"Посторонний": жизнь и смерть Мерсо

"Миф о Сизифе" перекликается с хрестоматийным художественным созданием Камю – "Посторонний", одним из двух его самых прославленных романов. Он долго обдумывался и был завершен в 1942 г. Он выдержал бесчисленное количество изданий на разных языках, "оброс" комментариями и интерпретациями, касающимися и общего смысла, и загадочной фигуры главного героя. Это многоплановое произведение, близкое по жанру к философской притче. Но сила Камю, его притягательность как раз в том, что образы и сюжет романа, выполняя определенную философско-идеологическую функцию, обладают художественной наглядностью, впечатляющей силой и эстетической завершенностью. В Камю в счастливой гармоничности соединяются моралист и мастер слова.

В романе "не реальность и не фантастика". В нем миф, "укорененный в конкретной живой жизни, в жаркой плоти дня". Внутренний мотив романа – глубочайшее отчуждение личности. Протагонист – молодой француз Мерсо, обычный мелкий конторский служащий, обитатель пригорода города Орана в Алжире, той части Африки, где прошла юность Камю, навсегда ему памятная. Но будучи реальным персонажем, он одновременно олицетворяет мифологию абсурда.

В романе выделяются две части. В первой события как бы пропущены сквозь "субъективную призму" героя. Во второй те же самые эпизоды и события представлены с точки зрения участников и очевидцев судебного процесса над Мерсо. Во всем произведении словно разлита атмосфера африканской жары, палящего солнца, отупляющей духоты. Это подчеркивает некое заторможенное состояние, которым парализован герой. Он – посторонний, безучастный, равнодушный. И в то же время питающий презрение к фальши окружающего мира. Его существование монотонно, бездуховно. Изо дня в день ходит на работу, выполняет служебные функции с вызывающим безразличием, его встречи с любовницей лишены эмоций и сводятся к сексу. Равнодушие выказывает он и на похоронах матери; этот факт будет позднее обыгран па суде как свидетельство его преступной бесчувственности. Ничем нс мотивированной вспышкой неконтролируемого раздражения становится и убийство им араба.

Во второй части центр художественного внимания – судебная процедура. Она воспроизведена с очевидной иронической и даже сатирической ретушью. Прокурор в речи, исполненной "обвинительного уклона", рассуждает о чудовищном злодеянии Мерсо. Адвокат же, напротив, в словесной эквилибристике живо рисует подзащитного как истинного труженика и верного сына. Под пером Камю механизм правосудия в действии обретает фарсовые черты.

Все это время Мерсо пребывает в состоянии некой прострации и отрешенности. Слабо воспринимает то, что говорится по его поводу, и всего более желает поскорее избавиться от духоты судебного зала и возвратиться в свою одиночную прохладную камеру. С таким безразличием встречает он и вынесенный ему смертный приговор, поскольку ощущает фальшь и несправедливость закона.

Мерсо у Камю – человек, который, не претендуя на героизм, согласен умереть за правду. Ожидая казни, он открывает для себя "вечность" и блеск звезд, и "нежное безразличие мира"... Он не раскаивается перед смертью, отклоняет любые догматы, будучи привержен к истине реальной жизни. Разъясняя свой замысел, Камю пишет: "Ненамного ошибутся те, кто прочтет в “Постороннем” историю человека, который безо всякой героической позы соглашается умереть во имя истины".

Абсурдному миру в романе противопоставлена природная стихия: солнце, прохлада моря как противовес нависшей неодолимой духоте. Сияющее солнце вообще один из главных образов "Постороннего". В письме к Камю Борис Пастернак писал о впечатляющей силе романа: "Я все видел, все испытывал и почувствовал: жару, пустыню, необитаемую в воскресный день, близость моря, страшное соседство одухотворенной природы и бессердечного человека".

Как же можно определить жанр "Постороннего"? В нем есть черты романа воспитания, но особого рода. Столкнувшись с абсурдностью мира, герой не усваивает его законы, не приспосабливается к нему. Он от него отторгается. Погружается в себя, в свое "я". И оно остается для него единственной самоценностью.