Москва 1730-1760-х годов. Градостроительная и реставрационная деятельность И. Ф. Мичурина. Д. В. Ухтомский – ведущий московский архитектор

В Москве в середине XVIII в. сложилась своя архитектурная школа. Когда из пенсионерской поездки в Голландию возвратились зодчие Иван Григорьевич Устинов и Иван Александрович Мордвинов, то первый стал исполнять обязанности главного архитектора города. Мордвинов же три года проработал в Петербурге, Стрельне, Петергофе, Екатерингофе, Ораниенбауме. Приехав в Москву только в 1731 г., как и Устинов, он стал заниматься благоустройством города вплоть до самой своей смерти в 1734 г.

Расцвет московской архитектуры середины столетия начинается с творчества Ивана Федоровича Мичурина (1700–1763), вышедшего, как и М. Г. Земцов, "из переводчиков", а затем учившегося в Голландии "шлюзному делу" в пенсионерской поездке 1723–1729 it. С 1731 г. Мичурин работает в Москве, занимаясь починкой и восстановлением пришедших "в ветхность" казенных зданий. После ранней смерти И. А. Мордвинова он возглавляет работы по составлению "Плана императорского столичного города Москвы" (гравирован в 1739). Значение этого документа как первого генерального проектного плана города на регулярной основе трудно переоценить: он положил начало дальнейшему упорядочению застройки Москвы, осуществлявшейся другими архитекторами. Выполняя огромный объем работ по снятию фиксационного плана города, Мичурин расширил свою архитектурную команду. Возглавляя Московскую архитектурную контору, он, по сути, организовал деятельное строительство не только в старой столице, но и по всей России (Тверь, Владимир, Кострома и др.). Так, в Троице-Сергиевом монастыре по присланному из Петербурга проекту Иоганна Шумахера с 1741 г. Мичурин как архитектор-практик вел строительство колокольни, одновременно возводя близкую по композиции колокольню церкви Параскевы Пятницы на Пятницкой улице в Москве. С 1748 г. по проекту Ф. Б. Растрелли Мичурин возводил Андреевский собор в Киеве.

Однако собственно расцвет архитектурной московской школы середины столетия в основном связывают с именем Дмитрия Васильевича Ухтомского (1719–1774), который завершил начатую Шумахером и продолженную Мичуриным работу над колокольней Троице-Сергиевой лавры (1753–1770), надстроив ее двумя изящными верхними звонами. Предложение зодчего украсить ярусы колокольни 32 аллегорическими статуями, которые придали бы ей триумфальный гражданский пафос, не было принято, и скульптуру заменили декоративными вазами. Необходимо отметить, что с середины 1740-х гг., когда по указанию Елизаветы Петровны Ф. Б. Растрелли начал проектировать колокольню для Смольного монастыря по образцу Ивана Великого, тема отдельно стоящей ярусной звонницы как высотной доминанты храмового комплекса становится востребованной и получает множественные интерпретации.

Ухтомскому принадлежат знаменитые Красные ворота (1753– 1757), построенные в камне на месте старых деревянных Триумфальных ворот в честь победы над шведами в Полтавской битве, возведенных еще И. Я. Бланком по проекту М. Г. Земцова. Когда в 1749 г. в Москву приехал Растрелли для строительства нового Кремлевского дворца Елизаветы Петровны на месте обветшавшего старого, к работам был привлечен и Ухтомский, тогда уже руководивший московской "архитектурной командой". При своей "команде" в Сенатской конторе Ухтомский создал первую "регулярную" архитекторскую школу (1749), где преподавали он сам, его помощники П. Р. Никитин, Г. Г. Бартенев и старшие ученики – М. Ф. Казаков, В. С. Яковлев. В 1753 г. был утвержден созданный Ухтомским проект "урегулирования" всех частей Москвы, который впоследствии, уже в новую эпоху классицизма, воплощали воспитанные им зодчие (М. Ф. Казаков, И. Е. Старов, А. Ф. Кокоринов).

На практике Ухтомский стремился внести упорядоченность в расположение застройки городских усадеб, из которых в основном состояла Москва. Единые принципы застройки должны были внести систематичность в организацию городского пространства. Несмотря на требования указов, Ухтомский вынужден был сохранять традиционное расположение жилого дома внутри двора, окруженного раздельно размещенными (из опасения возникновения пожара) хозяйственными постройками, однако он стремился к симметрии в общей композиции. Одна из наиболее известных усадеб, в формировании которой Ухтомский принимал участие, принадлежала графу А. П. Бестужеву-Рюмину и стала основой построенного впоследствии Слободского дворца.

И. Шумахер. Д. В. Ухтомский. Колокольня. 1741–1770, Троице-Сергиева лавра

Самые масштабные замыслы Ухтомского, хоть не были осуществлены, но наметили пути градостроительным преобразованиям эпохи классицизма. Так, зодчий предлагал проекты переустройства Ивановской площади в Кремле (1754), строительства торговых лавок, фланкирующих подъезды к возведенному Кузнецкому мосту через реку Неглинную (1751–1757). Проект создания Госпитального и инвалидного домов (1758–1759) в Москве возник в ходе Семилетней войны. В результате ведения Россией частых боевых действий увеличивалось число ветеранов и инвалидов, попечение о которых должно было взять на себя государство. Учреждение подобного рода заведения и строительство специального комплекса прославило Людовика XIV и сделало Собор и Дом инвалидов в Париже идеальным образцом. Ухтомский задумал гигантский крестообразный ансамбль с барочным собором в центре, окруженным лечебными и жилыми корпусами.

Ряд исследователей приписывают Ухтомскому большой храм Никиты мученика на Старой Басманной улице (1745–1751), однако эта атрибуция документально не полностью подтверждена; другие версии выдвигают в качестве автора А. П. Евлашева или К. И. Бланка.

Алексей Петрович Евлашев (1706–1760) начинал как ученик еще в петровское время, потом состоял в Гоф-интендантской конторе "при смотрении" строившихся зданий, в том числе Летнего Анненгофа по проекту Ф. Б. Растрелли, дворца Разумовского в Перово, а также московских церквей по проекту И. Г. Шеделя – Благовещения на Житном дворе (1730–1731, уничтожена в 1932) и Николы в Домодедове (1731–1732). К творчеству самого Евлашева относят церковь Ильи Пророка в селе Ильинском (1732–1740) под Москвой. Во всех этих церквях использован утвердившийся тип композиции (восьмерик на четверике) со сдержанным плоскостным декором в духе петровского зодчества. Евлашеву принадлежит достройка надвратной "иже под колоколы" церкви Захария и Елизаветы в Донском монастыре в Москве (1730, 1750–1753). Ряд других построек 1730–1750-х гг. приписываются ему на основании стилистического анализа с разной долей вероятности, в том числе колокольня церкви Климента папы Римского (1758).

Проблема авторства крупнейшего московского храма эпохи барокко – церкви Климента папы Римского на Пятницкой улице (1762–1769) до сих нор не прояснена окончательно (называются имена К. И. Бланка, П. А. Трезини и др.). Крупный кубический объем (четверик), разделенный по фасаду на два яруса (внутри обходные хоры), имеет незначительные выступы ризалитов по центру, намекающие на крестообразность центрического плана, и завершен мощным пятиглавием. Система барочной ордерной декорации фасада, представленная коринфскими колоннами, сдвоенными на углах в барабанах, раскрепованными карнизами над ними и лучковыми фронтонами, отличается конструктивной сдержанностью. То же самое можно сказать и о редком по красоте сохранившемся иконостасе. В описи церковного имущества 1817 г. отмечалось: "Иконостас весь резной с колоннами самого лучшаго художества весь позлащен червонным золотом. Нижний ярус: местные иконы писаны самыми лучшими художниками на кипарисе, вообще и весь иконостас писан при Императорской Академии Художеств".

Необходимо отметить, что атрибуция московских зданий XVIII в. в целом весьма затруднена во многом из-за отсутствия сохранившихся архивных материалов, особенно графических, сгоревших во время большого пожара Москвы в 1812 г.

Ученик А. П. Евлашева Иван Петрович Жеребцов (1724 – конец 1780-х) в 1758 г. начал возведение четырехярусной колокольни Новоспасского монастыря, которая была завершена в 1787–1789 гг., уже после смерти Жеребцова, и высота ее была сокращена на один ярус против проекта (подробнее см.: Каждан Т. П. Материалы к биографии архитектора И. П. Жеребцова // Русское искусство XVIII – первой половины XIX в. М., 1971).

Карл Иванович Бланк (1728–1793), сын петербургского зодчего, был вместе с отцом сослан в Сибирь по делу Артемия Волынского, но меньше чем через год, уже после падения Бирона, семья Бланков получила дозволение вернуться в Москву, где и осела. Во время ссылки в Тобольске Иван Яковлевич Бланк начал преподавать архитектурную науку, включив в число своих учеников сына и его друга и ровесника А. Ф. Кокоринова, будущего профессора и ректора "Академии трех знатнейших художеств". Затем оба вошли в архитектурную команду И. К. Коробова, а после его смерти Карл Бланк начал работать при А. П. Евлашеве. В чине архитектора (1755), возводя по проекту Растрелли деревянный шатер над Воскресенским собором Ново-Иерусалимского монастыря, Бланк предлагает и осуществляет собственный проект пышного внутреннего убранства (1756–1759). В начале 1760-х гг. заказчиком Бланка становится И. Л. Воронцов, для которого строятся церкви Николы в Звонарях (1760–1762) и Спасская в селе Вороново. Эти одноглавые церкви с восьмигранным барабаном, оформленным пилястрами, и обязательными окнами-люкарнями в купольном своде сохраняют стилистику первой половины XVIII в., вероятно, унаследованную мастером от отца, строившего петербургские храмы аннинского времени, и вновь пришедшуюся ко двору. То же можно сказать и о церквях Великомученицы Екатерины на Всполье (1763–1775) и Кира и Иоанна на Солянке (1765–1768, не сохранилась), созданных по заказу молодой императрицы Екатерины II.

В 1776–1779 гг. Бланк спроектировал усадебный дом генерал-фельдмаршала П. А. Румянцева-Задунайского в подмосковном селе Троицком, получившем приставку Кайнарджи по случаю победы в русско-турецкой войне. В облике дома (не сохранился) явственно проступали "готические" черты, а его угловые башни с зубчатыми карнизами перекликались с Чесменским дворцом Ю. М. Фельтена. Усадебную Троицкую церковь с 1778 г. строили по проекту Бланка, в основе которого лежали чертежи Фельтена и пожелания владельца. Они касались прежде всего устройства двух колоколен на фасаде, поскольку, вероятно, ассоциировались с темой триумфальности, представленной в проектах Троицкого храма Александре"-Невского монастыря в Петербурге. В церковном строительстве фельдмаршала двухбашенная тема присутствовала в нескольких усадебных (с. Вишенки, Великая Топаль и др.) храмах (подробнее см.: Чекмарев А. В. Двухколоколенные храмы в усадьбах графа П. А. Румянцева-Задунайского // Русская усадьба. Вып. 12 (28). М ., 2006. С. 537-563).

Как отмечают исследователи, в 1760-е гг. Бланк "удачно сочетал в своих работах привычную для московских заказчиков броскость отлично прорисованных деталей с некоторой, очень умеренной, новомодной сухостью стиля" (Крашенинников А. Ф. К. Бланк (1728-1793) //Зодчие Москвы. М., 1981. С. 151).

Эту манеру можно отнести к той рационалистической ветви русской архитектуры, которая эволюционировала в основном в Петербурге, причем в творчестве городских архитекторов-практиков, в основном занимающихся гражданским строительством. Она основывалась на прагматическом подходе, использовании ограниченного круга усвоенных приемов, гарантирующих высокое качество и экономичность строительства. В Петербурге такая линия начинается с творчества Доменико Трезини, инженера-фортификатора и архитектора-практика, талантливого организатора строительного процесса и родоначальника школы, а продолжается в "архитектурных командах" Михаила Земцова и Ивана Коробова. Именно оттуда в середине XVIII в. до основания Академии художеств вышло большинство архитекторов Петербурга и Москвы.