Политическая этика

Можно выделить несколько подходов к взаимоотношениям политики и морали:

• морализаторский (совпадение политики и морали, политика на основе строгого следования морали);

• имморальный, базирующийся на независимости или даже принципиальном антагонизме политики и морали (политика вне морали);

• компромиссный (переплетение морали и политики).

Морализаторский подход ставит политику в полную зависимость от моральных риторик, делая последние наиболее эффективным способом реализации политических задач. В самом деле, всякое политическое действие и решение нуждаются в ценностных основаниях, которые должны выглядеть таковыми при их озвучивании, даже если они не имеют никакого отношения к реальности. Нередко речь идет о моральной демагогии, которая широко используется, к примеру, в политической борьбе, становясь средством политического пиара. Так, ценностные основания политики зачастую связываются с высокоморальными целями, которые не просто искажаются при их конкретизации, а их деформация уже заложена в утопическом пафосе первоначальных риторик. Например, в тоталитарном СССР идея всеобщего блага заключала в себе возможность полного уничтожения частного блага каждого отдельного человека. В то же время постоянная диагностика политических решений моральной критикой способствует повышению морального уровня в политике, политических действий и политического сознания.

Исторический опыт показывает, что попытки реализации "моральной политики", активного включения морали в политику большей частью неоднозначны, оказываются не только неубедительными, но и несостоятельными, даже ведущими к трагическим последствиям. Дело даже не в том, что в политике нередко моральный человек проигрывает аморальному. Добро и зло всегда конкретны, различимы по обстоятельствам места (где?), времени (когда?), ситуации (кто? с кем?), образа действия (как, каким образом?). А следование абстрактным идеям часто ведет к результату, противоположному преследовавшимся и декларированным целям. Так, в борьбе за мир разоружение чревато нестабильностью, а гонка вооружений – длительной стабилизацией. Материализм оборачивается волюнтаризмом, а рационализм – активизмом и насилием над природой, обществом, человеком, стремление к истине – крайним субъективизмом. Горбачевское "новое мышление" было воспринято как проявление слабости и в результате таковым оказалось.

Морализаторство в политике всегда подозрительно, потому что часто скрывает цинизм и манипулирование. Не менее часто за этим стоит и личное заблуждение или максимализм, апелляция к нереализуемым утопиям. Кровавый опыт XX в. продемонстрировал это более чем убедительно. А еще более полутора веков назад А. де Токвиль писал о непростых задачах демократического общества, связанных с пришествием "демократического деспотизма", потакающего неоднозначным сиюминутным желаниям, ставящего реализацию пошлых радостей в зависимость от своей благорасположенности пугливой толпы, не разрушающего, но мешающего новому. В принципе о том же в свое время предупреждал и Аристотель.

Более того, целью любой морали является формирование (социализация) автономного индивида, личности, способной к сознательному выбору правильного (адекватного социальным требованиям) поведения, наделенного волей следовать нормам и способностью к самооценке. Такая личность руководствуется принципами определенной морали, и ее поведение предсказуемо – понятно, как поведет себя человек в той или иной ситуации.

Разумеется, невозможно (да не нужно) полностью унифицировать поведение людей. Существуют разные представления о достойной и правильной жизни. Неизбежны динамика, развитие образа жизни и мыслей, социальных отношений и норм. Но необходима некая устойчивая структура, задающая общую нормативную (институциональную) структуру общества. Такой структурой и выступает политическая власть (государство), легитимность которой как раз и основана на признании того, что эта власть успешно решает эту задачу.

Автономная личность "идеальна" в политическом плане – в том плане, что она не нуждается во внешнем контроле, она воплощает "политическое добро". Получается своеобразный нравственный парадокс политики. Реализация "политического добра" устраняет необходимость политического вмешательства. Получается, что реальная политика нужна только в ситуации "политического зла" (табл. 7.3).

Таблица 7.3

Нравственный парадокс политики

Политическое зло	Политическое добро
Война, корысть, насилие	Гармония, баланс интересов
Необходимость теологии греха	Люди, социум справляются сами
Мораль	Нет нужды в священном
Политика	Нет нужды в политиках
Баланс обеспечивается авторитетом	Баланс обеспечивается демократическим самоуправлением
Без теологии политика сводится к безопасности	Без теологии политика сводится к справедливости
Политическая культура
Динамика – в зависимости от ситуации и задач

Принцип автономного существования политики и морали связывается с именем Макиавелли и разделяет мораль и политику, понимая мораль как сферу личной ответственности, а политику – как сферу борьбы за власть, где все средства хороши. "Морали в политике нет, а есть только целесообразность", – говорил В. И. Ленин. Характерно, что

Макиавелли оставлял для морали личную жизнь политика: политик может быть моральным в своей семье и аморальным по отношению к другим людям. Однако реальная жизнь зачастую демонстрирует, что порочность захватывает человека, как правило, полностью.

Принцип антагонизма политики и морали может быть включен в принцип их автономии, а может быть и рассмотрен отдельно, если к нему применить бинарность добра и зла, отождествляя политику со злом. В этом случае политика выносится за рамки феноменов, которые вообще могут быть морально одобрены, и сущность политического предстает формой функционирования зла в мире. Тогда проблема политической этики оказывается исчерпанной, ибо ее не существует или она существует как еще одна возможность отрицания морали. Таким образом, принцип антагонизма неконструктивен для понимания отношений политики и морали, абсолютизируя отрицательные стороны политического.

Но полностью аморальная, безнравственная политика невозможна. То, что одними рассматривается как безнравственность и аморализм, для других (согласно кантовскому категорическому имеративу!) является нормой. Более того, применительно к любой сфере деятельности можно говорить о двух типах морали:

• в ее внешнем проявлении ("в имидже") – мораль, связанная с позиционированием данного вида деятельности в обществе в целом;

• в ее внутреннем проявлении – мораль "для внутреннего потребления".

Например, хорошо известны ценностные нормы, которым должен соответствовать "настоящий ученый":

• интеллектуальная скромность;

• эмоциональная нейтральность;

• беспристрастность;

• бескорыстие;

• независимость;

• критичность к любому авторитету;

• открытость позиции, готовность принять критику;

• объективность, исключение партикуляризма.

Однако любой хотя бы немного знакомый с бытом и нравами науки знает, что в научных коллективах действуют другие этические максимы с точностью до наоборот по отношению к приведенному перечню:

• оригинальность, яркость и неординарность;

• эмоциональная вовлеченность и ангажированность научной идеей;

• способность привлечь финансовые средства к продвижению идеи, рекламе;

• признание авторитета учителя и лидера;

• скрытность и закрытость по отношению к конкурентам, готовым перехватывать идеи;

• верность и преданность школе, направлению, нетерпимость к "изменщикам".

Очевидно проявление двойной морали, двойного стандарта. Одного – этоса науки-для-себя – по отношению к "своим", которые должны быть преданными и блюсти чистоту рядов. И другого – этоса науки-в-имидже – для внешнего потребления, адресованного по отношению к другим, которые должны видеть нас открытыми к критике, нейтральными, бесстрастными и т.п., а самое главное – и сами быть таковыми.

Аналогична ситуация и с политиками. Во внешнем имидже они должны быть бескорыстными "слугами народа", открытыми и доступными, беззаветно преданными интересам отечества, добрыми семьянинами, прислушиваться к критике, быть носителями других добродетелей, если не всех сразу. Внутри же партии, аппарата, организации действуют совсем другие нравственные критерии – личной преданности, закрытости, изворотливости... И внутренний отбор реализуется именно по этим критериям, а когда эта нравственная атмосфера становится достоянием гласности, общественным мнением она расценивается как цинизм и безнравственность. Именно такие ситуации поставили крест на политической карьере Р. Никсона, поставили под удар Б. Клинтона, С. Берлускони.

Компромиссный подход более конструктивен для политической этики. Мораль и политика влияют друг на друга и зависят друг от друга – мораль как идеальное воплощается и преломляется в конкретных ситуациях политического выбора и политических решений, а политика, руководствуясь моралью, с одной стороны, себя ограничивает, а с другой – себя развивает, находит новые формы реализации политического. М. Вебер предложил разделить этику убеждений и этику ответственности, для того чтобы прояснить возможности влияния морали на политику. Этика убеждения предполагает абсолютное следование нравственным принципам, этика ответственности предполагает учет реалий и принятие соответствующего им политического.

Можно выделить несколько трактовок политической этики:

• политическая этика как тип политической культуры – в качестве практики толерантного общения. В этом смысле неэтичным будет грубое и скандальное поведение политика, допускающего поведение, поступки, жесты и выражения, осуждаемые моралью общества, роняющие престиж нации, государства, институтов. Эта форма политической этики является формальной по своему существу, так как совсем не отменяет сопутствующего применения (при внешней благопристойности) демагогии и насилия;

• политическая этика как аналитика политических биографий – с морально-нравственной точки зрения. Если классическая политическая биография представляла политика как некий идеальный тип, поступки которого могут быть и должны быть оправданы в силу того, что выходят за рамки личностного измерения, соответствуя решению обязательных для исторического контекста глобальных задач, то в XX в. оценка жизни и деятельности политического лидера изменилась. Возможностям критического переосмысления и анализа биографии политика способствовал психоанализ, в котором появились попытки осмысления политических событий с точки зрения реализации личностных деструкций. Таким образом, очевидно, что действия политика напрямую взаимосвязаны с его личными моральными качествами, и это указывает на необходимость предъявления к политическому субъекту высоких моральных стандартов, которые позволят ему учитывать в процессе принятия решений и реализации программ действий человека как ценность, а не как политический материал;

• морально-политическая критика как способ задавать, проблематизировать поле политики, ставя вопросы, поднимающие крайне конфликтные с точки зрения нравственности проблемы, которые балансируют на грани несовместимости политики и морали;

• разработка особой теории морали, соответствующей нуждам политической реальности, в рамках упомянутой выше этики ответственности;

• политическая деонтология – свод ясных и конкретных правил, моральный кодекс политика, обязательный для лиц, выполняющих государственные функции, своего рода нравственная дисциплина, имеющая значение для репутации и профессиональной политической деятельности.

Моральные риторики в политике должны учитывать ее реалии. Например, кажется почти естественным, что некоторые политические действия требуют применения насильственных средств. Означает ли это, что этика ненасилия является в принципе неуместной при анализе политических дилемм? Поэтому можно говорить не столько о многоуровневой нравственной парадоксальности политики, сколько о конкретных проявлениях взаимодействия морали и политики.

Мораль воздействует на политику, хотя политическая деятельность сама по себе, как уже отмечалось, может быть только эффективна или неэффективна. Сама по себе она оценивается по этой шкале, а не по шкале добра и зла. Но восприятие ее результатов гражданами и их оценка всегда происходят именно по моральной шкале. И это оценивание лежит в основе легитимности/нелегитимности власти. Важную роль в таком оценивании и формировании общественного мнения играют независимые СМИ. Если политика такое "грязное" (П. Макиавелли) по своей природе дело, находящееся в постоянном конфликте с моралью, она тем более нуждается в постоянном моральном обсуждении. Да и глобализация – не только экономическая, но и информационная – создает качественно новую ситуацию, когда "естественное право", обман и насилие вызывают все больше вопросов, создают проблемы для политических сил и государств, их практикующих.

Моральная оценка власти всегда дается по какому-то основанию. В качестве такого основания могут выступать нравственные нормы – как сложившиеся, так и "целевые" (пока не реализованные, но желаемые). В качестве основания моральной оценки может выступать и предшествующий опыт ("раньше все было честнее" или, наоборот, – "слава Богу, что не так, как раньше"). Основанием может служить и некий аналог – наиболее нравственный политик, наиболее безнравственный, аморальный политик. Все это говорит о том, что основания моральных оценок достаточно подвижны, зависят от конкретной политической ситуации, целей оценки.

Существует и обратное влияние политики на мораль – утверждая, транслируя определенную мораль политической элиты. Политика и политики морально оцениваются – от этих оценок зависит их легитимность. Но в определенном смысле политика подобна языку, существующему до значений слов, но наделяющему их значениями и смыслами. Политическая власть в этом плане – до морали и вне морали. Она устанавливает моральные нормы. Потому что она суверенна. В принципе каждая политическая идеология несет и продвигает в конечном итоге определенную мораль.

И в этой ситуации также важную роль играют политическая конкуренция, гражданское общество и независимые СМИ. Например, при условии политической конкуренции разоблачение нечестного конкурента, противника социально значимо и важно, способствует нравственному оздоровлению политической жизни.

Для прояснения соотношения политики и морали можно воспользоваться подходом, предложенным Н. Луманом, согласно которому можно различать две политики ("большую" и "малую") и две морали ("идеализм" и "реализм"). "Большая" политика связана с изменением, трансформацией, модернизацией общества. Она свойственна "горячему обществу", находящемуся в стадии радикального переустройства. "Малая" политика связана со стабильностью, воспроизводством сложившихся институтов и норм (ситуация "холодного общества").

"Идеалистическая" мораль, по Н. Луману, связана с идеалами, нормами, кантовской идеей долга, реализуемыми безотносительно конкретного контекста, ситуации. Она полностью абстрагируется от субъективных точек зрения на проблему. Правовым аналогом такой морали является нормативное право. "Реалистическая" мораль выражает утилитаристские установки, она учитывает контекст ситуации. Ее правовым аналогом является прецедентное право. Обе эти морали могут быть как внешне навязываемыми, так и ангажированными, легитимными.

С учетом такого разделения можно выделить четыре возможных комбинации морали и политики (табл. 7.4).

Важную роль в конкретной морали – в том числе и прежде всего политической – играет акцент ориентации на цели или на используемые средства. В этой связи В. Лефевром была предложена модель двух базовых типов морали (этосов). Ее можно проиллюстрировать мысленным экспериментом. Допустим, недалеко друг от друга, в пределах видимости, расположены два замка. К каждому из них приближается дракон, на встречу которому из замка выходит героический рыцарь, каждый из них гибнет. Далее в зависимости от поведения рыцаря и оценки результата поведения жителями каждого замка можно говорить о формировании двух принципиально различных эгосов (табл. 7.5).

Таблица 7.4

Соотношение политики и морали (по Н. Луману)

Политика/ мораль	Малая политика	Большая политика
Идеализм	• Необходимы мифология, национальная идея; • подогрев патриотизма; • насилие над отклонениями (девиациями и девиантами)	• Дает основания протеста; • необходима идентичность; • утопизм (требование невозможного); • порождает насилие
Утилитаризм	• Оптимизация справедливости (максимизация добра); • общественная мораль и мнение; • социальное государство (welfare state)	• Мораль не работает; • благоразумие простого подчинения власти; • чрезвычайное положение

Таблица 7.5

Дракон и рыцарь: два базовых этоса (по В. Лефевру)

I замок	II замок
Рыцарь протянул дракону руку и погиб	Рыцарь вынул меч и погиб
Общественное мнение I: рыцарь I – герой, а рыцарь II – слабак	Общественное мнение II: рыцарь I – слабак, а рыцарь II – герой
Этос I: • общий позитивный выбор (утверждения добра); • попытки уничтожения зла только увеличивают зло (никакая благая цель не оправдывает негодные средства)	Этос II: • общий негативный выбор (борьбы со злом), добро должно быть с кулаками; • закрывать глаза на средства, используемые для достижения великих целей (цель оправдывает средства)
Результат: эволюция = культура системы	Результат: революция = культура героев
Акцент на средствах, правилах	Акцент на целях
Этос to be (быть)	Этос to have (иметь)
Переход от I к II = гибель культурной формы
Переход от II к I = длительный процесс формирования устойчивой социальной структуры

Модель В. Лефевра близка различению М. Вебером двух этик – этики убеждения и этики ответственности. В этике ответственности, как и в этосе I, акцент делается на используемые средства, нормы, способы действия. В этике убеждений на первом плане идеи, цели – если реальность им не соответствует, то тем хуже для реальности. Стремление реализовать утопию чревато фанатизмом, постоянной борьбой за чистоту рядов, насилием, имеет тенденцию к тоталитарной абсолютной власти. В нравственном плане такой путь – и история это неоднократно подтверждала – ведет к печальным результатам: "абсолютная власть развращает абсолютно", а "дорога в ад вымощена благими намерениями". Еще Н. Макиавелли писал о необходимой соразмерности в политике средств и цели.

И главный нравственный вывод XX столетия – судить не по целям (они всегда благородны), а по средствам, используемым для достижения этих целей. Цели неподсудны – это образ желаемого будущего. Подсудны средства. Особенно связанные с насилием.