Предисловие

Естествознание – блистательное достижение человечества. Поражает его концептуальное своеобразие и рафинированность. Во многом благодаря естествознанию история человечества размечена вехами поразительных научных прозрений, которые завораживали не только естествоиспытателей, но и представителей всех других наук. Достаточно вспомнить в этой связи удивительные концептуальные уроки сначала релятивистской, а затем квантовой механики. Благодаря интеллектуальному натиску физиков были открыты законы макро-, микро- и мегамира. Ни самому маленькому, ни самому большому не удалось ускользнуть от их бдительного ока. Рядом с физикой всегда находилась ее ближайшая соседка химия. Две эти отрасли науки составили фундамент современной науки. Именно они и являются предметом данной книги. Разумеется, в ходе рассуждений будет рассматриваться не только единство физики и химии, но и своеобразие каждой из них.

Физические открытия не делались в одночасье. Они стали закономерным итогом героических усилий многих поколений ученых, сталкивавшихся в своих поисках с неисчислимыми трудностями. В XX столетии все большее число физиков стало понимать, что в тщательном исследовании нуждаются не только природные явления, изучаемые физикой, но и она сама. У истоков этого понимания стояли австриец Э. Мах, бельгиец П. Дюэм, немец А. Эйнштейн, датчанин Н. Бор.

Все они прекрасно осознавали, что чем более развита физика, тем в большей степени она нуждается в непременной спутнице, которую нарекли именем "философия физики". Нельзя сказать, что оно является удачным. Некоторые философы ошибочно посчитали, что они способны преподать уроки мастерства, не вникая основательно в тонкости физики. Физики к такой экспансии философов всегда относились иронично, а порой и враждебно. Кстати, многие из них не стремились целенаправленно заниматься философией физики. Они предпочитали физику без философского привкуса.

В итоге философия физики, едва возникнув, оказалась в положении падчерицы. Она не стала по-настоящему родной ни для философов, ни для физиков. С точки зрения автора, фактическое положение дел с философией физики не соответствует тем вызовам, с которыми встречаются исследователи. Отсутствие систематического образования в области философии физики сказывается в последующем в творческой работе ученых. Некоторые из них предпринимают героические попытки развить философию физики собственными силами, но, как правило, достичь решающего успеха им не удается. Любая наука успешно развивается лишь тогда, когда она становится уделом должным образом скоординированного сообщества ученых. Но вокруг философии физики такого рода сообщество все еще находится в стадии становления.

Автор пришел в философию из физики 40 лет тому назад. Поэтому неудивительно, что, взрослея в новом качестве, автор первоначально уделял философии физики первостепенное внимание. Однако в последующем интересы автора переместились далеко за границы физики, в частности, в область общественных наук. Повсюду поражало катастрофическое положение дел с метанаукой, т.е. с осознанием существа науки. В меру своих скромных сил автор стремился способствовать развитию метанауки. Периодически он возвращался к философии физики^[1], как правило, невольно констатируя медленный темп ее прогресса.

Новый интерес к философии физики у автора оказался связанным с развитой им теорией концептуальных переходов, с которой читателю предстоит в процессе чтения данной книги освоиться детально. С точки зрения автора, ему удалось использовать ее не без успеха применительно ко многим отраслям наук. В этой связи возник замысел изложить философию физики в систематическом виде именно на основе теории концептуальных переходов. В своих мыслях автор неоднократно возвращался к этому замыслу, но его реализация из-за дефицита времени постоянно откладывалась на будущее.

Непосредственным толчком для написания этой книги стали контакты автора с соискателем ученой степени доктора наук в области методики физики, который неоднократно обращался к автору за консультациями. Главная особенность книги состоит в том, что философия физики излагается в систематическом виде как спецификация теории концептуальных переходов. Автор старался написать ее так, чтобы она представляла интерес для каждого, кто, будь то магистрант, аспирант или доктор наук, неравнодушен к современной физике и пытается понять ее сокровенные черты.

Что касается химии, то в философском отношении она относительно долго пребывала в тени физики. В начале XX в. философские споры в химии не приобретали той острой формы, которая была характерна для физики с ее в высшей степени необычными идеями, вроде относительности пространства и времени и неопределенного поведения микрочастиц. В философском отношении химия отставала от физики по крайней мере лет на тридцать. Становление философии химии в качестве самостоятельной дисциплины явно затягивалось, причем как в нашей стране, так и в странах Запада.

Интересно отметить, что в СССР философские проблемы химии привлекали определенное внимание, не меньшее, а возможно, даже большее, чем в странах развитого капитализма. Изредка появлялись даже специальные монографии, посвященные философии химии^[2]. Но какой-то особый всплеск интереса к философии химии не наблюдался. В революционные 1985–2000-е гг. в нашей стране былые исследования в этой области не получили сколько-нибудь существенного развития. Принципиально по другому пути шла философия химии в странах Запада, прежде всего в Германии, Англии и США, а также в Нидерландах и Италии.

В 1997 г. было образовано Международное общество по развитию философии химии, издающее с 1999 г. журнал "Основания химии". С 1995 г. издается журнал "HYLE", посвященный философии химии и также имеющий международный характер. Среди авторов из стран Запада широко распространено мнение, что в середине 1990-х гг. произошло конституирование философии химии в принципиально новом качестве. Вряд ли стоит оспаривать это мнение. Но, к сожалению, приходится отметить, что в описанный процесс не были вовлечены отечественные исследователи. Далеко не случайно положение дел с развитием философии химии в нашей стране оставляет желать много лучшего. Но при всех успехах, достигнутых в этой области в западных странах, конституирование философии химии в качестве отдельной самостоятельной науки идет не без скрипа.

Сам термин "философия химии" указывает как на философию, так и на химию. Токи знания идут к философии химии, по крайней мере, с двух сторон. Но оба источника отнюдь не блещут кристальной чистотой. Современная философия, являющаяся итогом многовековых усилий, перегружена ненаучными положениями. В этом нет ничего удивительного. Она складывалась в века, когда наука находилась в зачаточном состоянии. Выдающиеся философы далеко не всегда были знатоками науки. К сожалению, такое положение дел сохранилось в философии по настоящий день. Схоластическими средствами философию химии не создать.

Кажется, что выходом из создавшегося положения является опора не столько на философию, сколько на философию науки. Но, к сожалению, и она перегружена все теми же ненаучными, схоластическими моментами. Без них не обходятся тогда, когда рассуждают о науке вообще, без вхождения в тонкости отдельных наук, в частности, физики и химии. Приходится констатировать, что современная философия в значительной степени охвачена антинаучным синдромом. Разумеется, философии химии он противопоказан. Из сказанного следует вполне определенный вывод: философия любой науки, в том числе физики и химии, должна иметь научный характер. Известно лишь одно философское противоядие от антинаучного синдрома – мета- научный подход, согласно которому предметом философии физики является физика, а философии химии – химия.

Как уже отмечалось, токи знания идут к философии химии как науке не только от философии, но и от химии. Но в интересующем нас аспекте и химия далеко не безупречна. Она не страдает от антинаучного синдрома сколько-нибудь существенно, но у нее есть своя слабость, а именно – антиметанаучный синдром. Проявляется он в стремлении обойтись без какой-либо философии. В химии как таковой философии действительно делать нечего. Химия есть химия, в ней отсутствуют какие-либо зазоры для других наук. Но это не значит, что она должна изолироваться от других наук, особенно от философии химии. Дело в том, что любая наука, в том числе и химия, не существует сама по себе, она является относительно самостоятельной структурной единицей сети научных дисциплин, с которыми она находится в междисциплинарных связях. Химикам нужна и математика, и информатика, и лингвистика, но особенно – философия химии, которая является осознанием существа самой химии. Сократовское "познай себя" относится к любой науке, применительно к химии оно как раз и приводит к философии химии. И вот тут выявляется новая трудность. Химики привыкли руководствоваться стандартами химии, а не философии химии. Поэтому очень часто, когда химики обращаются к философии химии, они, по сути, руководствуются не ее собственными установками, а химическими положениями. В этом и заключается антиметанаучный синдром применительно к химической науке.

Таким образом, философия химии не вырастает непосредственно ни из химии, ни из философии. Она является самостоятельной дисциплиной. Философия химии в качестве метанауки изучает не химические явления, а саму химию как науку. В уразумении этого обстоятельства и состоит самая главная трудность, с которой приходится сталкиваться каждому, кто стремится содействовать развитию философии химии. Основная задача применительно к химии состоит в конституировании философии химии, или метахимии, как относительно самостоятельной научной дисциплины. Но в чем наиболее органично выражается специфика философии химии? В ее концептуальном устройстве. Любая наука соткана из концептов, философия химии тоже. Следовательно, решение обозначенной выше задачи состоит в представлении философии химии в качестве тщательно упорядоченной концептуальной структуры. Ей, равно как и концептуальному устройству физики, в дальнейшем будет уделено первостепенное внимание. В этой связи часто придется обращаться к методологии науки. Концептуальное устройство физики и химии не может быть понято без обращения к научным методам.

Итак, автор руководствуется вполне определенной теорией, а именно – теорией понятийных переходов. В любом месте науки исследователь осуществляет управление понятиями, в частности, посредством дедукции и индукции. Управление понятиями осуществляется и при сопоставлении теорий. А для этого необходим соответствующий исторический анализ. Почему делается акцент на метанаучности и концептуальности, разъяснено выше. Развиваемый автором подход, разумеется, не исчерпывается этими двумя установками в ранге принципов. Важная значимость придается также принципам трансдисциплинарности, плюрализма и ответственности^[3]. Это означает, что положение физики и химии рассматривается в трансдисциплинарной сети современных наук, а следовательно, их связи с этими науками. Принцип плюрализма выступает, прежде всего, как ориентация на достижения всех основных современных философских направлений, в частности, феноменологии, герменевтики, аналитической философии, неопозитивизма, постпозитивизма и постструктурализма. Наконец, принцип ответственности задает этический каркас всей книги. Автор убежден, что философия физики и химии кульминирует в этике ответственности.

Таким образом, при написании книги главная задача автора состояла в предложении научному сообществу в систематизированном виде курсов истории, философии и методологии физики и химии. В какой степени автору это удалось, судить читателю. Автор надеется, что книга будет полезна всем, кто изучает курсы философии физики и химии, особенно магистрантам и аспирантам. Специально для них в учебник включено соответствующее методическое обеспечение. Книга писалась также в расчете на ученых и преподавателей. Автор с благодарностью примет отклики читателей на мою книгу^[4].

Автор