Причины возникновения экономических циклов

До сих пор единого объяснения причин возникновения экономических циклов не существует. Можно выделить три подхода к объяснению цикличности: экзогенный, эндогенный и эклектический (синтезированный).

Сторонники экзогенного подхода считают, что причина экономического цикла – в колебаниях экзогенных (внешних) факторов. К ним относятся революции, войны, миграция населения, политика, мощные открытия и изобретения, открытия крупных месторождений природных ресурсов урана, золота, нефти и т.д.

Сторонники эндогенного подхода объясняют причины цикла внутренними (эндогенными) факторами, которые дают импульс циклу. К ним относятся инвестиции, потребление, госрасходы, сбережения и т.д.

Сторонники эклектического подхода, объединяющего эндогенный и экзогенный подходы, считают, что колебания внешних факторов дают толчок внутренним. Это может быть, например, политика, которая направлена на сглаживание цикличности.

Теории внешних факторов. Основал теорию внешних факторов английский экономист У. С. Джевонс, который связал 11-летний цикл изменения солнечной активности с экономическим циклом. При этом он предложил ограничиться рассмотрением влияние солнечной активности только влиянием на сельское хозяйство и урожайность. Его сын X. С. Джевонс дополнил учение отца и распространил влияние солнечной активности и на занятость, а общую теорию солнечной активности разработал X. М. Мор. Интересно, что у этой теории были свои последователи, несмотря на то, что никто из современных экономистов не считает ее серьезной. Например, японский исследователь Ю. Симанака считает, что цикл Кондратьева равен пяти солнечным циклам (55 лет), а цикл Кузнеца – двум солнечным циклам (22 года). Другой японский экономист С. Одзи в результате исследования циклического развития Японии пришел к выводу, что в период с 1885 по 1984 г. произошло девять промышленных циклов, совпавших с 11-летними солнечными циклами.

Теория Троцкого и современных "неомарксистов". Независимо от Н. Д. Кондратьева в 1921 г. Л. Д. Троцкий выдвинул собственную теорию относительно длинных волн. Он выделил пять циклов в период с 1781 по 1921 г., причем Троцкий считал, что волны являются результатом обострения классовой борьбы в капиталистическом обществе и не зависят от экономических факторов.

Монетарная теория. Наиболее полно монетарную теорию цикла изложили Р. Ф. Хайек и Р. Дж. Хоутри. Они считали, что цикл имеет денежную природу и является чисто денежным явлением. Во время экспансии, как правило, возрастает спрос, т.е. скорость обращения денег, и увеличивается денежная масса в обращении. Результатом же их снижения является недостаточный совокупный спрос и, следовательно, падение занятости и производства. Таким образом, монетаристы полагают, что экономические колебания не могут быть вызваны неденежными факторами, а цикл – это уменьшенная копия дефляции и инфляции. Цикла не было бы, если бы удалось денежное обращение стабилизировать, но этого не происходит, так как денежной системе свойственна нестабильность.

Теория перенакопления. Сторонники теории перенакопления полагают, что причиной цикличности является структурный кризис в экономике, так как наиболее нестабильными являются отрасли, которые производят капитальные блага. В этих отраслях объемы производства меняются значительно больше, чем в отраслях, связанных с производством потребительских товаров. Эти колебания и приводят к цикличности развития рыночной экономики.

Теория недопотребления. Разработал теорию недопотребления швейцарский экономист С. Сисмонди. Сторонники этой теории считают, что кризисы периодически возникают в рыночной экономике в результате недостатка потребления, вызванного в свою очередь последствием чрезмерных сбережений, которые являются следствием неравномерного распределения в обществе доходов. То есть, с точки зрения представителей теории недопотребления, основной причиной цикличности развития рыночной экономики может быть чрезмерная поляризация классов в капиталистическом обществе по получаемым доходам.

Марксистская теория цикла. Марксисты считают, что абстрактная или формальная возможность цикличности при капитализме вытекает из функций денег как средства платежа и средства обращения при разрыве актов купли-продажи и заложена уже в простом товарном производстве. Однако в реальную действительность эта возможность превращается лишь в машинный период, т.е. только на определенном этапе развития капитализма.

Экономические кризисы порождает так называемое основное противоречие капитализма – противоречие между частнокапиталистическим способом присвоения результатов производства и общественным характером этого производства. По мере роста производительных сил и накопления капитала происходит все большее обобществление производства: централизация и концентрация капитала, возникновение крупных капиталистических предприятий и индустриальных центров. Расширяются экономические связи, внутренние и внешние, углубляется общественное разделение труда. Продукты появляются в результате труда многих миллионов работников. Но присвоение этих продуктов остается частнокапиталистическим.

В теории марксизма аграрные кризисы являются специфическим проявлением капиталистического кризиса. Эти кризисы имеют ту же общую причину своего возникновения: основное противоречие капитализма, но отличаются некоторыми особенностями, которые сводятся:

• к специфическому ценообразованию в аграрном секторе;

• влиянию природного фактора;

• монополии на землю как объект хозяйства;

• отставанию от промышленности уровня развития сельского хозяйства.

В связи с этим аграрные кризисы носят затяжной, непериодический, длительный характер. Марксисты указывали на три крупнейших аграрных кризиса: 1875-1896 гг., 1920-1936 гг., 1948-1965 гг.

Интересно, что эта проблема (применительно к развитым капиталистическим странам) уже почти не рассматривалась в 70–80-е гг. XX в.

Кейнсианская концепция цикла. Основоположниками кейнсианской концепции цикла являются Дж. Кейпе, П. Самуэльсон, Дж. Хикс, Э. Хансен и др. В этой теории цикл рассматривается как результат накопления, потребления и взаимодействия между движением национального дохода. В соответствии с этой концепцией динамика эффективного спроса, определяемая функциями капиталовложений и потребления, формирует циклический процесс. Взаимодействие между накоплением, потреблением и уровнем национального дохода она рассматривает в плане устойчивых связей, характеризующихся коэффициентами акселератора (зависимость капиталовложений от прироста национального дохода) и мультипликатора (зависимость прироста национального дохода от прироста капиталовложений). Кейнсианская концепция способствовала построению ряда математических моделей цикла, которые выявили многие слабые места этой концепции и позволили уточнить отдельные ее категории.

Кейнсианская теория цикла была положена в основу антициклической государственно-монополистической политики, которая была рассчитана на ограничение спроса в фазах повышения цен и подъема и на расширение совокупного спроса в периоды кризисных спадов. Кредитно-денежная и бюджетная политика была главным инструментом регулирования в соответствии с этой теорией. На практике антициклическое кейнсианское регулирование не устранило внутренних причин циклического развития капиталистической экономики, вылившись в безудержный рост бюджетных дефицитов. Оно также оказалось чреватым серьезными инфляционными последствиями, стимулируя чрезмерный рост денежного предложения, хотя и способствовало некоторому смягчению глубины кризисных спадов производства.

Неоклассическая концепция цикла. Представители этой концепции цикла считают, что причиной кризисов является нарушение пропорции поток/запас. Однако они полагают, что реально не существует равновесного уровня и, следовательно, сил притяжения, которые способствовали бы его установлению. Неоклассики считают, что существуют более важные факторы, являющиеся причиной цикличности развития рыночной экономики. И если бы не наблюдались отклонения уровня занятости от своего равновесного значения, то по ним накопление капитала шло бы равномерно. Неоклассики полагают, что занятость увеличивается с увеличением капитала, безработица снижается и, следовательно, снижается заработная плата. В свою очередь, это означает снижение нормы прибыли, и в результате инвестирование падает. Это ведет к относительному снижению капитала, уменьшению занятости, а значит, и к увеличению прибыли и падению заработной платы: процесс накопления набирает новую силу и т.д. Причина, которая порождает цикличность развития рыночной экономики, заключается в отклонении от равновесного значения фактической занятости.

Неокейнсианская теория. Представители неокейнсианской теории так же, как и неоклассики, считают, что причина циклических колебаний заключается в нарушении пропорции запас/поток. Основное различие между этими двумя подходами состоит в том, что неоклассики первичным признают движение потока, а неокейнсианцы отводят активную роль в изменении этой пропорции движению запаса.

Теория инвестиций в основной капитал. Для объяснения природы экономического цикла большинство экономистов придерживаются теории инвестиций в основной капитал, которую разработал еще в 1939 г. П. Самуэльсон. В своей теории им была использована модель мультипликатора-акселератора, созданная им и Дж. Хиксом. Понятие эффекта акселератора заключается в следующем. В процессе производства предприниматели стараются поддерживать некую определенную пропорцию между реализованной готовой продукцией и капиталом. Эта пропорция на макроэкономическом уровне выражается как капитал/доход, т.е. K/Y, и называется коэффициентом капиталоемкости. Изменение в совокупном доходе или в объеме продаж повлечет за собой пропорциональное изменение в объеме капитала. Эффект мультипликатора-акселератора заключается в совмещении эффектов акселератора и мультипликатора. Допустим, что имеют место автономные инвестиции в размере 2 у.е., тогда при мультипликаторе, равном 3, под воздействием эффекта мультипликатора доход увеличивается на 6 у.е. Далее вступает в силу эффект акселератора, который при коэффициенте капиталоемкости, равном 2, увеличивает чистые инвестиции на 12 у.е. Необходимо отметить, что эффект мультипликатора-акселератора действует и в обратном направлении. Но почему же не происходит взрывного уменьшения или увеличения дохода до бесконечности? Дело в том, что величина дохода, или реального ВВП, ограничена "полом" снизу и "потолком" сверху. Потолок – это уровень потенциального ВВП. Пол представляет собой величину отрицательных чистых инвестиций, равную величине амортизации. Базовая модель П. Самуэльсона состоит из трех уровней:

где С – потребление; индекс t – соответствующий период времени; Су – предельная склонность к потреблению; Y – доход; I – инвестиции; V – акселератор; G – государственные расходы.

Идея модели состоит в том, что она демонстрирует, что колебания инвестиций в основной капитал являются причиной делового цикла.

Каждый раз с возникновением кризисов, быстро проявляющих свой жесткий характер, создается ощущение как будто "выпрыгнул из табакерки чертик". Между тем учение Н. Д. Кондратьева о больших циклах экономической конъюнктуры может служить научной надежной основой для прогнозирования временных рамок возникновения кризисных явлений и определения их сущностных характеристик, а также для описания долгосрочной динамики экономических процессов.

За последние 200 лет практически не было пи одного случая в мировой экономической жизни, который бы противоречил учению Кондратьева. Не стали исключением и события 2007-2008 гг. Экономика развивается неустойчиво в понижательной стадии цикла Кондратьева, впадая временами в глубокие и разрушительные кризисы. Мировая экономика на сегодня оказалась в понижательной стадии пятого кондратьевского цикла и, согласно его учению, на этом этапе с высокой вероятностью можно было прогнозировать крупные финансовые потрясения.

Мнение специалиста

Циклы Кондратьева и геополитика

В 2008 г., на заре кризиса, экономисты рассказывали, что нынешний спал характерен для рыночной модели, цикличной по своей природе. Объясняли, что наблюдаемый кризис стандартен, случается раз в 10–12 лет в рамках функционирования капиталистической системы и будет иметь очистительный эффект для экономики. Доказывали, что необходима частичная реанимация кейнсианства и временное усиление роли регуляторов, деятельность которых призвана минимизировать последствия кризиса. После этого экономика снова войдет в фазу роста. С тех пор прошли уже годы, экономическая ситуация продолжает ухудшаться, выбранные меры не работают. Близкого выхода из кризиса теперь не сулят даже неисправимые оптимисты.

Становится понятно, что это не типичный экономический спад, а системный кризис выбранной модели развития. Принципы существующей системы заметно устарели, а механизмы частично выработали свои ресурсы. Кризисы такого масштаба встречаются на более длительных циклах в 70–80 лет и приводят к фундаментальной коррекции или даже смене модели роста. Помимо всего прочего это означает, что у нас отсутствует инструментарий для описания происходящего, равно как и опыт преодоления подобных ситуаций раньше с этим просто никогда не сталкивались.

Дезориентирующих обстоятельств много. Прежде всего, это потеря системы адекватной оценки активов, ресурсов, товаров, рисков, труда. Финансовая сфера с многочисленными деривативами и производственными инструментами – как бы отдельный мир, изолированный от всей остальной экономики. На ровном месте случается бурный рост котировок, падение спроса на несколько процентов вызывает обвал цен. Иногда кажется даже, что спрос и предложение перестали быть определяющими факторами при установлении цены. Это ставит под сомнение фундаментальные экономические законы, считавшиеся непреложными со времен Адама Смита и Дэвида Риккардо. Доллар больше не тянет на роль "последней инстанции", а нового всеобщего эквивалента на горизонте пока не видно. Основным чувством инвесторов стал страх. Кризис 2007–2008 гг. на самом деле не ипотечный крах, не кризис ликвидности, а тотальный кризис доверия.

Утрата доверия проявляется не только в экономической, но и в политической сфере. Крупнейшие мировые игроки не могут договориться по ключевым вопросам, а конфликты стороны все чаще пытаются разрешить с помощью военных действий. Вес международных политических институтов, прежде всего ООН и Совбеза, снизился не меньше, чем значение их экономических коллег – МВФ и Мирового банка. Реальная роль этих организаций в выработке и принятии решений очень условна, так как они не соответствуют ни времени, ни актуальным задачам. Геополитический расклад, под который верстались эти институты полвека назад, кардинальным образом изменился.

Закончилась холодная война, появились новые сильные игроки – Китай, Индия, экономики Азиатско-Тихоокеанского региона и Южной Америки. Они больше не готовы выполнять исключительно функции производственной базы и рабочей силы и претендуют на все большее участие в глобальных процессах. Однако система международного права и международные организации не были модифицированы в соответствии с изменившейся картой мира.

Политика и экономика по сути своей всего лишь формальные языки, с помощью которых описывается один и тот же процесс. Когда параллельно перестают нормально функционировать политическая и экономическая системы, это сигнализирует о грядущей смене парадигмы. Цивилизация всегда двигалась вперед путем созидательного разрушения, вопрос в масштабах этого разрушения.

Естественный выход из глобального экономико-политического тупика – война. Это самый простой из способов перезагрузить систему, гак поступали в подобных случаях всегда. Часто приводят пример Великой депрессии, победа над которой далась не столько кейнсианством президента США Франклина Рузвельта, сколько Второй мировой войной. Не менее показательны европейские войны XIX в., которые привели к краху абсолютизма в политике и победе индустриальной революции.

Но хотя смена мироустройства сопровождается войнами, сейчас довольно сложно представить себе большую войну в цивилизованной части мира. И дело вовсе не в исключительном миролюбии западных демократий, просто это никому не нужно. Элиты давно и прочно связаны между собой. Более того, эти связи теснее и крепче тех, что объединяют элиты с народом, который они представляют. Эти отношения, а главное – обязательства разорвать попросту невозможно.

Мировые державы не станут воевать напрямую, но опосредованно – вполне. Можно сказать, что так давно уже воюют в Афганистане и Ираке. А раньше – во Вьетнаме, на Корейском полуострове и т.д. Сейчас на Среднем и Ближнем Востоке столкнулись интересы многих сильных государств – США, Китая, Великобритании, Франции, России. И если война разгорится, виной тому будут искры из этого очага.

В упомянутом регионе стоит выделить Индию и Пакистан, которые находятся в состоянии войны за Кашмир уже несколько десятилетий. И при этом состоят в ядерном клубе. Наличие у сторон оружия массового поражения придает особый колорит этому конфликту и чрезвычайно повышает риски. Индия могла ударить по Пакистану после организованной извне серии терактов в Мумбай в 2008 г. (особенно с учетом традиционно невысокой стоимости человеческой жизни в Индии). В самом же Пакистане продолжается гражданская война, и ядерное оружие фактически может оказаться (если еще не оказалось) в руках фанатиков или террористов.

Развитие индийско-пакистанского противоборства вызовет взрывную серию конфликтов на Среднем и Ближнем Востоке. Нынешняя "арабская весна" покажется легкой прелюдией, когда разом полыхнет в Афганистане, Узбекистане, Ираке, Иране, Израиле, Ливане, Сирии, Турции и непризнанном Курдистане. При таком раскладе вполне вероятно локальное применение ядерного оружия в регионе.

В случае такой войны у западного мира не будет никаких рычагов урегулирования, он останется наблюдателем последствий своих же собственных манипуляций. Правда, сидеть в ожидании окончания большой азиатской войны придется без тепла и света: поставки энергоресурсов из Персидского залива надолго прекратятся, а нефтегазовых ресурсов России и Северного моря на всех может не хватить.

Между тем формат войн на глазах меняется. Еще недавно говорили, что танки больше не нужны и все решают беспилотники. Теперь на пороге цифровые войны. Хорошо иллюстрирующим примером служит история с Израилем и Ираном, случившаяся в 2010 г. Израильтяне компьютерной атакой смогли изменить скорость вращения центрифуг на установке обогащения урана на реакторе АЭС в Бушере и тем самым отодвинули создание иранцами ядерной бомбы на пару лет. Вероятно, мы открываем дверь в матрицу.

Но война в одном регионе совершенно не означает глобальной войны на карте мира. Большую опасность, и в первую очередь для той же Европы, представляет появление череды тлеющих конфликтов. Внимательному наблюдателю даже может показаться, что это возгорание уже началось. Если Европа не справится с кризисом, идея евроинтеграции потерпит фиаско – последует крах Евросоюза и возвращение к обособленным государствам. Причем их может быть много больше, чем раньше.

В условиях экономического спада и качественного снижения потребления почти неизбежны усиление сепаратистских настроений и очередной виток старых европейских конфликтов. Баски, ирландцы, другие повстанцы успокоились в последние годы только потому, что почувствовали себя участниками некоего европейского проекта, в котором все получат равные права. Если же их вернут обратно в автономии при мононациональных государствах, то вместе с этим вернется и их стремление к обособлению и независимости.

Возобновление баскского, ирландского, косовского конфликтов и греко-турецкой войны вкупе с распадом Бельгии, отделением Шотландии, а также массовыми беспорядками мигрантов и националистов в столицах способно похоронить старушку-Европу.

Но существуют сценарии, альтернативные военным. Главный социальный императив, рожденный кризисом,– более справедливое распределение. Причем этот запрос идет на всех уровнях: от рядовых домохозяйств – к топ-менеджерам корпораций, от социально незащищенных слоев – к государству, от вечно голодающей Африки – к жирующему "золотому миллиарду". Отсюда и некий ренессанс левых настроений. Но у "новых левых" – старые идеи о том, как все поделить.

Вообще, все это терминологическое разделение на левых и правых, либералов и консерваторов полно условностей и устарело вместе со всей политической системой. Мировые лидеры встречаются на саммитах, проводят переговоры, подписывают документы, от чего если что и меняется, то только суммы на их банковских счетах. Существуют элиты со своими вертикалями власти, чиновниками, армиями – и параллельно существуют обычные граждане. И эти параллельные реальности все больше отдаляются друг от друга.

Источник. URL: zautra.by/art.php?sn_nid=9343&sn_cat=10