Основания, порядок и последствия признания доказательства недопустимым

В теории и практике доказывания постоянно обсуждается вопрос о том, все ли нарушения закона, допущенные при проведении следственного действия, влекут одинаковые последствия в виде признания доказательств недопустимыми. УПК не уточняет, что значит "доказательства, полученные с нарушением закона". В теории доказательств была сформулирована и многими воспринята концепция, которую можно обозначить как концепцию неравнозначности процессуальных нарушений. Это означает, что доказательства могут быть признаны недопустимыми лишь в случае значительных, существенных нарушений закона. Относительно других нарушений предлагалось учитывать возможность устранения нарушения или нейтрализации его последствий.

УПК, однако, не делит нарушения уголовно-процессуальных норм на существенные и несущественные, не делает никаких исключений и оговорок: доказательства, полученные с нарушением требований закона, не имеют юридической силы (ч. 1 ст. 75). Однако было бы ошибкой сказать, что любое нарушение процессуальных правил при проведении следственных действий автоматически ведет или должно вести к исключению доказательства.

Например, применительно к процедуре обыска (ч. 7 ст. 182 УПК) закон говорит о том, что следователь принимает меры (обратим внимание: не обязан принять, а принимает) к тому, чтобы не были оглашены выявленные в ходе обыска обстоятельства частной жизни лица, личная и семейная тайна. В ч. 15 данной статьи указывается, что копия протокола вручается лицу, в помещении которого произведен обыск. Может ли невыполнение следователем названных действий привести к недопустимости (ничтожности) протокола обыска и обнаруженных в ходе обыска предметов и документов? С абсолютной уверенностью можно предположить, что ни один суд такого решения никогда не примет. В то же время, если следователь нарушит требование ст. 170 УПК об обязательном участии в обыске понятых, можно почти2 не сомневаться, что полученные доказательства судом будут признаны не имеющими юридической силы.

Ответ на вопрос о последствиях нарушения требований закона при проведении следственных действий, на наш взгляд, следует искать как в характере, так и в степени категоричности нарушенных правил. Процессуальная регламентация следственного действия включает множество предписаний, в том числе и не связанных прямо с процедурой обнаружения и извлечения сведений о подлежащих доказыванию обстоятельствах из их источника. Так, если правила об участии понятых призваны гарантировать уверенность правоприменителя в том, что именно эти сведения действительно были получены при указанных в протоколе обстоятельствах, то правила об охране личной и семейной тайны, о вручении копии протокола обыска прямой связи с поиском, извлечением и закреплением информации не имеют. Однако требование оценки доказательств в их совокупности может придать больший вес последнему из описанных нарушений в случае, если, например, обыскиваемый заявляет о неучастии при обыске понятых, а в протоколе обыска имеется отметка об их участии и даже подписи понятых, но нет отметки о вручении обыскиваемому копии этого протокола, удостоверенной его подписью. Сомнения в достоверности протокола обыска в этом случае могут оказаться обоснованными, поскольку при описанных обстоятельствах не исключена его фальсификация.

Таким образом, допустимость доказательства не есть его имманентное свойство, изначально принадлежащее доказательству уже в момент его получения и закрепления в материалах дела. Вывод о допустимости есть сформулированный в процессуальном решении результат оценки имеющегося доказательства следователем или судом. В соответствии с положениями ст. 17 УПК правила об исключении доказательств, полученных с нарушением закона, сформулированы таким образом, чтобы обеспечить суду право на свободную и не предустановленную оценку доказательств, являющуюся важнейшей гарантией действительной состязательности. Решение о недопустимости доказательств не имеет альтернативы лишь в случаях, указанных в п. 1 и 2 ч. 2 ст. 75 УПК. Безусловными основаниями для такого решения служат также нарушение категорических правовых запретов на совершение определенных действий. Суд, следователь, прокурор не вправе применять закон, противоречащий УПК (ст. 7), не вправе подвергать участников процесса насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению (ст. 9), допрашивать перечисленных в ч. 2 ст. 56 УПК лиц и т.д. Доказательства, полученные с нарушением категорического правового запрета, недопустимы. В остальных случаях суд решает вопрос об исключении доказательств с учетом всех обстоятельств дела.

Решение вопроса о возможности использования доказательств, полученных с отступлением от предусмотренных законом процедур, в ряде случаев требует учета той цели, которую преследует законодатель при помощи избранного им метода правового регулирования: гарантировать достоверность полученной информации или обеспечить права и свободы соответствующего участника процесса, оградив их от нарушений1.

Так, правила об участии адвоката в производстве обыска в жилище лица, запрет на не вызываемые необходимостью повреждения имущества, рекомендации о принятии мер к неразглашению обстоятельств частной жизни, личной и семейной тайны лица, в помещении которого произведен обыск, призваны, в первую очередь, гарантировать права этого лица. Требование участия в обыске самого лица, в помещении которого производится обыск, или совершеннолетних членов его семьи, а также понятых направлено также на обеспечение возможности доказать впоследствии факт нахождения в помещении предметов, имеющих отношение к преступлению, т.е. обеспечить достоверность отраженных в протоколе обыска сведений. Нарушения всех перечисленных правил одинаково недопустимы и должны влечь определенные последствия. Однако нарушение первой группы правил не вызывает таких же очевидных сомнений в достоверности полученных доказательств, как нарушения правил второй группы. В то же время грубое нарушение прав обыскиваемого лица может исказить процессуальную сущность следственного действия и сделать использование его результатов невозможным. Например, в ходе обыска органом расследования совершено умышленное значительное повреждение имущества.

Допустимость доказательств зависит от законности производства по уголовному делу в целом. В случае незаконного возбуждения уголовного дела дефектными являются все совершенные по нему действия и все полученные при этом доказательства. Результаты производства по такому делу юридически ничтожны, поэтому незаконность возбуждения уголовного дела является безусловным основанием к отмене состоявшегося по делу приговора1. Точно такое же значение имеет совершение процессуальных действий за рамками процессуальных сроков или по приостановленному уголовному делу, хотя бы сами следственные действия были произведены без процедурных нарушений.

Оценка доказательства как недопустимого означает, что оно не может быть положено в основу обвинения, а также использоваться для установления иных имеющих значение для дела обстоятельств. УПК в качестве субъекта оценки доказательств называет суд, прокурора, следователя, дознавателя, которым предоставлено право как по собственной инициативе, так и по ходатайству подозреваемого или обвиняемого признать недопустимым доказательство, полученное с нарушением требований УПК. Если доказательство признано недопустимым органом расследования или прокурором, оно не подлежит включению в обвинительное заключение или обвинительный акт или может быть исключено из него. Статья 88 УПК не требует от следователя и дознавателя составления специального документа о признании доказательства недопустимым, однако анализ положений статей закона, регулирующих взаимоотношения субъектов уголовного процесса, позволяет обнаружить указание на обязательность такого документа в тех случаях, когда соответствующее решение принимается по ходатайству заинтересованного лица.

Так, ст. 122 УПК возлагает на следователя, дознавателя или судью обязанность выносить постановление об удовлетворении либо о полном или частичном отказе в удовлетворении ходатайства подозреваемого, обвиняемого, а также защитника или другого участника процесса.

Излишне говорить, что правило о признании органом расследования и прокурором доказательств недопустимыми не распространяется на доказательства, представленные стороной защиты. Какова бы ни была оценка этих доказательств следователем, дознавателем, прокурором, они не вправе препятствовать стороне защиты в осуществлении ею доказательственной деятельности, а наоборот, должны оказывать ей в этом всяческое содействие. Знакомя обвиняемого с материалами уголовного дела при окончании предварительного следствия, следователь обязан выяснить, какие свидетели, эксперты и специалисты подлежат вызову в судебное заседание для допроса и подтверждения позиции стороны защиты. Составляя обвинительное заключение, следователь обязан указать в нем перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты. Это требование независимо от оценки органом расследования этих доказательств означает, что все представляемые стороной защиты в ходе досудебного производства предметы и документы должны быть приняты, а все свидетели, о допросе которых заявила сторона защиты, должны быть допрошены. Распоряжаясь обвинительными доказательствами и имея неограниченные возможности исключать из судебного разбирательства те из них, которые были получены с нарушением закона, следователь и прокурор не вправе отвергнуть доказательства, представляемые стороной защиты. Оценку этим доказательствам вправе дать только суд.

Указанные особенности оценки допустимости оправдательных доказательств распространяются и на те из них, которые были собраны органом расследования: допущенное следователем нарушение закона в процессе получения доказательства, которое свидетельствует в пользу обвиняемого, не может служить основанием для отказа от использования судом этого доказательства1. Иное означало бы возложение на сторону защиты в лице обвиняемого ответственности за нарушение закона стороной обвинения, что, во-первых, несправедливо, во-вторых, создает опасность умышленного совершения органом расследования процессуальных нарушений в целях опорочить получаемое им доказательство, в-третьих, нарушает известное правило о толковании всех сомнений в пользу обвиняемого.

Процедура исключения доказательств судом, предусмотренная ст. 234, 235 УПК, является частью подготовки дела к судебному разбирательству. Заявление ходатайства об исключении доказательства означает наличие между сторонами правового спора, подлежащего разрешению судом в специально предусмотренной для этого процедуре предварительного слушания. Эта процедура является состязательной, поскольку в ней предусмотрено участие спорящих сторон, что обеспечивает объективность решения судом вопроса об исключении доказательств.

Право заявить ходатайство об исключении любого доказательства из перечня доказательств, предъявленных суду первой инстанции, принадлежит любой из сторон. Это ходатайство должно быть заявлено в письменном виде, содержать указание на доказательство, об исключении которого заявлено, предусмотренные законом основания для его исключения и обстоятельства, которыми обосновывается наличие этих оснований. Копия ходатайства передается другой стороне в день представления ходатайства в суд. При отсутствии возражения против исключения доказательства у второй стороны судья удовлетворяет ходатайство без разбирательства. При наличии таких возражений судья выясняет обоснованность заявленного ходатайства и разрешает возникшие между сторонами по поводу этого ходатайства разногласия.

В соответствии с правилами о распределении бремени доказывания обязанность опровергнуть доводы стороны защиты о том, что доказательство было получено с нарушением требований закона, лежит на прокуроре. В остальных случаях бремя доказывания лежит на стороне, заявившей ходатайство. Таким образом, доказывание допустимости обвинительных доказательств, оспариваемых защитой, и недопустимости представленных ею оправдательных доказательств осуществляет сторона обвинения.

Рассматривая ходатайство об исключении доказательств, суд вправе огласить протоколы соответствующих следственных действий и иные документы, имеющиеся в деле или представленные суду сторонами и даже допросить свидетеля. Однако предмет доказывания в этой стадии судопроизводства ограничен установлением наличия или отсутствия нарушений уголовно-процессуального закона при получении того или иного доказательства. Суд не входит в обсуждение вопроса о достоверности доказательства, поскольку данная процедура не предусматривает непосредственного исследования всей совокупности доказательств, без чего невозможно оценить достоверность каждого отдельного доказательства.

Допрос свидетеля, допускаемый законом в этой стадии, может касаться только выяснения порядка производства следственного действия, но не содержания полученных при этом сведений, поэтому, признав факт процессуального нарушения, суд исключает доказательство без обсуждения вопроса о его достоверности и значении для определения исхода уголовного дела. Установив факт нарушения закона в ходе, например, обыска, суд исключает из перечня доказательств, которые могут быть исследованы в судебном разбирательстве, не только протокол обыска, но и полученные в его ходе предметы и документы, протоколы их осмотра и заключения исследовавших эти объекты экспертиз (теория "плодов отравленного дерева"). Исключение судом доказательств означает, что эти доказательства признаны не имеющими юридической силы, они не могут исследоваться и использоваться в ходе дальнейшего судебного разбирательства.

В ряде случаев решение вопроса о допустимости доказательства в предварительном слушании может быть затруднено невозможностью исследования всей совокупности доказательств. Правильную оценку доказательство может получить иногда только в условиях судебного разбирательства. Следовательно, решение по этому вопросу, принятое при назначении судебного заседания, не является окончательным и может быть пересмотрено. В то же время следует признать неверной сложившуюся практику отложения судом разрешения этого вопроса до судебного разбирательства, как заявленного преждевременно. Недопустимые доказательства должны быть исключены из судебного разбирательства до его начала с тем, чтобы исключить возможность их влияния на формирование внутреннего убеждения судьи. Особенно важно это правило для дел, рассматриваемых судом присяжных, поскольку нейтрализовать последствия внушающего воздействия на них со стороны недопустимых доказательств путем указания не принимать их во внимание может оказаться невозможным. Именно поэтому заявление ходатайства об исключении доказательств является основанием для назначения предварительного слушания.

Надо сказать, что ч. 7 ст. 235 УПК, предусматривающая возможность повторного рассмотрения вопроса об использовании того или иного доказательства, сформулирована не вполне удачно: при рассмотрении уголовного дела по существу суд по ходатайству стороны вправе повторно рассмотреть вопрос о признании исключенного доказательства допустимым. Если вопрос рассматривается повторно, то он по логике вещей касается не признания исключенного доказательства допустимым, а повторного признания доказательства недопустимым. Если же речь идет о пересмотре принятого решения, т.е. об исследовании судом доказательства, признанного недопустимым в ходе предшествующей судебной деятельности, то повторность отсутствует. Представляется, что при рассмотрении дела по существу суд вправе рассмотреть оба вопроса, поэтому ч. 7 ст. 235 следовало бы изложить так:

"При рассмотрении уголовного дела по существу суд по ходатайству стороны вправе повторно рассмотреть вопрос об исключении доказательств, а также принять решение об исследовании доказательства, ранее исключенного как недопустимого".

Решение суда о признании доказательства недопустимым и исключении его из судебного разбирательства излагается в постановлении о назначении судебного заседания. Одновременно суд указывает в постановлении, какие материалы уголовного дела, обосновывающие исключение данного доказательства, не могут исследоваться и оглашаться в судебном заседании и использоваться в доказывании. Нарушение этого правила может повлечь отмену приговора. Следует заметить, что хотя ст. 235 прямо об этом не говорит, исключение доказательств может привести суд в предварительном слушании и к другим решениям, в частности, о возвращении уголовного дела прокурору, прекращении уголовного дела.

Так, Сергиевский районный суд Самарской области, исследовав собранные по делу доказательства, пришел к выводу о недоказанности вины К. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222 УК.

К. свою вину в инкриминируемом ему преступлении не признал и показал, что не знает, при каких обстоятельствах у него в квартире оказался патрон от гладкоствольного оружия, так как к нему в квартиру приходили друзья и знакомые, с которыми он распивал спиртное. Об обнаружении патрона он узнал только от сотрудников милиции. Эти доводы К. ничем не опровергнуты. В качестве подозреваемого К. был допрошен без защитника, право на его участие ему разъяснено фактически после допроса. В суде он не подтвердил свои показания, данные в ходе дознания, в связи с чем они являются согласно п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК недопустимыми. Баллистическая экспертиза по найденному у К. патрону назначена и проведена в рамках другого уголовного дела до возбуждения уголовного дела по ч. 1 ст. 222 УК, поэтому заключение по ней не может служить доказательством обвинения К. в инкриминируемом ему преступлении. Проведение другой аналогичной экспертизы невозможно, так как у К. в квартире обнаружен лишь один патрон, который был использован экспертом. Других доказательств виновности К. в инкриминируемом ему деянии обвинением не представлено, поэтому суд постановил оправдательный приговор.

Суд вправе рассмотреть вопрос о допустимости доказательства и в ходе судебного разбирательства. Решение об этом не требует в силу ст. 256 УПК вынесения специального постановления, оно может быть изложено в протоколе судебного заседания. Оценку доказательства как недопустимого суд вправе сделать по окончании исследования всех доказательств в совещательной комнате, куда он удаляется для постановления приговора. В этом случае оценка судом доказательств излагается в приговоре.

Закон не предусматривает возможности обжалования судебного решения о признании доказательства недопустимым или об отказе в этом, избрав другой способ правового регулирования. Сторона, недовольная решением, имеет право повторно поставить этот вопрос на рассмотрение суда.

Итак, выведенная за рамки понятия доказательства, процессуальная форма получения фактических данных меняет привычные представления о допустимости доказательств. Допустимость не является свойством самого доказательства, она характеризует процесс, процедуру его получения органом расследования. С учетом этого, возможно, правильнее говорить не о допустимости (недопустимости) доказательств, а допустимости (недопустимости) использования доказательств, полученных с нарушением требований закона.

Отождествление процедуры (формы) собирания доказательств с самими доказательствами как сведениями о доказываемых фактах под видом их процессуальной формы ведет к подмене оценки доказательства оценкой формального соответствия закону процедуры произведенного следственного действия. Нарушение порядка производства следственного действия способно оказать влияние не только на допустимость, но и на достоверность доказательства. Однако соблюдение процедуры само по себе еще не является достаточной гарантией достоверности полученных сведений и не исчерпывает всех условий, при которых возможно использование доказательства. Различия в оценке допустимости и достоверности доказательств состоят в том, что сомнения в достоверности полученной информации могут быть путем их проверки преодолены, в то время как причины, обусловившие сомнения в допустимости доказательств, неустранимы.