Понятие и цель судебного представительства

Общие положения о представительстве в суде содержатся в ст. 48 ГПК. Закон наделяет граждан правом вести свои дела в суде лично или через представителей. Данная норма имеет принципиальное значение, поскольку, во-первых, устанавливает саму возможность использования гражданами судебного представительства по гражданским делам, во-вторых, свидетельствует об отсутствии в российском гражданском судопроизводстве случаев обязательного представительства дееспособных физических лиц. При этом допускается одновременное участие в производстве по делу гражданина и его представителя. Кроме того, из приведенной нормы прямо следует, что число представителей, выступающих от имени одного представляемого лица, не может быть ограничено.

В силу определенной специфики представительства, осуществляемого в отношении организаций, о нем говорится отдельно от представительства граждан. Обращает на себя внимание то, что законодатель применительно к делам с участием организаций разграничивает участие в процессе их органов и их представителей. В то же время по вопросу о том, следует ли признавать органы юридического лица его представителями, велась многолетняя дискуссия. Поскольку в лице его органов выступает само юридическое лицо (и никаким другим образом оно непосредственно в суде само действовать не может), данные органы следует отличать от его представителей, что и нашло свое прямое отражение в законе. Отождествление же органов юридического лица с представителями является излишне упрощенным способом разрешения проблемы, возникшей в связи с определением их правового положения. Дела организаций ведут в суде их органы, действующие в пределах полномочий, предоставленных им федеральным законом, иными правовыми актами или учредительными документами, либо представители (абз. 1 ч. 2 ст. 48 ГПК).

Полномочия единоличных органов, ведущих дела организаций, подтверждаются документами, удостоверяющими служебное положение должностных лиц, выступающих в качестве таких органов, а при необходимости учредительными документами. В том случае если правом на ведение дела в суде наделен коллегиальный орган юридического лица, то непосредственно в рассмотрении дела судом участвует его представитель и суд должен проверить как полномочия данного органа, так и полномочия представителя.

Если на момент рассмотрения дела в нем участвует организация, находящаяся на стадии ликвидации, то от ее имени в суде выступает уполномоченный представитель ликвидационной комиссии.

В процессуальной и цивилистической литературе дается неоднозначное определение понятия представительства. Одни ученые полагают, что представительство является правоотношением (или системой правоотношений) определенного вида, другие же понимают под ним соответствующую деятельность. Существует и взгляд на представительство как на сложное явление, которым охватывается и правоотношение представительства, и юридическая деятельность представителя. Именно как такое сложное явление рассматривает представительство в гражданском праве E. H. Гендзехадзе^[1]. Еще дальше по пути расширения объема понятия представительства идет С. А. Халатов, полагающий, что понятие процессуального представительства должно быть определено как единство трех его составляющих: действий, правоотношений и норм, объединенных в институт. Вместе с тем автором дается определение представительства, фактически соответствующее "концепции действия".

Более точным представляется определение рассматриваемого понятия как деятельности. Несомненно, что именно деятельность имеется в виду, когда говорят об "осуществлении представительства", "цели представительства", "субъекте представительства", "представительстве в суде", "отказе от представительства". Именно динамический момент позволяет понять практическое значение представительства. Так, например, адвокат, совершая процессуальные действия (а не находясь в статическом положении), обеспечивает достижение целей представительства, т.е. получение представляемым лицом судебной защиты его прав, свобод и законных интересов.

Возражая против точки зрения, согласно которой представительство есть определенного рода деятельность, приводят довод, состоящий в том, что совершение процессуальных действий, хотя бы и от имени другого участника процесса, невозможно вне правоотношений^[2]. Данное положение само по себе является правильным и не вызывает каких-либо возражений. Однако то обстоятельство, что деятельность представителя осуществляется в рамках соответствующих правоотношений, не означает, что представительство не может рассматриваться как такая деятельность. Правосудие, например, также осуществляется в рамках соответствующих правоотношений, но оно не определяется как правоотношение или совокупность правоотношений (universitas juris), поскольку при этом выхолащивалась бы сама суть правосудия. Сходный недостаток имеет место и при определении представительства как правоотношения.

К доводам, приводимым противниками "концепции правоотношения", необходимо добавить, что если придерживаться этой концепции, то становится непонятным, что же тогда составляют действия, совершаемые представителем, если они не являются представительством, каким иным юридическим термином они могут быть обозначены.

Кроме того, признание представительства правоотношением (или системой правоотношений) приводит к некоторым явно расходящимся с элементарными представлениями об этом правовом институте выводам. Так, например, если исходить из концепции представительства как системы правоотношений или единого правоотношения, в которых участвуют три субъекта, то следует признать, что субъектами представительства являются и представляемый, и представитель, и третье лицо. Однако субъект представительства в обычном понимании – это лицо, совершающее действия от имени и в интересах другого лица, а таковым может быть признан лишь представитель, но не представляемый либо третье лицо.

В юридической науке нередко предпринимались и предпринимаются попытки расширить рамки понятия "представительство" применительно к гражданскому процессу, включая в него консультирование доверителя по вопросам права, составление от его имени процессуальных документов^[3]. Однако оказание указанных видов юридической помощи лицом, выполняющим функции представителя, осуществляется вне рамок процессуальных правоотношений^[4] и не является собственно представительством.

"Гражданское (арбитражное) процессуальное представительство является формой оказания правовой помощи одного лица (представителя) другому лицу (представляемому) в форме совершения процессуальных действий представителем от имени и в интересах представляемого в рамках полученных полномочий в связи с рассмотрением и разрешением судом гражданского дела, урегулированных совокупностью норм, составляющих институт"^[5].

Традиционно в науке гражданского процессуального права под целью судебного представительства понимается оказание помощи не только лицам, участвующим в деле, но и суду в осуществлении правосудия по гражданским делам. Формированию данного взгляда в немалой степени способствовало то обстоятельство, что согласно ст. 1 Закона СССР от 30.11.1979 "Об адвокатуре в СССР" адвокатура в СССР должна была содействовать осуществлению правосудия, соблюдению и укреплению социалистической законности^[6]. Однако современное законодательство об адвокатуре не предусматривает в качестве цели адвокатской деятельности оказание содействия правосудию, что в большей мере соответствует природе адвокатуры, созданной для выполнения публично-правовой функции оказания юридической помощи нуждающимся в ней лицам, а не суду.

В еще меньшей степени содействие осуществлению правосудия можно рассматривать как цель деятельности иных, кроме адвокатов, категорий лиц, выступающих в качестве представителей сторон (родственников, частнопрактикующих юристов и др.).

Как показывает сама история судебного представительства, возникновение данного института было обусловлено не назревшей необходимостью оказания дополнительной помощи суду в осуществлении правосудия, а существующей у тяжущихся в силу различных причин и усиливавшейся со временем потребностью в ведении их дел от их имени другими лицами.

Вместе с тем нельзя отрицать того, что нередко процессуальная деятельность представителей объективно содействует постановлению судом законного и обоснованного решения по делу, однако такое содействие является не целью, а лишь желательным результатом данной деятельности.