Полипарадигмальность психологического знания

Сама наука как социокультурный институт и сопряженный с ней идеал научности не являются устойчивыми во времени, они социально и исторически обусловлены, т.е. претерпевают множество изменений. Причем эти изменения происходят скорее не последовательно, а "с захлестом", так что уместнее говорить не о некоторой победившей научной парадигме^[1], а об одновременном конфликтном сосуществовании принципиально различных "наук". Данное утверждение особенно верно для наук социального и гуманитарного цикла, поскольку в них и исследователем, и объектом исследования является человек как носитель определенного мировоззрения.

Значительно упрощая, можно представить следующие исторически сложившиеся образцы науки: доклассическую (ренессансную), классическую, неклассическую (романтическую) и постнеклассическую (постмодернистскую.

В доклассической науке методологическая дистанция между субъектом и объектом исследования не определена четко, исследователь пытается через "неэмпирическое усмотрение" прозреть в объекте нечто прямо ему не принадлежащее, но указывающее на стоящий за феноменом божественный замысел (например, учение о книге природы и Книге Священного Писания как двух параллельных свидетельствах Бога о себе в кальвинизме). В данном типе рациональности преимущество отдается апелляции к авторитету и рассуждению по аналогии, внешнему подобию придается высокий статус, гомологии отождествляются. Причем, если результаты исследования противоречат опыту, сомнению подвергается именно эмпирика. Например, в средневековой медицине лучшим лекарством от головной боли считались грецкие орехи (по причине внешнего подобия ядра грецкого ореха и головного мозга).

В классической науке происходит резкое противопоставление и изоляция субъекта и объекта исследования, задачей науки становится открытие (экспликация) объективно вне и до исследователя существующих фактов, складываются требования к технике исследования и фиксации его результатов, развивается экспериментальный метод. Эксперимент мыслится как формализованное и воспроизводимое испытание объекта в контролируемых условиях. Применительно к исследованию психики классическая парадигма крайне редуцирует предмет исследования, так как игнорирует, с одной стороны, активность исследуемого человека в процессе исследования, с другой – тот факт, что сам исследователь является носителем психики, т.е. того, что он пытается вынести за скобки исследования.

Неклассическая наука не отказывается от объективности исследования как таковой, но понимает ее по-иному. Она предостерегает от того, чтобы считать объект исследования исключительно продуктом сознания исследователя, но принимает, что научный факт производится во взаимодействии субъекта и объекта (а для психологии – во взаимодействии двух субъектов). Отсюда, идея генетического, конструирующего типа эксперимента, где понимание того, что "наблюдение в принципе невозможно без воздействия" (Гейзенберг, 1989, с. 109) нс мешает объективности исследования, а наоборот наполняет его особым объемным ОГЛАВЛЕНИЕм. Изоляция объекта и субъекта исследования в классическом подходе сменяется включением в анализ нс только полюсов этой дихотомии, но и активных отношений между ними. По тому, как откликается исследуемый субъект на воздействие исследователя, делается вывод не только и не столько о его предшествующих свойствах, но о том, что создается сейчас в процессе взаимодействия. Неклассический подход оказывается, таким образом, более продуктивным, включающим в себя системный принцип описания реальности.

Современная культурная ситуация трактуется многими авторами как ситуация "постмодерна". Согласно определению Ж.-Ф. Лиотара, "постмодерн – это время, когда метатексты утратили свою легитимизирующую силу" (Лиотар, 1988, с. 36). Другими словами, представители постмодернистской "науки" провозглашают отказ от традиционных требований научности, в частности от специфики научного метода познания по сравнению с обыденными и художественными источниками. В этом смысле весьма показателен тезис "Все сгодится" ("Anything goes") предложенный автором "методологического анархизма" Полом Фейерабендом. Таким образом, мы приходим к заключению, что идея постмодернистской парадигмы в науке представляет собой своего рода оксюморон, так как постмодернизм предполагает не реформу идеала научности, а тотальное упразднение нормативных требований к получению знания.

В большинстве фундаментальных дисциплин можно наблюдать последовательную смену парадигм под давлением новых теоретических моделей, обладающих все большей эвристической силой. Специфика психологии заключается в том, что внутри нее до сих пор не было периодов "нормальной науки", т.е. достаточно полного и универсального согласия между представителями разных подходов (за исключением, конечно, времени декларативного единомыслия в СССР и странах Восточной Европы). В психологии одновременно сосуществует множество подходов, каждый из которых диктует свою логику постановки проблем, создания исследовательских программ и формулирования выводов. Каждому, берущемуся за изучение психологии, приходится либо сделать выбор в пользу того или иного подхода, либо попытаться остаться "над схваткой". Можно ли на основании подобного положения вещей считать, что психология еще не сформировалась как зрелая наука? Реально ли в принципе примирить различные направления, соседствующие (иногда мирно, иногда будто бы не замечая друг друга, а зачастую и в открытой конфронтации) в рамках науки под названием "психология"?

Ответить на эти вопросы помогает позиция Виктора Франкла, представленная в работе "Человек в поисках смысла" (1969). "Фактически мы живем во времена научного плюрализма, когда отдельные науки (в данном случае – разные "психологии". – Примеч. автора) представляют реальность столь различно, что картины противоречат друг другу. Однако я убежден, что эти противоречия нс противоречат единству реальности. Это справедливо также и относительно человеческой реальности. Чтобы показать это, вспомним, что каждая наука даст, так сказать, свое сечение реальности", – пишет он и поясняет свою мысль следующим примером. Представим, что некая изучаемая нами реальность, например психика человека, имеет форму цилиндра с открытым верхом. Один подход будет рассматривать эту реальность в горизонтальном сечении. Результатом будет замкнутая окружность. Такой взгляд на человека разделяют, например, представители психоанализа, считающие, что жизнь человека можно объяснить, исходя из причинного действия его неосознаваемых влечений. Совсем другой взгляд на человека мы получим, если рассмотрим вертикальное сечение. Полученная открытая фигура соответствует взгляду на человека как на открытую сущность и лучше подходит для описания гуманистического подхода в психологии (рис. 1.4). При этом объект изучения остается прежним! Так как и в том и в другом случае проекции плоскостные, оба подхода упускают какие-то важные стороны "объемной" реальности, но при этом продвигают нас на пути познания.

Рис. 1.4. Горизонтальная и вертикальная проекции объекта на плоскость как метафора сосуществования различных подходов в психологии (по В. Франклу, 1990)

Таким образом, ряд свойств человека находит свое отражение в "сечениях" одного типа и игнорируется "сечениями" другого. При этом нельзя сказать, что один подход "лучше" другого. Скорее, правильно утверждать, что они говорят "о разном".

Одно из традиционных методологических противопоставлений предполагает разделение наук на естественные и гуманитарные. Здесь определяющей является трактовка объекта и предмета науки. Если предмет рассматривается как независимый от воли исследователя, объективно существующий до и вне его акта познания, мы говорим о естественной науке. В том случае, когда свойства предмета порождаются в самом акте исследования, мы говорим о гуманитарных науках. В зависимости от позиции автора психология может реализовываться как естественная или как гуманитарная дисциплина. Об этой потенциальной возможности свидетельствует даже тот факт, что в разных университетах психология помещается или в группу естественных факультетов (например, университет штата Вашингтон, США), или в группу гуманитарных факультетов (например, Российский государственный гуманитарный университет, Россия).

По своим основным характеристикам науки делятся на номотетические и идиографические (В. Виндельбанд, Г. Риккерт). Номотетический подход (букв, "устанавливающий законы" или "генерализирующий", "обобщающий") в этой классификации противостоит идиографическому (букв, "описывающему особенное", "индивидуализирующему"). По мнению философской школы неокантианцев (представителями которой были Виндельбандт и Риккерт), главной характеристикой пауки являются те ценности, на которые она ориентируется. В общем виде можно говорить о ценностях количества и ценностях качества. Тогда номотетические науки поднимают вопросы меры, порядка и закона, а идиографические – качественного анализа и оценки фактов. Атрибуция науки как номотетической или идиографической зависит от ее метода, а не от предмета или объекта. Так, можно вообразить номотетическую историю или идиографическое почвоведение. В психологии достаточно четко прослеживаются подходы, исповедующие номотетический способ познания объекта (например, бихевиоризм) или идиографический взгляд (например, гуманистическая психология) на перспективу понимания психической жизни человека.

В целом в современной психологии преобладает естественно-научная номотетическая стратегия познания. Однако некоторые проблемы (свобода, ответственность) анализируются исключительно в гуманитарной традиции. Вкрапления противоположных тенденций придают отдельным парадигмам качественное своеобразие. Использование разных парадигм выразилось в сосуществовании множества "психологий" (бихевиоризм, психоанализ, гуманистическая психология, когнитивная психология, культурно-историческая психология, деятельностная психология и др., традиционно называемых "направлениями"), которые принципиально не могут объединиться на единой методологической платформе.

Таким образом, в то время как объект психологии достаточно очевиден и в узком (человек, животное, группа людей), и в широком смысле (психика как активное субъективное отражение мира), суждения о предмете психологии крайне разноречивы. При этом в большинстве случаев, несмотря на полемику представителей различных подходов, история психологии может быть понята как динамическое расширение ее предмета. Альтернативные парадигмы психологической науки одновременно и конкурируют, и плодотворно дополняют друг друга. В связи с этим психология постоянно находится в состоянии "методологического кризиса" (по выражению Л. С. Выготского), который, скорее всего, никогда не будет преодолен окончательно. Такое положение, однако, ничуть не умаляет статус психологии как полноценной науки, если допустить, что каждая из парадигм относится к определенной части (аспекту) психической реальности (в соответствии с этим выделяются различные предметы психологии) и реализуется в способах описания и интерпретации психических явлений, адекватных именно ей.

Закончить обзор методологических предпосылок функционирования психологии можно высказыванием Карла Поппера (1993), в котором суммируются принципиальные факты научного познания:

1) мы знаем много;

2) наше знание ограниченно;

3) каждая теория проясняет отношения между 1 и 2;

4) познание начинается с проблем;

5) проблемы создаются наблюдением;

6) научный метод есть метод решения, контролируемый самой строгой критикой;

7) напряжение между знанием и незнанием неразрешимо.