Право вещной выдачи

И об этом праве не понадобится много говорить, причем, по причине той же, что обозначена в предыдущем параграфе: уже с первых строк его определения становится ясно, что правом вещным оно быть никак не может. "Право вещной выдачи предоставляет его обладателю возможность периодически получать от собственника недвижимой вещи имущественное предоставление в форме товара, денег, работ или услуг в определенном размере (объеме), а в случае неполучения такого предоставления — правомочие распорядиться этой вещью путем обращения на нее взыскания в порядке, предусмотренном для ипотеки (ст. 349)" — так определяет интересующее нас право вещной выдачи абз. 1 п. 1 ст. 305.

Если, опять-таки, принять определение за истину, получится, что речь в нем идет о двух различных юридических возможностях. Начнем с конца, поскольку последняя возможность — правомочие распорядиться этой вещью путем обращения на нее взыскания — нам уже встречалась под именем права экзекуции чужого имущества. Объектом этого права является чужое право собственности, вследствие чего оно должно быть размещено среди элементов гражданской правоспособности, а не субъективных вещных прав.

Что же касается первой — возможности периодического получения предоставления от собственника недвижимой вещи — то и она, как реализуемая либо требованием своего обладателя, либо его пассивным поведением (ожиданием предоставления) и не дающая ему шансов фактического господства над чужой недвижимой вещью, тоже не может быть причислена к категории вещных прав. Место ей — среди прав обязательственных. В этом не оставляет сомнения п. 2 ст. 305.^[1], согласно которому "...порядок имущественного предоставления на основании права вещной выдачи определяется правилами о соответствующих видах договоров, на основании которых передаются такие товары, выполняются работы или оказываются услуги", т.е. подчиняется правилам об исполнении обязательств соответствующего содержания и вида.

Сказанное самым что пи па есть красноречивым образом подтверждается и п. 1 и 2 ст. 305.5, согласно которым нарушение обязанности имущественного предоставления по праву вещной выдачи обсуждается по нормам о договорной ответственности — ответственности за нарушение обязательства Впрочем, значение этого подтверждения не нужно переоценивать — перед нами именно подтверждение, не более того. Вывод о том, что право вещной выдачи является обязательственным сделан нами не от последствий его нарушения, а, прежде всего, по его содержанию, которое сводится либо к требованию либо к ожиданию предоставления, совершаемого другим (обязанным) лицом, т.е. чужими действиями, а затем — по кругу обязанных субъектов, коим является один лишь собственник обремененной правом вещи. Можно сказать, что право вещной выдачи лишено абсолютного действия, ибо никто из посторонних лиц не обязан ни к активному поведению, ни даже к пассивному воздержанию от каких-либо действий. Вещные предоставления производятся строго определенным лицом; посторонние лица не имеют к этой обязанности никакого отношения и, следовательно, никак не могут се нарушить. Даже если отказать прав)' вещной выдачи в обязательственной природе, его все равно нельзя будет не считать правом относительным; следовательно, оно никак не может быть вещным.

На этом можно было бы и поставить точку, если бы не еще один вопрос, невольно возникающий в связи с тематикой права вещной выдачи и вызывающий чисто практический интерес: имеет ли право вещной выдачи какое-нибудь отношение к праву получателя ренты (гл. 33 действующего ГК)? Возникновение этого вопроса столь очевидно и неизбежно, что оказалось предвидимым самими разработчиками изменений-дополнений к ГК, посчитавшими необходимым поместить среди проектируемых статей ст. 305.2. Называясь "Право вещной выдачи и рента (пожизненное ОГЛАВЛЕНИЕ с иждивением)"^[2] она устанавливает, что "...договором ренты или договором пожизненного содержания с иждивением (гл. 33) может быть предусмотрено установление права вещной выдачи" (п. 1), причем, условия такого договора о праве вещной выдачи "...определяются правилами настоящей [20.6| главы" (п. 2).

Вот оно, оказывается, как! — договоры ренты и пожизненного содержания с иждивением могут быть основаниями возникновения либо права получателя ренты, либо права вещной выдачи, т.е. (по мнению проектировщиков п. 1 ст. 305.2 ГК) перед нами — два различных субъективных права? Но в чем же состоит эта разница, если (с точки зрения разработчиков п. 2 ст. 305.2 ГК) условия договоров ренты и пожизненного содержания с иждивением, предусматривающих возникновение права вещной выдачи, определяются правилами главы о праве вещной выдачи? Отличия арифметические (количественные, технические, словом, непринципиальные), конечно, можно найти^[3]; но в чем же состоит отличие генеральное (содержательное)? Увы, нам такового обнаружить не удалось — существо как того, так и другого права сводится то ли к требованию, то ли к ожиданию имущественного предоставления от собственника вещи, обремененной данным правом. Разницы никакой.

Возможно, разница будет замечена сторонниками концепции сложных правоотношений: право вещной выдачи непреложно обеспечено возможностью его обладателя распорядиться обремененной вещью путем обращения на нее взыскания в ипотечном порядке, а вот право получателя ренты такого обеспечения может и не иметь. Верно, но только "в принципе". Потому что согласно п. 1 ст. 587 действующего ГК исполнение обязательства выплаты ренты с недвижимой вещи столь же непреложно обеспечивается залогом этой самой недвижимой вещи, т.е. ипотекой. Ну а поскольку существо залога (в том числе ипотеки) законодателем и сейчас усматривается именно в возможности распоряжения его предметом путем обращения на него взыскания и присвоения извлеченной таким образом выручки, выходит, что и действующий п. 1 ст. 587, и проектируемый абз. 1 п. 1 ст. 305 ГК говорят об одном и том же. Сказать, что известное право обеспечено возможностью его обладателя распорядиться чужой недвижимой вещью в порядке, установленном нормами об ипотеке — значит (по нашему ГК) сказать то же самое, что и "интересующее нас право обеспечено ипотекой определенной вещи". Разницы, стало быть, и с этой точки зрения нет никакой. Договор ренты, заключенный в отношении недвижимой вещи, всегда с необходимостью устанавливает ни что иное как право вещной выдачи.