Политическая философия рубежа XIX–XX веков
На рубеже XIX–XX вв. новые горизонты для развития политической философии открывает теория цивилизаций, два основных направления которой – материалистическое и культурно-историческое – получают широкое признание в общественных науках.
Материалистическая школа исследования цивилизаций
Материалистический подход к сравнительному изучению цивилизаций делает акцент на изучении экономики, материального производства, способа хозяйствования и порожденных ими отношений. Это не означает, что в рамках данного подхода игнорируется роль духовных факторов, но они подчеркнуто связываются с типом технологии или социальности. Наиболее известные представители материалистической школы – Макс Вебер, французская школа "Анналов" (М. Блок, Л. Февр, Ф. Бродель и др.). В рамках данного подхода цивилизация рассматривается как определенная ступень в развитии общества и культуры, тем самым она противопоставляется дикости и варварству. Признаки цивилизации включают частную собственность и деньги, развитие земледелия, торговли, городов, классового общества, государства, религии, письменности. Таким образом, цивилизация становится одной из характеристик классового общества. Подобная интерпретация указанного термина получила распространение благодаря работам известных этнографов –Л. Моргана, Г. Чайлда, Р. Редфилда.
Значительную роль в развитии политической философии рассматриваемого периода сыграл Макс Вебер.
Биографическая справка
Макс Вебер (1864–1920), немецкий социолог, историк, экономист, родился в Эрфурте, детство и юность провел в Берлине. В 1882–1886 гг. он изучал право в университете Гейдельберга. В 1889 г. защитил диссертацию по средневековому хозяйственному праву. Занимал должность профессора в университетах Берлина (1893), Фрейбурга (1894), Гейдельберга (с 1897), Вены и Мюнхена (с 1918). С 1904 г. вместе с социологом Вернером Зомбартом основал журнал "Архив социальной науки и социальной политики". Наряду с академическими исследованиями его привлекала и политическая деятельность. Вебер бьи советником германской делегации на переговорах в Версале, а также членом комиссии, готовившей Веймарскую конституцию. Первые работы Вебера посвящены связи экономических отношений с государством и правом Рима и Средневековья ("К истории торговых обществ в Средние века", 1889; "Римская аграрная история и ее значение для государственного и частного права", 1891). В первые годы XX в. Вебер начинает заниматься социологией религии и выпускает в свет известную работу "Протестантская этика и дух капитализма" (1905). В это же время он много внимания уделяет проблемами методологии исторического знания ("Объективность социально-научного и социально-политического познания", 1904; "Критические исследования в области логики наук о культуре", 1906). С 1916 по 1919 г. он выпускает "Хозяйственную этику мировых религий", а также "Политику как профессию" (1919) и "Науку как профессию" (1920). Посмертно была издана его книга "Хозяйство и общество" (1921).
Разработанный Максом Вебером социокультурный анализ позволяет современному исследователю рассматривать политические феномены в более широком ракурсе цивилизационных процессов, где мир политического органично включен в социально-экономическое и духовное развитие.
Мнение известного философа
Генрих Риккерт (1863–1936), известный немецкий философ, отмечал: "Величие Макса Вебера как ученого заключается в том, что он создал такую науку о культуре, в которой история связана с систематикой и которая поэтому не укладывается ни в одну из обычных методологических схем; но именно благодаря этому она указывает новые пути специальному исследованию"[1].
Каждая современная цивилизация – это богатая сокровищница традиций, ритуалов, мировоззрений, моделей социальной самоидентификации и политической социализации. Политолог-компаративист, рассматривающий глобальное сообщество как реальность, должен видеть в этом разнообразии политических ответов мировых культур на вызовы современной духовности не только "цветущую сложность" планетарного бытия, но и залог политической жизнеспособности современного человечества.
В своих работах "Протестантская этика и дух капитализма", "Хозяйственная этика мировых религий" Вебер показал, что решающая роль в становлении духовных, хозяйственных и политических основ всех мировых цивилизаций принадлежит религиозной этике. Вебер называл пять религиозных или религиозно-обусловленных систем регламентации жизни: конфуцианство, индуизм, буддизм, христианство и ислам[2]. Каждая духовно-религиозная традиция в своих психологических и прагматических аспектах содержит практические импульсы к действию, которые находят свое выражение в политической, хозяйственной и других сферах общественной жизни. Каждая из мировых цивилизаций предстает перед нами как система мысли и духа, особых политических законов и традиций, хозяйственных устоев и способов жизнедеятельности.
Цитата и интерпретация
В древности во всех цивилизациях "политический локальный бог, он же этнический и всеобщий могущественный бог" существовал только для того, чтобы защищать политические интересы союза верующих. В христианстве с самого начала тоже утвердилась традиция, когда к Богу взывают как к "Богу битв" или "Богу отцов наших", как взывали в Античности к локальным богам полиса. Священные певцы, песни которых вошли в иудейские, китайские, индийские книги, восхваляют героическую смерть, которая, например, по священным правовым книгам брахманов является для кшатрия в возрасте, когда он "увидит сына своего сына". И это столь же идеальный кастовый долг, как для брахмана уединение в лесу для медитации[3].
Но как только религии удается обрести определенную дистанцию по отношению к политическому союзу, каждая духовно-религиозная традиция начинает противостоять политической деятельности. Священство все глубже воспринимает специфические добродетели образованных невоинственных слоев общества, не заинтересованных в политике (которые либо не имели реального влияния, либо утратили вкус к ней). В числе таких добродетелей простота, терпение в нужде, смиренное подчинение существующим авторитетам, кротость и непротивление неправде. При этом собственно политическая деятельность требовала совсем иных качеств: хитрости, изворотливости, умения льстить и интриговать, использовать другие этически сомнительные средства.
Таким образом, со временем внутри политического аппарата не оставалось места ни для чисто религиозных добродетелей, ни для бескомпромиссной религиозной этики. В результате на определенном этапе исторического развития в каждой из мировых цивилизаций возникал конфликт аскетической религиозно-духовной традиции с аппаратом насилия, лежащим в основе всех политических образований, что породило самые разнообразные столкновения и компромиссы в сфере культуры. Именно это во многом определило специфику формирования политических традиций и ценностей в разных цивилизациях.
Современные антропологи установили, что политические традиции каждой национальной культуры, ее "сакральный базис" составляют элементы коллективного бессознательного, которые воспринимаются как копилка человеческого опыта. Это "священные" представления об основаниях цивилизации: о добре и зле, высоком и низком, истинном и ложном[4]. В определенном смысле общественное сознание представляет собой некий символический универсум, замкнутую символическую систему, где вместо знаков существуют образы. Человек общается с миром не напрямую, а через этот промежуточный символический мир. Повторяясь из поколения в поколение, коллективные представления становятся "живой реальностью", и это своего рода высшая реальность, поскольку такие представления принимаются человеком на веру. Речь, однако, идет не о религиозной вере, а о своеобразном внушении, суггестии, о той "вере на слово", которая передается с молоком матери. Коллективные представления не подчиняются законам логического мышления, ими управляют законы партиципации (сопричастия). Человек сопричастен миру национальной культуры, он разделяет ценности этой культуры как личные, и такая сопричастность глубоко эмоциональна, во многом подсознательна.
В свою очередь, понятие ценностной ориентации в политике можно назвать обобщенной концепцией, определяющей поведение человека в сфере политики: понимание человеком своего места в политическом мире, отношения человека к политическим институтам, к желательному и нежелательному в политической жизни. Проблему политических ценностей и ценностной ориентации необходимо рассматривать в тесной связи с природой человека политического, его способностью создавать политический мир и самого себя в соответствии с мерой своих ценностей. Человек непрерывно формирует свои ценности, перманентно разрешает противоречия между сложившимся миром ценностей и антиценностями, использует ценности как инструмент поддержания политических отношений, защиту от разрушающего воздействия энтропийных процессов, угрожающих его обществу.
В работе "Критические исследования в области логики наук о культуре" Вебер подробно исследовал влияние ценностей на общественные отношения. Политические ценности и ценностные ориентации людей формируют политические традиции, которые являются относительно устойчивыми, передающимися от поколения к поколению образцами индивидуального и коллективного поведения в сфере политики. Эти традиции осуществляют связь между действительным политическим состоянием общества и его предыдущей историей. Прошлое никогда не исчезает полностью: оно остается в политической культуре благодаря двум основным механизмам – материальному и идеальному. Действие материального механизма проявляется в сохранении политических институтов, созданных предыдущими поколениями. Идеальный механизм во многом действует через человеческую память и способность к коммуникации: люди наследуют прошлые верования, знания, символы, правила, которые сохраняются, интерпретируются, используются такими институтами, как семья, церковь, школа, университет, армия, политические партии, государство.
Таким образом, в политических традициях сосредоточена мудрость поколений, которые осуществили отбор бытовавших в прошлом и заслуживающих теперь внимания норм, идеалов, правил, сохранили созданные ранее политические институты. В определенном смысле политические традиции нужно рассматривать как кладезь идеальных и материальных политических ресурсов, которые можно использовать для развития политических процессов в обществе. При этом в политике традиции выступают как один из важных источников законности политических действий. Убеждение в том, что "так было испокон века" и "наши предки всегда так поступали" нередко используются для объяснения и оправдания политических действий.
Интерпретация
В работе "Политика как призвание и профессия" Вебер подчеркнул роль традиций в формировании основ политической власти, когда, например, авторитет монарха узаконивается его принадлежностью к прежней династии. Католическая традиция и католическая этика не могли дать западной цивилизации необходимой мотивации на успех в мирской жизни. Для перехода от традиционалистского этоса (в котором отсутствуют мотивы к повышению производительности труда и приумножению капитала) к этосу капиталистическому (в котором присутствует ориентация на приумножение богатства) необходимо было кардинальное изменение строя человеческого мышления, что могла дать только религиозная Реформация. Вебер приводит пространную цитату из Бенджамина Франклина – наставление молодым людям о необходимости зарабатывать деньги, преумножать их и дорожить ими и подчеркивает в заключение: "Суть дела состоит в том, что здесь проповедуются не просто правила житейского поведения, а излагается своеобразная “этика”, отступление от которой рассматривается не просто как глупость, а как своего рода нарушение долга. Речь идет не только о “практической мудрости” (это было не ново), но и о выражении некоего этоса"[5]. Протестантизм дал западному человеку приоритетную мотивацию на индивидуальный успех в мирской жизни. Он заявил о том, что религиозная жизнь человека и его мирская жизнь – едины, причем путь к спасению души лежит именно через преуспевание в мирской жизни. Поэтому церковь и ее атрибуты спасения излишни: необходимо сосредоточиться на рациональной организации собственного дела – это и есть основной священный долг верующего человека. Как остроумно заметил Гегель в "Философии истории", протестантизм примирил человека и Бога и "благодаря достигнутому примирению пробудилось сознание того, что мирское способно содержать в себе истину; наоборот, прежде мирское считалось лишь злом, неспособным к добру, которое оставалось чем-то потусторонним. Теперь пробуждается сознание того, что нравственное и справедливое в государстве божественны, что в них осуществляется заповедь Бога и что по содержанию нет ничего более высокого и священного"[6].
Так в западной цивилизации осуществилось совпадение фундаментальной религиозной идеи (идеи долга, призвания, аскезы) и максимы повседневной экономической и культурной жизни, что вслед за Вебером принято называть "духом капитализма". С точки зрения представителя западной цивилизации нравственная активность человека в мире – это прежде всего совершенствование порядка жизни, действующих норм и отношений, т.е. технически-организационный и социально- политический прогресс. Со времен Просвещения на Западе сформировалась идеология прогресса, уповающая на внешние гарантии общественного развития, которые проявляются в совершенствовании правовых норм (идея правового государства) и техники (научно-техническое развитие). Западное гражданское общество и политическое государство основаны на этике индивидуализма – этике автономных индивидов, связанных отношениями обмена. Система нравственных ценностей здесь центрирована вокруг автономной личности, не связанной определенно с какими-то социальными структурами. Как отмечал Вебер, такой порядок не может не сопровождаться "ощущением неслыханного дотоле внутреннего одиночества отдельного индивида"[7]. В своих нравственных исканиях человек эпохи Реформации обречен одиноко брести своим путем навстречу от века предначертанной ему судьбе.
Нравственный идеал христианского Запада выражен в классической формуле Иммануила Канта: "Категорический императив, который вообще выражает лишь то, что есть обязательность, гласит: поступай согласно такой максиме, которая в то же время может иметь силу всеобщего закона!"[8] Для западного человека мораль есть результат и основание человеческой свободы, которая свидетельствует о наличии разума. Либеральная парадигма социального действия не интересуется эмоциональнонравственным контекстом человеческих поступков, более того, она этот контекст отвергает. Известный парадокс этики Канта состоит в том, что если человек помогает ближнему, предварительно любя его, то он поступает безнравственно. Нравственным является только такое действие, которое изначально не обременено эмоционально-психологической пристрастностью, даже если таковой является любовь. Именно поэтому помощь ближнему здесь предполагается в контексте ожиданий разумного эгоизма, т.е. прежде всего как помощь материальная (именно такой и является гуманитарная помощь западных стран).
Таким образом, социокультурный анализ политики, разработанный М. Вебером, позволяет глубоко осмыслить природу политических процессов, показать теснейшую взаимосвязь культурных, экономических и политических феноменов в каждой цивилизации.
Широкую известность в мировой науке культурно-материалистический подход к изучению цивилизаций получил благодаря французской школе "Анналов". Эта школа сформировалась вокруг журнала "Анналы экономической и социальной истории", основанного в 1929 г. Марком Блоком (1886–1944) и Люсьеном Февром (1878–1956). Высшим достижением школы "Анналов" считаются труды Фернана Броделя, особенно его трехтомное сочинение "Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVIII вв.".
Биографическая справка
Фернан Бродель (1902–1985), французский историк, социальный мыслитель, является одним из основателей новой парадигмы современной исторической науки. Он закончил Сорбонну (1923), участвовал во Второй мировой войне, был в плену. В 1947 г. защитил диссертацию и с 1949 г. возглавлял кафедру современной цивилизации в Коллеж де Франс. В 1956–1969 гг. возглавлял редколлегию журнала "Анналы". С 1962 г. был администратором Дома наук о человеке. Бродель предложил новую методологию синтеза социальных наук, выделив структуры социального времени. Кроме уже упоминавшейся работы "Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVIII вв." (т. 1–3; 1967– 1979) его перу принадлежат сочинения "История и социальные науки. Длительная протяженность времени" (1958), "Записки об истории" (сборник статей, 1969) и др.
Для Броделя цивилизация – это целостная историческая система, образующаяся из совокупного взаимодействия экономической, социальной, политической и культурно-психологической подсистем. Он называет ее "культурно-исторической зоной", связанной прежде всего с географией и демографией. Основное внимание он уделяет материальной деятельности людей, анализируя ее через технологическую и вещную стороны. Бродель призывал ученых последовательно рассматривать географические, демографические, агротехнические, производственные и потребительские условия материальной жизни (по его терминологии – "структуры повседневности"). Особое внимание он уделял анализу экономических структур общества – рынков, бирж, торговли и промышленности, а также возникающих на их основе социальные структур: от торговых иерархий до государства и его институтов.
Однако материалистический универсализм Броделя, его стремление детерминировать все политические события, исходя из развития материального производства, часто не дают возможности содержательно интерпретировать тонкие культурные особенности разных цивилизаций. Опираясь на концепцию Броделя, трудно объяснить радикальные, нередко парадоксальные повороты в истории культуры: упадок, реставрацию, застой, взлеты и падения. Критики Броделя справедливо упрекают его в том, что огромный фактический материал, собранный в его произведениях и наглядно демонстрирующий протекание процессов в различных сферах жизнедеятельности, не находит достаточного общетеоретического объяснения[9].
Тем не менее материалистическая школа в целом и работы Ф. Броделя в частности оказали значительное воздействие на развитие политической философии. Вместе с тем недостатки культурно-материалистической методологии способствовали развитию другой – культурно-исторической – школы в цивилизационной теории.