Польское вторжение. Оборона Смоленска. Клушинский разгром

Последние победы Скопина были одержаны в обстановке, когда уже полгода шла война с Речью Посполитой. В качестве предлога для нее было использовано заключение русско-шведского союза против тушинцев. Польский король Сигизмунд III, претендовавший на корону Швеции, узурпированную его дядей Карлом IX, понимал, что этот союз направлен и против него. (В тексте русско-шведского договора, заключенного князем М. В. Скопиным-Шуйским 28 февраля 1609 г. в Выборге, содержалось фактическое обязательство русской стороны после победы над тушинцами помочь Карлу IX в войне с Речью Посполитою и обязательство не заключать сепаратных договоров с поляками.)

Но поход на Московское государство был задуман польским королем еще до заключения Выборгского договора. Правда, сначала войну приостановил рокош Зебжидовского, но вскоре после победы над внутренними врагами король вернулся к планам завоевания России. Уже в январе 1609 г. Сигизмунд III убедил сенаторов в возможности быстрой и легкой победы над московитами, и те дали согласие па начало военных действий.

9 сентября 1609 г. 12-тысячная армия польского короля перешла русскую границу, взяла город Красный, а 16 сентября ее передовые отряды подошли к Смоленску. Ими командовал литовский канцлер Лев Сапега. 19 сентября к ним присоединились главные силы. Через день началась осада крепости. Вскоре, уже после неудачного первого штурма города, к королевским войскам присоединились 10 тыс. черкас (запорожцев).

Польской интервенции против России придавала исключительное значение римская курия. Не случайно папа Павел V, по обычаю первых крестоносцев, благословил меч и шлем польского короля, присланные в Рим перед началом похода. На все время войны с Россией было получено освобождение от постов на армию в 40 тыс. чел.

Однако с ходу овладеть Смоленском королевской армии не удалось. Оборону крепости от врата возглавили воевода Михаил Борисович Шеин и его помощник, второй воевода, князь Петр Иванович Горчаков, сумевшие задержать поляков под смоленскими стенами почти на два года.

Город был хорошо укреплен. Его стены и башни строились 16 лет, с 1586 по 1602 г. Руководил работами выдающийся фортификатор Федор Конь (Савельев), окруживший Смоленск мощной каменной стеной с 38 башнями. Протяженность ее составляла 6,167 верст (6,5 км), толщина - 2,5–3 сажени (5–6,5 м), высота – 6,1-8,8 сажени (13–19 м). В арсеналах крепости находилось 170 пушек разного калибра. В случае опасности их устанавливали в бойницах (амбразурах) подошвенного, среднего и верхнего боя – на трех уровнях, что обеспечивало действенное поражение противника на расстоянии до 400 саженей (800 м). Ширина боевой площадки смоленской стены составляла 2–2,25 сажени, что породило легенду о требовании Бориса Годунова строить ее так, чтобы можно было проехать по ней на тройке.

Гарнизон Смоленска насчитывал 5,4 тыс. чел. (900 дворян и детей боярских, 500 стрельцов и пушкарей, 4 тыс. осадных посадских людей и даточных уездных людей). Гарнизон делился на две части – осадную, состоящую из 2 тыс. чел., и вылазную (действовавшую на вылазках), насчитывавшую 3,5 тыс. ратников.

Командовавший королевской армией коронный гетман Станислав Жолкевский, проведя рекогносцировку, убедился в надежности крепостных укреплений, взять которые с имеющимися у него силами было затруднительно. Поэтому на созванном по его просьбе военном совете он предложил оставить у Смоленска осадный корпус, а армию двинуть к Москве, со взятием которой кампанию можно будет считать выигранной. Но король и его советники отвергли этот план – Сигизмунду III во что бы то ни стало хотелось взять Смоленск, причем как можно быстрее.

Штурм было решено провести в ночь на 25 сентября. Все надежды возложили на использование петард, мощных взрывных зарядов. Их успешное применение позволило бы избежать необходимости ведения долгих осадных работ. Петардами решили разбить Копытицкие (западные) и Авраамиевские (восточные) ворота. Затем штурмующие колонны должны были через них ворваться в крепость.

Однако защитники города сумели подготовиться к возможной атаке. Еще до начала осады перед всеми проезжими башнями были поставлены деревянные срубы с узкими проходами между ними. Эти дополнительные укрепления засыпали землей и камнями. По задумке воевод, при начале бомбардировки вынесенные вперед срубы могли прикрыть крепостные ворота от огня осадных батарей. Они затруднили и действия петардщиков, так как в проходах между срубами мог пройти лишь один человек.

После начавшегося обстрела города петардщик Вайер с трубачом двинулся к Копытицким воротам, а Новодворский со своим горнистом – к Авраамиевским. Последние удалось взорвать. Но атаки не последовало, так как трубачи в темноте потерялись и протрубить сигнал о начале штурма оказалось некому. Время было потеряно и когда поляки все-таки приблизились к восточной стене Смоленска, успевшие приготовиться к отражению приступа защитники встретили их огнем. Разбитые ворота были забаррикадированы. Неся потери, королевские войска отошли на исходные позиции.

Перегруппировавшись, они стали штурмовать северную и западную стены крепости. Бой продолжался с 25 по 27 сентября. Тяжелее всего пришлось защитникам Днепровской и Пятницкой башен (северная часть города) и Копытицкой башни (западная часть). Наличие большого резерва, быстро перебрасываемого на самые опасные участки, позволило Шеину отбить все приступы, нанеся противнику тяжелый урон.

Отбившись, смоляне быстро исправили повреждения и, учитывая склонность противника к подрыву ворот, завалили все проездные башни бревнами, землей и камнями. Поставленные перед воротами срубы укрепили частоколом и палисадами, разместив на этих импровизированных фортах надежные караулы.

Запорожские казаки избранного гетманом реестрового полковника Богдана Олевченко прибыли к Смоленску 27 сентября 1609 г. Это произошло уже после окончания первого приступа. Приход 10 тыс. воинов, имевших собственный опыт осады и взятия османских, турецких и русских крепостей, вдохновил приунывшего было короля на продолжение осады.

Возобновилась бомбардировка городских укреплений. Батареи были установлены на Спасской горе, напротив города – за Днепром и рекой Чуриловкой. Но сказывалось отсутствие тяжелых осадных орудий: нанести сколько-нибудь значительный ущерб оборонявшимся польские артиллеристы не смогли. Скорее всего, они и не ставили себе такую задачу, отвлекая внимание защитников от начавшихся инженерных работ. Их не прекратили даже зимой. Но подкопы были обнаружены, и 16 января 1610 г. смоляне подвели под самый опасный из них галерею, ворвались в прорытый врагами тоннель, перебили находившихся в нем рабочих и взорвали подземный ход. Вскоре был найден и второй подкоп. На этот раз рабочих охранял сильный караул. Поэтому, когда к противнику подвели галерею, поляков не стали атаковать, а выстрелили по ним из пушки полой бомбой со "смрадным" составом. В него входили селитра, порох, сера, водка и другие вещества. Полуотравленные враги бежали, а смоляне взорвали захваченный подкоп.

Уничтожена была и третья минная галерея. При этом погиб французский инженер, руководивший подземными работами. Противник на время прекратил их, ожидая прибытия тяжелых проломных орудий и мортир. Их доставили в июле 1610 г., тогда же были возобновлены инженерные работы. Началось возведение апрошей^[1] у Копытицкой башни. Защитники города повели навстречу им свои траншеи, уничтожив часть неприятельских. Несмотря на это, полякам все же удалось докопаться до башни, после чего именно на ней был сосредоточен огонь вражеских батарей. 18 июля удалось пробить брешь, и на следующий день противник штурмовал город, но и этот приступ был отбит. Отражены были и следующие штурмы (11 августа и 21 ноября 1610 г.). Ресурсы крепости стали иссякать только к лету 1611 г.: подходили к концу боеприпасы, продовольствие, в строю осталось всего 200 чел., способных держать в руках оружие.

О тяжелой ситуации в городе и уязвимых местах крепости полякам сообщил перебежчик Андрей Дедешин, один из участников ее строительства, знавший все слабые места построенных Федором Конем укреплений. Он сообщил, где "град худ, делан в осени". Получив ценные сведения, король принял решение о генеральном штурме города, сосредоточив огонь артиллерии на указанном предателем слабом месте.

Перед началом очередного приступа Смоленск был подвергнут бомбардировке. Хотя крепость обстреливали из тяжелых орудий, но результаты были незначительными – лишь в одном месте пушкарям удалось пробить небольшую брешь в стене. Тем не менее, было принято решение начать штурм. 2 июня 1611 г. с наступлением темноты польские войска заняли исходное положение на подступах к городу.

Ровно в полночь, соблюдая тишину, штурмовые колоны двинулись вперед. В районе Авраамиевских ворот врагам удалось незаметно взобраться по штурмовым лестницам на стену и ворваться в крепость. В это время немецкие наемники попытались проникнуть в крепость через брешь, накануне пробитую в стене. Но здесь дорогу им преградили оставшиеся с воеводой Шеиным русские воины. В ожесточенной схватке у Коломенской башни на западной стене почти все они пали смертью храбрых. Несколько человек, в том числе и раненный в бою воевода, укрылись в башне и были взяты в плен. Схваченный Шеин был закован в цепи, подвергнут пыткам, а затем отправлен в Варшаву.

К утру 3 июня 1611 г. враг овладел Смоленском. Последние его защитники отступили на Соборную горку, где возвышался старинный, заложенный еще Владимиром Мономахом Успенский собор. В его подвалах хранились пороховые запасы крепости. Когда все защищавшие Соборную горку воины пали в неравном бою и враги ворвались в собор, раздался взрыв, разрушивший храм. Подорвал его тезка предателя Дедешина, посадский человек Андрей Беляницын.

Сковывая силы врага, Смоленск и его защитники дали царю Василию Шуйскому и его воеводам возможность решить тушинскую проблему. С началом войны с Речью Посполитой часть служивших Лжедмитрию II поляков и литовцев ушла в королевский лагерь под Смоленск. Оставшиеся требовали от "царика" новых пожалований и установили над ним строгий надзор. 27 декабря 1609 г. он тайком проскользнул мимо их караулов и бежал в Калугу. Лишившись "вождя", подмосковный стан сразу же распался. Воспользовавшись этим, Скопин двинулся к Москве и 12 марта 1610 г. вступил в город.

Он стал готовиться к новому походу – на Смоленск, в течение полугола осажденный поляками, но в разгар ратных сборов тяжело заболел и 23 апреля 1610 г. умер. Сейчас исследователи уже не сомневаются в его отравлении – в останках 23-летнего воеводы обнаружен комбинированный яд, содержащий соли ртути и мышьяка.

По одной из версий, Михаила Скопина-Шуйского отравила Екатерина Григорьевна Шуйская – дочь знаменитого опричника Григория (Малюты) Скуратова и жена Дмитрия Шуйского. Родственники царя совершили эго убийство, якобы страшась желания народа видеть Скопина новым государем. Но именно им его смерть была в то время совершенно невыгодна, ведь необходимость изгнания из пределов государства вражеских войск вынуждала считать этого полководца незаменимым. Другого военачальника, талантом равного Скопину, у царя Василия не было.

Смерть воеводы имела тяжелые последствия. Во главе подготовленной им армии, двинувшейся на Смоленск, был поставлен князь Дмитрий Шуйский. Современник дал ему очень нелицеприятную характеристику как военачальнику, подчеркнув, что этот воевода "сердца не храброго, но женствующими обложена вещми, иже красоту и пищу любящаго, а не луки натязати и копия приправляти хотящаго". Под командованием брата царя находилось около 20 тыс. русских воинов и 6–7 тыс. иностранных наемников из корпуса Я. Делагарди.

В королевском лагере под Смоленском сообщения о предстоящем походе царских войск на выручку осажденной крепости воспринимались с беспокойством. В мае 1610 г. Сигизмунд III даже решился отправить в Москву своего гонца Слизня с предложением заключить "вечный мир" в обмен на уступку ему Северской земли. Но Василий Шуйский, видимо, поверил в то, что черная полоса его царствования кончилась, и ответил королю отказом и требованием очистить русские земли.

Тогда Жолкевский вновь предложил разделить осаждавшие Смоленск войска на две армии: одна должна была остаться под крепостью, а вторая, во главе с ним, – идти навстречу идущему из Москвы войску Шуйского. На этот раз предложение гетмана было принято, и 23 мая (2 июня) он выступил в поход.

Соединившись но пути с остатками тушинской армии, которые вел к Смоленску полковник Александр Зборовский, гетман вышел к Цареву Займищу и блокировал острожек, построенный Федором Елецким и Григорием Валуевым. Жолкевский не сомневался, что туда же рано или поздно придет армия Дмитрия Шуйского и Делагарди, и стал ждать ее.

Действительно, русско-шведское войско не могло не воспользоваться разделением польских сил и тем, что, как полагали русский воевода и шведский генерал, Жолкевский связан по рукам осадой острожка. На самом деле гетман не собирался стоять у валов и рогаток полевой крепости русских. Как только он узнал о появлении противника, то той же ночью совершил быстрый марш навстречу войску Шуйского.

Битва началась на рассвете 24 июня 1610 г. в окрестностях деревни Клушино. Здесь, в 15 верстах от города Гжатска, войска Шуйского подверглись внезапному нападению небольшой армии Жолковского, под началом которого находилось 11,5 тыс. кавалерии, 1 тыс. пехотинцев. Несмотря на численное превосходство русско-шведского войска, в шедшем 5 ч сражении польская армия разгромила полки Д. И. Шуйского и Я. Делагарди.

В числе главных причин поражения – фатальная ошибка русского воеводы, расположившего пехотные части за полками дворянской конницы, не прикрыв их, как было принято Скопиным, полевыми укреплениями. На исход битвы повлияла и внезапность польской атаки – Шуйский не успел подтянуть к месту начавшегося сражения имеющиеся у него 18 орудий (у поляков было всего 2 фальконета – малокалиберных орудия). Однако несмотря на внезапность нападения гетманской армии первые удары польских гусар не достигли своей цели. Только после 10 кавалерийских атак поляки смогли прорвать строй русских полков. Опрокинутая противником московская конница обратилась в бегство, расстроив порядки стоявшей за ней пехоты.

На исход битвы повлияла и измена части наемников (из французских и немецких полков) Делагарди. В плен к полякам попали воевода Василий Бутурлин и разрядный дьяк Яков Демидов, перед сражением привезший жалованье для иноземцев. В числе павших оказался воевода Яков Барятинский.

Получив сведения о поражении главной армии, осажденная в острожке иод Царевом Займищем часть русского войска сложила оружие, вынужденно перейдя на сторону объявленного претендентом на русский престол польского королевича Владислава.