Образ России в информационном обществе
Существует трагический разрыв между реальным символическим богатством российской политической культуры и ее виртуальным образом в мировых каналах коммуникаций. Российская политическая культура создавалась поколениями ярких политических мыслителей, писателей и философов, оказавших заметное влияние не только на отечественную политическую традицию, но и на мировую политическую мысль. Л. Толстой, Ф. Достоевский, И. Ильин, Г. Флоровский, И. Солоневич, Н. Данилевский, Н. Гумилев, А. Солженицын – именно они создавали политический мир России, размышляя о русской идее и русском характере, об особом русском пути и о "всечеловеческой миссии России". Именно в русской политической традиции наиболее полно и глубоко разработаны проблемы символического капитала культуры: вопросы о духовном излучении культуры, о силе суждения, о "живой основе государства" (И. Ильин), о духе народа (И. Солоневич), о духовных символах цивилизационного единства (Н. Данилевский).
Не случайно канадский ученый М. Маклюен, хорошо знакомый с русской культурой, еще в середине прошлого века пророчески писал о том, что "отсталая" Россия может быстро научиться у технически "передовых" стран, как нанести им сокрушительное поражение в виртуальной политической борьбе: "Русским достаточно адаптировать свои традиции восточной иконы и построения образа к новым электрическим средствам коммуникации, чтобы быть агрессивно эффективными в современном мире информации", – пророчески предсказывал М. Маклюен[1].
При этом, чем сильнее становится Россия, укрепляя свой экономический и политический потенциал, тем сильнее информационное давление извне. Одним из парадоксов нашего времени является то, что образ современной российской политической культуры проигрывает даже образу советской политической культуры, хотя за два десятилетия Россия значительно продвинулась по пути формирования рыночной экономики, институтов гражданского общества и политической демократии, что в западных странах заняло нескольких столетий.
В свое время Советский Союз был способен создать достойный образ страны и национальной культуры, и о достижениях советской космонавтики, советской индустрии, советского спорта и советского балета знали во всех уголках земного шара. Многие достижения советской эпохи стали культовыми во всем мире: антарктические станции, подводный флот, Алексей Стаханов, космодром "Байконур", Юрий Гагарин, Луноход-1, автомат Калашникова... этот список можно продолжить. Нельзя не согласиться с В. Н. Ля- поровым: от советской эпохи нам досталась масса символов и привычек, к нам перешли по наследству все те бонусы, на которых сегодня процветает русский глянец в самом широком смысле слова. Сегодня советская эстетика возвращается в моду. Действительно, в наследство от Советского Союза нам перешли не только милитаристские символы, – ведь СССР был сильной эстетической и символической системой. Аудиотехника, игры, интерфейсы, архитектура и дизайн – не "советское барахло", от которого предлагалось отказываться, а ультрамодные тенденции в среде гурманов высоких технологий от Токио до Нью-Йорка. Иностранные дизайнеры изучают и даже специально приезжают посмотреть на здания эпохи конструктивизма[2].
Известно, что СССР была создана достаточно разветвленная система внешнеполитической информации и пропаганды, которая была почти полностью демонтирована в 1990-е гг., что сегодня российские эксперты признают серьезной ошибкой. Одновременно значительно расширилась сеть зарубежных информационных агентств внутри России, и сегодня зарубежные ресурсы на территории нашей страны на 15–20% превышают национальные. В результате внешнеполитический образ России в начале XXI в. стал значительно проигрывать по сравнению с образом СССР: социологические исследования свидетельствуют, что СССР положительно воспринимали не менее одной трети зарубежного населения, а в 2001 г. отрицательно относились к России 80% населения в развитых странах и 60% населения в развивающемся мире[3].
В последние годы предпринимаются определенные шаги, чтобы исправить существующее положение, больше внимания уделяется информационным технологиям и государственной информационной политике. Сегодня этими вопросами занимаются три уровня информационных служб: Управление Президента Российской Федерации по внешней политике, Департамент информации и печати МИД, государственные информационные агентства (ИТАР-ТАСС, "Новости" (РИАН), "Интерфакс", "Голос России" и др.). В 2005 г. начал вещать англоязычный телеканал "Russia Today", ориентированный на Северную Америку, Азию, Африку и Австралию. С 2006 г. "Российская газета" начала масштабный проект подготовки специальных российских вкладок "Trendline's Russia" ("Российские тренды") для ведущих газет мира: американской "Washington Post", британской "Daily Telegraph" и китайской "Жэньминь жибао", в которые включены статьи об экономической, социальной, культурной и спортивной жизни России. В 2006–2007 гг. в США и Европе проведены беспрецедентные по размаху художественные выставки российского искусства, организованы международные форумы, состоялась международная акция Russia! в Нью-Йорке. Появились новые культурные проекты, экспертные форумы – "Валдайский клуб", "Диалог цивилизаций", "Петербургский диалог".
Однако обо всех этих мероприятиях и акциях негативно, язвительно или весьма сдержанно, как о государственной пропаганде, сообщают мировые каналы коммуникаций, что свидетельствует о низкой эффективности прямолинейных официозных и полуофициозных мероприятий. В результате среди некоторых российских политологов начало формироваться мнение, что проблема заключается не в том, как сформировать привлекательный образ России, а в том, как сделать саму Россию привлекательной[4].
Но при всей важности этой последней идеи нельзя не обратить внимание на то, что один из парадоксов развития информационного общества состоит в непрерывно увеличивающемся разрыве между объектами и событиями реального мира и их образами, символами, имиджами в мире виртуальном. Человечество все глубже погружается в мир виртуального Зазеркалья, где реальные события уже не играют особой роли, а определяющее значение принадлежит символической коммуникации: имидж и реальный объект все дальше отходят друг от друга. Борьба за общественное мнение – центральный нерв современной политики, и в информационной сфере сегодня используются самые современные технологии. Поэтому не только сама Россия должна быть привлекательной, но и символический капитал культуры, транслируемый в мировые каналы коммуникаций, должен создавать достойный образ нашей страны.
Дело не только в отсутствии "имиджевой стратегии", в недостатке средств и системных усилий, на что сетуют отечественные политологи, но прежде всего – в содержании тех имиджевых проектов, которые предлагают российские информационные каналы. Сегодня остро ощущается недостаток ярких идей, по-настоящему созвучных глубоким традициям национальной культуры и потому поддержанных не только отдельными группами творческой или политической элиты, но и большинством российского общества. Символический капитал культуры нельзя искусственно сконструировать – сила его символического воздействия в том общественном резонансе внутри страны, который транслируется вовне энергетикой национального культурного единства. Именно в этом магическая миссия слова культуры, многократно подхваченного эхом миллионов и сегодня беспрецедентно усиленного массовыми коммуникациями.
Не стоит также преувеличивать значение принципа наступательности и агрессивности в информационных акциях – он также имеет свои пределы. Здесь уместно вспомнить о феномене обращения "перегретого" средства коммуникации в свою противоположность, который исследовал еще М. Маклюен в середине прошлого века. В любом средстве коммуникации есть то, что принято называть "границей прорыва", когда система внезапно меняется и превращается в другую систему. Этот феномен присущ не только СМИ: еще древние философы отмечали способность вещей обращаться в свою противоположность в процессе эволюции (Гераклит).
Напомним, что в СССР была создана самая мощная на тот исторический период система коммунистической пропаганды, которая в условиях "железного занавеса" практически монопольно влияла на каждого человека. И такая массированная пропаганда оказалась чреватой эффектом контрсуггестии – общество постепенно выработало мощный иммунитет в ответ на штампы коммунистических лозунгов: смеховая народная культура противопоставила им анекдоты и частушки о кремлевских вождях. Другими словами, система "перегрелась" и обратилась в свою противоположность, начав саморазрушаться. Поэтому эффект непрерывного информационного контрнаступления – это обоюдоострое оружие, которое способно смертельно поразить самого нападающего.
А. Тойнби, исследовавший вызовы и ответы в истории цивилизаций, приводившие к их развитию и гибели, справедливо отметил: когда технологии эпохи могущественно подталкивают в одном направлении, мудрость вполне может потребовать уравновешивающего подталкивания в другом направлении. Эффективный ответ на вызов эпохи не может лежать в той же самой плоскости: иначе враждующие системы просто "взорвут" друг друга. Китайская мудрость гласит: "У того, кто применяет машину, дела идут механически, у того, чьи дела идут механически, сердце становится механическим. Тот, у кого в груди механическое сердце, утрачивает целостность чистой простоты. Кто утратил целостность чистой простоты, тот не утвердился в жизни разума. Того, кто не утвердился в жизни разума, не станет поддерживать путь"[5].
Первыми ответ на вызов эпохи всегда находили художники. После появления телевидения они неожиданно почувствовали потребность в личном контакте с аудиторией. Телевидение своей моделью глубокого, но пассивного участия побудило молодых поэтов читать стихи в кафе и на площадях, поскольку устное слово драматически, а не пассивно захватывает все человеческое существо. В информационном обществе аналогичный эффект дают трансляции в прямом эфире, "прямой провод" с президентом или мэром. Информационная эпоха, тиражирующая массовую культуру, высоко ценит харизматические пассионарные личности: не случайно политтехнологи сегодня большое внимание уделяют имиджевым атакам "с помощью личного обаяния" (charm offensive), когда политический лидер находится в центре информационной кампании и с помощью личного обаяния старается улучшить имидж той страны или партии, которую представляет. Этот подход пытается использовать В. Путин: в качестве главы государства, а затем премьер-министра он активно общается с представителями мировой политической элиты, стараясь изменить в лучшую сторону отношение к России.
Высокоэффективные информационные технологии рождаются также на пути гибридного смешения или встречи разных коммуникативных систем, которые взаимно усиливают друг друга: так, соединение технологий шоу-концерта с политическими технологиями способно многократно усилить эффект политических действий, что продемонстрировали "бархатные революции". Современные системные исследования программируют гибридный принцип как метод творческого открытия, что позволяет увидеть в процессе пересечения двух средств коммуникации творческое рождение новой формы. И в сфере имиджевых кампаний использование этого принципа может привести к позитивному эффекту: не случайно именно патриотические песни советской эпохи (гибрид технологий шоу-концерта с политическими технологиями) обладали колоссальным мобилизующем эффектом и производили неизгладимое впечатление на иностранцев – достаточно вспомнить знаменитую "Катюшу". А пока на российском телевидении более популярны такие слоганы и программы, как "Наша раша" и "Дом-2" (ТНТ), которые создают весьма сомнительный образ России в информационном пространстве.
Но наиболее глубоко к анализу вызовов информационной революции подошел Э. Фромм в своем фундаментальном труде "Анатомия человеческой деструктивности". Он обратил внимание на то, что человеку как существу, взыскующему смысла, важно опереться на определенную систему нравственных координат – разделить добро и зло, чтобы противостоять внешним обстоятельствам. Когда человек четко идентифицирует себя с определенным обществом, видит себя частью какой-то группы или коллектива, он "обрастает нравственными корнями", поскольку общество предлагает ему определенную систему координат, которая помогает всем коллективно выжить в самых сложных ситуациях.
Не случайно меньше всего поддаются манипулированию люди с четко выраженной социальной и политической позицией, поскольку манипулятивные воздействия обратно пропорциональны социокультурной идентичности, образованности, групповой солидарности, партийной принадлежности. Именно поэтому в выработке коллективной контрсуггестии (психологический эффект сопротивления информационному внушению) особое значение имеет система воспитания и образования, развивающая гражданские качества, патриотизм, любовь к Родине. Особую роль в развитии коллективной идентичности играет национальная идея – система ценностных установок общества, в которых выражается самосознание народа и задаются цели личного и национального развития в исторической перспективе. Именно национальная идея является ядром символического капитала культуры, что позволяет в информационном пространстве сформировать яркий внешнеполитический имидж государства.
С этой точки зрения культурной гегемонией обладает та страна, которая выстроит в информационном пространстве и предложит своим гражданам яркий символический проект национальной идеи – систему национальных приоритетов, идей и традиций, которые для большинства окажутся более значимыми, чем любые информационные воздействия и соблазны извне. При этом в глобальном контексте информационного пространства чрезвычайно важно, чтобы провозглашенные национальные цели и приоритеты были признаны остальным сообществом как гуманные. Внешнеполитический имидж страны должен вдохновлять ее граждан и вызывать положительный резонанс в мировом общественном мнении.
Не случайно одной из главных мишеней разрушения постсоветской России стала система образования и науки, вымывание из школьных программ идей гражданственности и патриотизма, вплоть до скандально известного "переписывания" учебников отечественной истории, из которых бесследно исчезали наиболее значимые страницы русских побед. Широко известна также деятельность фонда Сороса в этом направлении.
Поэтому сегодня так актуальны слова М. Маклюена о преимуществах традиционных обществ в информационной войне. Его алгоритм победы в информационном противоборстве по-прежнему актуален: чтобы быть "агрессивно эффективными в современном мире информации", необходимо активизировать в сознании людей национальную систему приоритетов, создать яркий образ национальной идеи, адаптировать традиции восточной иконы к новым средствам коммуникации. Другими словами, источником победы в информационном противоборстве может быть только символический капитал русской культуры, многократно усиленный современными высокими технологиями.
Сегодня наиболее популярной идеей, глубоко укоренной в архетипах и кодах российской политической культуры, является идеология евразийства, поскольку согласно многочисленным опросам социологов большинство россиян (около 74%) по-прежнему считают Россию особой евразийской цивилизацией.
Россия как мост между Европой и Азией, как цивилизация на рубеже культур, обращенная в своем творческом политическом диалоге как к миру Востока, так и к миру Запада, дорога и понятна и самим россиянам, и зарубежной политической аудитории. В этом можно усмотреть и цивилизационную миссию нашей культуры, и позитивный внешнеполитический имидж российского государства. Политическая активность России в рамках таких международных организаций, как СНГ, ЕврАзЭС, ШОС, может и должна сопровождаться эффективными информационными имиджевыми кампаниями, раскрывающими высокую гуманитарную миссию России в политическом диалоге Востока и Запада.
Евразийцы предложили множество ярких и глубоких гуманитарных символов российской политической культуры, о которых сегодня важно напомнить в научных и политических дискуссиях, – это живое слово выдающихся национальных политических мыслителей: Н. Гумилева, П. Савицкого, Г. Флоровского, Г. Вернадского. Евразийство блестяще проявилось и в художественном творчестве, в литературе и искусстве, что также обладает колоссальным эмоциональным воздействием в информационном пространстве. Само название Россия–Евразия сегодня приобретает смысл сжатой культурно-исторической и геополитической характеристики: существует особый тип евразийской культуры, евразийской идентичности, евразийской политики и геополитики. Оно указывает, что в социокультурное бытие России вошли в соизмеримых между собой долях, перемежаясь и сплавляясь воедино, элементы культур Востока, Запада и Юга, создав особое синтетическое, евразийское геополитическое видение мира.
Напомним, например, что евразийцы высказали предположение о том, что в будущем объединительная миссия России–Евразии должна осуществляться в новых социокультурных формах: "В современный период дело идет о путях культурного творчества, о вдохновении, озарении, сотрудничестве"[6]. Россия должна попытаться в сфере мировой политики испробовать новые формы социокультурного диалога для достижения объединительной миссии. При этом евразийцы неустанно подчеркивали определяющее значение самой идеи единства Евразии в мировой геополитике, общей геополитической картине мира. Они были убеждены: если устранить этот евразийский центр, то все его остальные части, вся эта система материковых окраин (Европа, Передняя Азия, Иран, Индия, Индокитай, Китай, Япония) превращается как бы в "рассыпанную храмину"[7]. Этот мир, лежащий к Востоку от границ Европы и к северу от "классической Азии", есть то звено, которое спаивает в единство их всех. Именно поэтому Россия имеет все основания называться "срединным государством": связующая и объединяющая роль "срединного мира" играет огромную роль в мировой геополитике.
И сегодня в странах Востока – в Индии, Китае, во Вьетнаме, в Японии, Иране, Сирии – российская политическая культура и российская политическая миссия позитивно воспринимаются прежде всего в контексте евразийского диалога. Именно поэтому общественно-политический резонанс в мировых каналах коммуникаций от имиджевых акций России в этом политическом ареале может быть огромным.
Вопрос о символическом капитале российской политической культуры в информационном обществе – это вопрос о высоком престиже ценностей и принципов, на которых организовано пространство власти, что заставляет живущий на этом пространстве российский народ и все окружающие его народы уважать сложившуюся систему геополитических сил. Русские культурные приоритеты со всей определенностью обозначил Г. Флоровский: "Есть бесспорная правда в живом пафосе родной территории – дорога и священна родимая земля, и не оторваться от нее в памяти и любви. Но не в крови и почве подлинное и вечное родство. И географическое удаление не нарушает его, если сильны и крепки высшие духовные связи"[8].
Под русским трехцветным знаменем нельзя победить, пока оно выступает только символом государственной или национальной мощи. Оно неизменно должно стать в глазах народа символом веры, поэтому такое большое значение в России всегда имела национально-государственная идея, которую создавала интеллигенция. В этом смысле культурное возрождение в России – более насущное национальное дело, чем текущие политические проблемы. Ни экономики, ни государственности, ни нации, ни позитивного внешнеполитического имиджа страны нельзя создать только по рациональному плану, поскольку единственная реальность и нации, и государства и его символического имиджа – в переживании людей, творящих эти процессы. Именно поэтому эффективные информационные имиджевые кампании должны начинаться с культурного обновления, а не с "политического заказа". Напомним, что немцы после поражения в Первой мировой войне усиленно распространяли в армии и народе сочинения "романтика народного духа" Фихте; они понимали: возродится немецкий дух – возродится и немецкое государство.
Одним из главных условий создания позитивного имиджа России в мировых каналах коммуникаций является возрождение национальной гордости и высокой культурной самооценки: мы должны вновь научиться гордиться русской культурой, русским словом, русским искусством, прежде чем заинтересовать этим всех остальных. Английский журналист А. Ливен, много лет проработавший в нашей стране, утверждал, что главная проблема современной России – не недостаток демократии, а недостаток гражданского национализма[9]. Не стоит забывать о том, что имидж страны в первую очередь создается у себя дома, и сегодня большинство материалов, в той или иной степени дискредитирующих Россию, появляется в российской прессе. Как пишет Ж. Сапир, "нынешний имидж России отражает и двойственные представления о стране, сложившиеся у самих россиян. Вот уже почти два века русский взгляд на Россию колеблется между ханжеской самовлюбленностью и ярой самокритикой. Нередко именно в российской прессе западные коллеги черпают элементы для поддержания мрачного имиджа страны"[10].
Именно поэтому культурное возрождение страны является главным условием проведения эффективных имиджевых кампаний. Символический капитал культуры неосязаем и невещественен, но его сила – в мистических межиндивидуальных взаимодействиях, его нити уходят в неведомые тайники народной души. Вот почему духовное самоубийство России равносильно ее политическому самоубийству.
В русской культуре "нация есть начало духовное", поэтому "мы можем культурно возродиться и восстать в духе, или Россия уже погибла"[11].
В XXI в., в эпоху информационной революции, главную роль в политике начинают играть культурно-информационные технологии. Символическая культурная гегемония в информационном обществе приобретает сегодня значение решающего ноосферного оружия: тот, кто способен утвердить ценности символического капитала культуры в информационном пространстве, обладает решающими преимуществами в информационном поле, а значит, и на политической карте мира.
Символический капитал русской культуры наделен огромной притягательной силой – в этом исторический и политический шанс России в эпоху информационной революции.