Принцип non bis in idem

Принцип поп bis in idem – один из фундаментальных принципов, отражающий "справедливость" международного уголовного права и запрещающий повторное осуждение лица за совершение одного преступления по международному уголовному праву. В наиболее завершенном виде этот принцип содержится в ст. 9 проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества и состоит из двух частей.

1. Никто не может быть привлечен к ответственности и подвергнут наказанию за преступление, если лицо было осуждено или оправдано любым международным судом.

2. Никто не может быть привлечен к ответственности и подвергнут наказанию за совершение преступление, если лицо было уже осуждено или оправдано. Если национальный суд вынес обвинительный приговор, то требуется условие приведения его в исполнение.

Определяя этот принцип, Комиссия международного права ООН исходила из того факта, что одно преступление может порождать только одно последствие в виде наказания. В противном случае репрессия международного уголовного права была бы ничем не ограничена.

Нельзя не согласиться с позицией А. В. Наумова о том, что справедливость в уголовном праве, выражающаяся в возможности однократной ответственности за одно преступление, "аккумулирует" в себе другие важнейшие принципы – ведь все они характеризуют определенный аспект справедливости в уголовном праве, без которого нет справедливости права в целом. Таким образом, справедливость можно рассматривать и как обобщающий принцип, и как обобщающее начало уголовного права^[1]. Такое положение вещей полностью характерно и для международного уголовного права.

Однако имеются вполне определенные юридические последствия такого формулирования принципа справедливости. Факт совершения преступления по международному уголовному праву влечет обязанность лица подвергнуться репрессии – при этом (чаще) как по международному уголовному, так и по национальному уголовному праву (ведь в большинстве государств нормы международного уголовного права имплементированы в национальное законодательство). И в этом случае принцип "нельзя судить дважды за одно и то же" становится своеобразным регулятором возникновения, развития и реализации охранительного правоотношения в международном уголовном праве.

Действительно, если к виновному в совершении преступления применена норма национального уголовного права, то в силу этого принципа он уже не может подвергаться репрессии по международному уголовному праву, и наоборот. И здесь принцип справедливости является краеугольным камнем в понимании самого характера правоотношения в международном уголовном праве (подробнее вопрос о правоотношении в международном уголовном праве будет рассмотрен ниже).

Исключения. В силу того что данный принцип олицетворяет собой справедливость, международное уголовное право делает из него прямые исключения по причине "несправедливого" применения уголовного права (международного или национального).

В части 3 ст. 20 Римского Статута имеется указание на возможность повторного проведения судебной процедуры в Международном Суде в отношении лица, если национальный (или иной) суд был явно несправедлив и:

а) разбирательство в нем "предназначалось для того, чтобы оградить лицо от ответственности за преступления, подпадающие под юрисдикцию Суда";

б) процесс был иным образом проведен не независимо или небеспристрастно при отсутствии реальной цели "предать соответствующее лицо правосудию"^[2].

При этом наличие или отсутствие оснований для применения этих исключительных положений находятся полностью на усмотрении Международного суда. Подобное положение юридически допустимо, так как основанием повторного предания суду (но уже международному) является факт неосуждения лица национальным судом за предположительно совершенное им преступление. Действительно, ведь рассматриваемый принцип подразумевает в итоге не невозможность повторного предания суду за совершенное преступление, а невозможность факта повторного осуждения лица за одно и то же преступление. Тем более основанием неосуждения может явиться "искусственная" квалификация преступления по международному уголовному праву как общеуголовного.

В соответствии с ч. 4 ст. 9 проекта Кодекса о преступлениях против мира и безопасности человечества лицо, преданное национальному суду и осужденное в одной стране, может быть повторно предано суду и осуждено в другом государстве при следующих условиях:

а) если деяние, которое являлось основанием для приговора, вынесенного иностранным судом, имело место на территории данного государства;

б) если данное государство является "основной жертвой преступления".

Данное исключение (пока, правда, еще только предполагаемое – ведь оно содержится в проекте Кодекса) не имеет под собой формально-юридических оснований, так как негативная юридическая оценка деяния уже содержится в обвинительном приговоре другого суда. "Повторное признание виновным" другим судом всего лишь требует учета меры наказания, вынесенной первым судом.

С другой стороны, подобные установления прямо противоречат действующим международным нормам. Так, например, в соответствии с Европейской конвенцией о передаче судопроизводства по уголовным делам (1972) лицо, в отношении которого вынесен окончательный приговор, не может за то же самое деяние ни преследоваться, ни быть приговоренным, ни подвергнуться наказанию в другом государстве.

Принцип non bis in idem имеет большое значение при возникновении и реализации охранительного правоотношения в международном уголовном праве.

Одним из субъектов охранительного правоотношения в международном уголовном праве становится физическое лицо, совершившее деяние, признаваемое преступлением по международному уголовному праву. Государство или юридическое лицо, совершившее деяние, расцениваемое как преступное, становится субъектом ответственности по международному праву.

Какие права и обязанности присущи физическому лицу, совершившему деяние, как субъекту правоотношения в международном уголовном праве? Принцип индивидуальной ответственности прямо указывает на то, что на такое лицо прежде всего накладывается обязанность понести ответственность за содеянное, т.е. претерпеть какие-либо негативные последствия по причине совершенного.

С точки зрения процедурных отношений такое лицо имеет множество прав (на справедливое рассмотрение дела, пользование услугами защитника и переводчика и т.п.) – но в материальном правоотношении по поводу совершенного преступного деяния главной юридической характеристикой физического лица как субъекта правоотношения является его юридическая обязанность понести ответственность за содеянное.

Вторым субъектом материального правоотношения в международном уголовном праве является тот субъект, который имеет какие-либо права или обязанности в отношении первого; тот, который в порядке осуществления таковых прав либо обязанностей применяет норму международного уголовного права. Применение нормы международного уголовного права может происходить как непосредственно, так и опосредованно – через применение положения национального уголовного закона в соответствии с положениями международного уголовного права. И в первом, и во втором случаях применение международного уголовного права осуществляется либо национальным правоприменительным органом, либо международным правоприменительным органом (международным судом, трибуналом).

В силу прямых указаний документов международного уголовного права, международные суды обычно являются всего лишь органами, "дополняющими национальные органы уголовной юстиции" (ст. 1 Римского Статута). Следовательно, по общему правилу, орган международной уголовной юстиции имеет "второстепенный" характер как субъект правоотношения.

Физическому лицу как правонарушителю в охранительном правоотношении могут противостоять сразу два субъекта правоприменения: 1) национальный (приоритетный) и 2) международный.

Охранительное правоотношение в международном уголовном праве имеет своеобразный "ступенчатый" характер – субъекту-правонарушителю соответствуют сразу два субъекта- правоприменителя. При этом международный правоприменитель "вступает в действие" по реализации своего права на наложение ответственности по международному уголовному праву в случае невозможности либо отказа национального правоприменителя на реализацию данного правомочия.

Такая невозможность может быть обусловлена целым рядом причин, среди которых можно выделить:

• отсутствие в национальном законе соответствующей нормы, которая предусматривала бы преступность и наказуемость деяния в соответствии с действующим международным уголовным правом;

• нежелание самого внутригосударственного правоприменителя на справедливое применение национальной уголовно-правовой нормы либо непосредственно международного договора.

В этих случаях правоотношение реализуется путем разрешения юридического конфликта непосредственно международным органом. Например, согласно ст. 17 Римского Статута Международный уголовный суд не имеет права принять дело к своему производству (и, следовательно, реализовать свои права субъекта правоотношения по международному уголовному праву), если: а) это же дело расследуется (рассматривается) органом государственной юстиции; б) если принято мотивированное решение государственного правоприменительного органа о прекращении преследования в отношении лица; в) если лицо было осуждено за инкриминированное ему деяние национальным судом.

По общему правилу, национальный правоприменитель становится субъектом правоотношения в международном уголовном праве, если: а) на территории такого государства имело место преступное деяние; б) этому государству преступным деянием причинен "наибольший вред"; в) лицо, совершившее такое деяние, является гражданином этого государства.

Однако практика международного уголовного права знает примеры, когда возникающее по поводу совершения преступного деяния правоотношение не имеет "ступенчатой" субъектной характеристики. В этом случае само по себе правоотношение возникает и развивается непосредственно сразу между лицом, совершившим деяние, и международным органом правоприменения без какого-либо участия национального правоприменителя. Показательно, что подобное изъятие лиц (в частности, военных преступников) из юрисдикции государства само по себе в теории международного уголовного права расценивается как "особая форма" политической ответственности такого государства (Р. А. Каламкарян)^[3]. Этот вид правоотношения в международном уголовном праве имеет место при учреждении исключительных органов международной юстиции, специально создаваемых для расследования и судебного разбирательства в отношении лиц, совершивших преступные деяния (например, Нюрнбергского и Токийского военных трибуналов, трибуналов ad hoc по бывшей Югославии и Руанде).