"Повесть о разорении Рязани Батыем"

Автор "Повести о разорении Рязани Батыем", одного из поэтических шедевров рязанской областной литературы, предлагал другой путь борьбы с монголо-татарским нашествием. Проникнутая пафосом воинской доблести, "Повесть" утверждала идею защиты Родины всем миром и до конца, до гибели последнего воина. Не случайно образ "смертной чаши", единой для всех жителей Рязани, для всех защитников Руси, становится в произведении центральным образом-символом.

В основе "Повести" лежит история разгрома Рязани полчищами Батыя в декабре 1237 г., точнее всего изложенная в Новгородской первой летописи, куда она попала из не дошедшей до нас Рязанской летописи. Самые ранние списки "Повести о разорении Рязани Батыем" относятся ко второй трети XVI в. и входят в состав цикла сочинений о Николе Заразском. Однако, как доказали ученые, "Повесть" около двух столетий существовала в качестве самостоятельного произведения, прежде чем стала частью созданного в 1530-е гг. цикла, связанного с культом святого Николы и его иконы, перенесенной из Корсуня в Рязань.

Композиция "Повести" отличается сложностью, поскольку произведение складывалось на протяжении десятилетий, в силу чего в нем много позднейших вставок и наслоений. Очевидно, что "Повесть" была составлена не сразу после нашествия Батыя, ибо рассказ о многих событиях ведется по памяти, с опорой на фольклорную традицию. Эпически сближены в противостоянии врагу живые и мертвые к 1237 г. рязанские князья, в "Повести" все они выступают как братья. Однако острота переживания изображаемых событий и ряд исторических подробностей в тексте памятника свидетельствуют в пользу датировки произведения первой половиной XIV в. (в конце этого столетия столицей Рязанского княжества стал Переяславль, а Коломна уже не была рязанским городом).

В первой части произведения, где рассказывается о появлении войска Батыя на границах Рязанской земли, перед читателем разворачивается трагическая история семьи рязанского князя Федора. Он возглавил посольство к Батыю и принял мученическую смерть за дерзостный ответ врагу: "Не полезно бо есть нам, христианом, тобѣ, нечестивому царю, водити жены своя на блуд, – аще нас приодолѣеши, то и женами нашими владѣти начнеши". Молодая жена князя Евпраксия не захотела пережить мужа и с сыном Иваном на руках "ринуся из превысокаго храма своего... на среду земли и заразися до смерти".

Во второй части трагедия княжеской семьи перерастает в трагедию города, не покорившегося завоевателям. Хотя рязанцы бьются как былинные богатыри, "един с тысящею, а два – со тмою", героизм сопротивления не может остановить орд Батыя, и от Рязани остаются "токмо дым и пепел". В "Повести" есть победитель, но нет побежденных: "И не оста во граде ни един живых, вси равно... едину чашу смертную пиша. Ньсть бо ту ни стонюща, ни плачюща: и ни отцу и матери о чадех, или чадом о отци и матери, ни брату о брате, ни ближнему роду, но вси вкупѣ мертви лежаща".

Трагедия становится общерусской в третьей части, посвященной подвигу воеводы Евпатия Коловрата. Известие о нашествии Батыя застало Евпатия в Чернигове, где он был вместе с князем Ингварсм Ингваревичем. С небольшой дружиной Евпатий нагнал войско Батыя под Суздалем и неожиданно нанес ему удар с тыла, со стороны выжженной врагом земли. От страха татары стояли "яко пияны", думая, что восстали мертвые. Убить Евпатия им удалось лишь с помощью стенобитных орудий. Тело героя Батый выдал для погребения остаткам дружины Евпатия, уважая воинскую доблесть врага: "Мы со многими цари, во многих землях, на многихъ бранех бывали, а таких удалцов и резвецов не видали, ни отци наши възвестиша нам. Сии бо люди крылатый, и не имеюще смерти".

Жизнеутверждающе звучит последняя часть произведения, когда Ингварь Ингваревич после плача и похорон защитников Рязани берется за трудное дело возрождения города. Завершающий аккорд "Повести" - похвала рязанским князьям – убеждает в былой славе Руси, что служит гарантом грядущих побед над врагом.

Тема смерти связывает воедино все части произведения. Трижды в "Повести" звучит рефрен "вси равно умроша и едину чашу смертную пиша"; семь раз в качестве композиционной единицы выступает форма плача, причем плачи, имеющие одинаковую структуру, варьируются, разрастаясь и усложняясь. Так, в начале произведения лишь упоминается о том, что дядька князя Федора по имени Апоница горько плакал над убитым. В конце "Повести" уже не только воспроизводятся слова плача Ингваря Ингваревича над телами погибших рязанцев, которые "лежаша на земли пусте, на травѣ ковыле, снѣгом и ледом иомерзоша, никим брегома", но и сама ситуация оплакивания князей (рязанских, коломенских, муромских, пронских) многократно повторяется. Плачи определяют основной эмоциональный настрой произведения, которое в целом можно расценивать как авторский плач над разоренной Рязанской землей. Подобно "Слову о полку Игореве", "Повесть о разорении Рязани Батыем" представляет собой органический сплав жанров плача и славы. В заключительной похвале рязанским князьям дан их коллективный портрет, выполненный в летописно-агиографической манере: "Сии бо государи рода Владимера Святославича, сродника Борису и Глѣбу, внучата великаго князя Святослава Олговича Черниговьского. Бяше родом христолюбивый, братолюбивый, лицем красны, очима светлы, взором грозны, паче мѣры храбры..." Все это дает основание ученым сближать структуру произведения с летописной повестью, где после изложения обстоятельств смерти князя обычно приводится плач по нему и описание погребения, а затем дается похвала умершему.

Хотя для автора "Повести" важно показать единение русских перед лицом общей беды, в произведении присутствует мотив княжеских и боярских преступлений: на помощь Рязани не пришел со своим войском владимирский князь Георгий Всеволодович, желая в одиночку сразиться с врагом; один из рязанских вельмож из зависти "нашептал" Батыю "на князя Федора Юрьевича... яко имѣет у собе княгиню от царьска рода, и лѣпотою- тѣлом красна бѣ зело". Однако в целом все в "Повести" подчинено задаче дать идеальное представление о том, как следует любить и защищать родину. Храброе рязанское воинство встречает врага на подступах к городу, предпочитая осаде открытый, хотя и неравный бой, что, впрочем, противоречит летописным данным об обороне Рязани. Исторические неточности в произведении объясняются не столько эпической отдаленностью изображаемых событий, сколько художественно-публицистическим замыслом автора. Рассказывая о гибели Олега Красного, которого враги за отказ принять их веру "рассекли ножами на части", писатель переносит ореол святости на всех рязанских князей, осмысляя религиозный подвиг как патриотический. В "Повести" Олег назван братом Юрия Ингваревича, хотя в действительности он, скорее всего, был его племянником.

Велико историко-литературное значение "Повести о разорении Рязани Батыем". "Созданная на пепелище", она свидетельствует о высоком уровне развития рязанской областной культуры. Поэтика произведения оказала большое влияние на формирование жанра древнерусской воинской повести ("Повесть о взятии Царьграда турками" Нестора-Искандера, "Повесть о нашествии Тохтамыша" и др.). Множественны и в художественном отношении значительны отголоски этого произведения в литературе Нового времени (поэма С. А. Есенина "Евпатий Коловрат", исторический роман В. Г. Яна "Батый"),