Так оно и было. В самом начале. Люди легко уничтожали друг друга. Ради ресурсов, из-за несходства характеров, в ходе споров или ссор, иногда даже просто так, ради удовольствия.
Постепенно к предкам пришло понимание, что такими темпами на планете в скором времени никого не останется. Возможно, просто страх достиг апогея. Каждый брал максимум. Полсотни жизней. А ещё в каждой семье кто-то один имел безлимит, чтобы защитить всех в случае необходимости.
Так семьи становились большими кланами. Во главе клана был тот, у кого безлимитный тариф. На смену ему приходил другой. Люди стали понимать, что если убить кого-то из клана, в твою семью тоже придут убивать. Это оказалось сдерживающей силой. Очень мощной. Постепенно убийства прекратились. Никто не хотел умирать.
Но браслеты остались. И каждый должен однажды сделать свой выбор. Просто потому, что так надо.
Безлимитчики тоже до сих пор существуют. Они нужны для того, чтобы в системе было равновесие. Чтобы не вернуться во времена хаоса.
На первых порах каждый до совершеннолетия жил только на своей семейной территории. За пределы выходить опасались. Позже таких стали отпускать, но лишь в сопровождении тех, у кого уже имелся браслет. Мне повезло. Я появился на свет во времена свободы. Я могу перемещаться, как мне вздумается, хотя двадцать мне исполнится лишь через две недели.
Это же почти рай на земле. То, о чём писали далёкие предки. Человечество развивается стремительными темпами. Технологии, доступные год назад, через год становятся смешными. Нет дефицита ресурсов. Всё гармонично. Нет преступности. Каждый имеет столько, сколько способен заработать своим трудом. Кланы стали огромными. В каждом из них всегда поддержат более слабых. Изначально всё это строилось на страхе за жизнь. Но теперь это всё естественно.
Я был уверен, что живу в идеальном мире. Пока не встретил её.
Мы с ребятами собирались в кафе. Отметить сдачу последних экзаменов. Мы были не просто друзьями. Мы основали свой клуб. Все вместе мы желали через две недели сделать то, чего никто никогда не делал до нас. Мы планировали в день получения браслетов выбрать ноль. Зачем иметь возможность убивать, если ты живёшь в раю? Мы могли бы изменить мир.
А потом появилась она. И всё изменилось. Мой мир рухнул. Вот так в одночасье. Она оказалась из другого мира. Я ничего о нём не знал. А она ничего не знала о моём.
Перед встречей с приятелями я поехал к морю. Я часто прихожу на берег, чтобы подумать. Тем вечером я мечтал о том, как стану одним из тех, кто откроет человечеству новый мир. Мир без браслетов и лицензий.
Там я и встретил её. Она озиралась по сторонам, точно чего-то боялась. Вид её был непривычен. Странная одежда, странная обувь. Волосы, стянутые в хвост. Такие девушки встречались мне только на картинках в учебниках по истории. Этот стиль. Он чем-то напоминал эпоху хаоса и беспредела. «Зачем ей это? Театральная постановка?»
На её руке был браслет. На нём светился зелёным значок. «Бесконечность».
Я не мог в это поверить. Такие носят только мужчины. «Как безлимитный тариф мог достаться женщине?» Я ещё не знал ничего.
Она попыталась убежать. Но я догнал. И в этот момент она приставила ко мне что-то холодное. Нож. Это невозможно было представить. В наши дни никто никого не убивает.
Каким-то чудом мне удалось выхватить нож. Я оказался сильнее. Это было совершенно не привычно. Бороться с кем-то. В нашем мире не было борьбы за выживание. В моём мире не было.
Её мир был иным. Мир, который знала она, был адом. Адом на Земле, о котором я даже не мог представить. И как я раньше не думал об этом? О том, что рай невозможен без ада.
На планете было два мира. В одном жил я. Здесь у каждого был достаток. Всего было в изобилии. Не было насилия. У всех были равные возможности. Те же, кто рождался слабее остальных, всегда были под защитой клана.
За счёт чего всё это было? За счёт тех, кто жил в аду. Их было много. Они были на другой стороне земного шара. Там, где, как нам рассказывали, находятся останки разрушенных в ядерную войну империй. В учебниках говорили, что эти территории не стали восстанавливать. Зачем? Ведь количество людей на планете настолько сократилось, что в этом просто не было надобности. Человечество прекрасно разместилось в одном полушарии. Все верили. «Как? Как можно было быть такими идиотами?»
Оказалось, что с той стороны тоже были люди. Так вышло, что некоторые вышли на поверхность намного позже других. Тогда, когда уже работала система с лицензиями. В тот момент, когда было только-только достигнуто равновесие. Эти люди не знали ничего ни о чипах, ни о новых правилах.
Чтобы чужаки не разрушили мир, который стремился к идеалу, их решено было изолировать. Но это было не самое страшное. Старейшины кланов долго думали и решили сделать новых людей рабами. У кланов были технологии, было оружие. У них было всё. У чужаков не было ничего, ведь они только-только вышли из подземных укрытий. Их смогли подчинить. Их заставили надеть браслеты.
Вот откуда у нас было изобилие, технологии, рай. Это они работали на нас. Те, кто жил по другую сторону. О них никто не знал. Кроме старейшин кланов и ещё нескольких сотен людей из моего мира. Они были дешёвой рабочей силой. У каждого был безлимит на убийства. Но никто не доживал до тридцати пяти. Они не раз пытались поднять восстание, но у них не было такого оружия и таких технологий. У них не было шансов.