Политика дерегулирования

Политика тотального дерегулирования международных финансовых рынков непосредственно связана с законом дерегулирования, принятым Конгрессом США в январе 1980 г. После принятия этого закона МВФ получил карт-бланш на оказание давления на те страны, которые обращались в МВФ с заявками на кредитные ресурсы. На деле политика и МВФ, и Всемирного банка в 1990-е гг. была направлена на то, чтобы заморозить и в конечном счете сократить государственные затраты, но при этом они опасались потерять поддержку общества, которое не склонно полагаться на абсолютизацию частных организаций. Рынок, — утверждали деятели МВФ, — в этом смысле часто (хотя и не абсолютно) является самым подходящим и эффективным средством в сочетании с индивидуальным процветанием и страхованием по безработице, личными вкладами на расходы, в том числе на высшее образование, обеспечением необходимой заботы о пожилых и престарелых, все это дополняется эффективным участием государства как гаранта социальной стабильности, надежности частных институтов^[1]. Однако, по мнению МВФ, государства не должны вмешиваться в те сферы, где рынки могут оперировать более эффективно, что, однако, по мнению фонда, часто игнорируется, особенно в развивающихся странах и странах с переходной экономикой. В этих странах государственным фирмам, так же как и некоторым частным фирмам, связанным с правящей бюрократией, предоставляются искусственные конкурентные (стоимостные) преимущества. Многие государственные предприятия получают прибыль от снижения налогов или полного освобождения от них, разрушая конкуренцию и сокращая доходы в бюджет. Часто они и являются источником дефицита в бюджете и соответственно препятствуют эффективному государственному перераспределению средств на более важные социальные цели.

Проблема эффективности (и неэффективности) государства в экономическом росте стала предметом серьезных фундаментальных исследований. При этом сдерживание коррупции и создание более эффективного правительства также считалось одним из главных условий, обеспечивающих экономический рост^[2]. Но эти выводы на деле не были обоснованными, поскольку не проводились сравнительные исследования, просто a priopi утверждалось, что частное предпринимательство эффективно само по себе, оно не нуждается в государственном регулировании.

Хотя в ряде случаев эти суждения были справедливы, однако они уходили от более важного вопроса — необходимости точного определения границы между частным и государственным в экономической системе. До недавнего времени специалисты из западных стран и международных организаций с максимальной настойчивостью добивались сокращения участия государства в экономике, что привело многих экономистов, занимающихся развитием, к игнорированию важнейшей проблемы поиска совершенствования регулирующего органа государства^[3].

После Азиатского кризиса в ряде случаев тональность выступлений несколько изменилась: они используют рыночный механизм для повышения своей эффективности, не отказываясь от моментов государственного регулирования, — утверждается в Докладе Всемирного банка. Это было важным признанием ошибочности курса, навязанного по сути всему миру (в том числе и предыдущими рекомендациями Всемирного банка и МВФ), что довольно значимо. Но дальше констатации этого факта дело не пошло. Похоже, специалисты Всемирного банка были озабочены тем, как исправить роковые ошибки, внедренные в экономические и политические системы при их непосредственном участии, действуя на прежних методологических основаниях, т.е. основываясь на тезисе всесилия рынка, способного к саморегулированию (на позициях рыночного фундаментализма).

Поэтому уже в конце 1990-х гг. наметился некоторый отход от прежних догматических позиций. В частности, в отчете Всемирного банка по глобальному развитию подчеркивалось, что "эффективное государство" необходимо для развития. Изучение данных за три десятилетия по 94 странам давало основание делать вывод, что развитие зависит не только от экономической политики и человеческого капитала, но и от качества работы государственных институтов, определяющих экономические последствия. Эти институты определяют среду, в которой оперируют рынки. Слабая организационная среда является источником произвола со стороны государственных организаций и правительственных чиновников^[4]. Справедливой была Вперед идея отчета Всемирного банка: "Если законы используются произвольно или вообще не используются, то и рынок не будет считаться с ними. Подобным образом, если правила меняются внезапно и часто, то к ним теряют доверие. Чем шире административная власть политиков и бюрократов, тем больше возможностей для подкупа. Правительства с малыми достижениями в области соблюдения закона и порядка могут разрушить даже процветающую экономику"^[5].

Это положение остается актуальным и сегодня, особенно в российской действительности, когда многие разумные меры государства, принимаемые на верхних этажах власти, нейтрализуются некомпетентностью в сочетании с коррупционным фактором.