Неославянофильство
Прямым продолжением славянофильства во второй половине XIX в. стало неославянофильство, или почвенничество, представленное трудами Аполлона Александровича Григорьева (1822–1864), Ивана Сергеевича Аксакова (1823– 1886), Николая Николаевича Страхова (1828–1896), Николая Яковлевича Данилевского (1821 – 1881). Очень близкими по своим идейным ориентациям к ним были такие литераторы, как Ф. М. Достоевский, Н. С. Лесков, А. Н. Островский, А. А. Фет.
Для неославянофильства в целом характерен отказ от романтизации и религиозного истолкования исторического процесса, что было свойственно славянофилам. Они пытались осмыслить историю с натуралистических позиций, связывая воедино природу и общество, что вполне соответствовало позитивно-научному пафосу второй половины XIX в. В трудах неославянофилов акцент был перенесен с православия на национальную культуру России.
Теория культурно-исторических типов
Главным теоретиком неославянофильства стал Н. Я. Данилевский, который вошел в историю мировой философской мысли как родоначальник теории локальных цивилизаций. Основные положения своей теории он изложил в книге "Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к романо-германскому".
Центральным понятием концепции Данилевского является понятие культурно-исторического типа, который он определяет как своеобразный самостоятельный план "религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, художественного, одним словом исторического развития"[1].
Вопреки философско-историческим доктринам, представившим историю как процесс восхождения человечества по ступеням исторического прогресса, русский философ видел в мировой истории совокупность историй отдельных культурно-исторических типов. Кроме того, на смену идее единого человечества выдвигалась идея множественности культурно-исторических типов.
ОГЛАВЛЕНИЕ всемирной истории составляет, по Данилевскому, развитие 10 типов культур: египетской, китайской, ассирийско-вавилонско-финикийской, халдейской (или древнесемитической), индийской, иранской, греческой, римской, ново-семитической (или аравийской), германо-романской (или европейской).
Славянский тип культуры, согласно Данилевскому, находится в процессе становления.
Теория культурно-исторических типов выступала как антитеза европоцентристским концепциям истории, в основе которых лежала идея прогресса и представление о линейном характере исторического процесса.
Автор "России и Европы" определяет европоцентризм как отождествление судеб Европы с судьбами всего человечества. Он дает развернутую критику европоцентризма, показывая его противоречие с требованиями научного метода. Вместо европоцентризма Данилевский предлагает концепцию полицентризма типов культур, вместо линейности – многовариантность развития. Он видит человеческую историю как множественность непохожих культур, раскрывающих все сущностные силы человека.
Эти соображения резюмируются в определении прогресса, который "состоит не в том, чтобы всем идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях"[2].
Проблема Европы и России (и шире – славянства) субъективно являлась центральной проблемой гуманитарного творчества Н. Я. Данилевского.
Анализ взаимоотношения Европы и России Данилевский начинает с выяснения проблемы, которой посвятил целую главу: "Почему Европа враждебна России?" Эта же проблема рассматривается и в его политических статьях, в частности в статье "Горе победителям".
Н. Я. Данилевский задает простой, на первый взгляд, вопрос: "Что представляет собой Европа в политическом смысле?" Он определяет Европу в этом смысле как совокупность государств, осознающих себя как единое целое. Тогда возникает следующий вопрос: "Чем обусловливается политическое единство Европы, несмотря на существование множества европейских государств?" Н. Я. Данилевский обращает внимание на тот, в общем-то известный, факт, что любой организм, будь то отдельный человек, социальная группа или государство, осознает себя через противопоставление другим людям, группам, государствам.
Исторически Европа осознала свое религиозное и политическое единство, противопоставляя себя как христианский Запад мусульманскому Востоку. Со времени же формирования православной Российской империи самосознание
Европы как политического целого стало формироваться через противопоставление своих – европейских – интересов интересам славянского мира.
Славянство в лице России стало казаться Европе "темной и мрачной" силой, враждебной прогрессу и свободе. В то же время было очевидно, что славянство не будет служить Европе просто материалом для извлечения своих выгод. Именно поэтому отношение к России стало носить осознанно враждебный характер, что выразилось в концепции России как препятствия прогрессу, которое разделяла и российская интеллигенция, воспитанная в духе европоцентризма.
Автор "России и Европы" совершенно однозначно ответил на вопрос о принадлежности России к Европе: "К сожалению или к удовольствию, к счастью или несчастью – нет, не принадлежит"[3]. Не принадлежит, так как исторический путь России был иным и "она не причастна ни к европейскому добру, ни к европейскому злу".
На основе большого исторического материала ученый обосновывает положение о том, что Россия и Европа принадлежат к разным типам культур, несовместимых друг с другом.
Пафос "России и Европы" состоял в отстаивании самобытности, самостоятельности славянства, в обосновании необходимости удерживать критическую дистанцию по отношению к романо-германскому Западу и готовиться к неизбежному столкновению с ним. Данилевский дал "естественно-историческое" обоснование идее создания всеславянской федерации во главе с Россией и перспективе ее грядущего доминирования на европейской политической арене.