Проблемы теории уголовного процесса

Одна из наиболее серьезных проблем современной теории - это проблема понимания доказывания.

Статья 20 УПК РСФСР возлагала на суд, прокурора, органы следствия и дознания общие цели и задачи в виде полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела. Эту исследовательскую (познавательную) деятельность, осуществляемую путем собирания, проверки и оценки доказательств, привыкли называть доказыванием. Такое представление о доказывании опиралось на единство государственной власти, приоритет публичных интересов перед интересами личности, убеждение в том, что уголовный процесс есть средство борьбы с преступностью. При такой организации процесса от сторон нс требуется значительных усилий по обоснованию своих выводов и утверждений. Суд сам обязан всесторонне и полно исследовать обстоятельства дела, для чего он не только наделялся неограниченными полномочиями по собиранию дополнительных доказательств, но имел право возбудить уголовное дело по новому обвинению и в отношении новых лиц, потребовать от прокурора дополнительного расследования, и даже при отказе прокурора от обвинения мог вынести обвинительный приговор. Закон даже не требовал обязательного участия прокурора в судебном разбирательстве, вследствие чего около половины уголовных дел рассматривалось в отсутствие государственного обвинителя, что представляется вполне логичным в условиях, когда у прокурора и суда общие цели и задачи. Направив уголовное дело в суд, прокурор мог быть вполне уверен в результатах судебного разбирательства. При такой организации уголовного процесса толкование доказывания как направленной на установление истины познавательной деятельности следователя, прокурора и суда вполне естественно.

Изменение в ходе судебно-правовой реформы концептуальных основ уголовного судопроизводства, переориентация его на защиту прав и интересов личности, закрепление вследствие этого состязательности и презумпции невиновности в качестве конституционных принципов уголовного процесса не может не влечь соответствующего изменения содержания используемых наукой понятий. Однако опираясь на представления о доказывании, сложившиеся в условиях не состязательного процесса, многие теоретики по-прежнему видят в доказывании лишь всестороннее и полное исследование обстоятельств дела, находя опору для своих рассуждений в положениях ст. 85 УПК, - доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установлениях указанных в ст. 73 УПК обстоятельств. При этом ученые удивительным образом не замечают, что знака равенства между доказыванием и деятельностью по собиранию, проверке и оценке доказательств в ст. 85 нет. Эта норма лишь указывает на виды процессуальной деятельности, посредством которой осуществляется доказывание, но понять, что такое доказывание, не обратившись к принципам уголовного процесса, в первую очередь, презумпции невиновности и состязательности, невозможно. Зависящие от формы и назначения судопроизводства, принципы служат исходными предпосылками формирования и истолкования закона, оказывают регулятивное воздействие на все процессуальные отношения, в том числе и главным образом связанные с доказыванием.

Легализованный в ст. 14 УПК принцип презумпции невиновности определяет важнейшие характеристики доказательственной деятельности в уголовном процессе: а) виновность лица в совершении преступления должна быть достоверно доказана совокупностью доказательств, собранных по уголовному делу, недоказанная виновность равнозначна доказанной невиновности - при недостаточности обвинительных доказательств лицо должно быть полностью реабилитировано (ч. 2-4 ст. 302 УПК); б) все сомнения в виновности, а также в обосновывающих обвинение фактических обстоятельствах, которые не были устранены в процессе производства по делу, толкуются в пользу обвиняемого (ч. 3,4 ст. 14 УПК); в) в соответствии с презумпцией невиновности обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, поскольку она существует объективно, обязанность доказать его виновность и опровергнуть доводы защиты возложена на органы уголовного преследования (ч. 2 ст. 14 УПК). Разделение процессуальных функций обвинения, зашиты и разрешения дела (ст. 15 УПК) позволяет независимому от сторон суду принять на основе исследованных в судебном заседании представленных сторонами доказательств законное и обоснованное решение о виновности или невиновности подсудимого.

Приведенные правовые положения во взаимосвязи со ст. 85 дают основания видеть в доказывании то, чем оно в действительности является - деятельность по обоснованию обвинения, осуществляемую путем выявления фактических обстоятельств дела в процессе собирания, проверки и оценки доказательств. Обязанность опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого, требует проверки этих доводов, поэтому активность стороны защиты способствует полноте и всесторонности исследования обстоятельств дела стороной обвинения, и эта всесторонность придает обвинению характер обоснованного.

Необходимо подчеркнуть, поскольку в своих спорах теоретики об этом часто забывают, что закон не содержит требования доказывания невиновности. Такое требование принципиально невозможно. Постановление оправдательного приговора и признание подсудимого невиновным происходит в том случае, когда не доказана его виновность (ч. 2, 3 ст. 302 УПК). Невиновность обвиняемого, таким образом, нс нуждается в доказывании - она презюмируется и существует независимо от воли участников процесса до тех пор, пока вступившим в законную силу приговором суда не установлено обратное. Поэтому доказывание посредством собирания, проверки и оценки доказательств направлено именно (и только) на виновность, отсюда ясно, что уголовно-процессуальное доказывание суть опровержение презумпции невиновности обвиняемого. Если презумпция невиновности не опровергнута, т.е. событие преступления не доказано или не содержит состава преступления, если не доказано, что оно совершено подсудимым, или присяжные вынесли в отношении подсудимого оправдательный вердикт (ст. 302 УП К), суд постановляет оправдательный приговор. Недоказанная виновность (не опровергнутая презумпция невиновности) сама по себе является достаточным основанием для оправдательного приговора.

Презумпция невиновности производит перевороте представлении не только о понятии, но и о цели и субъектах доказывания, презумпция невиновности требует иного процессуального мышления. Целью доказывания в свете рассматриваемой презумпции может быть только виновность. Недаром в свое время А. М. Ларин охарактеризовал предмет доказывания но уголовному делу именно как "предмет обвинения". Соответственно, субъекты доказывания - органы обвинительной власти.

Требование достоверного установления виновности лица в совершении преступления означает, что вина должна быть подтверждена достаточной совокупностью убедительных (достоверных) доказательств. Собрать эти доказательства и обосновать ими свое утверждение о виновности лица должен субъект, на которого законом возложена обязанность опровергнуть презумпцию невиновности: пока она не опровергнута, поиск изобличающих обвиняемого доказательств продолжается. Предварительное расследование и поддержание обвинения в суде в свете сказанного выступают как взаимосвязанные и взаимообусловленные формы уголовного преследования, а уголовное преследование, как процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления (п. 55 ст. 5 УПК), и есть доказывание.

Понимание доказывания как нейтральной по отношению к обвинению познавательной деятельности обусловлено стремлением во чтобы то ни стало сохранить судебную поддержку обвинительной власти и оправдать обвинительную направленность (обвинительный уклон) правосудия. Но такое единство действий стороны обвинения и суда невозможно в состязательном процессе, оно ведет к взаимоисключающим выводам: либо виновность обвиняемого доказывают не только органы уголовного преследования, но и суд, либо органы уголовного преследования, как и суд, осуществляют объективное и полное исследование обстоятельств преступления. Ни то ни другое не может быть признано верным, если мы признаем наш уголовный процесс состязательным.

Являющийся органом правосудия, суд не может осуществлять уголовного преследования, а соответственно и доказывания обвинения, а следователь и прокурор не могут добиться целей уголовного преследования, не доказав обвинения. Эти принципиальные положения ст. 15 УПК не позволяют считать доказыванием простое "оперирование доказательствами" безотносительно цели, ради которой оно осуществляется. Право собирать, проверять и оценивать доказательства принадлежат не только органам предварительного расследования и прокурору, но и суду. Если собирание, проверка и оценка доказательств - это доказывание, то субъектами доказывания являются не только следователь, дознаватель, прокурор, но и суд. Это означает, что цель и направление деятельности суда, в конечном счете, совпадает с целью и направлением деятельности субъектов обвинительной власти.

Такое представление о доказывании, прикрываемое попыткой разделить его на широкое (познание истины) и узкое (обоснование вины), извращает роль суда в уголовном процессе, но оправдывают рассмотренные выше решения Конституционного и Верховного судов РФ, возвратившие в уголовный процесс отмену в порядке надзора приговора, вступившего в законную силу, по мотивам, ухудшающим положение осужденного или оправданного, снявшие запрет поворота к худшему при возникновении или открытии новых обстоятельств, свидетельствующих о совершении более тяжкого преступления, создавшие условия для реанимации института дополнительного расследования после направления уголовного дела в суд или после отмены приговора, в том числе вступившего в законную силу. За этими решениями стоят идеи объективной истины, как обшей цели уголовного судопроизводства и его участников. Однако общая цель прокурора (обвинителя) и судьи не имеет ничего общего с состязательностью. Да и само понятие истины, если уж продолжать оперировать этой философской категорией, в условиях презумпции невиновности претерпевает изменение: требование достижения истины приложимо только к содержанию обвинительного приговора, так как оправдательный приговор чаще всего выступает следствием ее недостижения. Продолжая утверждать, что суд - субъект доказывания истины, теоретики уголовного процесса отрицают, кто прямо, кто косвенно, принцип состязательности или, если понимают под истиной точное знание, виновен или не виновен, презумпции невиновности.

Поскольку такое представление о доказывании в предшествующий период было почти единственным, воспитанные на нем ученые продолжают воспроизводить его в своих учениках и последователях, а те претворяют его в практику. Прогрессивные идеи, положенные в основу нового УПК, пробиваются с трудом, испытывая мощное сопротивление. Кроме отмеченных выше "возвратно-поступательных" движений отечественного законодателя, можно указать и на другие парадоксы правового регулирования. До сих пор законодатель не преодолел стереотипов при определении роли прокурора в уголовном процессе: ст. 407 УПК все еще исходит из особого значения внесенного им надзорного представления. Прокурору предоставляется право поддержания внесенного им надзорного представления (ч. 5 ст. 407 УПК), тогда как всем остальным участвующим в заседании суда лицам - осужденному, оправданному, защитнику, потерпевшему и его представителю лишь право дать свои объяснения после выступления прокурора (ч. 7 ст. 407 УПК). Процедура рассмотрения дела судом надзорной инстанции совершенно не учитывает реальности - надзорное производство возбуждается не представлением (протестом) прокурора, как раньше, а судьей соответствующего суда, и представление прокурора - такой же повод к началу надзорной проверки, как жалоба осужденного, оправданного и т.п. Статья 108 УПК (ч. 7), предоставляющая суду право продлить срок содержания подозреваемого под стражей до 72-х часов, лицемерно говорит о том, что такое решение принимается "по ходатайству одной из сторон для предоставления ею дополнительных доказательств обоснованности или необоснованности избрания меры пресечения в виде заключения под стражу", в то время как имеется ввиду исключительно сторона обвинения, поскольку только на ней лежит обязанность доказывания вообще и в данном случае, оснований для заключения под стражу, в частности. Можно при этом вспомнить и то, что наша теория в массе своей не признает за стороной защиты права собирать доказательства, и статуса доказательств за представляемыми ею сведениями. Так о каком ходатайстве и какой стороны фактически идет речь в ч. 7 ст. 108 УПК?

В теории до сих пор можно встретить утверждение, что отказ прокурора от обвинения необязателен для суда, ибо при этом "независимость суда превращается в фикцию, а функция отправления правосудия оказывается ущемленной". Эти поползновения, абсолютно несовместимые с состязательностью уголовного судопроизводства, стимулирует нечеткость позиции, занятой в этом вопросе Конституционным Судом РФ (Постановление Конституционного Суда РФ от 08.12.2003 № 18-П).

В последней из своих опубликованных работ И. Л. Петрухин, один из идеологов судебной реформы, предостерег: "Старая идея впрягать в одну упряжку державный суд и обвинительную власть, выступать с ней единым фронтом в борьбе с преступностью уже натворила немало бед - снисходительное отношение к ошибкам предварительного следствия, вырождение оправдательных приговоров, замена оправдания доследованием и т.д., поэтому желательно с ней окончательно расстаться". Ученый был прав, неразвитость состязательного начала рождает проблемы законодательного регулирования и правоприменительной практики. Приступая к рассмотрению уголовного дела, судья уже имеет установку на обвинительный приговор, т.е. исходит из презумпции доказанности обвинения. Эта презумпция влияет на оценку допустимости, достоверности и достаточности доказательств, т.е. оценка доказательств вопреки требованиям ст. 17 УПК является предустановленной. Эта презумпция влияет на решения, принимаемые судьей в досудебном производстве, в частности о применении в качестве меры пресечения заключения под стражу (нам известны случаи, когда судьи отказывают следственным органам в применении залога по мотивам "чрезмерной мягкости" этой меры пресечения). Эта презумпция мотивирует отказ в удовлетворении обоснованных ходатайств зашиты, в том числе об истребовании дополнительных доказательств, назначении повторных экспертиз: зачем, если суду "вес ясно" до окончания, а то и до начала судебного разбирательства.

Несвобода судьи от обвинительной власти и установки на обвинительный приговор есть результат давления прежних теоретических воззрений. Не поняв и не приняв, что доказывание - это деятельность, направленная на обоснование обвинения, не разрушив устаревшие стереотипы, невозможно дистанцировать суд от органов уголовного преследования, помочь судьям осознать свою реальную роль в уголовном процессе, прочувствовать наполненность норм УПК идеями, вытекающими из состязательности и презумпции невиновности. Вопрос "о том, определяют ли правила доказывания процессуальную форму судопроизводства, т.е. его цель, принципы, функциональную структуру, либо процессуальная форма задает определенные рамки законодательному конструированию правил доказывания", актуален сегодня, как никогда. Цепляясь за отживающие свой век представления о доказывании, наша наука не просто тормозит становление в России состязательного судопроизводства, но выдает и собственную неготовность принять его состязательную форму. Есть над чем задуматься.