Нравственные и эстетические ценности

Термин "ценность" неоднозначный. В классической философии ценность сводилась к благу как метафизическому атрибуту бытия. В современных концепциях бытие и ценности различаются: ценности являются качествами, но их определенность тесно связана с различием добра и зла, вне которого невозможно определение ценностных феноменов. Ценность становится действительной лишь в добрых поступках. Добро не сводится к вещам. Как ценность, оно отделено от действительного мира и относится к разряду сущностей, поэтому для постижения высших ценностей необходим акт интуиции, благодаря которому добро и зло различаются как таковые.

Этический выбор далек от целостного видения, он скорее напоминает некий луч света: то, что не попадает в его фокус, как бы и не существует. Напротив, эстетическое сознание можно сравнить с освещенной сценой, на которой в строгой последовательности друг за другом выступают воспоминания, образующие некий сложный, но взаимосвязанный узор сюжетных связей; все приобретает смысл и завершенность. Именно этого настроения нет на этической ступени существования. Действующий герой всегда недоволен своими свершениями и отвергает множество вещей как явно бессмысленных и ненужных.

Ценностные суждения отрицают фактическое бытие и манифестируют желаемое, исходя из норм и идеалов. Нравственное действие как реализация ценностей отличается от слепого желания. Добрая воля основывается на познании блага, но оно не сводится к сфере суждений. Поэтому нравственное желание должно пройти не через этику как науку: ведь благодаря ее изучению человек не становится лучше, – но через нравственное "усмотрение ценности", в результате которого происходит ее признание.

Общезначимость научных истин предполагает эмоциональную бесстрастность ученого. Следовательно, на этом пути бесперспективно искать обоснование ценностных суждений, ибо в результате теоретического обоснования они перестанут быть императивами поведения и превратятся в разновидность знания о различии добра и зла, которое ни к чему не принуждает. Если же опереться на силу эмоционального порыва, принуждающего к действию, то как достичь общезначимых ценностей? Ответом на эту проблему и является учение о любви В. С. Соловьева, который установил, что в сфере чувств дело происходит не, как попало, а в соответствии с особым "порядком сердца". Век Просвещения явно переоценивал разум, а эпоха романтизма культивировала душу. Но в человеке есть сфера, которая не сводится к разуму или воле, – это сердце, место средоточия симпатии. Если связь сознания с предметами осуществляется в мышлении, то связь чувства с ценностями происходит в сердце. Как и разум, сердце – не психологический орган или функция; в нем есть свой порядок и своя логика, которая свойственна каждому человеку независимо от темперамента. Сердце как пересечение интеллектуального и эмоционального исполняет акты, направленные на постижение высших ценностей бытия.

Ранжирование ценностей на высшие и низшие нельзя осуществить логико-дедуктивным методом. Царство ценностей постигается любящим сердцем. Человек первоначально воспринимает мир не понятийно, а эмоционально-практически, поэтому высшее бытие ценностей дается в акте предпочтения или симпатии. Они не сводятся к реактивным чувствам, а являются позитивными, несмотря на боль и страдание, которые часто сопровождают любовь. Строго говоря, любовь и ненависть не сводятся к актам познания ценностей: они ориентированы на предметы, обладающие ценностью, но это не дает повода сводить их к ценностным суждениям. Любовь способствует сущностному видению предмета, она открывает зрение для созерцания высших ценностей, в то время как ненависть закрывает. Любить – значит видеть глазами духа, освобождаться от телесных желаний.

По мнению Макса Шелера, царству ценностей присущ особый порядок, где одна ценность оказывается более высокой, чем другая, что постигается актом предпочтения, который отличается от выбора и стремления. В данном случае не мы хотим ценного предмета, а сама ценность словно притягивает нас, и мы испытываем акт самоотдачи высшей ценности. Более высокие ценности вневременны и не утилитарны, чем и отличаются от низших, преходящих и изменчивых ценностей. Эмпирические ценности подлежат делению и распределению, присвоению и перепрпсвоению, именно поэтому вокруг них разгораются конфликты. Высшие ценности неделимы и принадлежат всем, они не разъединяют, а объединяют людей.

В каждую эпоху люди осуществляли любовь и верность, дружбу и святость по-своему. Так и сегодня к новым условиям жизни уже нельзя приспособиться на основе набора традиционных добродетелей. Кодекс Гиппократа, Нагорная проповедь, правила чести придворного общества, буржуазная мораль и моральный кодекс строителя коммунизма - всего этого уже недостаточно для регулирования поведения в обществе, где практикуется пересадка органов, эвтаназия, аборты, где распадаются традиционные семейные связи, рушатся прежние прочные политические и национальные границы.

Вместе с тем нельзя считать попытки прояснения природы вечных ценностей бесперспективными, ибо поиск единства становится насущной проблемой нашего времени. Освободившись от христианской морали, общество дорого заплатило за это. Сегодня наблюдаются отчетливый дефицит сострадания и, как следствие, распад духовного единства общества. Что нужно для его восстановления? Ясно, что усилий философов и моралистов для этого явно недостаточно. Вместе с тем, если они не станут подавать свой голос и если люди из-за шума гигантских пропагандистских машин современных политических партий не услышат их, то надежды на преодоление отчужденности и враждебности останутся тщетными.