Право оперативного управления

Праву оперативного управления, несмотря на всю его условность и нестандартность, также присущ целый ряд признаков ограниченных вещных прав. Оно: (1) также, как и право хозяйственного ведения (и также, как все другие ограниченные вещные права) производив от права собственности, (2) имеет своим объектом, вроде бы, имущественные комплексы, и, в то же самое время, вроде бы, отдельные вещи и их совокупности (суммы), входящие в комплексы^[1]; (3) наполняется ОГЛАВЛЕНИЕм, заключающимся в возможности совершения управомоченным лицом активных действий непосредственно по отношению к объекту, причем (4) это ОГЛАВЛЕНИЕ императивно определено законом или иными правовыми актами.

Какие же еще (кроме неопределенности ситуации с объектом) обстоятельства подают повод к сомнениям в вещной природе права оперативного управления? Прямо об этом, опять-таки, не говорится; можно предположить, что одним из них является соображение о возможности ограничения содержания права оперативного управления не только нормативными предписаниями, но и также (1) целями деятельности организации-правообладателя, (2) заданиями собственника и (3) назначением имущества. В действительности, ничего несовместимого с природой вещного права здесь нет. Цели деятельности организации-правообладателя ограничивают не ее отдельно взятые субъективные права, а, в соответствии со ст. 49 ГК, предопределяют всю ее правоспособность в целом; назначение имущества отчасти предопределяется его естественными свойствами, и, следовательно, в этом отношении ставить пределы разумному осуществлению любых субъективных прав, а частью — опять-таки, целями деятельности организации. Наконец, задания собственника также не пачкают "чистоты конструкции" здесь не нарушается, поскольку (как и в случае с ограниченными вещными правами на земельные участки) ГК ведет речь не о содержании правомочий по владению и пользованию (они признаются за управомоченным лицом в любом случае и их ОГЛАВЛЕНИЕ ничем не отличается от содержания одноименных правомочий собственника), а лишь об отдельных формах (способах), пределах и условиях (границах) их осуществления (реализации).

Затем, несколько странным выглядит п. 2 ст. 296 ГК, предоставляющий собственнику имущества, переданного им в оперативное управление, возможность по своему произволу изымать у правообладателя отдельные вещи, тем самым прекращая па них право оперативного управления. Действительно, о каком субъективном праве может идти речь, если слагающие его возможности могут быть прекращены произволом другого лица, невзирая на желание управомоченного? Где же пресловутая неприкосновенность частных нрав? В действительности ничего необычного здесь нет, ибо, во-первых, такая возможность предоставляется законом, а во-вторых, произволу собственника ставятся известные пределы: предметом изъятия может быть не всякая вещь, а излишняя, не используемая или используемая не по назначению. По сути мы имеем здесь продолжение комментированного выше принципа осуществления права оперативного управления в соответствии с целями организации и заданиями собственника; его неосуществление или осуществление иным образом хотя само по себе и не влечет прекращения этого права, но создает возможность такого прекращения односторонним волеизъявлением собственника — лица, заинтересованного в строго целевом использовании своих вещей.

Последним препятствием для безоговорочной квалификации права оперативного управления в качестве вещного является установление ряда нормативных ограничений в реализации правомочия распоряжения отдельными видами вещей. Так, казенное предприятие самостоятельно распоряжается всем имуществом, но, по общему правилу, только с согласия учредителя (исключение составляет производимая предприятием продукция). Учреждение же и вовсе не распоряжается ничем, кроме закрепленных за ним денежных средств (да и то не свободно, а в соответствии со сметой) и доходов, полученных от разрешенной собственником самостоятельной предпринимательской деятельности.

Комментируя все перечисленные признаки, которые могли бы считаться препятствиями в вещно-правовой квалификации права оперативного управления, достаточно указать, что ни по одному из них вещные права из группы однородных (абсолютных) субъективных прав не выделяются и не отграничиваются. Есть ли в числе признаков вещного права такой, например, как обязательное наличие в его содержании правомочия распоряжения вещами, да еще и по собственному усмотрению управомоченного? Нет и быть не может. Есть ли среди них такой признак, как исключительная возможность обладателя вещных прав определять пели и направления в их осуществлении? Тоже пет. О чем тогда, спрашивается, и говорить?