Сопоставляя эволюцию определения системы (элементы и связи, затем – свойства, затем – цель, затем – наблюдатель) и эволюцию использования категорий теории познания, исследовательской деятельности, можно обнаружить сходство: вначале модели (особенно формальные) базировались на учете только элементов и связей, взаимодействий между ними, затем – стало уделяться внимание цели, поиску методов ее формализованного представления (целевая функция, критерий функционирования и т.п.), а начиная с 1960-х гг., все большее внимание обращается на лицо (по Эшби – наблюдателя), осуществляющее моделирование или проводящее эксперимент (даже в физике), т.е. лицо, принимающее решение.

В период становления системных исследований одним из первых определений системы было определение С. Оптнера: "Система – есть способ или средство решения проблемы" ^[17], т.е. средство познания, отображения объекта.

Однако в 1960–1970 гг. довольно часто возникали дискуссии о том, материальны или нематериальны системы, и определения Ю. И. Черняка и С. Оптнера критиковали за идеализм, за то, что в них систему можно трактовать только как отображение, т.е. как нечто, существующее лишь в сознании исследователя, конструктора.

Бессмысленность спора о материальности и нематериальности системы показал В. Г. Афанасьев: "...объективно существующие системы – и понятие системы; понятие системы, используемое как инструмент познания системы, – и снова реальная система, знания о которой обогатились нашими системными представлениями; – такова диалектика объективного и субъективного в системе..." ^[18].

Таким образом, в понятии "система" (как и любой другой категории познания) объективное и субъективное составляют диалектическое единство, и следует говорить не о материальности или нематериальности системы, а о подходе к объектам исследования как к системам, о различном представлении их на разных стадиях познания или создания.

Например, Ю. И. Черняк ^[9] показывает, что один и тот же объект на разных этапах его рассмотрения может быть представлен в различных аспектах, и соответственно, предлагает одну и ту же систему отображать на разных уровнях существования: философском (теоретико-познавательном), научно-исследовательском, проектном, инженерном и т.д. – вплоть до материального воплощения.

Приведенные принципы классификации определений ориентированы на то, чтобы помочь в выборе определения для исследования конкретных классов систем. На этих определениях основаны методики структуризации целей и функций систем управления.

Так, двойственные определения А. И. Уёмова использованы при разработке одной из первых методик структуризации целей; определение В. Н. Сагатовского положено в основу методики структуризации, позволяющей учесть взаимодействие системы со средой (см. гл. 5).

С учетом рассмотренного и опираясь на более глубокий анализ сущности понятия системы, следует, по-видимому, относиться к этому понятию как к категории теории познания, теории отражения как к средству, помогающему начать ее исследование, проектирование.

Поэтому интересно посмотреть на определения системы с точки зрения подходов к представлению (отображению), анализу и проектированию систем.

Традиционный подход, применяющийся в математических исследованиях: определить элементы-переменные и связать их соответствующим соотношением (формулой, уравнением, системой уравнений), отображающим принцип взаимодействия элементов.

Когда задачи усложнились, и такое соотношение не удавалось сразу найти, то предлагалось формировать "пространство состояний" элементов и вводить "меры близости" между элементами этого пространства. Такой подход вначале пытались применить для исследования сложных систем. Однако первые же попытки применить его к исследованию сложных технических комплексов, систем управления предприятиями и организациями показали, что определить все элементы и связи между ними в сложной системе практически невозможно.

Учитывая трудности "перечисления" (установления состава) системы, с самого начала возникновения системных теорий исследователи искали подходы к ее анализу и созданию (см. параграф 3.3).

Анализ определений системы показывает, что первые определения опирались на подход к исследованию и проектированию системы, базирующийся на отображении пространства состояний (элементов, связей, их свойств) и поиске мер близости па этом пространстве (этот подход в теории систем М. Месарович называет терминальным, а Ю. И. Черняк – лингвистическим или методом "языка" системы); для краткости в теории систем принят упрощенный термин – подход к исследованию или проектированию системы от элементов, т.е. как бы "снизу".

В то же время последующие исследования показали, что при исследовании сложных систем с активными элементами, и особенно социально-экономических объектов, пред почтительным является аксиологический подход – от целей, потребностей (т.е. "сверху").

Поэтому автором данного учебника было предложено определение системы, в котором реализуется системно-целевой подход ^[20]:

(3.7)

где Z = {z} – совокупность или структура целей; STR = = {STRnp, STRopг, ...} – совокупность структур, реализующих цели (STRIIS – производственная, STRopг – организационная и т.п.); TECH = {meth, means, alg, ...} – совокупность технологий (методы – meth, средства – means, алгоритмы – alg и т.п.), реализующих систему; COND = {φex, φin} – условия существования системы, т.е. факторы, влияющие на ее создание и функционирование (φвх – внешние, φ,•„ – внутренние); Ν – "наблюдатели" (по У. Р. Эшби), т.е. лица, принимающие и исполняющие решения, осуществляющие структуризацию целей, корректировку организационной и производственной структуры, осуществляющие выбор методов и средств моделирования и т.п.

Это определение положено в основу концепции многоуровневой структуры информационной системы организации, рассматриваемой в гл. 8.