Отечественная политэкономическая школа

Политэкономическая школа советской экономической науки была самой представительной в количественном плане. В СССР работало много политэкономов, ежегодные публикации исчислялись тысячами наименований. Вместе с тем это была самая идеологизированная школа, всегда находящаяся под пристальным вниманием официальных властей. Это привело к тому, что советская политэкономия потеряла ряд черт подлинной науки и отчасти превратилась в апологетику советского строя. В качестве доказательства подлинности того или иного теоретического построения приводились цитаты из классиков марксизма-ленинизма, верификация теории с помощью эмпирических данных играла гораздо более скромную роль.

Но даже в этих условиях многие экономисты развивали подлинную науку, так как потребность в анализе реальной жизни заставляла власти разрешать некоторые действительно научные разработки. Чем конкретнее исследование, тем больше оно несло в себе научных элементов. Таким образом, в отечественной политэкономии прослеживались две тенденции – псевдорелигиозного и научного мышления. На разных этапах развития России они по-разному взаимодействовали друг с другом.

Первый период в развитии советской политэкономической школы относится к 1920-м – началу 1930-х гг. Для него было характерно чрезвычайно сложное, противоречивое развитие теории. Важнейшим итогом этого этапа стало формирование основных догм, ставших основоопределяющими для дальнейшего развития отечественной науки. Так как в рамках первого периода эти догмы еще не были официально закреплены, допускалось их различное толкование. Более того, в начале этого периода в СССР активно работали ученые неортодоксального направления – В. Громан, В. Базаров, Н. Кондратьев, Н. Суханов и др. Внутри самой марксистско-ленинской науки шла острая идеологическая борьба.

Вся отечественная политэкономия разделилась на два основных направления – политэкономию капитализма и политэкономию социализма.

Первоначально более развитой была политэкономия капитализма, изучающая законы развития капиталистической экономики. В основе взглядов ее представителей лежала теория К. Маркса, содержащая множество подлинно научных элементов и выводов. Вместе с тем научные подходы Маркса в основном механически применялись для исследования новых условий XX в., и из марксистской теории бралось лишь то, что отвечало запросам политического руководства страны.

В первой половине этого периода наблюдалась стабилизация капитализма, на смену мировой войне во многих странах пришло процветание. Это способствовало появлению среди некоторых советских экономистов теории организованного капитализма. Наиболее крупным ее сторонником стал Николай Иванович Бухарин (1888–1938), еще в 1920 г. заявивший, что капиталистическое народное хозяйство превратилось из иррациональной системы в рациональную организацию.

Суть концепции "организованного капитализма" сводилась к тому, что концентрация и монополизация капиталистического производства ведут к усилению планомерности внутри страны, а антагонистические противоречия проявляются во внешнеэкономической сфере. Подобный подход развивался в трудах И. Дашковского и А. Кона.

Несмотря на достаточно скромные новации, теория "организованного капитализма" встретила резкую и все усиливающуюся критику со стороны той части советских политэкономов, которые стали выразителями официальной позиции. Особенно усилилась критика в конце периода.

Возникшая дискуссия об "организованном капитализме" выявила слабые черты советской политэкономической школы – догматизм, начетничество. Основными аргументами стали цитаты из работ классиков марксизма, альтернативные позиции полностью отвергались, их сторонникам приписывались различные идеологические и политические грехи (вплоть до апологии фашизма).

Вместе с тем в этот период появился ряд работ советских ученых, с научных позиций исследовавших некоторые новые явления в реальной капиталистической экономике.

Так, А. Кон провел интересный анализ модифицированных форм монополии. Много нового внес в изучение реальной западной экономики один из самых плодотворных советских политэкономов Е. Варга. В трудах М. Герцбаха появились первые исследования новых тенденций в международной экономической сфере.

Наряду с политэкономией капитализма в 1920-е гг. стало развиваться новое направление экономической науки - политэкономия социализма. Ее появление было вызвано как практическими потребностями молодого советского государства, так и необходимостью идеологического обоснования процессов, происходящих в СССР.

Первоначально на формирование политэкономии социализма большое влияние оказали взгляды одного из известных марксистов Александра Александровича Богданова (1873–1928). Это проявилось в первом советском учебнике по политэкономии – "Курсе политической экономии" (1910–1919),^[1] написанном Богдановым совместно с И. Степановым.

В основу своих экономических теорий Богданов положил философию "всеобщей организационной науки тектологии"^[2]. Тектология как наука об организации различных процессов мыслилась Богдановым в качестве всеобщей методологии исследования. С этой точки зрения предметом экономической науки становилась систематизация опыта по организации труда и распределения, обобщение практики. Нетрудно заметить, что подобный подход содержал в себе здравую научную позицию, противопоставленную схоластике.

Весьма интересный анализ в духе институционализма был сделан Богдановым относительно роли техники и технического прогресса в развитии общества. Однако официальный марксизм резко выступил против теории Богданова.

В 1925 г. состоялась дискуссия об исторических границах политической экономии. В ее ходе выявились две позиции. С точки зрения Бухарина, Преображенского и их сторонников, политэкономия может изучать лишь экономику с товарно-денежным рыночным хозяйством. Поэтому при переходе к плановому социализму она исчезает как наука. На смену ей приходит нормативная наука об управлении народным хозяйством.

Противоположную позицию сформулировал Иван Иванович Скворцов-Степанов (1870–1928), считавший, что политическая экономия применима к анализу всех способов производства, включая социализм. Для доказательства он, как, впрочем, и его оппоненты, апеллировал не к фактам жизни, а к цитатам из Маркса, Энгельса и Ленина. Позиция Скворцова-Степанова возобладала, что позволило заложить основы политэкономии социализма.

При создании политэкономии социализма вновь возникла дискуссия, теперь по поводу объективности экономических законов социализма. Часть ученых считала, что социализм, как центрально управляемая экономическая система, управляется не объективным (понимаемым как стихийный) экономическим законом, а волею народа.

Предметом еще одной дискуссии стало понимание предмета политэкономии социализма. И. Рубин рассматривал в качестве предмета исключительно производственные отношения, А. Кон – единство материального производства. Позиция первого получила название идеалистической, второго – механистической. Итоги дискуссии подвели в 1930 г. Милютин и Борилин, призвавшие политэкономов отойти от схоластики и разработать конкретные рецепты социалистического строительства. Однако этот разумный призыв не был услышан большинством советских экономистов, и идеологическая борьба все больше отражалась в теории.

Значительное место в 1920-е гг. заняли дискуссии о товарно-денежных отношениях при социализме. Полярные позиции заняли ученые, признающие и отрицающие товарно-денежные отношения при социализме. К первым относились Н. Шапошников. Б. Базаров, В. Громан и ряд других. Противоположную позицию отстаивал Е. Преображенский. Официальная точка зрения была сформулирована в выступлениях Г. Кржижановского, С. Струмилина, К. Островитянова. Она состояла в признании существования товарно-денежных отношений в переходный период и постепенном сворачивании их но мере развития социализма.

В 1930-е гг. период многочисленных дискуссий заканчивается и происходит полная догматизация науки. Это было связано с разгромом в СССР в начале 1930-х гг. всякого инакомыслия. Причем было покончено нс только с немарксистскими учеными, но и со всякими отклонениями от официальной доктрины внутри марксизма. Это означало наступление нового этапа в развитии советской политэкономии.

Второй период относится к середине 1930-х – середине 1950-х гг. В целом он характеризовался крайним догматизмом и проходил под влиянием культа личности Сталина. Конечно, и тогда были отдельные научные достижения, касающиеся конкретных вопросов, но не они определяли лицо советской экономической науки.

В политической экономии капитализма наиболее значительным событием была дискуссия 1947 г. по книге Евгения Самуиловича Варги (1879–1964) "Изменения в экономике капитализма в итоге Второй мировой войны" (1946 г.)^[3].

Сама эта книга была наиболее значительным советским исследованием капитализма послевоенного времени. Автор переработал огромный фактологический материал и объективно приблизился к мировому уровню экономической науки того времени. Однако эта талантливая работа подверглась резкой критике со стороны официальных идеологов СССР. Особенно яростно критиковалась идея Варги, согласно которой государство в современных капиталистических странах является органом всего класса буржуазии, а не только ее монополистической верхушки. Особенно исступленно критиковал Варгу К. Островитянов.

В политической экономии социализма подобную роль сыграла дискуссия 1951 г., посвященная обсуждению макета учебника по политической экономии. Итог этой дискуссии подвела брошюра Иосифа Виссарионовича Сталина (1879– 1953) "Экономические проблемы социализма в СССР" (1952 г.)^[4], где была сформулирована официальная позиция того времени.

Итогом дискуссии стало:

1) признание объективного характера экономических законов социализма;

2) создание иерархии экономических законов и определение основного закона социализма;

3) признание, хотя и в ограниченной степени, товарно- денежных отношений при социализме.

Третий этап в развитии советской политэкономии относится к 1950–1980-м гг. Его толчком послужил крах культа личности Сталина, что позволило, хотя и в робкий форме, возродить научный плюрализм.

В это время в политической экономии капитализма существовали три крупные школы, внесшие вклад в развитие науки, – школа ИМЭМО АН СССР, школа МГУ и школа ЛГУ.

Ведущим направлением научных исследований в эти годы стало изучение новых явлений в монополизме экономики, социально-экономической сферы, роли государства в экономике, особенности функционирования мировой капиталистической системы. Наряду с этим анализировались и чисто идеологические проблемы, например абсолютное обнищание пролетариата или углубление обшего кризиса капитализма.

Новые явления в монополизации были исследованы в трудах С. Тюльпанова, Н. Многолетовой, В. Мотылева, М. Драгилева, В. Котова, Е. Хмельницкой, С. Выгодского, А. Демина, И. Рудаковой и ряда других московских и ленинградских ученых. Были проанализированы новые формы концентрации производства, тины монополий, создано учение о государственно-монополистическом капитализме.

В области политической экономии социализма особый интерес представляют 1960-е гг., когда появились попытки теоретического обоснования хозяйственной реформы 1965 г. Начало этому положила статья Е. Либермана 1962 г. "План, прибыль, премия"^[5], в которой формулировалась необходимость перехода к экономическим рычагам управления народным хозяйством. Обосновывался переход от директивного планирования к косвенному, индикативному. В состоявшейся дискуссии наиболее радикальную позицию занял

В. Немчинов, предложивший вообще отказаться от директивного планирования. Однако последствий для реального реформирования народного хозяйства подобные дискуссии не имели. В 1970-е гг. рыночные идеи стали подвергаться все большему запрету, и экономическая мысль возвратилась в привычные рамки.

1960-е гг. ознаменовались появлением еще одного направления – политической экономии развивающихся стран. Дело в том, что в этот период возникло новое явление, не вписывающееся в привычные каноны марксистско-ленинской политэкономии – появились государства, которые нельзя было отнести ни к капиталистическим, ни к социалистическим. Первоначально отечественная наука пыталась ввести их в прокрустово ложе марксистской теории. Так, еще в 1950-е гг. Е. Варга оценивал Индию как капиталистическую страну. Затем возникла идея переходного периода, получившая своеобразное развитие в тезисе о возможности для ряда стран перейти к социализму, минуя капитализм. Однако постепенно зрело понимание необходимости особого анализа развивающихся экономик.

У истоков отечественной политэкономии развивающихся стран стоял москвич Виктор Леонидович Тягуненко (1920– 1975) и ленинградец Сергей Иванович Тюльпанов (1901 – 1987). Каждый из них создал собственную научную школу,

которые во многом пересекались и сотрудничали друг с другом. К представителям этих школ относятся Е. Примаков, П. Политиков, В. Шейнис, Н. Бабинцева, А. Левковский, Э. Обминский, В. Вольский, О. Ульрих и многие другие. Наивысший взлет исследований в этой области пришелся на 1970-е гг., когда преобладала позиция, согласно которой развивающиеся страны сумеют найти способ преодолеть трудности и построить социализм в исторически краткий период. К 1980-м гг. количество исследований в данном направлении сократилось, и основной акцент стал делаться на изучение исторического опыта, который можно извлечь из развития "третьего мира".

Изучение истории советской экономической науки XX в. позволяет придти к определенным выводам.

1. Было бы совершенно неправильно считать, что советские экономисты не внесли никакого вклада в мировую науку. Лучшие достижения экономико-математической, кондратьевской, да и политэкономической школ стали основой для современных исследований.

2. В этом отношении отечественная наука, опираясь не только на мировые достижения, но и на работы российских ученых, имеет хорошие перспективы для дальнейшего развития.

3. Своеобразие экономики современной России невозможно правильно интерпретировать, не используя опыт наших предшественников.