Перспективы инвестиционного банкинга
Новейшая история инвестиционных банков драматична – в 1990-х гг. наблюдался рост, в 1998 г. произошел обвал. В 1999–2000 гг. рынок стагнировал, в 2003–2008 гг. наблюдался рост, а затем наступил кризис. Глобальные инвестиционные банки практически прекратили свое существование. Старейший банк Lehman Brothers обанкротился, Bear Stearns был поглощен коммерческим банком JP Morgan Chase, Bank of America приобрел Merrill Lynch. Инвестиционные банки Goldman Sachs и Morgan Stanley сменили свой правовой статус и из инвестиционно-банковских холдингов превратились в коммерческие банковские холдинги. Таким образом, инвестиционный банкинг стал осуществляться инвестиционными подразделениями коммерческих банков. Что предшествовало этому?
Как мы помним, акт Гласса – Стиголла в 1932 г. институционально отделил инвестиционную деятельность от операций коммерческих банков. В 1999 г., согласно Закону Грэма – Лича – Блайли о модернизации финансовых услуг (Gramm – Leach – Bliley (GLB) Act, 1999), запреты были частично сняты – на федеральном уровне было разрешено создание холдингов с участием банков, инвестиционных и страховых компаний. По сути, была разрешена взаимная диффузия инвестиционных и традиционных операций. С этого времени в США мощнейшими стали бизнесы универсальных банков, таких как Bank of America, Citigroup.
Однако на рынке оставались и независимые инвестиционные банки. Они массово совершали высокорискованные сделки с ценными бумагами на основе займов, зачастую превышавших собственный капитал в 20–25 раз. Прямого надзора за накапливающимися рисками нс было, поскольку их регулятором Федеральная резервная система не являлась, а Комиссия но ценным бумагам и биржам (SEC) недооценила эти глобальные риски.
Осенью 2008 г., в разгар кризиса, два последних инвестиционных банка Goldman Sachs и Morgan Stanley перешли под крыло ФРС, подав заявку на изменение статуса, т.е. превращение в обычный банковский холдинг[1]. К этому их подтолкнуло критическое финансовое состояние. Изменение статуса позволило им работать стабильно и предсказуемо, дало доступ к розничным банковским операциям, ресурсам федеральных властей и ФРС, одновременно резко снизило спекулятивную активность. Однако если Goldman Sachs и Morgan Stanley прекратят заниматься обычными банковскими операциями и вернутся к инвестиционному бизнесу, они все равно останутся под контролем ФРС.
Консолидация под началом ФРС контроля над инвестиционными банками – это совершенно справедливая и обоснованная мера, предупреждающая накопление системных рисков. Акт Додда – Фрэнка (гл. 6) фактически вновь, как и в 1930-х гг., запрещает банкам осуществлять покупку и продажу ценных бумаг, включая и производные, за свой счет. Правило Волкера вводит жесткое ограничение в размере 3% собственного капитала на размер собственных (не клиентских) позиций банков в наиболее рисковых активах – инвестициях в финансовые активы, в хедж-фонды и в фонды прямых инвестиций. Сами хедж-фонды, управляющие активами стоимостью свыше 150 млн долл. США, представляют более летальную и прозрачную отчетность.
Таким образом, финансовая реформа призвана ограничить разрушительное действие системных рисков инвестиционного сегмента. В современных условиях важно и согласование действий наднациональных регуляторов, например США, Великобритании, Гонконга, принятие унифицированных стандартов ликвидности, капитала, требований по риску и пр. Ведь проблема соотношения банковской и спекулятивной составляющих существует во всех крупных финансовых центрах – в Великобритании, в меньшей степени – в Европе[2]. В ходе подготовки реформы банковского сектора в Британии с 2019 г., возможно, будут разделены высоко- и низкорискованная деятельность банков с одновременным ужесточением требований к капиталу и наличию высококачественных активов как необходимого амортизатора.
В последние годы по отношению к инвестиционным банкам, а также к хедж-фондам, денежным фондам, фондам прямых инвестиций, эмитентам бумаг под секьюритизированные активы стал применяться термин "параллельный", или "теневой банкинг" (shadow banking). Теневой банкинг – это любые малорегулируемые или неподконтрольные центральным банкам и другим регуляторам финансовые кредитно-финансовые учреждения, работающие с деривативами и другими рискованными продуктами. Объем операций в параллельной небанковской системе вырос за последние 10 лет в 2,5 раза и достиг 67 трлн долл. США. Эта величина приближается к объему мирового ВВП, составляет четверть всей финансовой и половину банковской системы. Эффективное регулирование теневого сектора стало актуальной задачей.
Учитывая, что значительную роль в разворачивании глобального кризиса сыграли финансовые инновации, особое внимание обращено на торговлю деривативами[3]. Она приносила банкам минимум треть всей прибыли, но была непрозрачной и по сути неуправляемой. По оценке Технического комитета Международной ассоциации финансовых регуляторов (IOSCO) потери рынка в 2009–2011 гг. из-за списаний секьюритизированных активов составили 2 трлн долл. США при объемах рынка 600–660 трлн долл. Поэтому группа G20 вырабатывает новые глобальные стандарты торговли деривативами. Основы унификации регулирования заложены в рекомендациях IOSCO но регулированию рынка кредитных деривативов в 2009 г. Это требование создать национальные стандарты раскрытия информации, запреты торговли для непрофессионалов, недопущение инсайдерской торговли.
В США регулирование внебиржевого рынка производных финансовых инструментов осуществляется Комиссией по ценным бумагам и биржам и Комиссией по срочной биржевой торговле. По акту Додда – Фрэнка (гл. 7), торги деривативами предполагают обязательный централизованный клиринг на биржевых площадках. В Великобритании требования в отношении капитала при торговле деривативами сейчас намного более либеральные, чем в США. Рынок производных инструментов на биржах Liffe, LSE – самый крупный в мире. Ежедневный оборот процентными деривативами составляет 1,4 трлн долл. США. Этот огромный поток несущих риски трансакций до весны 2013 г. отслеживался Управлением по финансовому регулированию и надзору (FSA), а в настоящее время его регулируют Банк Англии, Управление пруденциального регулирования и Управление по финансовому поведению.
Адекватная модернизация надзора и контроль рисков торговли деривативами явится залогом сохранения отношения всех агентов рынка к Лондону как к надежному мировому финансовому центру, где можно успешно хеджироваться. Ведь деривативы в нормальных условиях выполняют для банков, кредитующих экономику, вспомогательную важную роль страхования финансовых рисков.
В России рынок производных инструментов уже сформирован. По количеству торгуемых контрактов производными финансовыми инструментами Московская биржа вышла на шестое место, опередив такие крупные мировые биржи, как Chicago Board of Trade, NASDAQ OMX, NYSE Liffe London, а по количеству торгуемых фьючерсных контрактов на фондовый индекс занимает первое место в мире. Банки активно торгуют производными инструментами на базе валюты (80% всех фьючерсов), но также и на кредитные ставки, акции и индексы, биржевые товары, облигации. Объемы рынка и интеграционные процессы требуют усиления контроля над этим сегментом.