Первобытнообщинный строй и его региональная специфика
Первобытнообщинный строй – первый исторический этап, выделяемый в генезисе социально-экономического развития человечества.
В обыденном понимании первобытный строй иногда неоправданно отождествляют со всеобщей дикостью, каменными орудиями труда, примитивным уровнем бытия и другой спецификой раннего палеолита (ледникового периода). Между тем приведенный выше краткий обзор динамики развития хозяйства первобытных сообществ от палеолита через мезолит к неолиту показал, что на известной ступени производительные силы, набор применяемых технологий и доступных благ достигают достаточно высокого уровня.
Во избежание дальнейших неоднозначностей надо прежде всего уяснить, что "первобытное человеческое стадо" не тождественно первобытнообщинному строю, а является лишь его первой фазой. Именно тогда, в начале палеолита, первые орудия груда (в том числе каменные) позволяют констатировать качество – "первобытность", начало стадии первичного бытия Homo sapiens как человека.
Второе конституирующее понятие в определении строя – "общинность". В контексте экономической истории понимание генезиса общины как "экономической ячейки" хозяйства важно по причине ее существенной роли в экономических системах всех последующих формаций, не исключая и капиталистическую. Последняя при этом выдвигает задачу разрушения того, что рассматривает как "общинные пережитки".
Гипотеза, согласно которой развитие родовой общины в первобытную эпоху представляется как движение от матриархата (Ж.-Ф. Лафито (1681–1746) использовал термин "гинекократия" (ginecocratie), власть женщин) к патриархату, опирается на широкий круг доказательств. Это женские фигурки "Венер", матрилинейности (счет происхождения и наследования по материнской линии) и матрилокальности (новая семья поселяется у тещи).
Но часть этнографических данных выпадает из этой схемы. 11апример, материнский род либо может сменяться отцовским задолго до начала становления частной собственности, либо может сохраняться вплоть до возникновения классов и государства.
Как бы то ни было, экономическая история может абстрагироваться от этих неоднозначных моментов постольку, поскольку дискуссии между различными эволюционистическими трактовками не ставят под сомнение двуединую сущность воспроизводства, при котором воспроизводство материальных благ проецируется на экономические отношения, а самого человека – на семейнородственные отношения.
"Возьмите определенную ступень развития производительных сил людей, и вы получите определенную форму обмена и потребления. Возьмите определенную ступень развития производства, обмена и потребления, и вы получите определенный общественный строй, определенное гражданское общество. Возьмите определенное гражданское общество, и вы получите определенный политический строй, который является лишь официальным выражением гражданского общества"[1].
Независимо от того, являлась ли община матриархальной или патриархальной, во всех формациях, где она как институт господствует над процессом воспроизводства, община воплощает коллективизм, кооперацию и приоритет интересов вышестоящей родоплеменной ячейки (общества) над интересами нижележащих структурных единиц.
Базовой ячейкой, осуществляющей воспроизводство человека, является семья. Этот элемент возникает вновь с каждым поколением и как таковой отрицает как минимум один из двух своих родительских элементов, в том числе экономически.
Наследование как право восприятия детьми наследственной массы прав и обязанностей своих родителей лежит в основе отношений первичного, биологического, кровного родства.
Понятие "род" надстраивается над "семьей" как иерархически вышестоящий, сложносоставной элемент, как укрупненная экономическая и социальная ячейка сообщества. Соответственно, исторически первая форма общины не может явить себя иначе, как родовая община. При этом биологической нормой является наличие в составе такой общины нескольких генетических родов во избежание деградации от кровосмешения.
На вышестоящем по отношению к роду уровне возникает "племя" как совокупность нескольких родов. Вследствие природных (ареал проживания) и коммуникационных (язык) предпосылок их единства племя унифицирует и развивает внутри себя приемы хозяйственной деятельности и институты, надстроенные над соответствующим воспроизводственным процессом.
В других языках "роду" и "племени" сопоставляется целый ряд понятий, для осмысления которых недостаточно "перевода со словарем", и помимо этимологического требуется и историко-экономический анализ. В английском языке помимо clan (род) и tribe (племя) есть еще kin, а в русском – "клан" и "колено", которые в конкретно-историческом контексте могут проецироваться на разные "этажи" упрощенной трехзвенной родоплеменной иерархии "семья → род → племя". Поэтому, хотя этимологически "клан" и "колено" и восходят к одному и тому же корню, в истории Ближнего Востока каждое "колено Израилево" проецируется на племя, тогда как кельтский клан соответствует родовой общине.
Условно разграничив первобытнообщинную формацию на "первобытный" и собственно "общинный" этапы, можно указать отличительный признак: усиление функций общины в регулировании производства, обмена и распределения, обусловленное углублением разделения производственных функций. Социальная гомогенность родоплеменных сообществ сугубо "первобытной" эпохи (заданная самим определением этого этапа как примитивного по своему материально-техническому базису) исчезает в силу дифференциации коллектива общин "по профессиональному признаку".
Родоплеменные объединения этого этапа, давно миновавшие этап собирательства (этот процесс начинается уже в конце палеолита) и приступившие к формированию протогосударетвенных структур, также могут называться раннеклассовыми сообществами.
Этот термин предполагает, с одной стороны, что в обществе уже сложились социальные группы (сословия), различающиеся по их отношению к средствам производства и по их роли в общественной организации труда, но с другой – надстройка (а по своей сущности она общинная) и сам безденежный тип распределения сдерживают развитие имущественной дифференциации до уровня возникновения между этими группами.
Еще одной чертой раннеклассовых сообществ является отсутствие института рабства в его классическом ("античном") типе, когда рабы формируют основной тип производительной силы общества. Острый дефицит жизненных средств диктует необходимость уничтожения военнопленных и других потенциальных источников рабов, а отсутствие технологий не позволяет реализовать даже эффект экстенсивного расширения хозяйства.
Первобытная эпоха, от дикости до появления раннеклассовых общинных протогосударственных объединений, охватывает каменный и бронзовый века современной цивилизации, а некоторые раннеклассовые государства вступают и в железный век.
В медно-каменном веке (3–2-е тыс. до н.э.) наблюдается бурное развитие ремесел; развивается пашенное земледелие и появляются городские поселения.
В бронзовом веке (2–1-е тыс. до н.э.) происходит второе крупное разделение труда – выделение ремесла из земледелия. Совершенствуются транспортные средства.
К началу железного века (1-е тыс. до н.э.) население Земли оценивается примерно в 20 млн человек (в середине мезолита, ок. 10-го тыс. до н.э. – 10 млн чел.). Переход от присвоения к производству значительно увеличил производительность труда.
Это привело к цепочке важных изменений, которую схематически можно представить следующим образом:
возникновение излишков → обмен → возникновение товара →
→ деньги→ богатство → возникновение частной собственности.
Внутри общин экономически возвышаются отдельные роды и кланы. С развитием наследования формируется родовая знать, возникает социальная дифференциация в форме имущественного неравенства. Появляются технологии производства, при которых рабы приносят больше, чем потребляют. Институт рабства открывает путь к развитию классового общества, а значит, и к разложению патриархальных общинных институтов. Первобытная кровнородственная община трансформируется в соседскую (территориальную) организацию сельского населения. Эксплуатация человека человеком становится выгодной, и возникает новая экономическая задача – производство прибавочного продукта.