Лекция 4 ОСНОВНЫЕ МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ ИСТОРИИ
В результате изучения материала студент должен:
знать
• особенности основных методов изучения истории;
• принципы применения этих методов;
• какой метод применяется для решения тех или иных исследовательских задач;
уметь
• различать перспективы и эффективность применения того или иного метода изучения истории к имеющемуся материалу;
• определять, какой метод применялся учеными в том или ином труде в историографии;
• объяснить особенности и возможности применения междисциплинарного подхода;
владеть
• основами историко-критического, конкретно-проблемного, историко-типологического, сравнительно-исторического, количественного методов изучения;
• основами верификации исторических источников.
Ключевые слова: историко-критический метод, верификация сведений источников, конкретно-проблемный метод, историко-типологический метод, сравнительно-исторический метод, количественный метод, междисциплинарный подход в исторической науке.
Историко-критический метод
Историко-критическйі метод наиболее распространенный в исторической науке. Он используется для извлечения из исторических источников достоверной информации, реконструкции исторических фактов. Применяется он преимущественно при изучении событийной истории.
Изучение исторических фактов, их реконструкция, поиск в источниках — главная задача ученого-историка. Но при этом надо уметь находить эти факты и проверять их на подлинность, отделять достоверную информацию от недостоверной. Такая процедура называется верификацией. В ходе верификации историческая информация, содержащаяся в источнике, повергается испытанию критикой, поэтому метод, собственно, и называется историко-критическим.
В его основе лежат источниковедческие методики. Исследование начинается с изучения источника: установления его авторства, времени создания, происхождения. Главная цель — определить, является ли источник подлинным или фальсификатом.
Если источник подлинный, то необходимо изучить, насколько можно доверять изложенным в нем сведениям.
Первая фаза историко-критического анализа — установление достоверности информации, содержащейся в источнике.
Для этого требуется провести целый ряд исследовательских операций. Назовем главные из них.
1. Сопоставление данных с другими источниками. Более ранние, оригинальные свидетельства имеют преимущество над более поздними и вторичными, документальные источники — над нарративными.
Например, в 1563 г. Иоанном Грозным был взят Полоцк, принадлежавший Великому княжеству Литовскому. В европейских газетах и исторических сочинениях, написанных в 1564—1569 гг., говорится о 200—300 тыс. русского войска, которое страшной силой навалилось на малочисленных защитников города. Между тем существует "Книга Полоцкого похода" 1563 г. — документ, содержащий точную роспись полков. В ней значится около 30 тыс. человек — в 10 раз меньше, чем в поздних нарративных источниках. В данном случае мы должны больше доверять более раннему документальному источнику, то есть "Книге Полоцкого похода".
2. Сравнение сведений источника с общеизвестными фактами, объяснение противоречий между ними.
Например, в 1395 г. на Русь напал среднеазиатский полководец Тамерлан (Тимур). Он сжег приграничный город Елец. При этом в русских летописях называются разные даты похода Тамерлана: 1392,1393, 1395,1396 годы. А в восточных источниках описывается взятие Тимуром некоего города Карасу, а затем — города Мошкав, под которым понимают... Москву. На основании многих свидетельств мы точно знаем, что поход Тамерлана был в 1395 г., он взял Елец, а под Москвой его и близко не было. Следовательно, источники, содержащие данные, отличные от общеизвестных, недостоверные.
3. Сравнение сведений источника с объективными данными.
Разберем уже упоминавшийся пример с якобы существовавшим 300-тысячным русским войском под Полоцком в 1563 г. 300 тыс. конных воинов в XVI в. имели в общем от 600 до 900 тыс. лошадей. Представить себе почти миллион лошадей под Полоцком в феврале 1563 г. — вещь совершенно нереальная, их просто невозможно было бы прокормить в зимнем Великом княжестве Литовском. Значит, европейские нарративные источники в этом вопросе недостоверны.
4. Оценка вероятности события и возможности его отражения в источнике.
Например, в чешской Краледворской рукописи сообщается о битве чехов с монголами при городе Оломоуце в 1241 г., которая якобы остановила монгольский поход в Европу. Но по достоверным источникам известно, что город Оломоуц в Моравии был основан в 1253 г. Следовательно, в 1241 г. под его стенами никак не могло быть битвы. Учеными доказано, что Краледворская рукопись — подделка, созданная в 1817 г. чешским филологом и одним из основателей Национального музея В. Ганкой. Он хотел прославить прошлое чешского народа и для этого придумывал мифические героические эпизоды.
5. Проверка, есть ли в источнике сведения, которые не могли туда попасть (поздние вставки, слова, которые появились позже, и т.д.).
Например, существует так называемая Велесова книга, и некоторые исследователи считают ее летописью древних славян дохристианского, языческого периода. В ней славяне именуются антами: "мы — потомки Дажьбога, родившего нас через корову Земун. И потому мы кравенцы (коровичи): скифы, анты, русы, борусины и сурожцы. Так мы стали дедами русов, и с пением идем во Сваргу Сварожью синюю". Однако современными учеными установлено, что этноним "анты" не был самоназванием славян — так их называли византийские историки VI—VII вв. Ни в одном славянском тексте названия "анты" нет. То есть в "летописи древних славян" появление слова "анты" исключено, славянские летописцы не могли написать: "мы, анты". Велесова книга считается подделкой, сочиненной в 1950-х гг. в США русским эмигрантом, инженером-химиком Ю. П. Миролюбовым. Изложенная в ней "языческая история" славян оказалась выдумкой.
6. Оценка оригинальности и шаблонности изображения фактов.
Например, в средневековых источниках персонажи нередко действуют "по стереотипу", "как положено", в соответствии с книжными образцами. По шаблону описываются битвы, героические подвиги и т.д. Образцом чаще всего выступало Священное Писание, Библия. Поэтому при изучении некоторых отрывков требуется внимательно проверять — перед нами описание реального события или использование литературного стереотипа.
7. Оценка адекватности именования действующих лиц (титулы, чины, должности, родственные связи, занятия). Все они должны соответствовать реалиям эпохи.
8. Оценка достоверности деталей (вооружение, одежда, детали материальной культуры, постройки и т.д.).
Вторая фаза историко-критического анализа — установление происхождения сведений источника.
Мы определили, что факты, изложенные в источнике, соответствуют эпохе и се реалиям, нс противоречат другим данным. Но это еще делает их адекватными исторической реальности. Для того чтобы признать информацию достоверной, надо установить се происхождение. То есть сведения источников рассматриваются как свидетельство. Но истина не устанавливается только на основании многочисленных свидетельств. Древние римляне справедливо говорили: "Non numerantur, sedponderantur" [1].
Как саркастически писали французские историки Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобос: "Историческое существование дьявола гораздо более доказано, чем существование Писистрата; до нас не дошло ни одного слова современников о том, что они видели Писистрата, а между тем тысячи "очевидцев" заявляют, что видели дьявола. Мало найдется исторических фактов, подтвержденных таким громадным числом независимых свидетельств" [2].
Историк должен понять причины искажения фактов. Среди них обычно выделяют следующие:
— сознательный обман с политическими, национальными, религиозными или коммерческими целями;
вынужденная ложь (например, в следственных, судебных делах);
— искажение фактов из личного тщеславия;
искажение фактов в соответствии с этическими и эстетическими воззрениями автора;
непредумышленное искажение фактов — следствие недостаточной информированности, использования сведений информаторов, которые ввели в заблуждение, и т.д.
Историческая критика — абсолютно необходимый элемент исторического исследования.
Подлинно научным может считаться только то исследование, в котором проведен историко-критический анализ, все факты проверены на достоверность, установлено происхождение каждого из них, и каждый проверен на искажение.
"Чтобы взять труд расследовать происхождение и значение о бывшей накануне истории, нужен особый повод- в противном случае, если сообщение не является до безобразия неправдоподобным и не опровергается, мы принимаем его, держимся за него, разглашаем его и в случае надобности приукрашиваем. Каждый искренний человек признает, что нужно большое усилие, чтобы стряхнуть с себя игнорирование критики, эту столь распространенную форму умственной трусости, что усилие это нуждается в постоянном возобновлении и часто сопровождается истинным страданием... Основной причиной естественного легковерия служит леность. Гораздо удобнее верить, чем разбирать, признавать, чем критиковать, накапливать документы, чем их взвешивать. Не критиковать документы приятнее, чем их критиковать, потому что критиковать документы значит жертвовать ими, а жертвовать документом тому, кто его нашел, очень трудно" [3].
Применение к источнику историко-критического метода заключается в проведении своего рода следственной процедуры, "допроса" источника. Исследователь ставит вопросы, на которые ищет ответы в источнике. Историк выступает в роли следователя, "объект следствия" — прошлое.
Проблема историко-критического метода в том, что он далеко не всегда может опираться на строгую доказательную основу. Нередко мы располагаем недостаточной информацией, чтобы добиться строгой научной доказательности. Поэтому историки порой прибегают к интуитивизму, пытаясь закрыть информационные лакуны с помощью умозрительных размышлений, апелляции к так называемому здравому смыслу (под которым обычно понимается мировоззрение самого историка). Мало кто признается в значительной роли воображения в его построениях, но на самом деле догадка как способ объяснения прошлого встречается в исторических трудах довольно часто. Впрочем, существует и научное обоснование интуитивизма, заключающееся в представлении о научной легитимности "вчувствования" в эпоху, достижения личного сопереживания исторических событий, воссоздание "колорита эпохи" и т.д., которые могут дать более адекватное понимание прошлого.
"Робин Коллингвуд в 1930—1940-е годы разработал развернутую концепцию исторического воображения, опираясь на идеи Канта, понимавшего воображение как всеобщее свойство сознания. Главной новацией Коллингвуда стало введение понятия "историческая конструкция", в которой воображение трактуется как структура, существующая a priori. Именно это конструктивное воображение создает каркас воображаемого прошлого, в котором исторические свидетельства играют роль опорных точек. Такое воображение мобилизуется не для развлечения публики — оно, собственно, суть современного исторического сознания, и им, как особым свойством сознания, наделен, согласно Коллингвуду, любой человек, а не только историк" [4].