О правах и свободах. Об общественном и частном доступе к информации
В ходе проделанного анализа международно-правовой, конституционно-правовой и законодательной основ регулирования информационных отношений в Российской Федерации нам достаточно часто встречались такие правовые категории как "права и свободы". Сейчас пришла пора прояснить их ОГЛАВЛЕНИЕ и соотношение между собой.
Прежде всего, отметим, что в конституционно-правовой доктрине разграничение прав и свобод носит достаточно условный характер. В целом, считается, что по своей юридической природе и системе гарантий права и свободы однородны. В то же время, некоторые элементы различий выделить можно, т.е. они однородны, но не тождественны.
Так, различая права и свободы, мы, среди прочего, отдаем дань уважения определенным политико-правовым традициям, сложившимся в XVIII–XIX вв. Употребление категории "свобода" позволяет нам в методологических и иных прикладных целях подчеркнуть особенность сферы реализации той или иной правовой возможности, на время отстраняясь от внимания к результатам действий по ее реализации (свобода мысли, слова, печати, вещания, сетевой коммуникации). Тогда же, когда мы желаем подчеркнуть то обстоятельство, что в данном контексте речь идет о достаточно определенных действиях конкретных управомоченных лиц, корректнее употребление категории "права", а не "свободы".
В целом можно сказать, что свободы в сравнении с правами – представляют собой менее четко выраженные, определенные, формализованные правовые возможности. Норма ч. 4 ст. 29 Конституции РФ дает нам пример некого симбиоза "права" и "свободы" ("право свободно" искать, получать, передавать, производить и распространять информацию).
Характерно, что одно из основных правомочий, вытекающих из этой конституционной нормы, образует правомочие так называемого "общественного доступа" к информации.
Одним из квалифицирующих признаков этого вида доступа к информации является то, что его субъект не специальный, а общий. Это означает, что, по общему правилу, субъектом общественного доступа к информации является каждый индивидуум, законно находящийся на территории России, вне зависимости от того, является ли он гражданином РФ, иностранцем или лицом без гражданства. Более того, субъектом общественного доступа к информации может быть не обязательно "физическое", по и "юридическое" лицо или структура, обладающая правами "юридического лица". Наконец, объект такого доступа – любая, не ограниченная в установленном федеральным законом порядке в доступе информация, потребная "каждому" для его личностного и (или) общественного развития.
Особо подчеркнем то обстоятельство, что правовой режим общественного доступа по общему правилу не предполагает обязанности его субъектов приводить какие-либо обоснования своего желания на получение запрашиваемой ими информации. Напротив, создатели информационных ресурсов обязаны формировать их по общему правилу открытыми и общедоступными, за исключением той информации, которая отнесена законом к категории ограниченного доступа. Отказ в запрашиваемой информации не ограниченного доступа[1] - самостоятельный предмет судебного обжалования.
Резюмируя, можно констатировать, что объект общественно доступной информации, также как и ее субъект, носит общий, а не специальный характер.
Наряду с "общественным доступом" к информации Конституция РФ закрепляет конституционно-правовой режим частного доступа к информации. Такого рода отношения регулирует норма ч. 2 ст. 24 Конституции РФ. Это ее профильная ориентация. Разумеется, возможности конституционно-правового правомочия по частному доступу могут быть задействованы и для доступа общественного. Однако такого рода использование правового механизма нормы ч. 2 ст. 24 Конституции РФ будет во многом носить характер "нецелевого". В частности, в рамках этого механизма серьезным ограничителем "общественного" доступа является конституционно закрепленное императивное условие ее применимости - "непосредственность" затрагивания прав и свобод запрашиваемых заявителем "документов и материалов".
В целом, правовой режим этого вида доступа к информации довольно существенно отличается от предусмотренного
ч. 4 ст. 29 Конституции РФ. Прежде всего, отличие в том, что здесь мы в гораздо бо́льшей степени имеем дело именно с "правом", а не "свободой" Почему? Во-первых, потому что в норме ч. 2 ст. 24 Конституции речь идет не о вообще "информации", а только о такой ее разновидности как "документированная", т.е. о конкретных сведениях, содержащихся в "документах и материалах".
Во-вторых, как уже было отмечено, эти сведения должны нс как-нибудь, а "непосредственно затрагивать" права и свободы каждого адресата этой нормы. Именно в корреляции с этим существенным признаком правового механизма нормы ч. 2 ст. 24 Конституции неправомерный отказ должностного лица в предоставлении собранных в установленном порядке документов и материалов, непосредственно затрагивающих права и свободы гражданина, либо предоставление гражданину неполной или заведомо ложной информации, если эти деяния причинили вред правам и законным интересам граждан, образуют состав не просто правонарушения, а уголовного преступления (ст. 140 УК РФ "Отказ в предоставлении гражданину информации").
В-третьих, норма данной статьи четко определяет тех субъектов, на ком лежит обязанность обеспечения реализации правомочия субъектов частного доступа (органы государственной власти, органы местного самоуправления, их должностные лица) и, наконец, не забудем об еще одном важном правовом условии: такой доступ легитимен, "если иное не предусмотрено законом".
Представляется, что существование и дальнейшее развитие наряду с конституционно-правовым институтом "общественного доступа" конституционно-правового института частного доступа к информации послужит системообразующим фактором постепенного разделения информационного права на сектора права публичного и частного.
Пример из практики.
О НАРУШЕНИИ ПРАВ ЖУРНАЛИСТОВ РАДИОСТАНЦИИ "МАЯК"
НА ПОЛУЧЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННО ЗНАЧИМОЙ ИНФОРМАЦИИ
Решение № 1 от 17 февраля 1994 г.
Судебная палата по информационным спорам при Президенте Российской Федерации, руководствуясь пунктами 9 и 20 Положения о Судебной палате, а также пунктами 3 и 4 Указа Президента
Российской Федерации от 31 декабря 1993 г. № 2334 "О дополнительных гарантиях права граждан на информацию", рассмотрела вопрос об отказе директора Управления вкладов и расчетов Сбербанка Л. Н. Афанасьевой дать информацию радиостанции "Маяк" в связи с опубликованием Указа Президента Российской Федерации от 24 декабря 1993 г. № 2297 "О единовременных компенсациях вкладчикам Сберегательного банка Российской Федерации, имевшим вклады на 1 января 1992 г.".
Судебная палата установила, что 31 января 1994 г. в 16 час. 40 мин. московского времени ведущий программы радиостанции "Маяк" А. И. Рувинский проинформировал радиослушателей о начинающейся 1 февраля 1994 г. компенсации вкладов населения в Сбербанке. Ведущий подчеркнул, что все данные, прозвучавшие в передаче, "Маяк" получил из различных источников, в частности из "Российской газеты".
Далее А. И. Рувинский заявил следующее: "Думается, что сам механизм индексации, его конкретные детали представляют несомненный интерес для наших слушателей. Наш корреспондент попросил разъяснить эти детали, прокомментировать Указ Президента и дальнейшие действия Сберегательного банка директора Управления вкладов и расчетов Сбербанка Лидию Афанасьеву. Однако она отказалась это сделать, посоветовав внимательнее прочитать Указ. Таким образом, мы считаем, что нарушено право граждан на информацию и право прессы на получение этой информации. Лидия Афанасьева сочла возможным их проигнорировать".
Указ Президента Российской Федерации "О дополнительных гарантиях права граждан на информацию" однозначно регламентирует информационную открытость деятельности должностных лиц, что выражается "в доступности для граждан информации, представляющей общественный интерес или затрагивающей личные интересы граждан".
Таким образом, Судебная палата считает, что со стороны должностного лица Сбербанка Л. Н. Афанасьевой было допущено нарушение права граждан на информацию (и, в частности, права журналистов на получение этой информации), которое закреплено в части 4 статьи 29 Конституции Российской Федерации, статье 39 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации", в пунктах 3 и 4 Указа Президента Российской Федерации от 31 декабря 1993 г. № 2334 "О дополнительных гарантиях права граждан на информацию".
Отказ дать дополнительную информацию ограничил возможности граждан оперативно воспользоваться правами, предусмотренными Указом Президента Российской Федерации.
Учитывая вышеизложенное, Судебная палата делает замечание директору Управления вкладов и расчетов Сбербанка Афанасьевой Л. Н. и рекомендует впредь не допускать нарушения права граждан на информацию и права прессы на получение информации, закрепленных в законодательстве Российской Федерации.
Председатель Судебной палаты
А. Б. Венгеров
Постановления Правительства Российской Федерации как регулятор информационной открытости органов власти и управления
Исторически первым нормативным правовым актом правительственного уровня, регулирующим информационную открытость федеральных органов исполнительной власти явилось постановление Правительства Российской Федерации от 12 февраля 2003 г. № 98 "Об обеспечении доступа к информации о деятельности Правительства Российской Федерации и федеральных органов исполнительной власти".
Зачастую оно подается исключительно как "правительственная инициатива". На самом же деле оно появилось как результат воздействия на правительство и конкретно на его тогдашнего премьера М. Касьянова российского гражданского общества. Пиком этого воздействия был проведенный осенью 2001 г. в Кремле Гражданский форум, где премьеру М. Касьянову пришлось публично пообещать вплотную заняться открытостью исполнительной ветви государственной власти: "Думаю, что настала пора правительству разработать для себя своего рода правила информационной открытости, правила доступа и обязательства перед обществом: то есть информировать не только об уже принятых решениях, но и о процессе принятия этих решений"[2].
Немного позже тогдашний заместитель главы аппарата Правительства России А. Волин представил публике свою версию появления этого постановления, связав ее с начавшейся еще в 2002 г. работой Правительства России по подготовке законопроекта "Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления": "С самых первых этапов разработки законопроекта со стороны министерств и ведомств посыпалось безумное количество замечаний, возражений, отказов согласовать этот законопроект. И тогда у премьер- министра М. Касьянова родилась идея: сначала принять постановление Правительства на эту же тему, а затем, когда оно уже начнет действовать, спокойно закончить работу над законопроектом"[3]. Известный журналист в своих оценках вторит высокопоставленному правительственному чиновнику: попытки подготовить законопроект о доступе граждан к всеобъемлющим сведениям о деятельности структур исполнительной власти натолкнулись не просто на сопротивление чиновников, а на их "свирепое сопротивление"[4].
Суть постановления Правительства России № 98 от 12 февраля 2003 г. состояла в закреплении в нем новой обязанности федеральных органов исполнительной власти - обеспечить доступ граждан и организаций к информации о своей деятельности (за исключением сведений, отнесенных к информации ограниченного доступа) путем создания информационных ресурсов в соответствии со специальным перечнем, утвержденным этим же Постановлением, и размещения их в информационных системах общего пользования. Органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органам местного самоуправления Постановление так же рекомендовало принять меры по обеспечению доступа граждан и организаций к информации о своей деятельности с помощью сайтов.
В современной России практически сразу нашлись структуры гражданского общества, способные достаточно качественно осуществлять общественный мониторинг этих сайтов. В частности, с 2004 г. занимается – и достаточно успешно – исследованием проблем электронной прозрачности публичной власти действующий в Санкт-Петербурге общественный "Институт Развития Свободы Информации", позднее трансформировавшийся в "Фонд Свободы Информации"[5].
Результаты такого рода общественного мониторинга уровня электронной открытости органов государственной власти и управления регулярно доводятся Фондом до сведения соответствующих федеральных органов власти, аппарата Правительства Российской Федерации и Администрации Президента РФ.
В настоящее время вместо постановления Правительства Российской Федерации от 12 февраля 2003 г. действует постановление Правительства РФ от 24 ноября 2009 г. № 953 "Об обеспечении доступа к информации о деятельности Правительства Российской Федерации и федеральных органов исполнительной власти", принятое во исполнение положений Федерального закона от 9 февраля 2009 г. № 8-ФЗ "Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления".