Москва – перекресток дальней торговли

Есть разные мнения относительно исторической предрасположенности Москвы к роли центра дальней торговли. С одной стороны, географически Москва находится примерно в центре "треугольника", образуемого главными речными узловыми районами Великой русской равнины: днепровским, волховско-балтийским и волжско-камским. А лесистые и заболоченные места способствовали притяжению населения с разных краев русской земли (из-под Ростова, Нижнего Новгорода, Чернигова, Киева), искавшего пристанища от натиска завоевателей. С другой стороны, преимущества такого положения не стоит преувеличивать, и гораздо более важное значение для возвышения города и удела сыграло умение его правителей приспособляться к политике ордынских ханов, не исключая и изветов на князей-соперников.

Так или иначе, к началу XV в. Москва становится средоточием трех международных торговых направлений и местопребыванием сложившихся корпораций (подобия западных гильдий) русских гостей – купцов, ведущих дальнюю торговлю. Самую престижную корпорацию образовали сурожане, другую – гости-суконники, ввозившие ганзейские сукна.

Сурожане объединили обрусевших потомков итальянцев и других иностранцев, привозивших в Москву средиземноморское и восточное узорочье, в том числе паволоки и церковную утварь из Константинополя, венецианский атлас и венецианское стекло, китайские шелка. Через сурожское направление в Москву впервые попали крепкий спиртной напиток, который генуэзцы назвали "жизненной водой" (aqua vita), а русские – водкой, и бумага ("харатья", искаженное "хартия") – материал для написания договоров и деловых документов.

Среди товаров северо-западной и балтийской Европы, ввозимых через Новгород гостями-суконниками, кроме собственно сукон (особенно ценилось "ипрское" – из Фландрии), важное значение имели цветные металлы и металлоизделия.

Ткани – шелковые и хлопчатобумажные – были первостепенными и среди товаров, завозимых по третьему – волжско-каспийскому направлению, приводившему в Москву мусульманских купцов из городов Ирана и Центральной Азии (Исфахан, Бухара, Кабул и т.д.). С отдаленного Востока поступали также перец и другие пряности, сладости (изюм, чернослив, миндаль, орехи), краски, оружие и доспехи, конная упряжь. В международной волжской торговле важную роль играли христианские купцы-армяне ("армены"), имевшие колонии в Москве, Нижнем Новгороде и Казани, которая стала столицей ханства на средней Волге после распада Золотой Орды. Через Казань в русские земли в большом количестве ввозилась волжская рыба, но русские рыболовы и сами промышляли на Волге, объединяясь в многочисленные артели – ватаги.

Главными продуктами русского вывоза в XIV–XV вв. оставались пушнина, мед, воск. К ним добавились кожи, декоративные изделия из добываемой в Заполярном Севере моржовой кости, холст и ряд других товаров.

Колонизация русского Северо-Востока

В соответствии с монгольской "Ясой" Золотая Орда покровительствовала православной церкви, которая должна была наставлять покоренный народ в повиновении ханам, молиться за их род и благословлять их. Митрополичья и епископские кафедры, монастыри были наделены тарханными ярлыками (от тюркского "тархан" – вольный человек, не обязанный делиться с ханом собранными налогами и военной добычей), освобождающими от податей, пошлин и судебного вмешательства властей; в Сарай-Берке была учреждена православная епископия. Ханское покровительство благоприятствовало строительству новых монастырей в количестве гораздо большем, чем в Киевской Руси. Причем если раньше монастыри создавались в основном как келлиотические, рассчитанные на благочестивое уединение, и были сосредоточены в городах, то теперь они создавались как общежительные, чаще в лесных и пустынных местностях, способствуя их сельскохозяйственной колонизации, и превращались в крупные хозяйственные единицы. Они вовлекали в зависимость от себя и в страдные, промысловые, рукодельные, строительные работы окрестных поселенцев – крестьян (от "христиане монастырские").

По почину преподобного Сергия Радонежского, вдохновителя великого князя Дмитрия Донского на ратный подвиг на Куликовом поле и организатора (1337 г.) общежительного монастыря Святой Троицы в лесах к северо-востоку от Москвы, развернулась монастырская колонизация в направлении бассейна р. Северной Двины, впадающей в Белое море. Крупные монастыри в конце XIV в. организовали в Белозерье, севернее верховий Волги, Кирилл и Ферапонт, а в 1429–1436 гг. на острове Белого моря – Зосима, Герман и Савватий Соловецкие. Монастыри не только направляли росчисть лесов иод пашню, но и осваивали промысловые угодья – пушные, бортные, рыболовецкие и соляные. Соловецкий монастырь стал самым северным на Руси, а его основатели – почитаемыми как святые покровители пчеловодства. Всего в XIV–XV вв. возникло около 100 пустынных и около 70 городских новых монастырей (старых было основано в XI–XIII вв. больше 100, но почти все в городах).

Монастыри продвигались на северо-восток, иногда в безлюдные места, где "лес от века не пахан", но чаще туда, где уже поселились вольные мелкие земледельцы со своими орудиями труда. Однако, располагая привилегиями, бо́льшим достатком, лучшими орудиями (усовершествованная соха) и запасами семян, монастыри завладевали окрестными землями и притягивали к себе работников – ссудами, оплатой наемного труда, льготами для основания монастырских починков и выселков. Нередки были и конфликты между новыми обителями и местными землевладельцами, которые косо смотрели на монахов и их настоятелей – игуменов – из опасения потерять свои угодья. Монастырское землевладение прирастало княжескими и боярскими земельными вкладами "на помин души", закладами, покупками, благодаря которым росло число зависимых от обителей работников. Власть оказывала судебную и политическую поддержку расширению монастырского землевладения; соперничавшие князья своими вкладами, пожалованиями и льготами старались привлечь на свою сторону игуменов и особенно митрополитов.

Зависимые от монастырей поселения превращались в села – судебно-административные центры для окрестных деревень и починков, составлявших волость. А всех зависимых от монастырей земледельцев-простолюдинов стали называть крестьянами.

Уставная договорная грамота великого московского князя Василия I (сына Дмитрия Донского) и митрополита Киевского и Всея Руси Киприана "О людях и о волостях церковных" (1404 г.) оформила судебное полновластие церковных вотчин над зависимыми крестьянами, которым был определен круг повинностей ("изделье", по существу – барщина и оброк). Зажиточным: строить монастырские хоромы и ограду (тын), "тянуть" пашню, косить сено, ловить бобров и рыбу и готовить снасти для ловли. "Пешеходцам" (безлошадным): молоть рожь и солод, печь хлеба, варить пиво, прясть лен. Кроме того, всем – кормить коней игумена в случае его приезда в село и подносить игумену на Пасху яловицу (телку).

Современные российские историки Э. С. Кульпин и В. И. Пан- тин характеризуют колонизацию Северо-Восточной Руси, проведенную при активном участии православных монастырей и с расширением их землевладения, как Великую распашку Восточной Европы. Она во многом отличалась от более ранней Великой распашки на Западе.

На Западе при ограниченности пространства сгущение увеличившегося сельского населения сопровождалось ростом городов как ремесленных и рыночных центров, строительством искусственных путей сообщения – грунтовых дорог и мостов. На Великой Русской равнине плотность населения осталась низкой, пути сообщения – естественными: речными и (зимой) санными; с огромным сезонным бездорожьем. Городов было мало, и их главная роль была административной.

Вследствие Западной Великой распашки установилась система оседлого трехполья с укрупнением деревень. На Руси, хотя трехполье кое-где появилось уже в XI–XII вв., сохранилось преобладание подсечно-переложной системы с быстрой переменой посевных угодий и малодворными поселениями посреди лесных просторов, не связанными какими-либо торными дорогами. Подсечно-переложная система требовала гораздо больше пространства, но и давала гораздо лучшие урожаи: обычные сам-10 (40 пудов ржи с десятины при посеве в четыре пуда), а в самые благоприятные годы и при выжиге векового леса – до сам-30 (редко).

Русская Великая распашка, охватившая территории гораздо более северные и рискованные для земледелия, чем западноевропейская, расширяла область культивирования не пшеницы, а главным образом ржи. Рожь давала преимущество и при исчерпании резервов для подсечно-переложного земледелия и переходе-таки к трехполью: ее посевы на одном и том же месте не так утомительны для почвы, как пшеницы и ячменя. Однако все же переход к трехполью на Великой Русской равнине со второй половины XV в. привел к резкому сокращению урожайности.

Этот переход был связан с формированием великими князьями Московскими, ставшими в конце XV в. государями всея Руси, служилого сословия – поместного дворянства, для обеспечения которого правительство стало, по словам С. М. Соловьева, "ловить, усаживать и прикреплять" привычное к "расходке", перемене мест земледельческое простонародье – крестьянство. Поиск зависимыми крестьянами лучшей земли и доли был ограничен правом перехода от одного господина к другому за неделю до и неделю после Юрьева дня 26 ноября. Существенно, что правило Юрьева дня было впервые установлено для ярославских крестьян Троице- Сергиева монастыря в 1460-е гг., после того как великий князь Иван III присоединением Ярославского княжества начал решающий этап "собирания" русских земель вокруг Москвы.