Перспективы политической психологии

Еще совсем недавно как в области политической науки, так и в психологии высказывались сомнения относительно судьбы политической психологии как самостоятельной научной дисциплины. Политологи традиционной ориентации подвергали сомнению сам подход к политике, который, по их мнению, страдал редукционизмом, т.е. сводил собственно политические явления к психологическим.

В отечественном обществоведении ситуация осложнялась к тому же еще и официальными идеологическими табу. Псевдомарксистский экономический детерминизм выносил за скобки любые факторы воздействия па политику, нс вписывающиеся в традиционную схему анализа. Психология была в числе "нежелательных" феноменов в анализе политики.

У психологов были свои сложности с определением предмета новой дисциплины. Если западные психологические школы, в основном позитивистской ориентации, рассматривали свой предмет на манер естественнонаучных дисциплин, то в любом ценностно окрашенном исследовании они видели отход от канонов подлинной научности. Понятно, что политика не может быть таким же предметом исследования, как минерал или лягушка, т.е. предметом ценностнонейтральным. Любой ученый привносит свое собственное видение политики и свои политические ориентации в политико-психологическое исследование.

В дискуссиях по предмету политической психологии можно выделить несколько существенных моментов. Во- первых, понимание того, что психологические компоненты являются неотъемлемой частью политического процесса, происходило постепенно и отягощалось методологическими крайностями ранних исследователей. Так, работа 3. Фрейда и У. Буллита об американском президенте Вудро Вильсоне, написанная еще в 1930-х гг., не публиковалась до 1967 г. в связи с тем, что были живы некоторые описанные в ней персонажи. Но, когда эта книга все же вышла, даже психологи, принадлежавшие к психоаналитическому направлению, нашли содержащиеся в ней методы анализа личности этого политика чрезвычайно упрощенными, устаревшими.

Во-вторых, и работы современных психологов, избирающих своим предметом политическое поведение, политическое мышление или политическую культуру, нередко методологически недостаточно обеспечены и включают в качестве научного инструментария политологические, социологические и психологические средства и методы.

В-третьих, политико-психологическая проблематика развивается не только в рамках самой этой науки, но и в работах по этнографии, страноведению, экономике, истории, социологии и др. В последние годы появилось немало интересных публикаций, имеющих междисциплинарный характер и раскрывающих закономерности формирования личности в политике, воздействие политической культуры на судьбы государства, влияние исторически сложившегося менталитета па развитие нации и т.д. Различные специалисты высказывают неоднозначные суждения в отношении объема изучаемых политико-психологических феноменов, включаемых в предмет, необоснованно заужая или расширяя его. Все эти проблемы входят в круг исследования политической психологии. Однако они не получили пока в ней достаточного освещения и не всегда осознаются специалистами из смежных дисциплин в их политико-психологическом звучании.

Основные категории психолого-политического анализа

Как и любая наука, политическая психология использует свой научный язык, свой категориальный аппарат. В силу междисциплинарного характера исследований в них соседствуют категории, используемые философами, антропологами, социологами, психологами и политологами.

Так, политическая философия внесла свой вклад в становление политической психологии, снабдив ее наиболее общими теоретическими понятиями о соотношении личности и государства, о подчинении гражданина политике (Т. Гоббс) и интересе, который лучше любого насилия управляет политическим поведением личности (А. Смит). Такие философы и социологи, как Дж. Оруэлл, П. Сорокин и А. Тойнби обогатили психоисторию как раздел политической психологии представлениями о психологических компонентах масштабных политических процессов. Общетеоретические идеи Т. Парсонса и Р. Мертона принесли новое понимание политики как системы, в которой ее субъект является одним из ключевых элементов. Нередко эти мегатеоретические представления специально не обсуждаются. Но именно эти концепции подчиняют себе исследовательские процедуры.

Политология снабдила политическую психологию категориями политической системы, политического участия, конфликта и консенсуса, плюрализма, гегемонии, демократии и иными понятиями, описывающими политические феномены. В политической психологии они работают в том же значении, что и в политологии, наполняясь при этом собственно психологическим ОГЛАВЛЕНИЕм.

Социология и социальная психология дали политической психологии основные методические приемы, методологию исследования. Эти дисциплины, как и политическая психология, не претендуют на широкомасштабные обобщения, оставаясь в рамках теорий среднего уровня. Такие категории, как роли, нормы, ценности, интересы, лидерство, конформизм, социализация, ресоциализация, политическая социализация, политические факторы социализации и многие другие, описывающие внутригрупповое и межгрупповое поведение человека, имеют важное значение для политической психологии. Для политической психологии полезны и другие научные данные, которыми располагает современное наукознание. В их числе чрезвычайно важны результаты исследований, полученные непосредственно психологической наукой. В частности, психология личности, представленная самыми разными ориентациями, обогатила политическую психологию такими категориями, как поведение, мотивация, когнитивные структуры, стиль мышления, стиль принятия решений, стиль межличностных отношений и др. Те направления, которые базируются на психоаналитических подходах (например психобиографическое), используют такие категории, как защитные механизмы, авторитарное подчинение, операциональный код. Исследователи, стоящие на позициях когнитивной парадигмы, предпочитают говорить о менталитете, о когнитивных картах личности политиков и их стиле политического мышления, о семантическом пространстве. Последователи А. Маслоу и К. Роджерса в политической психологии оперируют понятиями мотивов, потребностей, ценностей. Приверженцы бихевиоризма рассматривают поведение человека в политике сквозь призму наказания, поощрения, цены, обмена, стимула и проч.

Все отмеченные положения позволяют не только синтезировать достижения современного наукознания, но и достаточно определенно и обоснованно уточнить место и роль политической психологии. Выделение ее объекта и предмета дает возможность более четко выделить особенности положения этой дисциплины среди наук, исследующих субъективное измерение политических отношений. Необходимость этого обусловлена как генезисом психологии политики, так и спецификой рассматриваемых ею феноменов.

Поскольку объект политической психологии – политические процессы и институты в обществе, а также природа власти и политической деятельности по достижению политических целей является общим для ряда наук и научных направлений, то политическая психология объективно в той или иной мере раскрывает именно психологические аспекты этих сторон указанного объекта. Политическая психология активно взаимодействует с политической социологией. Последняя исследует социальные основы политики, особенности массового сознания, ценностной системы общества, влияние социально-экономических, демографических, социально-профессиональных факторов на динамику установок (данная категория является одной из центральных и для политической психологии) населения по отношению к политически значимым проблемам.

Политическая психология, тесно взаимодействуя с другими науками, имеет свой конкретно выраженный предмет. В качестве ее предмета выступают закономерности, механизмы, сущность, ОГЛАВЛЕНИЕ и условия развития, деятельности и взаимоотношений субъектов политики, раскрывающих природу политических процессов, которые проявляются в едином общем контексте политической системы и в ее конкретных политических институтах.

В современных условиях стало общеупотребительным положение о том, что политическая психология возникла па пересечении психологии и политической науки или, если воспользоваться формулировкой Б. Ф. Ломова, на стыке социальных и психологических наук. Характеризуя взаимоотношение политической психологии и "базовых дисциплин", можно провести аналогию с историей формирования других пограничных научных направлений, прежде всего социальной психологии. Подобно ситуации в последней, можно говорить о интердисциплинарном и интрадисциплинарном подходах к политической психологии. Соответственно, возможно ее отнесение к психологическим (А. И. Юрьев) или политическим (Д. В. Ольшанский) наукам. С другой стороны, ряд ученых (Г. Г. Дилигенский, Ю. В. Ирхин) придерживаются мнения о промежуточном положении психологии политики, при котором вопрос о ее принадлежности к некоторому базовому направлению снимается. Так, по мнению Г. Г. Дилигенского, социально-политическая психология представляет собой столь же психологическую, сколь социологическую и политологическую дисциплину.

Рассматривая соотношение политической психологии и политологии, отметим, что под политологией в широком смысле (или политической наукой) понимают совокупность всех дисциплин, в той или иной мере исследующих политическую сферу общества. Данная проблема носит не только теоретико-методологический, но в большой степени и практически важный характер. В зависимости от того, к какому "берегу" будет отнесена рассматриваемая наука, меняется ее концептуальный аппарат, проблемы, исследовательские программы.

В соответствии с Постановлением ВАК Минобрнауки России 2000 г., политическая психология представлена как самостоятельная научная дисциплина в рамках психологии. Следовательно, отнесение политической психологии к политическим или психологическим наукам может быть признано достаточно условным.

Более конструктивная точка зрения представляется авторами настоящего учебного пособия, которая выделяет политическую психологию в качестве интегративной, относительно самостоятельной научной, учебной дисциплины и продуктивной практики. При этом, признавая право на существование, не может быть безоговорочно принятой точка зрения Д. В. Ольшанского, который фактически отказывает политической психологии в праве на самостоятельное существование. Он считает допустимым говорить только о психологии политики как о методе исследования в политической науке или же субдисциплине в рамках политической науки.

Принципиальная позиция авторов учебника состоит в том, что полноценный анализ политических процессов невозможен вне учета их собственно психологических сущностных характеристик, механизмов и условий построения, развития и функционирования. Возможность избежать полемики сторонников двух подходов к политической психологии состоит не в противопоставлении их взглядов, а в признании возможности существования в ней двух ориентаций. В каждой из них при сохранении общего направления меняются пропорции собственно политологического и психологического компонентов, угол рассмотрения проблемы. Ориентация, идущая от политологии, делает акцент на влиянии, оказываемом теми или иными психологическими феноменами на политические отношения. Психологическая же ориентация обращает преимущественное внимание на собственно психические процессы, лежащие в основе политических событий. В качестве представителей этих различных направлений можно назвать соответственно Г. Лассуэлла и З. Фрейда, работавших в рамках психоаналитического подхода к анализу социальных процессов. Исходя из высказанного предположения, представляется возможным утверждать о политической психологии как интегративной научно-практической дисциплине.

Требует также уточнения вопрос о том, каковы отношения политической психологии с другой родоначальной дисциплиной – психологической наукой. Следует учитывать и справедливое замечание А. И. Юрьева о том, что обще- психологическая теория деятельности в той же мере является основой политической психологии, как и медицинской, социальной, инженерной и других отраслей психологии. При этом анализ проблемы человека в политике невозможен без использования понятийного аппарата психологии личности (категории "лидерство", "мотивация", "Я-концепция", "профессионализм политика" и др.).

При оценке данного аспекта будем исходить из того, что К. К. Платоновым отмечены три критерия выделения отрасли психологической науки: социальное значение полученных выводов (внешний критерий); специфичность особенностей и условий проявления изучаемых психологических явлений, методов их изучения; достаточный объем уже накопленного материала – внутренние критерии. В акмеологии кроме того выдвигаются критерии актуальности, фундаментальности, перспективности и системности. Представляется, что политическая психология с учетом всего этого соответствует всем указанным требованиям, чтобы рассматривать ее как автономную сферу научного психологического знания и инновационной практики.

Следует отметить, что в силу "сквозного" характера ряда исследуемых проблем, аспекты анализа различных отраслей пересекаются и единый предмет политической психологии может казаться "распределенным" по отдельным отраслям психологического знания. Из других психологических дисциплин наиболее тесно политическая психология связана с психологией социальной (что обусловлено изначально общественным характером политических отношений). Оригинальным представляется и положение Η. Л. Косолапова об относительно изменчивом объеме политической психологии.

В целом с учетом современных взглядов, тенденций развития, а также миссии психологии и других отраслей науки в современной социальной практике ВАК Минобразования России по номенклатуре специальностей 2009 г. под шифром 19.00.12 выделяет в качестве самостоятельной отрасли политическую психологию. В ОГЛАВЛЕНИЕ политической психологии включены: исследование субъективной стороны политических процессов и институтов, психологические измерения в политической деятельности личности. Объектом исследования данной специальности являются: политическое поведение, политическое сознание и бессознательные реакции как рядовых граждан, так и политических лидеров, функционеров политических партий, сторонников движений, групп давления, парламентских фракций и других участников политических процессов. Область исследований охватывает 22 направления – от психологических концепций политического поведения, форм политического участия, проблем политической активности до конкретных проблем психологии молодежных политических объединений. Правильно отмстил К. К. Платонов, что "на древе психологической науки политическая психология находится на вершине, где стволы индивидуальной и социальной психологии срослись".

Можно сказать, что к началу второго десятилетия XXI в. в результате продолжительных дискуссий в политико-психологическом научном сообществе сложился определенный консенсус по поводу проблемного поля политической психологии. В зарубежной политической психологии продолжаются активные дискуссии по широкому спектру проблем политической психологии. Известный американский ученый М. Дойч полагает, что "поле политической психологии заключается в изучении взаимодействия политических и психологических процессов". При этом большинство исследователей сходятся в том, что речь должна идти о двух аспектах такого взаимодействия: влиянии психологических особенностей личности и группы на политические отношения и воздействии политики на формирование психологических качеств граждан. Последнее не менее важно как для объяснения политических событий, так и для происходящего в других, порой весьма далеких от властных отношений, сферах общества.

Западный подход к пониманию целей и задач политической психологии в целом достаточно эвристичен, позволяя включать в число рассматриваемых проблем весьма разнообразный круг вопросов. Данный подход дает правильную ориентацию в широком спектре возможных политико-психологических явлений. Вместе с тем он не исчерпывает и не ограничивает исследовательский поиск. В его рамках в качестве изучаемых феноменов могут выступать реальные психофизиологические, психические и социально-психологические характеристики индивидуальных и групповых субъектов политики, а также условия и факторы реализации ими политических функций, поведения и взаимоотношений. Немаловажно и то, что в предметной области политической психологии следует выделять модели, алгоритмы и технологии развития политических явлений, а также их прогностические характеристики.

В целом наличие различных суждений о роли и месте политической психологии, ее объекте и предмете, содержании и других проблемах указывает на то, что она привлекает внимание представителей различных отраслей наукознания и практиков. При этом принципиально важно обеспечить интеграцию конструктивных идей, моделей, решений и подходов. Многим исследователям в дискуссиях следовало бы обращать внимание не только на утверждение собственной позиции в научном мире, но и на конструктивное сотворчество в интересах интеграции продуктивных научных решений и политической практики.