Принципы права как источник права

В правоприменительной практике иногда возникают ситуации, когда необходимо юридическое решение проблемы, но при этом соответствующие нормы права, на которых было бы основано данное решение, нельзя обнаружить ни в одном из рассмотренных выше источников права. Тогда дело может быть разрешено на основе принципов права – общих начал права, отражающих его подчинение "велениям справедливости в том виде, как последняя понимается в определенную эпоху и определенный момент" (Давид Р. Указ. соч. С. 145, 329).

Признание и рассмотрение принципов права в теме "Источники права" не характерно для отечественной теоретической науки, однако в отдельных учебных изданиях это упущение исправляется (прежде всего см.: Теория права и государства: учебник / под ред. Г. Н. Манова. М., 1995. С. 171–177; см. также: Общая теория права: учебник / под ред. А. С. Пиголкина. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1995. С. 167).

Принципы права могут находить выражение в законодательстве (см., например, закрепление на конституционном уровне основных прав, свобод и обязанностей граждан, основ общественного и государственного строя; см. также ч. 2 ст. 6 ГК РФ, ст. 5 СК РФ. В ГК РФ содержится указание на общие начала и смысл гражданского законодательства, па требования добросовестности, разумности и справедливости, в СК РФ – на общие начала и принципы семейного или гражданского права, принципы гуманности, разумности и справедливости). Однако в этом случае не вполне правомерно указывать на нормативный акт как на источник права, не признавая данное качество за принципами права. Последние не поглощаются нормативными актами. Впрочем, в литературе отмечается различное понимание принципов права, равно как и невозможность дать их четкий перечень. В последнее время некоторые авторы говорят о том, что принципы права начинают приобретать универсальное значение и рассматриваться как своего рода "высшее право", особенно в области обеспечения прав человека.

Здесь же, наряду с доктриной и принципами права (или вместо них), возможно говорить еще об одном источнике права, который иногда указывают в качестве самостоятельного, – о правосознании (см., например: Спиридонов Л. И. Теория государства и права: курс лекций. СПб., 1995. С. 146). Правосознание выступает юридической основой судебной и административной практики в революционные эпохи, когда отмененное законодательство ликвидированного строя еще не заменено новым. Такая ситуация сложилась после 1917 г. в России, где суды и административные органы руководствовались преимущественно "революционным правосознанием".

Проблема значения принципов права и правосознания в качестве источников права нуждается в дополнительных исследованиях. В этом плане заслуживает внимания Вперед работа: Мамин Н. С. Правовые принципы, нормы и судебная практика // государство и право. 1996. № 6. С. 12–19.

Решения конституционного суда как источник права

С того времени, когда в России и в ряде других республик бывшего СССР начали создаваться конституционные суды, начались дискуссии о характере принимаемых им актов. Комлексно вопросы сформулировал, например, Л. В. Лазарев: то ли акты конституционного правосудия являются нормативными актами, то ли это судебные прецеденты, то ли просто правовые констатации, то ли решения преюдициального плана (см.: Лазарев Л. В. Конституционный Суд и развитие конституционного права // Журнал российского права. 1997. № 11. С. 4). С разными вариациями и в разных ракурсах эти вопросы обсуждались Г. А. Гаджиевым, Н. В. Витруком, В. А. Кряжковым, В. А. Тумановым и др.

Часто все эти вопросы ставят в свете рассмотренной нами более общей проблемы – роли и значения судебной практики. Однако все же следует обособить решения конституционного суда. И если с чем их и можно объединять, то только с решениями судов общей юрисдикции по рассмотрению в порядке особой главы гражданско-процессуального кодекса дел по жалобам на законность нормативных актов. Функция судов по оценке нормативных актов является новой. Она вообще, по-видимому, не является бесспорной (говорят ведь уже о том, что суд не ограничивается выявлением законодательной воли, а должен ее оценивать, должен отказываться от применения закона при определенных условиях), поскольку возникают вопросы по разделению властей в государстве. Но она есть, и с этим нельзя не считаться. О месте и роли подобных судебных актов приходится говорить.

Рассмотрение любой научной проблемы требует того, чтобы условиться о понятиях. Многие обозначения вообще носят конвенциональный характер и потому, чтобы не создавать излишних поводов для дискуссий, изначально оговоримся о следующем.

1. Под решениями конституционного суда имеются в виду постановления и определения конституционного суда. Вместе с тем следует сразу заметить, что те и другие различаются между собой, в том числе и по параметрам качеств источника права. Поэтому предметное исследование требует дифференцированного подхода к тем и другим.

2. Под правом в данном случае понимается любое нормативное руководство для субъекта правовых отношений, которое носит официальный характер, т.е. прямо или косвенно пользуется в данном обществе официальной защитой со стороны государства в качестве обязательного.

3. Источником права в таком случае объявляется форма выражения названного руководства.

Как бы ни понимать источники права, его признаки придется экстраполировать на решения конституционного суда. Только одно несомненно: применительно к решениям конституционного суда нельзя использовать те признаки, которые используют в указании на экономику или политику, как источник права конституционный суд не устанавливает какие-либо фактические обстоятельства, тем более экономического характера. Решения конституционного суда деполитизированы. К тому же неуместно их ставить в один ряд с экономикой и политикой в качестве правоформирующего фактора. Вместе с тем кельзеновская позиция (черпать право из самого права) могла бы быть использована в данном случае в подобной плоскости.

Решения конституционного суда представляют собой полноценные источники права в том смысле, что они:

• акты федерального органа власти;

• в большинстве своем носят нормативный характер;

• принимается в строго установленном порядке;

• по формулированию правовых положений приближаются к законодательным текстам, хотя и имеют особенности в плане законодательной техники;

• содержат целый набор внешних атрибутов;

• являются официально публикуемыми текстами;

• всегда обязательны для своих адресатов;

• действуют непосредственно;

• окончательны;

• влекут утрату юридической силы правовых норм;

• адресатами их является в большинстве случаев относительно неопределенный круг лиц (физических, должностных, юридических);

• участники правовых отношений всегда вынуждены руководствоваться решениями конституционного суда;

• государство обеспечивает обязательность решений конституционного суда не только соответствующими нормативными актами, но и соответствующими организационно-принудительными мерами.

Здесь приведены отличительные особенности источника права, как бы сориентированные на позитивистский подход к праву и на уподобление актов конституционного суда нормативным правовым актам. По сути, так оно и есть. От схожести или подобия тех и других не уйти. Есть, однако, и иной ракурс. Теперь все чаще обращают внимание на такой источник права, как доктрина. На Западе, оказывается, он вновь получает свою силу. Так вот акты конституционного суда более всего приближаются по своему содержанию к доктрине. По содержанию! Правовые позиции, выраженные в решении конституционного суда вместе, или лучше сказать, в контексте с особыми мнениями судей, – это во многом напоминает доктрину в самом прямом смысле этого слова.

Следовало бы также уподобить решения конституционного суда коллективному праву юристов. Если бы особые мнения судей принимались в качестве обязательного руководства к действию, то мы могли бы вспомнить об Ульпианс, о других римских юристах, чьи позиции являлись настоящим источником права. В Российской Федерации такого пока нет. Но если доктрина в чистом виде получит свои права (предположим на одну минуту, что и здесь мы поспешим вслед за европейским правом), то особые мнения членов конституционного суда будут первыми претендентами на эту роль.

В учебниках уже нередко можно встретить указания на обыкновения как источник права. Поскольку конституционное правосудие в Российской Федерации только складывается и отнюдь не все вопросы получили разрешение в соответствующем конституционном законе и регламенте конституционного суда, то довольно часто, в особенности в решении процессуальных вопросов, складываются своего рода обыкновения, которые приобретают значение своеобразных источников права. Таким образом, и в этом отношении не исключены своего рода уподобления при анализе решений конституционного суда в качестве источника права.

Не подлежит никакому сомнению и то обстоятельство, что по прошествии какого-то времени, по прошествии веков к актам конституционного суда будут обращаться как к источникам права в том смысле, в каком мы обращаемся к историческим актам такого рода. По ним будут изучать право определенного государства. И в этом смысле это источник знаний о праве.

Еще один общего характера вопрос возникает, когда мы опускаемся с высот общей теории права к отраслям. А какого права? Конституционного? Не слишком ли это сильно? Конституцию РФ принимал народ, и вдруг Конституционный Суд РФ, даже не законодатель, не парламент, а суд творит конституционное право? Вопрос архисложный, поскольку упирается в решение ряда иных не менее сложных проблем. Однако, если признать за решениями конституционного суда качество источника права, придется, по-видимому, положительно ответить и на вопрос развития им конституционного права. В качестве бесспорного примера установления Конституционным Судом РФ новой нормы права, причем явно конституционной нормы, следует сослаться на Постановление от 31 октября 1995 г. № 12-П по делу о толковании ст. 136 Конституции РФ, когда введет новый вид федеральных конституционных законов – законы РФ о поправках Конституции РФ.

Но не только конституционное, но и другие отрасли права могут интегрировать соответствующие решения в свое лоно. Так, масса решений была принята Конституционным Судом РФ по вопросам уголовно-процессуального права. До принятия нового УПК РФ они являлись единственными общеобязательными руководствами для судов и других органов и должностных лиц. Ими, конечно же, руководствовались граждане. Именно они чаще всего и были инициаторами рассмотрения соответствующих дел. В качестве примера можно сослаться на постановления Конституционного Суда РФ, которыми отвергается право суда возбуждать уголовное дело, признается право потерпевшего участвовать в дебатах во второй судебной инстанции, право участников судебного разбирательства лично участвовать при рассмотрении дела в надзорной инстанции и др.

В ответе на вопрос, какое право содержится в решениях конституционного суда, нс следует забывать о делении права на материальное и процессуальное. Конституционный Суд РФ, например, больше связан, ограничен в принятии актов, содержащих нормы материального права, нежели процессуального. Такой вывод требует подтверждения социологическими (статистическими) данными, но этот вывод имеет больше шансов в теоретическом доказывании. За законодателя конституционный суд не может работать. Л для "себя" он создает массу решений, имеющих общее значение для всех, кто обращается в конституционный суд. Вопрос этот нуждается в дополнительном изучении. Для нашей правовой системы, как известно, приоритет имеет материальное право, а процессуальные нормы его обслуживают и имеют как бы вторичное значение. В Англии – наоборот, не имеет большого значения норма материального права – если установлены развернутые процессуальные нормы, будет найдено нормальное решение вопроса по существу. С определенной точки зрения такое правило действует по отношению к деятельности конституционного суда, поскольку невозможно предусмотреть возможные обращения в конституционный суд, дать ответы (решения) на возможные ситуации, явившиеся поводом и основанием для обращения в конституционный суд.

Не все акты конституционного суда являются нормативными. Есть сугубо правоприменительные решения. Среди актов конституционного суда как нормативного, так и индивидуального характера есть акты внешнего действия и акты внутреннего пользования. По-видимому, можно говорить о своего рода локальном праве, формулируемом судом. Отдельные нормы регламента конституционного суда будут претендовать именно на роль локальных.

Оценивая решения конституционного суда в качестве источника права, следует проанализировать структуру его решений. Напрашивается вывод, что акт в целом является источником права. В то же время разное значение имеет мотивировочная часть, в которой содержатся позиции конституционного суда, и часть резолютивная, в которой формулируется итоговое решение. В определенном отношении правовые позиции приобретают самостоятельное значение, как бы отрываясь от резолютивной части. Г. А. Гаджиев прямо требует различать постановление конституционного суда и его правовую позицию. Он ссылается на английскую доктрину, которая признает обязательным для других судов не все решение суда, а лишь часть его – racio decidendi – решающий довод, решающий аргумент, который и образует правовую норму, заключенную в решении суда (см.: Кросс Р.

Прецедент в английском нраве. М., 1985. С. 111). На этой основе он приходит к выводу, что правовые позиции конституционного суда ближе всего находятся к racio decidendi, и в силу этого именно правовые позиции конституционного суда следует считать источником права (см.: Гаджиев Г. А. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации как источник конституционного права // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1999. № 3(28). С. 82). Автор приравнивает, а точнее, даже отожествляет правовую позицию с принципом права и именно в этом качестве признает ее источником права.

Существует уже литература о правовых позициях. Однако определение (в полном смысле этого слова) даст только Н. В. Витрук. "Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, – пишет он, – есть правовые выводы и представления Суда как результат интерпретации (толкования) Судом духа и буквы Конституции Российской Федерации и истолкования им конституционного смысла (аспектов) положений отраслевых (действующих) законов и других нормативных актов в пределах его компетенции, которые снимают неопределенность в конкретных конституционно-правовых ситуациях и служат правовым основанием итоговых решений (постановлений) Конституционного Суда" (Витрук Н. В. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации: понятие, природа, юридическая сила и значение // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1999. № 3(28). С. 95).

Приведенное определение диссонирует с выводом об отнесении решений конституционного суда к числу источников права. Почему? Во-первых, оно связывает характер позиций лишь с толкованием (интерпретацией) соответствующих актов и, следовательно, ничего нового позиции эти к интерпретируемым актам не прибавляют. Последние и остаются источниками права. Во-вторых, они снимают неопределенность для данной ситуации и только для итоговых решений самого Конституционного Суда служат правовым основанием.

Но, как бы вразрез с данным определением, автор рассматривает правовые позиции в качестве источника конституционного и иных отраслей права (законодательства). Более того, правовые позиции приобретают у него характер конституционно-правовых норм и по юридической силе приравниваются к юридической силе самой конституции (см.: Там же. С. 96).

Решение конституционного суда уже и потому может признаваться источником права, что оно имеет преюдициальное значение. По этот вопрос нуждается в специальном изложении. При положительном ответе на вопрос, являются ли решения конституционного суда источником права, возникают вопросы соотношения данного источника с законодательными актами, вопросы разделения властей, вопросы обязательности решений конституционного суда для законодателя. В разных правовых системах они решаются по-разному.

Рассмотрев каждый источник права в отдельности, сделаем некоторые общие выводы. Как правило, признается многообразие источников права. Значение каждого источника права зависит от особенностей правовой системы (романо-германская правовая семья, англо-американская правовая семья, семья религиозно-традиционного нрава), этапа ее исторического развития, наконец, от особенностей регулируемых правом общественных отношений. В каждой правовой семье соотношение источников права различно (что было показано в предыдущей главе), причем в процессе развития это соотношение не оставалось неизменным. Кроме того, в каждой отрасли права (в международном, конституционном, гражданском, уголовном и т.д. праве) складывается своя концепция источников права.

Различные направления в научном правоведении также предлагали свое понимание источников права. Юридический позитивизм основным (а в некоторых вариантах – и единственным) источником права считал нормативные акты. Историческая школа права на первый план выдвигала обычаи. Социологическая юриспруденция также подчеркивала значение обычного права, но вместе с тем – и судебной практики. Различные психологические концепции среди источников права ведущую роль отводят правосознанию лиц, реализующих право, принципам права. Соответствующие взгляды проникали в законодательство и в юридическую практику в период господства или усиления позиций той или иной научной школы.

Для определения значения того или иного источника права принципиальную роль играет его официальное признание государством. Для романо-германской правовой семьи (и, соответственно, для отечественной правовой системы) представляется возможным по этому поводу отметить следующее:

• нормативные акты всегда официально признаны государством в качестве источников права и обязательны к исполнению;

• другие источники права могут быть или не быть официально признаны государством; в первом случае они также обязательны к исполнению;

• если они официально не признаны государством, в некоторых случаях все же проявляется их реальное действие.

Таким образом, право содержится не только в нормативных актах, но и в других источниках права. В подтверждение предложенного вывода можно привести следующую мысль, взятую из статьи современного немецкого ученого. "Законодательство является лишь малой частью трудового права промышленно развитых стран. Нормы, определяющие отношения между работодателем и наемным работником, по большей части не находят отражения в кодифицированном праве. Повсюду в западных странах огромное значение придается судебной практике. Наряду с этим многие чрезвычайно важные вопросы регулируются коллективными договорами, часто выходящими за рамки норм, предусмотренных в законодательных актах" (Дойблер В. Тенденции развития трудового права в промышленно развитых странах // государство и право. 1995. № 2. С. 103).

В учебной литературе по теории государства и права со второй половины 1990-х гг. также преодолеваются прежние односторонние подходы, говорится о реальном значении в современных условиях в качестве источников права и судебного прецедента, и обычая, и юридической науки, и принципов права (см., например: Теория права и государства: учебник / под ред. Г. Н. Манова. М., 1995. С. 149–177; Общая теория права: учебник / под ред. А. С. Пиголкина. С. 167; Спиридонов Л. И. Теория государства и права: курс лекций. С. 143–144; Венгеров А. Б. Теория государства и права. Ч. 2. Теория права. Т. 1. С. 130–139).