Одиночество в толпе

Может быть, для полного человеческого счастья нужно изжить одиночество раз и навсегда? Безоблачное счастье лучше, чем страдание. Странно, но именно так думали многие известные социологи в середине прошлого века. Увлеченные возможностями науки, новыми фармацевтическими препаратами, они писали о том, что мучительное одиночество скоро будет одолено. Американский социолог Збигнев Бжезинский задавался вопросом: "Отчего страдает современный человек?" И отвечал: от одиночества. Миллионы людей не могут найти близкого человека, создать семью. Но с появлением компьютерных технологий эта проблема исчезнет. Вам достаточно написать в рекламе: "Ищу блондинку, упитанности выше средней, умеющую готовить и любящую детей", и компьютер среди несметных вариантов отыщет ту, единственную, которая пленит ваше сердце. А вот и томление блондинки: "Хочу выйти замуж за сильного спортивного мужчину, ловко управляющего машиной". Избранники падают в объятья друг другу, как в финале мелодрамы.

Но в жизни все оказалось значительно сложнее. Американец Дэвид Рисмен выпустил книгу "Одиночество в толпе". Он показал, что обилие контактов, компьютерных эсэмэсок, брачных объявлений, увы, не избавляет человека от ощущения полного одиночества. Более того, тема стала еще более щемящей, болезненной. Подумать только, можно мгновенно связаться с другим человеком на противоположном конце планеты, а осадок неприкаянности, брошенности, невостребованности останется.

Современная культура приучила нас к тому, что техника, спонсоры, добрые феи должны принести спасение в вертолете. Между тем одиночество вовсе не зло или, скажем, осторожнее, далеко не всегда зло. У Пушкина было, как известно, много друзей. Но когда его захватывала поэтическая стихия, он искал уединения. Отлученный от придворного света в Болдино, он написал все маленькие трагедии, лирические стихи. А Лермонтов вообще бард одиночества: "Любил с начала жизни я угрюмое уединение..."

Так что, ковыряться в собственной боли? Ни в коем случае. Прежде всего надо подумать, что мы хотим противопоставить одиночеству. Томительное подкладывание дров в костер на опушке леса? Возможность выплакаться на чужом плече?

Унылое и безбашенное пребывание в "Одноклассниках"? А может быть, поразительный шанс углубиться в свой внутренний мир? Заняться созиданием собственной души? "Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать". Сколь благодатно в этом случае одиночество. Оно погружает в тайники своего уникального мира, позволяет ощутить присущую вам неповторимость.

Но вот какой парадокс подсказывает моя клиническая практика. Приходит пациентка, мазохистски толкует о своем одиночестве, настаивает на чудодейственной терапии. Но позже, после напряженной работы оказывается столь глубоко неожиданной, интересной, требовательной к подлинному единению душ. Но тут и судьба вознаграждает прежнюю страдалицу. Внезапно приходит любовь, возникает трепетное отношение к жизни, исчезает и ощущение расколотости человеческого бытия.

Одинок как никогда

Американский социолог Э. Тоффлер подчеркивает, что одиночество стало острым и массовым переживанием. От Лос-Анджелеса до Санкт-Петербурга подростки, несчастливые супружеские пары, родители-одиночки, простые рабочие и пожилые люди — все жалуются на социальную изоляцию. Родители признаются, что их дети слишком заняты, чтобы навестить их или даже позвонить. Одинокие незнакомые люди в барах или прачечных изливают друг другу душу, рассказывая, по выражению одного социолога, "эти бесконечно печальные истории". В клубах и на дискотеках для разведенных встречаются отчаявшиеся одинокие люди.

В период Второй волны (так Э. Тоффлер называет индустриальное общество) миллионы родителей осуществляли собственные мечты в своих детях, так как они могли вполне резонно ожидать, что их дети достигнут больших успехов в социальной и экономической сферах, чем они сами. Это мечты о продвижении наверх побуждали родителей сосредоточивать огромную психическую энергию. Сегодня многие родители, принадлежащие к среднему классу, испытывают мучительное разочарование, когда их дети, живя в гораздо более сложном мире, движутся по социоэкономической лестнице вниз, а не вверх. Исчезает возможность состояться с помощью своих детей.

Общность противостоит одиночеству, а чувство принадлежности к общности придает людям уверенность. Однако в наше время институты, от которых зависит общность, разрушаются во всех технологических обществах. Результат — распространение чумы одиночества.

Испанский философ А. Сервера Эспиноза считал, что говорить об индивидуальности — значит, говорить об одиночестве, о дистанции, отделяющей человека от всех остальных существ, находящихся с ним рядом. Поэтому, определяя индивидуальность человека, следует обратиться к его одиночеству.

Сегодня человек одинок как никогда. Эти слова парадоксальны, но они отражают действительное положение вещей. Население Земли сейчас велико как никогда. Демографические показатели в некоторых странах вызывают серьезную озабоченность и беспокойство их жителей. День ото дня умножаются новые формы обществ, пытающихся свести человека с другими людьми, как, например, группировки различного характера, профсоюзы, политические партии. Но когда человек приостанавливает свою деятельность и сталкивается с подлинной реальностью своего существования, он в самых сокровенных тайниках своей души чувствует всю глубину неразделенного одиночества. По мнению М. Бубера, это одиночество — результат кризиса современного человека, который наметился вслед за тем, как человек потерпел неудачу в трех разных сферах деятельности.

Первой такой сферой была техника. Во все времена и эпохи человек в постоянных столкновениях с природой обнаруживал свою слабость. Руководствуясь разными намерениями, человек приспосабливал и изменял окружающие его предметы, пока, наконец, не изобрел машину.

Но, к несчастью, машины, изобретенные чтобы помогать человеку в труде, заставили его обслуживать себя; они уже не являются продолжением его руки, человек сам превратился в простое продолжение машины, можно сказать, в ее специфический и вспомогательный орган. Когда мы используем технические средства, они влияют на нас, пожалуй, сильнее, чем мы на них.

Сегодня уже нельзя говорить, как это обычно делалось, о "нейтральности" техники. По словам Г. Маркузе, техника как таковая неотделима от того использования, которое она получает. Отсюда крайне пессимистическое высказывание Г. Маркузе: "Одиночество, которое было условием, способным защитить человека от общества и поставить его вне сферы общественного влияния, сделалось технически невозможным".

Второй сферой стала экономика. Чтобы снабдить человека всем необходимым, производство необычайно выросло, но не смогло достичь рациональной координации. С увеличением численности населения Земли значительно расширилась сфера голода и нищеты, а в это время хорошо обеспеченные продовольствием страны не умножают, а, скорее, уничтожают имеющие у них в изобилии излишки. Кажется, что производство и потребление тоже вышли из-под контроля, и человек здесь находится на "чужой территории".

Третья сфера — политическая деятельность. Политическая наука, которая должна заниматься регулированием отношений между людьми, постепенно превращается в игру словами и "благими намерениями" или, что еще хуже, становится ареной, на которой защищаются интересы меньшинства. Здесь и там забывают основу любой истинной политики — конкретного человека. Лишь интересы немногих имеют значение в этой школе разговоров. Остальные должны принимать события в готовом виде, никак не вмешиваясь в их формирование.

Самоуглубление — существенный признак, отличающий человека от животного. Животное знакомится с внешним миром, но не может стать объектом своего познания. Как и животное, человек окружен вещами и другими существами, но не растворяется в них, подобно животному, и может отгородиться от них, углубившись в себя. В этом и заключается отличительная особенность одиночества человека: оно очевидно для самого себя, оно себя осознает. Сознание, влекущее за собой рефлексию, поворот человека к себе, осознание себя перед миром, придает человеческой личности то внутреннее единство и онтологическое подобие, благодаря которым она занимает привилегированное место среди остальных существ во вселенной.