Публицистика

"Я беллетрист только наполовину", – говорил Короленко. Дело в том, что львиная доля времени и сил была отдана им публицистике, которая давала ему возможность вмешаться прямо, энергично, с практическими целями в те области жизни, которые требовали внимания общества к себе. Задача публицистики, по мнению Короленко, заключается в том, чтобы "стоять на страже законного порядка повсюду". В статье "Текущая жизнь", опубликованной во второй книжке журнала "Русская мысль" за 1893 г., писатель дал определение этой задачи как "предупредительной, нравственно-санитарной", пояснив свою мысль: "Печать преследует “возможности”, исправляет условия, способствующие зарождению, благоприятствующие развитию микробов хищения. А эти условия – халатность, домашность, кумовство, смешение своего кармана с общественным, наконец, отсутствие ответственности и контроля. Вот почему истинная роль прессы – преследовать не столько самое хищение, сколько эту бесконтрольность и халатность".

В. Г. Короленко утверждал, что перо журналиста – это тоже оружие, которым "можно наносить и отражать удары". С именем Короленко связано начало гласности в России. Он отрицал правительственную реформу, провозгласившую при Александре III (которому писатель отказался присягать в 1881 г. и был отброшен в глубину Сибири) расцвет "дворянской эры", когда всерьез стали подумывать о возвращении крепостнических порядков. Отпор и сопротивление пришли с неожиданной стороны, со стороны местной печати, где главенствующую роль играл Короленко. Он был инициатором нашумевшей истории с нижегородским дворянским банком, которая вызвала большой резонанс: доказал с фактами в руках тайное воровство, злоупотребления и взаимное укрывательство. Назначенной, наконец, ревизией в банке открылись громадные хищения. Несколько его директоров попали под суд, а сам байк был изъят из рук нижегородского дворянства и перешел в казну. Корреспонденции Короленко были выпущены отдельной брошюрой "В нижегородском дворянском банке" и значительно продвинули вперед самосознание общества, основательно поколебав устои "диктатуры дворянства". Таким образом, журналистские "партизанские набеги" писателя часто оказывались выигранными крупными победами, а публицистические удары всегда достигали цели, которая скрывалась за плечами ловких, "практических" людей, столпов ("столбов", как их называл Короленко) общества. Например, Короленко первым обратил внимание на причины краха акционерного пароходного общества "Дружина", вызванные жульническими махинациями, и горячо отстаивал интересы мелких вкладчиков, за счет которых пытались решить свои трудности крупные финансисты.

Следующей корреспондентской кампанией Короленко стали его "Павловские очерки" о кустарных промыслах в селе Павлове и об ужасных условиях труда и жизни кустарей на грани вымирания.

В 1892 г. сначала в газете "Русские ведомости", а затем в журнале "Русское богатство" стали появляться очерки писателя о голоде в деревнях Нижегородской губернии. В. Г. Короленко вновь воспользовался пером журналиста как "средством общественного воздействия". Материальная помощь на устройство столовых для голодающих, которой он занимался, стекалась к нему не только из русских, но и зарубежных частных источников, однако ее катастрофически не хватало, так как государство открыто демонстрировало антинародную, "мужиконенавистническую" политику, и крестьянство погибало от голода "на лучших землях". Обличительный резонанс и общественная значимость очерков были исключительно велики: по изображению картин вымирающей русской деревни и практическим предложениям о том, как противостоять этой страшной беде, с Короленко мог соперничать только Л. Н. Толстой с его статьями о голоде, а в организации столовых для голодающих крестьян – Чехов, зимой 1892 г. оказавшийся в "глубинке" Нижегородской губернии и создававший столовые, используя собранные им с этой целью частные пожертвования.

Здесь же, в Нижнем Новгороде, Короленко начал распутывать тайну так называемого "мултанского дела": попытку царского суда обвинить целую народность (удмуртов) в человеческих жертвоприношениях, – и доказал абсурдность этих наветов, имеющих цель столкнуть разные народы между собой, и невиновность людей, дважды (!) осужденных перед тем на каторгу. На последнем суде в мае 1896 г. Короленко выступил в качестве одного из защитников, речь его произвела потрясающее впечатление, люди плакали, слушая его. Несмотря на все попытки судебного ведомства усилить обвинение, используя пытки, подкупы, лжесвидетельства, подбор присяжных заседателей, отказ в вызове свидетелей и подобные меры, был вынесен оправдательный приговор. В серии статей "Мултанское жертвоприношение" перед читателями развернулась драма забитой, темной деревни, воплотившаяся, как в символе, в растерзанном мертвом теле крестья- нина-нищего, брошенном на непроезжей тропе, с отсеченной головой, вынутым сердцем и легкими. Эта корреспондентская работа, начатая в Нижнем Новгороде, а законченная, когда Короленко уже был жителем Петербурга, стоила писателю, по собственному признанию, нескольких лет жизни. От переутомления и нервного напряжения, вызванного ею, он уже никогда не оправился, не помог и переезд в Полтаву (1900).

К подобным выступлениям относится статья "Бытовое явление" (1910) – протест писателя против смертных казней, которые получили в России такое распространение благодаря действию военных судов, что стали не исключением, а страшной бытовой нормой. Л. Н. Толстой признавался в письме к Короленко: "Во время чтения не могу держать не слезы, а рыдания".

В Полтаве Короленко также занимался общественная деятельность: он с присущей ему открытостью и страстностью выступал против насилия, требовал уважения прав личности, соблюдения законов и, как истинный рыцарь справедливости, с открытым забралом, рискуя ежечасно головой, бросался спасать безвинных людей из тюрем и действительно спасал многих, вызволял даже из застенков ЧК обреченных на бессудные расстрелы. Его выступления правозащитника привели к тому, что Полтаву миновали кровавые еврейские погромы. В 1913 г. писатель написал серию статей под общим заглавием "Дело Бейлиса". Мендель Бейлис – приказчик кирпичного завода в Киеве обвинялся в убийстве с ритуальной целью мальчика. Это было такое же откровенно сфабрикованное "дело", как и в Мултане, не правосудие, а "шабаш", по словам Короленко. Писатель вновь взял на себя роль защитника и своими статьями способствовал оправданию ни в чем не повинного человека.

В 1920 г. Короленко работал над "Письмами к А. В. Луначарскому". Посетив Полтаву 7 июня, Луначарский, тогда народный комиссар просвещения, предложил писателю обменяться письмами на общественные и политические темы, обещая ответить на них, а затем способствовать их публикации. Ни то, ни другое не было выполнено. Более того, Луначарский распространял ложные представления о якобы положительном отношении Короленко к большевикам. "Письма к А. В. Луначарскому" впервые были опубликованы в Париже в 1922 г.

В этом своем ярком публицистическом выступлении, которое требовало большого мужества, Короленко выдвинул ряд острых вопросов, касавшихся политической, общественной, экономической деятельности большевиков. Автор отмечал роковую для России идею разрушения капиталистического производства, отданного "на поток и разграбление". Было, однако, забыто, как утверждал Короленко, что это в значительной мере и народное достояние, требовавшее "надлежащего усовершенствования и дальнейшего развития, а не уничтожения".

Действия большевиков были предательством и по отношению к самому народу: уничтожение всех свобод и произвол, доведенный до гипертрофированных размеров. Если раньше полиция не имела права казни, то сейчас в действиях представителей ЧК казни стали бессудными, волна террора, обращенного против населения страны, оказалась несравненно выше, чем в то время, когда писалось "Бытовое явление": расстрелы допускались "с ужасающей свободой и легкостью". Это был не просто экономический и социальный, а кровавый эксперимент, который захватил в свою орбиту не только "буржуазию", но и крестьян и рабочих. Наконец, искаженный, по-своему истолкованный "марксизм" привел к изоляции России от европейских социалистических движений и концепций: "вместо социализма ввели грубую солдатчину, вроде янычарства". В. Г. Короленко также обратил внимание на жалкое положение, в которое была поставлена интеллигенция из-за ничтожной оплаты ее труда.

"Письма к А. В. Луначарскому" были самым ярким и исключительным по своей смелости публицистическим выступлением в эпоху тоталитарного режима. Короленко оказался первым и единственным, кто открыто – притом в самой России, в обстановке жесточайших репрессий – сказал о том, что псевдореволюционные решения привели государство на грань катастрофы.