Права членов семьи собственника жилого помещения

Они отнесены проф. Сухановым к числу ограниченных вещных, во-первых, из-за своего содержания, заключающегося в возможности совершения их обладателями (членами семьи) собственных активных действий по пользованию жилым помещением "на условиях, предусмотренных жилищным законодательством"^[1] (п. 1 ст. 292 ГК), во-вторых — в силу присущего ему свойства следования за жилым помещением при переходе права собственности на таковое к другому лицу (п. 2 ст. 292, п. 1 ст. 558) и, в-третьих — из-за их абсолютной защиты против всех других лиц, включая собственника (п. 2 ст. 292).

Обращаясь к изучению названных факторов легко увидеть, что "рабочим" из всех них является только один (первый). Свойство следования за вещью присуще, как уже неоднократного говорилось, в том числе и самим проф. Сухановым, не только вещным, но и некоторым обязательственным правам; кроме того, ссылка на п. 2 ст. 292 в редакции, воспроизводимой ученым, к сегодняшнему моменту явно устарела^[2]. Что же касается абсолютной защиты, то это, как уже неоднократно указывалось, не причина, обусловливающая необходимость признания тех или других прав вещными, а, напротив, следствие вещной природы прав. Право не становится вещным от того, что кто-то дает ему абсолютную его защиту; напротив, только будучи правом абсолютным (например, вещным), субъективное право и способно получить абсолютную защиту^[3].

Видимо, чувствуя недостаточность своей аргументации, проф. Суханов обращается "за помощью" еще и к и. 4 ст. 292 ГК, первоначальная редакция которого предусматривала, что "...отчуждение жилого помещения, в котором проживают несовершеннолетние члены семьи собственника, допускается с согласия органа опеки и попечительства". "Закон здесь, по сути — пишет ученый — ограничивает собственника недвижимости в праве распоряжения ею". Не говоря уже о том, что здесь имеет место использование откровенно устаревшей редакции нормы^[4], также очевидно, что установленное ею ограничение, хотя и производится в интересах несовершеннолетних лиц, не имеет никакого отношения к содержанию принадлежащего им права пользования жилым помещением, ибо "снимается" это ограничение не самими несовершеннолетними (что естественно), и даже не их законными представителями (что удивительно), а органами исполнительной власти. Налицо, следовательно, норма об одном из публичных ограничении права собственности на жилой дом и квартиру^[5].

Между тем, для обоснования вещной природы права члена семьи собственника жилого помещения нет никакой необходимости прибегать к столь зыбким доводам. Если верно, что всякое вещное право — это абсолютное субъективное гражданское право, ОГЛАВЛЕНИЕм которого является возможность управомоченного лица осуществлять непосредственное господство над вещью (владеть вещью), то в дополнение к первому признаку вполне достаточно было бы акцентировать внимание лишь на том, что объектом права члена семьи собственника жилого помещения является индивидуально определенная и, к тому же, недвижимая вещь — определенный жилой дом или данная конкретная квартира. Члены семьи собственника получают гарантированные правом возможности своими фактическими действиями осуществлять непосредственное господство над индивидуально определенной вещью (владеть ею) — что же еще нужно, чтобы признать право вещным? Неразрывная же связь данного права с правом собственности на жилое помещение, невозможность его возникновения и существования иначе, как у лиц, состоящих в определенных семейных отношениях с собственником его объекта, не свидетельствуют ни о чем ином, кроме как об ограниченном качестве данного вещного права.