Продвижение к личности
В эпоху Ренессанса парадоксальная идея разнообразия людей оценивалась в двух смыслах. Во-первых, предполагалось, что каждый человек обладает от природы (либо от неба или фортуны) индивидуальными чертами, склонностями, талантами, возможностями. Он должен ощутить это своеобразие и занять незаместимое место среди людей. Но этого недостаточно. Во-вторых, человек должен развить в себе эти дарования, знания, навыки, интересы, иначе говоря, стать универсальным человеком. Так обнаруживают себя различия внутри индивида.
"Эпохе Возрождения, – отмечает В. Н. Ярская, – мы обязаны тем, что категория времени рассматривается в широком диапазоне культуры... Время Средневековья не затрагивало экзистенцию человека, а Возрождение создает предпосылки для восприятия времени через функцию культуры: в его памяти хранится вся история человечества. Позиции провиденциализма расшатываются, хотя принцип историзма еще явно не осознан, важно, что в контексте новой культуры времени развивается прогностическая функция сознания, прогностическая устремленность личности"[1].
Средневековый человек, как можно полагать, воспринимал историческое время как внешнее но отношению к существованию человека. Индивид новой эпохи, напротив, осознавал драгоценность времени. Владеть временем означало для него воспринимать историческое время как свое собственное, протекающее сообразно его индивидуальному существованию. Время перестает быть исключительно прерогативой Бога. Оно переходит в объективную картину мира, во власть человека.
Вместе с тем "универсальный человек" Ренессанса – это еще не личность в новоевропейском понимании. Эта культура, по мнению Л. М. Баткина, была знакома не с личностью, а со сверхличностью и недоличностью одновременно, посредством совмещения их в одном субъекте. "Поэтому подлинной индивидуальности тут еще нет, единичное не дотянуто до особенного. “Разные” индивиды отличаются ведь точно так же, как и “разные” цветы, деревья, животные и пр. <...> Особенность без внутреннего обоснования, без субъектности, природная особенность, кажется, не содержит еще решительно никакой возможности головокружительного логического прыжка к понятию личности"[2].
Само Возрождение, по мысли Л. М. Баткина, нс могло достроить героическое и натуралистическое понимание индивида до понятия личности. Неполнота, неявность ренессансного человека – это не отражение его неполноценности по сравнению с личностью Нового времени. Напротив, именно в этом – исторически особая зрелость и мощь, то, что делает ее "титанической", "безграничной", словом, ренессансной.
Церковь Средних веков в целом не проводила различия между чувственностью и развращенностью. Человеческая сексуальность трактовалась как погибельная страсть. Вперед эпоха ознаменовалась новым отношением к эросу, которое сопровождалось облагораживанием нравов и чувств. В культуре Ренессанса получило признание эллинское воззрение о том, что жизнь соотнесена с человеческой природой. Мыслители той эпохи нс сомневались в сообразности человеческой красоты с красотой божественной. Люди оценивались как лучшее создание природы и божества.
Мыслим ли гуманизм без автономного, суверенного субъекта? Казалось бы, вопрос выглядит абсурдным. Как может проявиться любовь к человеку в доличностных культурах? Однако возрождение неоязычества в европейском сознании (философия жизни, "новые правые" во Франции) сопряжено с идеей деперсонализации. В связи с этим огромное значение приобретают "первые и трудные шаги европейской культуры на пути к идее оригинальности и суверенности индивида – идее, с которой мы сжились настолько, что едва ли отдаем себе отчет в том, в какой мере оригинальна сама эта идея"[3].
Гуманизм как специфическая система воззрений складывался на протяжении веков. Он, естественно, отражает в себе исторически предопределенные подходы к проблеме, конкретное представление о тех или иных общечеловеческих ценностях. Гуманизм базируется на философском понимании человека. Без живого индивида, наделенного телесностью, разумом, чувствами, человеколюбие утрачивает свою основу.
Наиболее наглядное воплощение персоналистская традиция европейской культуры нашла в эпоху Ренессанса, когда гуманизм стал самостоятельным идейным движением. Мыслители той поры утвердили полную принадлежность человека к земному миру. Они провозгласили свободу человеческой личности, выступили против религиозного аскетизма, за право человека на наслаждение и удовлетворение всех потребностей.
В гуманизме Нового и Новейшего времени персоналистская тенденция европейской культуры освободилась от религиозного содержания. Она стала признавать право человека на свободу, счастье, развитие и проявление своих способностей. Гуманизм рассматривает человека как существо, достойное духовного и физически полноценного существования. В последующие эпохи эти умонастроения воплотились в идеалах индивидуализма, которые в специфической форме реализовали концепцию возвышения личности.
Со времен Ренессанса идея антропоцентризма фокусируется все больше на самом человеке, а не на его связи со сверхприродным. Развитие науки было использовано гуманизмом для того, чтобы восславить "экспансионизм" человека, его готовность сорвать с природы присущий ей ореол священности.
Новый взлет гуманизм пережил за пределами Италии, в эпоху социально-религиозных движений XVI в. В частности, в Нидерландах и Германии возник так называемый северный гуманизм, который существенно отличался от итальянского. Видным представителем этого гуманизма стал Эразм Роттердамский, который рассматривал нравственное совершенствование человека как условие и отправной пункт христианского благочестия.
По мнению Эразма, человек – это некое странное животное, состоящее из двух или трех чрезвычайно разных частей: из души (как бы некоего божества) и тела (вроде бессловесной скотины). В природной телесной организации животные превосходят человека. Что касается души, то человек настолько способен воспринять божественное, что сам мог бы пролететь мимо ангелов и соединиться с Богом.
Тело наслаждается вещами видимыми. Напротив, душа, памятуя об эфирном своем происхождении, изо всех сил борется с земным своим бременем. Бессмертная, она любит бессмертное, небесная – небесное... Сравнивая человека с неким безмятежным государством, Эразм отмечает, что обязанности царя в человеке выполняет разум. Некоторые страсти, хотя они и плотские, можно считать благородными. Это – врожденное почитание родителей, любовь к братьям, расположение к друзьям, милосердие к падшим, боязнь дурной славы, желание уважения и т.п.
Но другие движения души так сильно расходятся с установлениями разума, что низводят человека до скотского состояния. Это – похоть, роскошь, зависть и подобные им "хвори души". Страстей у человека множество. Как известно, стоики и перипатетики размышляли о страстях по-разному, но были едины в том, что следует жить разумом, а не чувствами. Ведь страсти не только не полезны для мудрости, но и губительны для нее.
По мнению Эразма, нельзя стать христианином, не будучи прежде человечным. Бытие христианина никак не может означать отказа от человечности. То, что есть в нас собственно милосердного, человечного, образует "внутреннего человека". Это выражение употреблял апостол Павел. Имеется в виду то, что философы называют "разумом". Тот, кто отделяет веру от разума или противопоставляет христианство философии, не отдает себе отчета в том, что означает быть христианином.
Как полагает Эразм, человеческое знание и вера связаны преемственностью в мировом порядке, который предустановлен Богом. Они образуют нерасторжимую гармонию. Знание имеет пропедевтическое значение для христианской веры и служит подготовкой, а вовсе не противоположностью другому ее этапу, сверхразумному. На высшем – христианском – этапе человеческого становления разум располагается внутри веры и становится необходимым ее компонентом.
По мнению Эразма, велико заблуждение тех людей, которые нередка видят совершенное благочестие в том, что присуще природе. Некоторые страсти, по виду более достойные и как бы надевшие личину добродетелей, обманывают неосторожных людей. "В этой концепции запечатлен и путь самого ренессансного гуманизма: от признания высокого значения человечности и человеческого достоинства и на основе этого – к высшим ценностям религии откровения, сверхчеловеческим, сверхразумным, божественным; от возрождения и обновления человека к возрождению и обновлению христианства; переход от воссоздания языческой мудрости к попыткам реставрировать также и веру евангельских времен, христианство в его предполагаемой первоначальной чистоте"[4].
По мнению В. В. Лазарева, концепция возрождения в северном гуманизме состоит в том, что язычество в нем христианизируется в отличие от итальянского гуманизма, где в христианство вводится целый мир языческих представлений. При оценке гуманизма следует отличать общую риторику вокруг человека от попытки выразить проблемное напряжение темы, т.е. обозначить те сложности, которые сопровождают постижение человеколюбия.
Например, в концепции Макиавелли титанизм освобожден уже не только от христианской морали, но и от морали вообще, и даже от гуманизма. По словам Лосева, "макиавеллизм" для самого Макиавелли был только разновидностью трагизма, в котором цели и средства оказывались в мучительном противоречии[5]. В трактате Макиавелли "Рассуждения о первой декаде Тита Ливия" на примере Римской республики обосновывается идея сильного государства, умеющего обуздывать эгоистическую природу человека, сохранять порядок, воспитывать высокие гражданские качества.
Н. Макиавелли как мыслитель примирился с любыми ужасами абсолютистски-полицейского государства. Он был готов наблюдать ненависть и расправы по отношению к отдельным лицам. Гуманизм ли это? Безусловно, если иметь в виду те цели, которые ставил Макиавелли. "Но гуманизм Макиавелли основан не только на гуманных целях, но и на нечеловеческих средствах достижения этого человеческого идеала. Следовательно, гуманизм здесь уже вполне антивозрожденческого типа. Поскольку этот гуманизм формулируется все же в виде цели, правильнее было бы говорить не просто об антивозрожденчестве Макиавелли, но скорее о модифицированном Ренессансе, правда, ужасном и в подлинном смысле слова трагическом"[6].
Здесь речь идет не просто о разложении человеческой личности, которую так высоко оценивал Ренессанс. Это полная противоположность возрожденческой личности.
В эпоху Возрождения, сменяющую Средневековье появляются специальные (медицинские, юридические) школы, а затем и университеты. Первый в мире университет был открыт в Болонье в XI–XII вв., потом появляются Кембриджский, Краковский, Оксфордский, Парижский, Пражский и др. По сравнению со Средневековьем ситуация в обществе начинает качественно меняться: формируются светская культура и новое понимание гуманизма, мир человека очищается от средневековых оков. Таким образом, начинается новый этап в развитии европейской культуры, в рамках которого продолжаются исследования человека, наработанные еще античными философами. Вместе с тем эпоха Возрождения – переходная эпоха, имеющая принципиальное значение для будущего, поскольку именно в этот период начинается разделение науки и ценностей, знания и добродетели, что оказало глубокое влияние на всю последующую историю. Вся философская и педагогическая мысль становится на путь формирования более прагматического, специализированного видения происходящего.
Человек перестает быть вершиной и центром космической жизни. Н. А. Бердяев пишет: "Западная христианская мысль, от св. Фомы Аквината до Лютера и до механического миросозерцания XIX века, слишком нейтрализовала, обезбожила космос"[7].
Можно утверждать, что в эпоху Ренессанса в отличие от Средних веков особый интерес стали вызывать земная жизнь и человек, образ которого становится другим.
В человеке развивается осознание красоты окружающей его природы, которого прежде не существовало. Человек обнаруживает, что он и другие – это индивиды, отдельные существа. Он открывает, что природа – нечто отдельное от него и эта отдельность имеет два аспекта. Во-первых, нужно теоретически и практически ею овладеть, а во-вторых, можно насладиться ее красотой. Человек открывает мир и практически – обнаружив новые континенты, развивает в себе тот дух, который позволил Данте сказать: "Моя страна – весь мир".
Гуманисты Возрождения открыли для себя культуру и образование Античности. Стремясь во всем подражать античному времени, они назвали свое время "Возрождением", т.е. возрождением всего лучшего что было в человеке и природе в античной традиции.
Лучшие умы эпохи Возрождения, такие, как Н. Кузанский, Э. Роттердамский, М. Монтень, Т. Мор, Т. Кампанелла, Ф. Рабле и другие, определили человека как главную ценность на земле, разрабатывали новые формы и методы воспитания, стремились увидеть в человеке все то лучшее, что в нем было. Их идеалом стала духовно и физически развитая личность. Выдающиеся представители эпохи Возрождения сами нередко являлись образцом мудрости, духовности, нравственности.
Колыбелью европейского Возрождения считается Италия. Среди итальянских гуманистов Возрождения выделяется Томмазо Кампанелла, изложивший в своем "Городе Солнца" взгляды на справедливое устройство человеческого общества, систему воспитания и образования в нем. Каков основной комплекс социальных идей в "Городе Солнца"? Это полное отсутствие частной собственности, всеобщий обязательный труд, общественная организация производства и распределения, экономическое и политическое равенство граждан, их трудовое воспитание.
В "Городе Солнца" Кампанелла рисует такое государство, в котором люди живут общиной и упразднена частная собственность – основа социального неравенства. Т. Кампанелла пишет: "Община делает всех одновременно и богатыми, и вместе с тем бедными: богатыми – потому что у них есть все, бедными – потому что у них нет никакой собственности, и потому не они служат вещам, а вещи служат им"[8]. Сам социальный принцип построения общины не допускает возникновения таких пороков, как лень, хвастовство, хитрость, вороватость, плутовство.
Все в Городе Солнца подчинено разумности и все приведено в соответствие с природой. Особенно это проявляется в заботе государства о воспитании и просвещении. Т. Кампанелла не доверяет детей родителям, ибо последние дурно их воспитывают, "на гибель государству". Воспитание, как считает Кампанелла, – это самая первая основа благосостояния государства, и воспитывать детей должно только государство и ручаться за его надежность может только воспитатель и никто другой.
Сразу после рождения дети передаются на попечение назначенных государством воспитателей и воспитательниц, "и тут вместе с другими детьми они занимаются, играючи, азбукой, рассматривают картины бегают, гуляют и борются; занимаются по изображениям историей и языками"[9]. До семи лет дети изучают родной язык, азбуку, занимаются гимнастикой, бегом, метанием диска и прочими упражнениями и играми, которые развивают их тело. "При этом до седьмого года они ходят всегда босиком и с непокрытой головой. Одновременно с этим их водят в мастерские к сапожникам, пекарям, кузнецам, столярам, живописцам и т.д. для выяснения наклонностей каждого"[10]. С 7 до 10 лет дети изучают естественные науки; с 10 лет к этому добавляют изучение математики и медицины.
Обучение осуществляется во время прогулок, для этого приспособлены стены внутренних кругов города, на которых в живописной форме представлены все науки, также изображаются все звезды, все математические фигуры, животные, "все виды деревьев и трав, а иные из них растут там в горшках на выступах наружной стены строений"; "всевозможные породы рыб", птиц, животных и "все достойное изучения представлено там в изумительных изображениях и снабжено пояснительными надписями"[11]. Дети знакомятся со всеми науками наглядным путем до 10-летнего возраста. Изучив естественные науки, обсуждая их и споря, юноши и девушки "получают должности в области тех наук или ремесел, где они преуспели больше всего"[12].
В теории воспитания Кампанелла обращает внимание на обязательное участие детей в общественно полезном труде. Важная черта общественного строя Города Солнца – всеобщее участие в труде, который стал почетным и уважаемым делом. Солярии "того почитают за знатнейшего и достойнейшего кто изучил больше искусств и ремесел и кто умеет применять их с большим знанием дела"[13].
Благодаря обязательному труду для всех граждан в Городе Солнца рабочий день сокращен до четырех часов, остальное время отводится для занятий науками, развития "умственных и телесных способностей, и все это делается радостно"[14].
Идеи Кампанеллы об общественно полезном труде были не только прогрессивными и передовыми в эпоху Возрождения, но остались актуальными и до настоящего времени. Труд – это не только необходимость, он является большой преобразующей силой, кардинально изменяющей человека. В связи с этим идеи Кампанеллы о трудовом воспитании не забыты, а, напротив, дополняются нынешней педагогикой с учетом особенностей современного периода развития общества.