Принципы индивидуальности в психологии и педагогике.
Психология не может дать нам правильных целостных начал для педагогики: не отрицая реальность индивидуальности, она эту реальность видит в психических процессах, зависимых от тела. Такой натуралистический подход недостаточен, ибо не раскрывает метафизическую сущность природы индивидуальности.
Для педагогики очень важно прояснить, как сплетаются своеобразное и общее в индивидуальности, как соотносятся индивидуальное и индивидуальность.
Универсализм в педагогике нивелирует индивидуальность, воспитывает "человека вообще". Но "для педагога мало "вообще" признавать принцип индивидуальности: он должен ему дать место в своем живом воздействии на тех детей, индивидуальности которых он должен помочь раскрыться". Индивидуальность не сплошь заполняет нашу личность, но в ней есть общее, универсальное, повторяющееся в других. Нельзя сказать, что индивидуальность непознаваема: она познаваема через свое общее содержание. Именно поэтому и возможна психология как наука.
Если индивидуальные черты в человеке на фоне общественного идеала и этического универсализма оценивать отрицательно, то они будут выглядеть "серыми" и непривлекательными. Этический универсализм мешает нам видеть самоценность людей, не подходящих под общепринятый шаблон, затрудняет раскрытие неповторимой индивидуальности. Общественный идеал абстрактен и поверхностен, зачастую пуст по содержанию даже тогда, когда люди, следующие ему, ярко проявляются. Эта яркость абстрактна, поверхностна, ибо не выражает саму индивидуальность. Можно привести в пример первых христиан: на фоне абстрактного общественного идеала язычников, ценивших силу и внешние блага, христианское смирение и внутренняя жизнь выглядели серыми и слабыми. Ф. Ницше, утверждавший идеал силы и власти, называл христианскую веру моралью слабых. Таким образом, отрицательное познание индивидуальности обычно сводит ее сущность к несущественному, к периферии, тем самым затрудняя ее раскрытие.
Но есть и путь положительного познания индивидуальности – это путь христианской любви. Чтобы увидеть в человеке оригинальную личность, его нужно полюбить и тогда откроется нам его творческое ядро.
Суть христианской любви, считает Зеньковский, в том, что она любит не за внешние достоинства, а за то, каков человек есть, и в этом она подобна материнской любви. Задача педагогики – способствовать развитию индивидуальности, духовного ее ядра на основе любви. С позиции христианской педагогики путь положительного познания индивидуальности открывает педагогическую перспективу для принципа индивидуальности. "Там, где психология кончает свое исследование проблемы индивидуальности, там только начинается для педагога его работа" . Общие, шаблонные подходы, обычно применяемые в педагогике, совершенно не подходят для познания индивидуальности. Если индивидуальность неповторима и имеет смысл именно в силу своей неповторимости и постоянной изменяемости, то "система педагогики", основанная на универсализме, есть "окаменелый опыт", не способный пробудить в детях живого творчества.
Даже если общее в человеке и проявилось исторически раньше индивидуального, оно не должно заслонять личность. Универсализм в педагогике признавал личность не саму по себе, а лишь как проявление общественного идеала; ценилась не личность, а общее в ней, общие ценности: истина, добро, красота. Универсализм развивал универсальное содержание в личности.
Другая же крайность в развитии педагогической мысли, по мнению Зеньковского, – это отстаивание полной свободы индивидуального развития. Стали считать, что общечеловеческое подавляет индивидуальное. Теперь универсальное становится не целью, а средством раскрытия индивидуального.
В основе педагогики Гербарта лежит именно этот принцип: индивидуальное есть идеальное раскрытие задатков через усвоение универсального. Гербарт сводит "общее" в воспитании души к минимуму и превозносит индивидуальное. Новая педагогика теперь боится однообразия и "отстаивает полную свободу индивидуального развития" . Но, утверждает В. В. Зеньковский, не может быть задачи для нас быть индивидуумами: сущность и развитие индивидуальности всегда для нас остаются таинственными, но "...ставя себе общие, не личные цели, мы реализуем индивидуальность". Есть неразрывная и таинственная связь общего и индивидуального. "Стоит остановиться на задаче развивать в себе индивидуальность, как мы приходим или к бесцветному шаблону, или пустоте... Ложноклассики были не правы не в том, что они чувствовали прелесть и художественную правду классического искусства, а в том, что в усвоении чужого содержания для них кончалась их самостоятельная работа" .
Хотя универсальное содержание и задерживает развитие индивидуального, но все дело в том, чтобы умело сочетать их между собою. Универсальное дает нам идеальные формы, которые индивидуальность создать не в силах. Именно на основе этих идеальных форм мы можем быть творцами. Роль педагога заключается в индивидуализации приобщения ребенка к универсальному содержанию. Тогда только "срабатывает" принцип индивидуальности. Нельзя сделать индивидуальным ум ребенка помимо универсальной культуры. Попытки обойтись без культуры ведут к оригинальничанью и одичанию. "Истинное творчество должно сказаться не в самостоятельной выработке того, что создали другие, а в продолжении того дела, над которым работало человечество. Не запоминать механически, но прилагать умственную работу, "индивидуальную апперцепцию" – тогда не будет подавления индивидуального. Поэтому "правда универсализма и правда индивидуализма должны быть примирены".
Но вопреки течению в "новой педагогике", – отмечает Зеньковский, – "о полной свободе в воспитании не может быть и речи, т. к. воспитание как раз имеет такой объем, в котором "стесняется" свобода ребенка, – если только под свободой разуметь полное отсутствие всякого принудительного элемента". Принудительность присуща всем формам духовного творчества. Всякое развитие души – это не только свободное творчество, но и приспособление через преодоление. Одному только Богу присуща полная свобода, в отношении же человека "принудительность неустранима вообще из воспитания". Только в этом случае каждая душа имеет возможность развернуться "во внутренне законченную индивидуальность". Но тут опять встает вопрос о "серых" натурах: не являются ли они менее богатыми, цельными в сравнении с яркими? "Пусть так, но все же это будет гармоническое развитие всего, что заложено в индивидуальности, – и потому оно будет прекрасно, неповторимо и несравнимо хорошо". Из этого следует, что мы должны принять и то, что даже в идеале различия между индивидуальностями останутся: они выстроятся в ряд, идущий по восходящей лестнице. Тогда станут более терпимы и приемлемы "бедные натуры", т. к. для других, менее проявленных, они могут оказаться "превосходными"; ведь "эта бесцветность сплошь и рядом оказывается мнимой или выражает известную стадию в развитии индивидуальности, – наше впечатление от известных натур усиливается тем, что мы мало ценим индивидуальное само по себе и признаем его лишь в яркой и красочной форме". Бесцветных натур в действительности мало. То, что многие из них не могут реализоваться в полную силу и проявляют себя лишь на периферии души, в мелочах, нисколько не отменяют принципа индивидуальности, но лишь затрудняют его осуществление. Зеньковский видит проблему не в том, есть ли талант, ибо сама индивидуальность – это талант, а в условиях ее раскрытия. Трудность выявления и раскрытия индивидуальности, перед которой стоит педагогика, заключается в том, что "индивидуальность не всегда дана, она часто в том или ином смысле бывает задана" , ее невозможно обнаружить при помощи дискурса. Складывается противоречивая ситуация: с одной стороны, нужно воспитывать индивидуальность, с другой – "развитие своеобразного, индивидуального не может быть целью воспитания; пусть это будет парадоксально – но все же верно: нельзя воспитывать индивидуальное, неразложимое...", ибо "оно распускается и развивается лишь в атмосфере полной непринужденности. Стоит поставить себе целью "быть оригинальным", как исчезает естественная, неуловимая оригинальность наша. Вот отчего воспитание индивидуальности всегда осуществляется лишь приобщением к общечеловеческой культуре". То есть косвенно, опосредованно. Развитие же "общего" не есть цель педагогики, но "...единственный путь для достижения высшей цели – воспитания индивидуальности". Зеньковский здесь лишь вскользь отмечает, что принцип индивидуальности должен подчинять себе принцип универсализма.
Но обычно человеческой жизни не хватает ни для приобщения к общечеловеческой культуре, ни для раскрытия идеальной личности. Неприемлемым оказывается и учение о перевоплощении, утверждающее, что душа после смерти тела будет вновь и вновь воплощаться в новое тело, пока не достигнет совершенства ; неприемлемым потому, что не учитывает незаменимость, неповторимость и самоценность личности, неразрывность духа и психофизики. Цель педагогического воздействия как бы теряет свой смысл в земных условиях жизни. Поэтому: "Лишь в положительной религии – и только христианской – находит свое завершение педагогическая мысль: ее основная проблема – проблема раскрытия индивидуальности – в сущности есть и религиозная проблема, которая всегда исходит из того, что связывает конечную личность с бесконечным Богом" (Зеньковский В. В. 1911, с. 852).
Педагогика также теряет смысл, если не имеет веры в нравственное "выпрямление" личности. В христианстве же метафизическая личность может развиваться и за пределами жизни. Самое ценное в педагогическом воздействии носит мистический характер: "мы доверяем нашему педагогическому чутью, мы нуждаемся во вдохновении, чтобы повлиять на душу". И далее: "тайна детской души нами постигается – и то неопределенно, – лишь мистически". Поэтому, заключает автор, если индивидуальность не поддается дискурсу, это еще не значит, что она не имеет реальности; и наоборот: если она "улавливается" им, то это не есть индивидуальность.
Как мы уже сказали, рассматриваемый в статье "принцип индивидуальности" является первым шагом, предпринятым В. В. Зеньковским, в понимании личности с позиции христианской антропологии, а эта позиция требует не прямого переноса понятий и положений, принятых в секулярной культуре, но их переработки, "индивидуальной апперцепции" в духе православной веры. Одним из таких понятий является "индивидуальность".
Личность и индивидуальность с христианской точки зрения не только различны, но и противоположны. Эта противоположность не бросается в глаза из-за умаления личности в ее теперешнем состоянии.
Церковные каноны, вся христианская аскетика направлены к отрешению от своей природы и воли, к упразднению индивидуального, самостного, замкнутого в себе псевдоличного бытия. Отсюда не следует, что христианство проповедует подавление личности коллективом, – индивидуум не есть личность (Лосский В. Н.).
В. В. Зеньковский же, следуя христианскому принципу апперцепции внецерковного материала, вкладывает в понятие "индивидуальность" иное содержание, сближая его с личностью. Индивидуальность у него не самостна, не самозамкнута, а открыта в своей метафизической глубине к личности, к образу Божиему в ней.
Зеньковский делает акцент на метафизике индивидуальности, видит внутреннюю ее суть в универсальности, а не в индивидуальных особенностях. "В том и состоит метафизическая и психологическая тайна личности, что, осуществляя в потоке своего личного бытия универсальные ценности, она не перестаёт от этого быть личностью, индивидуальностью" (Зеньковский В. В.).
Подобное понимание индивидуальности мы находим у С. Л. Франка, который имел сильное влияние на В. В. Зеньковского: "Индивидуальность, конечно, есть не то же самое, что простая единичность, хотя конкретно каждая единичная душа вместе с тем хотя бы в минимальной степени есть и неповторимая индивидуальность. Единичность, как таковая, есть лишь разделенность и обособленность; индивидуальность есть внутреннее качественное своеобразие" (Франк С. 1995, с. 601).
Стремление к развитию индивидуального, индивидуальных черт, ведет к индивидуализму и умалению личностного начала в человеке.
"В человеке же начало личности предстает настолько умаленным и ограниченным... что возникает даже вопрос, можно ли применять его к тварному существу?" (Зеньковский В. В. 1996, с. 43). Но нам присуща индивидуальность, как искаженное проявление личности. Поэтому первоочередной задачей педагогики является "выпрямление" индивидуальности, восстановление первоначальной её целостности, раскрытие метафизической её основы, пока ещё не проявленной, но только заданной. Именно "принцип индивидуальности" в педагогике, основанный на христианской антропологии, цели которой не ограничиваются только земной жизнью, будет способствовать, как утверждает В. В. Зеньковский, решению этой трудной задачи. Развивая индивидуальность, мы познаём личность, приближаемся к образу Божиему, заключённому в ней .
Несмотря на видимую противоположность индивидуальности и личности, именно через "положительное познание" индивидуальности, взятой "как она есть", становится возможным раскрытие личности. Личность и индивидуальность в человеке неразрывны. "Мы не знаем, что такое личность в первозданном состоянии, именно в силу катастрофы, которая называется грехопадением и вследствие которой, вместо того, чтобы быть гармонией, состоящей из неповторимых, но несамоутверждающихся и непротивопоставляющихся друг другу существ, созвучием, ключом которых является Бог, мы познаем личность только сквозь разделяющую призму индивидуумов" (Антоний митр. Сурожский). Грех внёс противоборство личности и природы в человеке и эта борьба есть признак потери "богоподобия". Но не потери "образа Божия": он сохранился в личности, он умалён. Если природа единосущна у всех людей, то личность у каждого своя. Но это не значит, что личность отделена от духа: она лишь отлична от него. Поэтому: "уже здесь выступает различие между понятием личности и индивидуальности... между "персонализмом" и "индивидуализмом". Каждая личность индивидуальна: понятие индивидуальности относится к единству личности и природы, в их взаимодействии, развитии". Таким образом, применение "принципа индивидуальности" в педагогике приобретает особую актуальность тем, что даёт возможность исправить, "выпрямить" хотя и ущербную, но реально данную нам индивидуальность, а через нее – и личность. Индивидуальность нам более "доступна", т. к. включена в культуру в том виде, как она сложилась исторически и "чем больше будет погружаться человек в то общее и вечное, что заключено в культуре, тем больше он будет приходить к тем вечным вопросам, которые являются предметом религиозного анализа. И по-настоящему индивидуальным человека делает приобщение к Богу". В идеале понятие "личность" применимо только к Богу, ибо в нём нет ничего внеипостасного; в человеке же много остаётся внеличностного, греховного. "В человеке же личность вообще "зреет", "развивается", т. е. овладевает своей природой не сразу, а медленно и постепенно – и притом ограниченно".
Таким образом, восстановление целостной личности в человеке возможно через постепенное раскрытие в нём всей метафизической глубины индивидуальности. И в этом заключается задача педагогики, но педагогики, основанной на принципах, выработанных христианской антропологией. Принцип индивидуальности позволяет сосредоточиться на центре индивидуальности ребенка и избежать крайностей индивидуальзма и универсализма.
В. В. Зеньковский сам признаётся, что некоторые его положения не знает традиция, оправдываясь тем, что первый разрабатывает новые сферы христианской антропологии. Вероятно, иначе и невозможно: на путях построения христианской философии не выходить за рамки догматического богословия в пространство культуры.
И далее: "Начало личности есть то, что отделяет одного человека от другого, в чем коренится вся глубина индивидуального своеобразия, вся особенность индивидуального креста". Именно поэтому педагогические интуиции внутренне связаны с религиозным сознанием, дающим им вдохновение.