Лекция XXIX. ОБЩЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЦАРСТВОВАНИЕ АЛЕКСАНДРА II

Сразу после смерти Николая I и поражения России в Крымской войне консервативный лагерь вынужден был перейти в оборону. Политическая "оттепель", предчувствие перемен заставляли "правых" размышлять о том, насколько глубокими будут эти перемены и каких именно сфер российской жизни они коснутся. Консерваторы не собирались складывать оружие, пытаясь использовать в своих интересах не только недовольство поместного дворянства, но и те институты, которым поручалось проводить реформы 1860- 70-х гг. Они всячески старались тормозить подготовку проектов и проведение преобразований, тем более что, как уже отмечалось, Александр II доверял разработку реформ сановникам-либералам, а проведение их в жизнь зачастую попадало в руки консервативно настроенных бюрократов.

Главный акцент деятели консервативного лагеря сделали на укреплении политических прав дворянства, утверждая, что именно оно остается опорой трона, а значит, и Российского государства. Особенно вдохновили их арест и осуждение в 1862 г. Н.Г Чернышевского, польское восстание 1863 г. и покушение на жизнь императора 4 апреля 1866 г., предпринятое Д.В. Каракозовым. Именно после этих событий консерваторы александровского царствования получили собственных идеологов и вождей -М.Н. Каткова, К. П. Победоносцева и П.А. Шувалова.

В прошлом либерал-западник Катков с 1851 г. стал редактором, а с 1862 г. - владельцем газеты "Московские ведомости". Именно в нем власть видела человека, который мог не только отстаивать консервативные позиции, но и сформулировать принципы самодержавной идеологии. В ходе польского восстания 1863 г. он сделался стойким борцом со свободомыслием и планами либерального и революционного переустройства России. Вернее, он верил в возможность реформирования страны, не затрагивая при этом основ абсолютизма. Именно поэтому Катков вел борьбу с самостоятельностью земств и судебных органов. Его особое внимание привлекала система образования, которая должна была отвечать целям охранительной идеологии, для чего, по мнению Каткова, лучше всего подходила классическая система образования (преобладание "мертвых" языков и древней истории в ущерб естественным наукам и русской словесности).

События 1870-х гг. еще более закалили Каткова как непримиримого борца с социализмом и либерализмом. При этом он являлся противником всяческих полумер, призывая власть "вырывать зло с корнем". В эти годы позиция Каткова приобретает особую значимость. Редакция газеты, печатавшейся в Москве на Страстном бульваре, становится чуть ли не государственной инстанцией. С мнением "Московских ведомостей" начали считаться государственные люди, включая и главу государства. Недаром английский консул Блонт удивленно восклицал: "Россия - это Япония; в ней два императора: Александр II и мосье Катков".

Другой идеолог консерватизма К.П. Победоносцев действовал без энергии Каткова, но не менее результативно. Англоман, знаток парламентаризма и европейских судебных систем, он был одним из разработчиков судебной реформы 1864 г. Уже тогда Победоносцев выступал против принципа несменяемости судей и введения суда присяжных. Не меньшее недовольство вызвала у него военная реформа, построенная на уравнивании прав сословий. Став в середине 1860-х гг. воспитателем наследника престола, Победоносцев получил возможность прямо влиять на позицию Аничкова дворца (резиденция вел. кн. Александра Александровича). Он критиковал императора за нерешительность, за то, что тот думает только о новых преобразованиях, тогда как должен прежде всего "надзирать и управлять".

Особое неприятие у Победоносцева вызывали разговоры о конституции и парламенте, которые он считал изощренной ложью, системой, ведущей к анархии и хаосу. С годами влияние Победоносцева усиливалось и, по словам Ю.В. Готье, он превратился во "влиятельного и безответственного руководителя внутренней политики русской империи". Кроме политической программы, основанной на укреплении самодержавного режима, в планах наставника вел. кн. Александра Александровича была еще одна основополагающая идея. Он считал, что необходимо повысить нравственный уровень россиян, воспитывая общество на ценностях православия.

Многое из того, о чем писали идеологи консерватизма, попытался осуществить на практике П.А. Шувалов, ставший в 1866 г. шефом жандармов. Уже в своей программной записке на имя Александра II он предлагал поддержать дворянство, особенно землевладельческое, называя его "консервативным и здоровым элементом, способным организовать общество". Шувалов постарался расширить поле деятельности жандармского ведомства и III отделения, ограничить компетенцию земств и запретить всякие противозаконные сообщества. Членам таких сообществ грозила каторга сроком от 6 до 15 лет. Далее Шувалов потребовал, чтобы шефу жандармов было предоставлено право назначать и увольнять чиновников любого ранга, поскольку именно ему известны "свойства и направления каждого лица".

Все эти мероприятия потребовались шефу жандармов для того, чтобы усилить свое влияние на императора, запугать монарха призраками заговоров и планами покушений на него со стороны революционеров, а в конечном счете соединить в своих руках власть жандармскую и пост министра внутренних дел. Замыслы Шувалова, как и его репрессивная политика, потерпели неудачу и не привели к успокоению страны. В начале 1870-х гг. он был отправлен послом в Лондон, что означало крушение его честолюбивых планов.

Программу действий, предложенную консерваторами, вряд ли можно назвать реалистичной, несмотря на всю ее внешнюю последовательность. Усиление роли дворянства, а значит, дальнейший рост недовольства крестьянства, промышленников и интеллигенции, означаю в ближайшем будущем опасность коренной ломки социально-политического устройства страны. Да и само поместное дворянство трудно назвать мощной и монолитной общественной силой. Российские консерваторы не создали собственной организации, да и не могли этого сделать, поскольку правительство подозрительно относилось к любому проявлению общественной самодеятельности. В целом можно присоединиться к оценке, которую дал деятельности консерваторов один из их единомышленников Б.М. Маркевич. В 1881 г. в письме к Каткову он заметил: "Желаю им полного, само собою, успеха, но сомневаюсь, чтобы эта аристократическая орава... способна была даже самое простое дело устроить без разногласий и всяких недоразумений".