Лекция 15. Мотивация деятельности

После изучения данной главы студент должен:

знать

• зачем в психологию ввели понятие "мотив";

• звенья процесса мотивации;

• формы мотивационного процесса;

уметь

• анализировать процесс мотивации;

владеть

• методикой выявления задач субъекта при порождении деятельности.

Тогда никто не думал о причине

И храбрости моей и силы дивной!

Взбесился я за поврежденный шлем,

Геройству что виною было? – скупость.

А. С. Пушкин

Понятия "мотив" и "мотивация". Два представления о мотиве

В этой главе мы начинаем обсуждение новой темы общей психологии – "Мотивация деятельности". Это продолжение анализа детерминации поведения, о котором говорилось в теме "Потребности".

Прежде всего, мы должны понять, зачем психологии потребовались понятия "мотив" и "мотивация", что объяснялось с помощью этих понятий? Нам нужно уйти от распространенного мнения, что у животных и человека есть мотивы, и задача науки – догадаться, что это такое. Следует исходить не из наличия мотивов, а из фактов начала, осуществления и окончания поведения животных и различных деятельностей и действий человека, т.е. из факта порождения деятельности, требующего своего объяснения. Поведение животных и человека является естественным объектом психологии, и нам известно, что в эволюции оно появляется как способ адаптации живого, когда жизненные задачи (потребности) не могут быть решены без участия поведения, т.е. внешней активности живого существа.

При анализе поведения возникает множество вопросов, ответы на которые и ищет психология, и не только она. Понятно, что поведение отвечает потребностям, на удовлетворение которых оно направлено. Набор потребностей определяет состав различных видов поведения: от пищедобывательного до оборонительного и исследовательского. В этом случае поведение является способом удовлетворения потребностей.

Но мы видели, что потребности могут соответствовать несколько объектов или социальных выборов, имеющих смысл предмета потребности, и мы должны понять, почему субъект выбирает именно этот объект или это решение как свое намерение в качестве предмета потребности и, соответственно, реализует именно такое поведение.

Второй вопрос, на который хотелось бы получить ответ, – это вопрос о том, почему поведение начинается именно здесь, в этом месте и в это время. А за этим стоят еще два вопроса: "Что создает у субъекта готовность к действию?" и "Что запускает действие в данный момент и поддерживает до завершения?"

Следующие вопросы связаны со структурой деятельности: "Почему выбирается именно такой способ деятельности, определяющий состав действий и операций? Как учитываются при выборе действий и операций возможности субъекта к осуществлению именно такого способа деятельности и учитываются ли?"

Вопросов набирается много, но среди них есть два главных, которые и породили проблемы потребностей и мотивов, – это направленность и начало поведения.

Направленность поведения или его вид (например, пищедобывательное или оборонительное), по мнению ученых, определяется наличием соответствующих потребностей, которые удовлетворяются через это поведение. Но деятельность всегда предметна и всегда направлена на предмет потребности, как на свой конечный результат. Деятельность должна начинаться и заканчиваться, и хотелось бы знать, что запускает поведение в данный конкретный момент ("здесь- и-сейчас") и что позволяет ему осуществляться до получения результата.

В истории науки о поведении на последний вопрос давались различные ответы. Свой ответ предложил Аристотель, считавший, что в душе рождается стремление к чему-то и это стремление реализуется через поведение, запуская его. При этом вопрос о том, почему рождается стремление и почему в этот момент, остался без ответа. По отношению к человеку Аристотель допускал наличие особых действий, основанных на разумном решении человека и осуществляемых через его волю.

Следующий шаг был сделан в философской школе стоиков, которые ввели понятие "инстинкт", чтобы объяснять поведение животных. Поскольку за поведением человека, по их мнению, стоит разум, которого у животных нет, а их поведение не хаотично и адаптивно, то необходимо предположить, что животные от рождения обладают стремлениями к чему-то (или от чего-то), что и вызывает адаптивное поведение. Стоики пропустили вопрос о том, почему какое-то стремление возникает именно сейчас, а другое в другое время, и что, например, бывает, когда возникают два стремления сразу.

Отметим, что и Аристотель, и школа стоиков причину активности живых существ видели во внутренних субъективных или, как мы бы сейчас сказали, психических переживаниях. Справедливости ради отметим, что у Аристотеля стремление всегда отмечалось к какому-то внешнему объекту, что стоиками не отвергалось. Но во всех случаях причина поведения была как бы "внутри" субъекта и не могла быть внешне наблюдаемой, что создавало трудности в исследовании детерминации поведения.

Резкий поворот в решении вопроса о направленности поведения и причине порождения поведения "здесь-и-сейчас" был сделан Р. Декартом, предложившим механическую модель инициации поведения животных. Он ввел понятие "рефлекс" (ответное движение), который вызывался внешним физическим воздействием на организм. В силу своего устройства животное отвечало на это воздействие таким образом, что достигался адаптивный результат. То есть набор видов поведения определялся устройствами тела, которые срабатывали от внешних воздействий. Поведение животных в этом варианте приравнивалось к физическому движению, которое могло быть вызвано только физическим воздействием извне, что соответствовало постулату непосредственности и механической причинности.

Такой подход из-за простоты объяснения причин детерминации поведения и возможности не только контролировать, но и влиять на начало поведения оказался привлекательным и приобрел много сторонников.

Но если поведение животных еще можно было как-то объяснять с помощью понятий "инстинкт" и "рефлекс", то поведение человека явно не вписывалось в эти модели причинности поведения. На этом фоне появились понятие "потребность", объясняющее направленность или предметное ОГЛАВЛЕНИЕ деятельности, и понятие "мотив", используемое для объяснения причины и механизма запуска, инициации поведения. Мотив (от лат. moveo – двигаю) наделялся функцией побуждения деятельности животных и человека. Но мотив одновременно понимался и как причина выбранного человеком поведения, т.е. как то, ради чего человек осуществлял это поведение, что служило, в том числе, и осознанным основанием для выбора действия, побуждаемого волей. Интерес к такому пониманию проявила юриспруденция, чтобы квалифицировать правонарушения по их причинам (корыстные мотивы, мотивы мести, национальной ненависти, из хулиганских побуждений и пр.).

В XX в. стало понятно, что теории только внутренней или только внешней детерминации не работают и что поведение может начинаться при обязательном соблюдении двух условий:

1) должна быть готовность субъекта деятельности к осуществлению поведения (неважно, чем она создана) и должны быть физическая и функциональная возможность и умение субъекта исполнять поведение;

2) внешняя среда должна давать субъекту возможность успешного осуществления желаемого поведения (наличие предмета потребности и возможность получить его).

Анализ естественного природного поведения животных показал, что сама по себе готовность животного к поведению не переходит в поведение, если, например, в наличных условиях среды нет предмета потребности. В свою очередь предмет потребности не всегда вызывает адекватное врожденное поведение, например, если животное не имеет этой готовности (сытая собака не ест предлагаемое ей мясо). Выяснилось также, что инстинкт и рефлекс не срабатывают автоматически при появлении адекватного раздражителя. Например, олени, пасущиеся на опушке леса, не убегают сразу при появлении медведя. Они лишь отслеживают его путь и степень опасности для себя. Это означает, что запуск повеления при появлении адекватного раздражителя есть лишь частный случай общего принципа решения поведенческой задачи. Для того, чтобы какое-то воздействие вызвало определенное поведение, субъект должен иметь задачу, которой соответствует воздействие.

Идея учесть влияние, а также внутреннее состояние субъекта и внешние условия, неявно проявилась в двойственном понимании мотива: и как причины поведения, и как механизма его запуска. Отчетливо это было сформулировано в работах немецкого, а затем американского психолога К. Левина (1890–1947) о валентности предметов (сам предмет в силу его привлекательности или отвержения вызывал адекватное ему поведение) и об определении поведения жизненным пространством, в котором происходило объединение внутренних и внешних причин поведения.

В советской психологии мотив многими понимался как психическое образование, обладающее функциями побуждения и направленности поведения, а также функциями целе- и смыслообразования. Наиболее часто в научной литературе встречаются определения мотива как побудителя, как переживаемого стремления, желания или как осознаваемой причины поведения, как того, ради чего идет деятельность. Давайте проанализируем, насколько оправдано такое соединение разных функций в одном образовании неизвестной природы (мотиве).

В настоящее время сложились два основных понимания мотива. Речь идет именно о понимании, а не об определениях мотивов, которых в литературе имеется бессчетное множество.

В первом варианте мотив понимается как побудитель поведения, как то, что включает, вызывает, запускает или инициирует поведение (трудно подобрать нужное слово для процесса начала поведения). Таким мотивом считается переживаемое субъектом желание, стремление действовать ради какой-то причины.

Второй вариант связан с пониманием мотива как того, ради чего действует животное или человек, т.е. того итогового результата, который удовлетворяет потребности субъекта (предмет потребности как причина поведения). Как мы помним, потребности субъекта удовлетворяются определенным предметом, которым может быть и физический природный объект (растения, животные), и социальный (произведенный в социуме) предмет (продукт питания, одежда, обувь и т.д.). и предметы культуры и науки, идеи и представления человека о желаемом и т.д. Поэтому А. Н. Леонтьев справедливо понимал мотив как предмет потребности.

Такое различие в понимании мотива проявляется в приписывании мотиву одновременно различных функций и в выделении разных его характеристик, одни из которых соответствуют пониманию мотива как побудителя, а другие – как конечного результата, удовлетворяющего потребность. Принято выделять содержательную сторону мотива и его динамические характеристики (силу переживания и проявления, длительность действия); смыслообразующую и побудительную функции мотивов; устойчивые мотивационные структуры (мотивационная сфера с иерархией мотивов, с реальными и потенциальными или знаемыми мотивами) и ситуативные мотивационные образования.

Нетрудно заметить, что одни характеристики могут быть только у мотива, понимаемого как побудитель, а вторые – только у мотива как конечного итогового результата, который достигается по завершении деятельности, т.е. того, ради чего происходит поведение.

Необходимо также отметить, что в литературе существует множество понятий, близких по содержанию к мотиву. И весь их набор тоже легко делится на две части: одни понятия ближе к мотиву как побудителю, другие – к мотиву как конечному результату или предмету потребности. Например, такие понятия, как "диспозиция", "ценности", "интересы", "аттитюды", больше напоминают предметы потребностей, а "намерения", "желания", "стремления", "установки", "побудительные тенденции", "побуждения" – ближе к понятию мотива как побудителя поведения.

В отечественной литературе принято объединять оба понимания мотивов с выделением разных его функций: побуждение, направление деятельности, смысло- и целеобразование. Это может означать, что этим понятием пытаются описать две различные реальности поведения человека и животных. Обратим внимание на то, что такое эклектическое образование с различными функциями противоречит логике. Если мотив есть то, что побуждает, то он не может храниться и составлять мотивационную сферу. Так понимаемый мотив каждый раз должен создаваться субъектом заново при актуализации задачи на поведение, потому что его функция – запустить и поддерживать это поведение. И если у субъекта есть такой мотив, то должна быть и соответствующее ему активность, и, пока мотив субъективно представлен как побудитель, субъект должен действовать.

Если мотив есть постоянное образование, существующее у субъекта все время и вступающее в отношения с другими мотивами, то такое образование не может побуждать деятельность. И это было понятно всем исследователям мотивации, поэтому было предложено рассматривать мотивы как постоянные пассивные образования, хотя и взаимодействующие друг с другом, но способные к актуализации, после которой они становятся активными и побуждают поведение.

Логика странная, потому что вначале вводится нечто, что должно побуждать поведение, а затем говорится, что оно не всегда побуждает, а только в актуализированном состоянии. I [олучается, что теперь нужно знать механизм перевода этого "нечто" в актуализированное состояние, чтобы оно могло побуждать поведение. Нас интересовало, что запускает поведение, и нам сказали, что это – мотив. Но вот ситуация: мотив у человека есть, и даже не один, и есть иерархия этих мотивов в мотивационной сфере, а поведения нет. Почему? А мотив не актуализирован – отвечают нам.

Получается, что проблему побуждения поведения заменили на проблему актуализации мотива и ничего не сказали о том, как это происходит. Ответа в предложенном понимании мотива нет. Утверждение, что мотив есть и побудитель, и конечный результат деятельности, то, ради чего мы действуем, – это противоречивое утверждение. Существует множество фактов, когда актуализированная, субъективно переживаемая потребность при наличии предмета потребности (мотива) не побуждает. Можно ощущать чувство голода, можно иметь при себе доступную еду, но не есть, потому что, например, идет лекция или важное заседание, еда во время которого будет расцениваться окружающими крайне негативно. Нет смысла говорить при этом о борьбе мотивов, потому что понятие "мотив" ввели, чтобы объяснить побуждение к деятельности, и если мотив и есть побудитель, то он должен побуждать сразу или побеждая в борьбе мотивов, если их несколько. А если мотив не побуждает, то он не побудитель и в лучшем случае лишь участвует в побуждении действий.

Сложившееся в психологии мотивации положение на самом деле есть остаточное влияние постулата непосредственности в понимании поведения как физического движения и того простого декартовского представления о внешнем толчке, который запускает поведение, или представления стоиков о внутреннем стремлении к действию. При исследовании восприятия, мышления, памяти психологии удалось уйти от примитивных представлений непосредственного преобразования внешнего воздействия в психический чувственный или сознательный образ. Сфера потребностей и мотивации в работах многих исследователей все еще не вышла из традиций старой психологии, несмотря на то что новый подход был заявлен еще в 1960-х гг., например в работах Л. И. Божович (1908–1981), представителя школы Л. С. Выготского, предлагавшей перейти к исследованию мотивации как особого психического процесса, социального по своей природе у человека, а также в работах бельгийского психолога Ж. Нюттена (1909–1988)).