Проблема, предмет, метод

Мы уже отмечали как одну из важнейших современную социально-психологическую тенденцию – стремление населения к постоянной включенности в различного рода информационные связи и процессы. Как показывают новейшие исследования социологов^[1], этот фактор является определяющим и меняющим характер деятельности практически любой организации; в последние годы даже используются новые критерии оценки уровня развития общества, в зависимости от того, насколько его члены "технологически" включены в различные коммуникационные процессы.

Вместе с тем в данном контексте нам кажется по-настоящему пророческой изначально прогностическая концепция видного социолога Никласа Лумана, выделившего реальность массмедиа как особую социальную и культурологическую среду формирования сознания индивидов: "То, что мы знаем о нашем обществе и даже о мире, в котором живем, мы знаем благодаря массмедиа", и подчеркнувшего существенную для нашего анализа мысль: "В самих массмедиа нет манипуляций и нет фальсификаций, а есть лишь правила селекции событий"^[2]. Под этими правилами он подразумевал в первую очередь фактор субъективности акторов коммуникационной деятельности.

Развивая эту мысль исследователя, можно, на наш взгляд, сформулировать следующую актуальную для изучения психологии журналистики информационного общества гипотезу: в период, когда у аудитории средств массовой информации появляется возможность из многих каналов распространения знаний и сведений выбирать те, которые соответствуют их пониманию объективности, на первый план выходят СМИ и отдельные коммуникаторы, для творчества которых доминирующим фактором является аналитичность. "Аналитичность" – "неаналитичность" можно различать даже на уровне селекции: "информация" – "сообщение". В первом случае предполагается выведение из неопределенности всего того, что можно впоследствии измерить и описать прежде всего в рамках качественно-количественных характеристик. Во втором – реализованную и материализованную субъективность акторов, в некоторых случаях основывающуюся на сугубо творческих интенциях, но чаще это открытая идеологическая ангажированность. Причем под идеологией мы подразумеваем в первую очередь не отражение запрограммированных кем-то "внешним" политических или иных точек зрения, а совокупность "внутренних" мировоззренческих и других жизненно важных для самоидентификации личности факторов.

Никлас Лумам замечал по этому поводу: потребители информации рано или поздно понимают, что массмедиа – экономические субъекты и регулируются прибылью. То есть продают не истину или объективную реальность, а товар. По противоречие заключается в том, что других способов познать реальность, с которой непосредственно познакомиться он не может, у человека, как правило, нет. Следовательно, у любого думающего субъекта появляется необходимость потребления качественного на его взгляд товара. И первым показателем качества информационного товара для большинства становится аналитичность – возможность видеть не только некий в принципе стремящийся к бесконечности объем фактов, но и их взаимосопряжение, а также выражение субъективной позиции актора. Причем нс обязательно конкретного человека, а возможно того, кого мы в теории называем безличным коммуникатором^[3], – СМИ в целом, отдельных их владельцев, зачастую неявно влияющих на ОГЛАВЛЕНИЕ информационных сообщений, группы авторов, определяющих тематику и доминанты газетной полосы, журнального раздела, телевизионной программы и т.д.

Исследователи Западной Европы, в частности П.-И. Шерёль, уже давно развеяли мифы, на которых строились многие умозаключения наших отечественных теоретиков массмедиа. К примеру, миф о том, что единственно возможный путь в современной журналистике – это первичность факта, а не комментария^[4]. Оставим в стороне робкие возражения тех, кто думает по-иному или говорит о традиции пролитературных воззрений россиян. Дело не только в различии ментальностей, к примеру, нас и американцев. Речь должна идти прежде всего о том, что информирование в современных условиях изначально не может быть главной функцией СМИ. Ее успешно взяли на себя Интернет и мобильные телекоммуникации, где роль журналистов зачастую сведена к нулю.

Также не может быть на первых ролях и функция некоей "четвертой" власти (почему не "второй" или "третьей", как резонно возражал автору учебника в одной из дискуссий в Швеции профессор Клас Тор). Властные устремления – это романтическое наследие времен перестройки, не более. А выражаясь научно, любая "власть" – всегда чужой коммуникативный код, следовательно, всегда и будет отторгаема обыденным сознанием. Выходит, СМИ в этом случае будут выполнять любые функции, кроме своих, изначально им предписываемых или исторически сложившихся.

Какие же ведущие функциональные особенности характеризуют, на наш взгляд, современные СМИ? Многие исследователи в своих новейших работах при всем их разнононимании актуальных проблем развития современных массово-коммуникационных систем сходятся в одном: задача у СМИ очень простая – перегонка информации (термин Н. Лумана) в неинформативные значения. Есть "Я" и есть "Чужой опыт", "Иная реальность", транслируемые массмедиа. Различение истинного и неистинного (субъективно ложного), нужного и ненужного (прагматически не обусловленного), этичного и неэтичного (не соответствующего лично моим представлениям о должном, возможном, приемлемом) и т.д. – позволяют в полной мере представить средства массовой информации. И здесь, повторим, доминантным для СМИ является фактор их большей или меньшей аналитичности.

Показательно, что многие независимые российские эксперты сходятся во мнении, что в данном смысле большие проблемы возникают сегодня у телевизионной журналистики. В частности, практик с многолетним стажем Манана Асламазян в одном из интервью заметила: "Сейчас на телевидении нет дискуссии. Исчезли полемические программы. Вести разговор на уровне разных точек зрения сейчас негде. Мне гораздо важнее утром включить компьютер и почитать, что пишут на новостных лентах или просто выставлено в Интернете. Кроме того, я снова стала читать газеты. Иначе я ничего не понимаю, что происходит в стране... Среди молодых журналистов много ребят с амбициями. Но эти амбиции профессиональные, а не гражданские. Эти ребята делают личную карьеру, и их мало волнует миссия журналиста. Более компромиссным становится взгляд на проблемы. Все чаще приходится слышать – "“я ничего изменить не могу”"^[5].

Но только ли это проблемы профессионального роста?