Над верхом темной ели

Хохочет голубой:

"Попался на качели,

Качайся, черт с тобой".

Просвет в ужасе жизни – только в осознании некоей идеальной красоты, но и она оказывается тленной. Для поэта единственная реальность и ценность мира – собственное "Я", все остальное – творение его фантазии. Смерть преображает только формы его бытия, его внешние личины, в которых суждено ему вечное возвращение, новые воплощения, вновь пресекающиеся смертью к новому возрождению. Таков замкнутый "пламенный круг" (так называется лучший сборник стихов поэта) человеческой жизни в лирике Сологуба.

Сологуб вошел в литературу в 1890-е годы. Он был выходцем из семьи ремесленника, в течение 25 лет служил педагогом в провинции, с 1892 г. жил в Петербурге, где сблизился с кружком символистов.

Сологуб не сыграл такой роли, как Бальмонт, в развитии русской поэтической культуры и русского стиха. В отличие от Бальмонта, язык поэзии Сологуба лишен метафоризации, лаконичен; в стихотворениях его сложился устойчивый строй символов, через который проходит и мотив метапсихоза, повторных существований. Образы поэта – эмблемы, символы, лишенные конкретной, чувственной осязаемости.

Большую известность Сологуб приобрел как прозаик. Стал широко известен его роман "Мелкий бес" (1892–1902)^[1]. Свое первое большое прозаическое произведение – роман "Тяжелые сны", в котором уже откристаллизовались основные идеи и темы творчества писателя, Сологуб опубликовал в 1895 г. Это произведение эпигонского реализма с ярко выраженной натуралистической тенденцией, в основе его лежит типично декадентское миросозерцание. Герой "Тяжелых снов" – провинциальный учитель, разночинец Логин – пытается бороться с застойностью и пошлостью быта, засасывающей обывательщиной провинциального города ("Мы живем не так, как надо", – понимает он). Но протест учителя против зла мира, не основанный на какой-либо нравственной и идейной почве, выражается в пьянстве, отвлеченных мечтаниях. Убежденный в относительности всех нравственных ценностей, Логин убивает директора гимназии, в котором ему виделось средоточие мирового зла. Здесь и начинается сологубовская проповедь воинствующего аморализма. Сюжетная ситуация "Преступления и наказания" Достоевского, связанная с убийством, ситуация преступления и возмездия, полемически перелицовывается Сологубом. Философские и нравственные муки великого художника-гуманиста, его нравственная требовательность к человеку оборачиваются проповедью аморализма, отрицанием каких бы то ни было нравственных критериев: "Не иди на суд людей с тем, что сделано. Что тебе нравственная сторона возмездия? От них ли примешь ты великий урок жизни?" – размышляет после убийства герой Сологуба. Сомнения его разрешает Анна – красавица аристократка, в любви к которой Логин видит единственный выход в новую жизнь. Вновь нарочито, сознательно повторяется Сологубом сюжетная схема Достоевского. Анна как бы становится в ней на место Сони Мармеладовой. Но если у Достоевского в этом эпизоде разрешаются великие искания человеческого духа, то "правда" героев Сологуба оказывается очень простой, идеи покаяния перед людьми во имя каких бы то ни было нравственных убеждений для них не существует. "К чему нам самим подставлять шеи под ярмо? – говорит Логину Анна. – Свою тяжесть и свое дерзновение мы понесем сами. Зачем тебе цепи каторжника?" С отрицанием нравственных норм мира начинается "освобождение" героев^[2].

Особенность романа "Тяжелые сны" – в своеобразном эклектическом смешении натурализма и декадентства. Внешне копируя сюжетные ситуации Достоевского, Сологуб сводил его нравственные идеалы к декадентскому утверждению права человека на все виды аморализма во имя пресловутой свободы, точнее, своеволия личности.

С тем же ракурсом видения мира, провинциального быта, воинственной, разбушевавшейся пошлости, что и в первом романе, мы встречаемся в "Мелком бесе". Однако это произведение – особое явление в творчестве Сологуба. Независимо от идейной задачи романа – доказать бессмысленность человеческого существования и неизбывную гнусность самой сущности человека – Сологуб достигает здесь огромной силы обобщения в изображении, как писал критик "Русского богатства", "бюрократического чудовища" русской жизни. Основные качества русского провинциального мещанства – душевную мертвенность, тупую озлобленность на жизнь, трусость, лицемерие – воплотил Сологуб в центральной фигуре романа – учителе Передонове, в характере которого сочетались черты Иудушки Головлева и чеховского Беликова. Это типический образ носителя реакции 1880-х годов: "Его чувства были тупы, и сознание его было растлевающим и умерщвляющим аппаратом. Все доходящее до его сознания претворялось в мерзость и грязь".

Сюжет романа – поиски Передоновым возможности получить должность инспектора училища. Он живет в атмосфере подозрительности, страха за карьеру; в каждом жителе городка видится ему зловредное, гнусное, пакостное. Сологуб проецирует качества души и особенности своего героя и в людях, и в вещах, окружающих Передонова. Подозрительность героя, его страх перед жизнью, бессмысленный эгоизм ("Быть счастливым для него значило ничего не делать и, замкнувшись от мира, ублажать свою утробу") приводят к тому, что вся действительность заволакивается в его сознании дымкой злых иллюзий. Не только люди, но и все окружающие предметы становятся врагами героя. Карточным фигурам он выкалывает глаза, чтобы они не следили за ним, но и тогда кажется Передонову, что они вертятся вокруг него и делают ему рожи, предвещая недоброе. Весь мир становится страшным овеществленным бредом, материализацией диких грез Передонова. И символ этого чудовищного мира – фантастическая Недотыкомка, серая, страшная в своей бесформенной неуловимости, являющаяся Передонову дымной и синеватой, кровавой и пламенной, злой и бесстыжей. "Сделали ее – и наговорили"; "И вот живет она, ему на страх и на погибель, волшебная, многовидная, следит за ним, обманывает, смеется, то по полю катается, то прикинется тряпкою, лентою, веткою, флагом, тучкою, собачкою, столбом пыли на улице и везде ползет и бежит за Передоновым..."

Существование других героев романа так же бессмысленно, как бессмысленна жизнь городка, которая заключена в некий порочный круг низменных интересов и побуждений. Галерея их чудовищна, это поистине "мертвые души" русского реакционного провинциального быта. И построение гоголевских "Мертвых душ" как бы трансформируется в этом романе: сюжет произведения образуется посещением Передоновым влиятельных лиц, родителей учеников, сватовством к Малошиной.

Заостряя черты характера жителей городка, Сологуб подходит к границе фантастического. В жизни городка приобретают реальность самые злобные мысли и химеры Передонова. В гротеске Сологуба сопрягаются отвратительное, ужасное и комическое. Сатирический гротеск писателя явно опирается на традиции Гоголя и Салтыкова-Щедрина, достигая огромной обобщающей силы социального обличения.

Но Сологуб, в отличие от классиков, не дает конкретно-исторической оценки окружающего мира. Для писателя не только жизнь провинциального русского городка есть сплошное мещанство, но и сама жизнь, в его представлении, – передоновщина. Если так, то не бессмысленны ли искания общественных перемен? На каком же идеальном "основании" строится сатира Сологуба? Писатель противопоставил пошлости жизни эстетизм и извращенную эротику, декларируемые им как идеал естественной "языческой красоты", в которой и проявляется стихийная сила жизни.

Эти мотивы творчества Сологуба разовьются до художественного абсурда в прозе 1910-х годов, когда выйдет его программная трехтомная "Творимая легенда" (известная и по названию первого издания первой части – "Навьи чары"). Роман открывается декларацией Сологуба, утверждающей полный отказ художника от всяких общественных и нравственных обязательств во имя своевольной и "сладостной" фантазии: "Косней во тьме, тусклая, бытовая, или бушуй яростным пожаром, – над тобою, жизнь, я, поэт, воздвигну творимую мною легенду об очаровательном и прекрасном".

В Триродове – герое романа и воплотил Сологуб свою мечту о преобразующей силе мечты, "наджизненности" "творимой легенды". Этот якобы социалист мечтает о власти, гордом всемогуществе, становится королем островов, устраняет врагов, спрессовывая их в кубы и призмы, которые стоят на его столе, он связан с черной магией, предается изощренным эротическим утехам. Вновь апология зла, утверждение могучей власти биологических начал жизни противопоставлялись идеалам социальной революции, демократическому гуманизму. Абсолютное отрицание мира общественности вело Сологуба к отрицанию всякой общественной активности.

Октябрьской революции Сологуб остался чужд, кругом видел он лишь "разрушение". Однако общая атмосфера эмоционального подъема в 1920-е годы сказалась и на творчестве Сологуба (сборники "Голубое небо", 1920; "Одна любовь", 1921; "Свирель", 1922; "Чародейная чаша", 1922, и др.). Но, несмотря на ряд художественно совершенных стихотворений, в целом поэзия его себя исчерпала, она как бы проходит мимо живых процессов действительности. В последние годы жизни он занимался главным образом переводами.

Мистико-богоискательское течение в русском символизме 1890-х годов представлено творчеством А. М. Добролюбова, 3. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковского.

В стихах Александра Михайловича Добролюбова (1876– 1944 (?)) отразились типические черты литературного декаданса рубежа веков. Поэт отозвался на декадентский эстетизм, который считан высшим выражением эмансипации человеческой личности, в первых же своих литературных произведениях и стал активным проповедником символизма.

Творчество Добролюбова представляет для исследователя литературы тех лет особый интерес. В нем максимально выразились этические, эстетические, религиозные искания раннего русского декадентства.

Каждый из символистов в его жизненном и духовном пути пытался найти подтверждение своих идей: Мережковские – направление к религии "Третьего Завета", Вяч. Иванов – этап движения культуры к массе.

В 1885 г. вышел первый сборник стихов Добролюбова "Natura naturata". Эти стихи – своеобразное моление о смерти. Поэтический центр сборника – стихотворение "Похоронный марш".

Проповедуя "освобождение личности" не только в литературе, но и в жизни, Добролюбов отравлял себя ядами, опиумом. Он решил уйти из "мира". Бывал у Иоанна Кронштадтского, стал послушником Олонецкого монастыря, организовал секту в Поволжье, отрекся от литературы.

Но вскоре попытался вернуться к творчеству. В 1905 г. появился новый сборник произведений Добролюбова "Из книги невидимой". Религиозные идеи поэта, горячо обсуждавшиеся его сопутниками по символизму, воплотились в этом сборнике, составленном из духовных стихов, сектантских песнопений. Этот интерес к сектантам был очень характерен и для "старших" символистов, и для младосимволистов.

Добролюбов снова отправляется в Поволжье, где организует секту "добролюбовцев", потом переезжает в Сибирь. Кочует по Средней Азии (1925–1927). После 1927 г. он работает в Азербайджане в артелях по найму.

В своем творчестве Добролюбов выразил общую тенденцию русского модернистского искусства, когда попытался создать некое синтетическое искусство, которое сближало бы литературу, живопись и музыку. Это была поэзия крайнего субъективизма и эстетства. Уход Добролюбова в народ в символистской среде трактовался как путь к истине, положительным духовным и религиозным ценностям.