Принцип гласности судебного разбирательства

Вхождение России в европейское правовое пространство не могло не повлечь за собой возрастание интереса к принципу гласности как со стороны представителей научного сообщества, так и со стороны юристов-практиков. Но несмотря на это, ряд вопросов, касающихся данного принципа, остается нерешенным. Прежде всего это касается вопросов о понятии и содержании принципа гласности. Но ситуация осложняется еще и тем, что нет единого термина, характеризующего рассматриваемое явление: в качестве синонимов нередко употребляются термины "гласность", "прозрачность", "транспарентность", "открытость", "публичность". По меткому замечанию

М. А. Кузьминой, такое положение фактически превращает категорию "гласность правосудия" в оценочную, препятствуя точному определению ее содержания и правовой природы^[1].

Теоретические основы принципа гласности были разработаны отечественной наукой гражданского процессуального права в дореволюционный период. Так, Е. В. Васьковский выделял два взаимосвязанных, но тем не менее самостоятельных принципа – гласность для сторон (или гласность в тесном смысле слова) и гласность общую (или публичность) – и последний считал более широким по сравнению с первым^[2]. Под гласностью в тесном смысле слова он понимал право только ведущих данный процесс лиц знакомиться с процессуальной деятельностью суда; под публичностью, напротив, право знакомиться с процессуальной деятельностью суда всех желающих. Схожей позиции придерживался Е. А. Нефедьев, который считал, что публичность находит свое выражение в праве, предоставленном публике, присутствовать при судебных действиях, в праве печатать отчеты о судебных заседаниях и вообще о действиях суда, происходящих публично, при открытых дверях, а также в дозволении печатать как о всем происходящем в публичных заседаниях судебных мест, так и решениях судебных мест^[3]. Гласность же судопроизводства по отношению к самим тяжущимся Е. А. Нефедьев усматривал в праве сторон присутствовать при всех действиях суда по производству дела, в праве тяжущихся – на доступ в камеры суда и в канцелярию, наконец, в праве ознакомиться с бумагами по делу и требовать выдачи справок и копий с актов делопроизводства^[4]. К. И. Малышев считал, что "гласность производства есть такое устройство его, при котором разные акты процесса доступны для обозрения заинтересованным лицам и публике"^[5]. А. X. Гольмстен отмечал, что гласность достигается двумя путями: "1) дозволением присутствовать при совершении этих действий, 2) дозволением печатать в периодических изданиях как отчеты о судебных действиях, так и оценку этих действий"^[6].

Нельзя не отметить и тот факт, что уже во второй половине XIX в. важность доведения информации о деятельности судебных органов до сведения широкой общественности признавалась многими учеными-процессуалистами. Так, Е. А. Нефедьев отмечал, что "надзор со стороны заинтересованных лиц и со стороны публики оказался действеннее всяких угроз за неправосудие, всяких ревизий и надзора со стороны начальства, так как надзор со стороны тяжущихся и публики оказывает нравственное воздействие на суд, поддерживая в нем стремление честно относиться к исполнению своих обязанностей"^[7]. Ю. С. Гамбаров писал, что "гласность, т.е. доступность процесса, как для всех заинтересованных в нем лиц, так и для публики, ставит отправление правосудия под необходимый и действительный контроль общества; она препятствует тому, чтобы судебное усмотрение извращалось в произволе... и имеет вообще чрезвычайно большое воспитательное значение"^[8].

В современной литературе по гражданскому процессу, в том числе учебной, преобладающим остается более узкое понимание принципа гласности, которое утвердилось в науке в советский период. Согласно узкой трактовке принцип гласности судопроизводства по гражданским делам означает свободный доступ в зал судебных заседаний всех желающих послушать процесс граждан, а также их право на письменные заметки о процессе и фиксацию всего происходящего в зале судебного заседания^[9].

Однако в последние годы вновь наметилась тенденция к расширению содержания принципа гласности. Следует, очевидно, согласиться с Д. Я. Малешиным в том, что принцип гласности в современных условиях означает не только возможность присутствовать в зале судебного заседания и фиксировать происходящее, но и возможность ознакомления с судебным процессом через СМИ^[10].

Вопрос о структуре гласности при широком понимании данного принципа в литературе решается по-разному. Но сущностный характер имеют, пожалуй, лишь расхождения во взглядах на соотношение гласности и транспарентности. Единого подхода к решению данного вопроса наукой гражданского процесса пока не выработано.

Так, в практике ЕСПЧ принято деление гласности на общую и гласность сторон. Общая гласность – это возможность присутствовать в суде любой инстанции всех желающих, а также освещение всего происходящего в СМИ, прежде всего в печати. Гласность сторон есть право обеих сторон присутствовать при проведении процессуальных действий, знакомиться со всеми материалами дела и делать заявления^[11].

По мнению Д. А. Фурсова, необходимо различать внутреннее и внешнее проявления гласности^[12]. Внутреннее проявление гласности в деятельности по отправлению правосудия автор видит в том, что ни одно процессуальное действие, ни один шаг в развитии процесса не может для тяжущихся сторон и третьих лиц оставаться тайной. Любое процессуальное действие, кроме экстренных по указанию законодателя, предполагает обязательное приглашение всех лиц, участвующих в деле. Внешнее проявление гласности, по Д. А. Фурсову, сводится к доведению до сведения публики всего, что происходит в открытом судебном заседании. В связи с этим автор признает публичный характер деятельности судебного учреждения не только совместимым с отправлением правосудия, но и способным наилучшим образом служить его интересам.

С точки зрения М. А. Кузьминой, на сегодняшний день можно говорить о трех формах реализации принципа гласности правосудия по гражданским делам: 1) гласность самой процедуры судопроизводства (судебного процесса); 2) гласность судебных постановлений (оглашение и публикация судебного решения по конкретному делу и судебных постановлений различных инстанций в целом); 3) предание гласности механизма действия судебной системы, в том числе информации о рассмотренных и назначенных делах, включая взаимоотношения со СМИ^[13].

По мнению Г. Л. Осокиной, в содержании принципа гласности необходимо выделять два основных элемента – свободу получения и распространения общественно значимой информации и прозрачность, доступность судебных актов (транспарентность)^[14]. При таком подходе получается, что гласность и транспарентность соотносятся как целое и его часть.

Из приведенных подходов с логической необходимостью следует, что "гласность" является более широким понятием, включающим и подразумевающим наличие остальных (прозрачность, транспарентность, открытость, публичность)^[1]. Аналогичной позиции придерживается и В. С. Каменков, который утверждает, что "принцип гласности является наиболее широким по объему и охватывает все стороны организации и деятельности хозяйственных судов, включая форму организации и проведения судебных заседаний, режим работы судов, назначение и освобождение судей, полномочия должностных лиц и коллегиальных органов судов и т.д."^[16]. Что касается термина "открытость", то он, по мнению А. К. Горбуза, в большей степени применим к судебному решению, с одной стороны, и деятельности суда в качестве государственного органа – с другой, а понятие "гласность" относится к судебному процессу^[17].

Но существует и противоположная точка зрения, которая нам представляется более правильной: термин "транспарентность" среди всех рассматриваемых понятий является наиболее широким по объему и охватывает все стороны организации (открытость судебного заседания) и деятельности (гласность судопроизводства) судебной власти. При таком подходе принцип гласности судебного разбирательства представляет собой одно из основных проявлений транспарентности непосредственно в процессе осуществления правосудия по конкретным делам. Косвенным подтверждением правильности такого подхода является практически не оспариваемое в литературе понимание транспарентности как прозрачности гражданского судопроизводства, которая в свою очередь включает обеспечение граждан информацией о деятельности судов, наличие системы контроля гражданского общества за судебной властью, содействие квалификационным коллегиям судей в их работе по рассмотрению жалоб на действия судей^[18].

Некоторыми авторами помимо гласности и транспарентности выделяется также принцип публичности^[19]. Так, Е. Г. Фоменко рассматривает гласность как составляющую публичности, а транспарентность – как наиболее широкое понятие, включающее в себя и публичность, и гласность. При этом под публичностью автором понимается демократическое конституционное положение, нормативно закрепленное в гражданско-процессуальном законодательстве, которое детерминирует выполнение задач гражданского судопроизводства, обеспечивает доступность правосудия и адекватное восприятие обществом судебных актов и в целом деятельности судов^[20]. Однако целесообразность выделения публичности из приведенного определения для нас остается неочевидной, учитывая, что задача обеспечения доступности правосудия лежит в плоскости реализации одноименного принципа, а задача адекватного восприятия обществом судебной деятельности входит в "сферу ответственности" принципов гласности и транспарентности.

Кроме того, как верно замечает Г. Л. Осокина, специфика гражданского процессуального отношения и, следовательно, гражданского процессуального права как его регулятора состоит в гармоничном сочетании публичных и частноправовых начал, в то время как публичность выражает лишь одно из указанных начал и поэтому не соответствует такому обязательному признаку, присущему принципам права, как всеобщность^[21].

Л. В. Туманова по результатам анализа российского процессуального законодательства высказывается в поддержку выделения различных уровней транспарентности исходя из основных групп субъектов, на которых она непосредственно распространяется: доступность самих зданий и помещений суда; доступ к судьям и должностным лицам; доступ непосредственно к судебному процессу; доступ к решениям суда; доступ к информации о деятельности суда в целом и конкретных судей; доступ к решениям квалификационной коллегии судов и других органов судейского сообщества^[22].

Хотя автор и не говорит напрямую о соотношении гласности и транспарентности, даже из приведенного перечня уровней транспарентности можно заключить, что гласность охватывает два из шести перечисленных уровней – доступ непосредственно к судебному процессу и доступ к решениям суда – и тем самым является частью транспарентности, а не наоборот.

Судебная практика (позиция ЕСПЧ): ЕСПЧ должен выяснить, был ли обеспечен общественный доступ к мотивированному решению по делу заявителя иными способами, помимо его объявления в открытом судебном заседании, и, если такой доступ был обеспечен, учесть характер публичности, сопровождающей мотивированное решение в целях обеспечения его тщательного рассмотрения со стороны общественности. Цель п. 1 ст. 6 Конвенции о контроле "общественности за деятельностью судебных органов для обеспечения права на справедливое судебное разбирательства" в настоящем деле достигнута не была (Постановление ЕСПЧ от 17.01.2008 "Рякиб Бирюков против Российской Федерации" (Ryakib Biryukov v. Russia)).

Принципиальное значение, безусловно, имеет четкое понимание необходимости корреляции принципов гласности и транспарентности в контексте обеспечения, с одной стороны, достижения целей гражданского судопроизводства, а с другой, реализации права на справедливое судебное разбирательство и одну из его составляющих – право на доступ к правосудию.

Однако обозначенные Л. В. Тумановой уровни транспарентности, конечно, важны не столько для понимания соотношения транспарентности и гласности, сколько для понимания сущности и содержания самой транспарентности. Без такого понимания невозможно оценить состояние правового регулирования вопросов открытости правосудия и определить направления его совершенствования.

Но прежде чем говорить о содержании транспарентности, необходимо определиться со статусом данного явления, иначе говоря, решить вопрос о включении транспарентности в систему принципов гражданского процессуального права.

Представляется, что на современном этапе развития гражданского процессуального права России говорить о существовании принципа транспарентности преждевременно. Правильнее, на наш взгляд, говорить о постепенном движении в направлении признания транспарентности как международно-правового (по уровню нормативного закрепления), преимущественно организационного (по объекту регулирующего воздействия) и межотраслевого (по сфере действия) принципа гражданского процессуального права России на доктринальном и нормативном уровнях, которое выражается в выработке механизма реального доступа широкой общественности к информации о практической деятельности судов и оптимальных путей решения многочисленных частных вопросов, связанных с обеспечением такого доступа.

К международно-правовым актам, устанавливающим требование транспарентности судебной власти в гражданском судопроизводстве, относятся все основные международные соглашения в области прав человека: Всеобщая декларация прав человека (ст. 10–11, 19, 29), Международный пакт о гражданских и политических правах (ст. 14, 19), Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод (ст. 6, 10), Конвенция о правах ребенка (ст. 13), Минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (п. 8), Рекомендации Комитета Министров Совета Европы № R (95) 11 относительно отбора, обработки, представления и архивации судебных решений в правовых информационно-поисковых системах, Документ Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ (п. I (5.16), II (9.1) и (10.1)), Документ Московского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ (п. II (28.9)), материалы Парижской хартии для Новой Европы и др.

Относительно национального (в данном случае – российского) уровня закрепления транспарентности можно констатировать, что в современном гражданском процессуальном законодательстве РФ данное начало обозначено лишь в самом общем виде – как одна из составляющих задачи гражданского судопроизводства по предупреждению правонарушений, формированию уважительного отношения к закону и суду (ст. 2 ГПК) и как логическое продолжение принципа гласности (ст. 10 ГПК).

В связи с этим нельзя не согласиться с Л. В. Тумановой в том, что указанных общих норм явно недостаточно для обеспечения реального доступа широкой общественности к информации о практической деятельности судов^[23].

Если говорить о нормативном закреплении транспарентности в материальном праве, то необходимо отметить определенный прогресс, связанный с принятием Федерального закона от 22.12.2008 № 262-ФЗ. Данный нормативный акт, безусловно, призван обеспечить зафиксированное в Конституции право на информацию, а значит, имеет непосредственное отношение к регулированию по меньшей мере двух уровней транспарентности правосудия – доступа к решениям суда и доступа к информации о деятельности суда в целом и конкретных судей.

Согласно ст. 14, 15 указанного Закона для всеобщего ознакомления в сети Интернет размещается информация о деятельности судов, включающая в себя:

1) общую информацию о суде;

2) информацию, связанную с рассмотрением дел в суде, в том числе:

– тексты судебных актов по гражданским делам, кроме вынесенных по делам, затрагивающим безопасность государства, а также по делам, рассматриваемым в порядке особого производства, и по делам, возникающим из семейно-правовых отношений;

– порядок обжалования судебных актов;

3) информацию о кадровом обеспечении суда и др.

Однако нельзя не отметить, что Федеральный закон от 22.12.2008 № 262-ФЗ согласно содержащимся в нем самом нормам (ч. 1, п. 1 ч. 4 ст. 2) не распространяет свое действие на порядок осуществления гражданского, административного, уголовного судопроизводства, а также судопроизводства в арбитражном суде.

В то же время весьма значительное количество аспектов транспарентности правосудия (как организационного, так и процессуального характера) остается вне правового регулирования, а именно: доступ в здания судов; доступ к судьям и другим должностным лицам граждан, не владеющих языком судопроизводства, вне рамок процесса по конкретному делу; порядок ознакомления с протоколом судебного заседания и с другими документами иных (помимо лиц, участвующих в деле) участников процесса; присутствие на процессе представителей СМИ; выдача архивных материалов заинтересованным лицам, представителям СМИ, а также в учебных и научных целях; взаимодействие СМИ и органов судейского сообщества и т.д^[24].

Подведем некоторые итоги.

Принцип гласности означает, что рассмотрение дела происходит, по общему правилу, в открытом для всех граждан заседании суда, информация о котором может свободно распространяться через СМИ.

Согласно широкому пониманию, воспринятому действующим ГПК, принципом гласности охватывается не только право знать о всем происходящем по делу и присутствовать в судебном заседании при рассмотрении дела, а также при совершении всех процессуальных действий вне судебного заседания, но и право свободно распространять информацию о процессе по делу, а также знакомиться со всеми судебными актами по делу. Однако два последних правомочия не позволяют говорить о включении требования прозрачности (транспарентности) правосудия в ОГЛАВЛЕНИЕ принципа гласности в качестве составной части. Не транспарентность является элементом содержания принципа гласности, а гласность представляет собой одно из основных проявлений транспарентности в сфере судопроизводства, в том числе по гражданским делам.

Исходя из современного состояния законодательства как в области судопроизводства, так и в сфере организации правосудия, можно с уверенностью говорить о постепенном движении в направлении признания транспарентности в качестве самостоятельного, преимущественно организационного, принципа гражданского процессуального права России как на доктринальном, так и на законодательном уровне.

Структурно требование транспарентности (а в будущем, возможно, и одноименный принцип) распадается на три большие составляющие – доступ к информации о деятельности судов, доступ к судебным решениям и доступ к судье, – объединяющим стержнем которых выступает функциональное предназначение данного требования – обеспечение общественного контроля за судебной властью. Разумеется, включение транспарентности в систему принципов гражданского процессуального права потребует взвешенного подхода к практическому воплощению каждого из элементов, прежде всего с целью недопущения нарушения фундаментальных прав личности (в частности, на неприкосновенность личной жизни) и интересов государства (например, связанных с сохранением государственной тайны), а также других принципов гражданского процессуального права – законности, независимости судей, равенства всех перед законом и судом и др.

Основными проявлениями принципа гласности являются:

– открытое, по общему правилу, рассмотрение дел во всех судах;

– обязанность суда по надлежащему извещению участников процесса о времени и месте проведения судебного разбирательства и совершения наиболее важных процессуальных действий по делу;

– право всех желающих, в том числе лиц, не являющихся участниками данного процесса, присутствовать в зале заседания во время рассмотрения дела;

– право всех лиц, присутствующих в судебном заседании, делать заметки по ходу судебного заседания, фиксировать его при помощи средств звукозаписи;

– возможность распространения информации о ходе и результатах судебного процесса в печати и в других СМИ;

– право знакомиться со всеми материалами дела и обозревать подлинное производство (ч. 1 ст. 35, ст. 231 ГПК);

– право присутствовать при совершении всех действий по делу (ч. 2 ст. 152, ст. 153,169 и др. ГПК).

В качестве исключения из принципа гласности закон предусматривает возможность проведения закрытого судебного заседания, причем как всего дела, так и его части (ч. 4 ст. 10 ГПК) (например, только допроса свидетеля или оглашения какого- либо документа).

В законе четко проводится деление оснований проведения закрытого судебного заседания на две группы.

1. Основания, по которым суд обязан проводить закрытое заседание. К ним относятся:

– недопустимость разглашения сведений, составляющих государственную тайну;

– необходимость сохранения тайны усыновления (удочерения) ребенка;

– наличие прямого императивного указания в федеральном законе о проведении судебного заседания по определенной категории гражданских дел в закрытом режиме.

2. Основания, по которым суд вправе проводить закрытое заседание в случае удовлетворения соответствующего ходатайства лица, участвующего в деле. К ним относятся:

– необходимость сохранения коммерческой или иной охраняемой законом тайны;

– неприкосновенность частной жизни граждан;

– иные обстоятельства, гласное обсуждение которых способно помешать правильному разбирательству дела либо повлечь за собой разглашение указанных тайн или нарушение прав и законных интересов гражданина.

Таким образом, если основания первой группы носят императивный характер (суд обязан проводить закрытое судебное заседание), то основания второй группы – факультативный, поскольку инициатива на проведение закрытого заседания в этом случае исходит от лица, участвующего в деле, и решение вопроса напрямую зависит от степени обоснованности соответствующего ходатайства.

Наряду с приведенными основаниями, по мысли законодателя, возможны и иные, но они должны быть прямо предусмотрены федеральным законом (ч. 2 ст. 10 ГПК).

Помимо исключения ГПК предусматривает и ограничения принципа гласности, а именно:

1) необходимость получения предварительного разрешения судьи – председательствующего в судебном заседании для применения отдельных способов фиксации и распространения информации о ходе судебного процесса.

Все способы фиксирования хода судебного заседания лицами, присутствующими в зале заседания, закон подразделяет на две группы:

– использование которых не требует предварительного разрешения председательствующего (письменные заметки, аудиозапись);

– использование которых требует предварительного разрешения суда (кино-, фотосъемка, видеозапись, трансляция судебного заседания по радио и телевидению);

2) невозможность, по общему правилу, пребывания в закрытом судебном заседании лиц, содействующих осуществлению правосудия. По буквальному смыслу ч. 5 ст. 10 ГПК эксперты, свидетели, специалисты и переводчики могут присутствовать при рассмотрении гражданского дела в закрытом судебном заседании только в необходимых случаях.

Немаловажное значение имеют три новеллы, связанные с принципом гласности, которые получили закрепление в ГПК:

1) правило о предупреждении лиц, участвующих в деле, иных лиц, присутствующих при совершении процессуального действия, в ходе которого могут быть выявлены сведения, указанные в ч. 2 ст. 10 ГПК, об ответственности за их разглашение;

2) снятие запрета на присутствие в судебном заседании граждан моложе 16 лет, не являющихся лицами, участвующими в деле или свидетелями;

3) закрепление изъятия из общего правила о публичном объявлении решения суда, независимо от того, проводилось ли оно в открытом или в закрытом режиме, только в одном случае – если такое объявление решений затрагивает права и законные интересы несовершеннолетних.