Морское пиратство

Наряду с наркотрафиком, незаконной торговлей оружием, контрабандой поддельных лекарств, переправкой нелегальных мигрантов в Европу морское пиратство названо в докладе ЮНОДК в 2013 г. одной из основных областей деятельности транснациональных преступных группировок^[1].

Проблема пиратства (преступление в открытом море или в месте, находящемся за пределами юрисдикции какого бы то ни было государства), как правило, рассматривается совместно с проблемой вооруженного разбоя против судов (преступление в территориальном море, внутренних или архипелажных водах прибрежных государств), осуществляемого теми же способами и с теми же целями, что и при пиратстве^[2].

Последствия морского пиратства оказывают существенное влияние на мировую экономику в целом. Судоходные компании отправляют суда в обход пиратоопасных районов, что приводит к удорожанию фрахта и стоимости перевозок.

Сотрудничество государств в борьбе с морским пиратством регулируется следующими международными соглашениями: Конвенцией об открытом море от 29 апреля 1958 г.^[3], Конвенцией ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 г.^[4], а также некоторыми секторальными антитеррористическими соглашениями и международными договорами в сфере борьбы с преступностью в целом (Международной конвенцией о борьбе с захватом заложников от 17 декабря 1979 г.; Конвенцией о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства, от 10 марта 1988 г. и Протоколом к ней 2005 г.; Конвенцией ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г.).

Положения Конвенции об открытом море и Конвенции ООН по морскому праву практически идентичны и устанавливают в качестве пиратских следующие действия:

1) любой неправомерный акт насилия, задержания или любой грабеж, совершаемый с личными целями экипажем или пассажирами какого-либо частновладельческого судна или частновладельческого летательного аппарата и направленный в открытом морс против другого судна или летательного аппарата или против лиц или имущества, находящихся на их борту; либо направленный против какого-либо судна или летательного аппарата, лиц или имущества в месте вне юрисдикции какого бы то ни было государства;

2) любой акт добровольного участия в использовании какого-либо судна или летательного аппарата, совершенный со знанием обстоятельств, в силу которых судно или летательный аппарат является пиратским судном или летательным аппаратом;

3) любое деяние, являющееся подстрекательством или сознательным содействием совершению вышеуказанных действий.

В Конвенции ООН но морскому праву вопросам пиратства посвящены ст. 100—107, НО. Статья 100 закрепляет обязательство государств сотрудничать в пресечении пиратства; в ст. 101 дано определение пиратства; в ст. 102 представлена квалификация пиратских действий, совершенных военным кораблем, государственным судном или государственным летательным аппаратом, экипаж которого поднял мятеж; ст. 103 содержит определение пиратского судна или пиратского летательного аппарата; ст. 104 регулирует вопросы сохранения или утраты национальности пиратским судном или пиратским летательным аппаратом; ст. 105 закрепляет принцип универсальной юрисдикции в отношении рассматриваемого преступления; в ст. 106 предусмотрена ответственность за захват без достаточных оснований; в ст. 107 определены суда и летательные аппараты, которые уполномочены осуществлять захват за пиратство; в ст. НО указаны основания, по которым судно может быть подвергнуто осмотру (одним из оснований является подозрение, что судно занимается пиратством).

Помимо рассмотренных Конвенции об открытом море и Конвенции ООН по морскому праву существует еще несколько международных соглашений универсального уровня, направленных на борьбу с морским пиратством.

Действия, составляющие объективную сторону пиратства, не остались вне сферы охвата важных международно-правовых соглашений, которые содержат весьма широкий спектр мер международного сотрудничества в борьбе с эти видом преступности. К ним относятся прежде всего две секторальные антитеррористические конвенции: Международная конвенция о борьбе с захватом заложников, принятая 17 декабря 1979 г. и вступившая в силу 3 июня 1983 г.^[5], и Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства, принятая 10 марта 1988 г. и вступившая в силу 1 марта 1992 г.^[6]

Международная конвенция о борьбе с захватом заложников охватывает действия любого лица, которое захватывает или удерживает другое лицо и угрожает убить, нанести повреждение или продолжать удерживать другое лицо (заложника) для того, чтобы заставить третью сторону, а именно: государство, международную межправительственную организацию, какое-либо физическое или юридическое лицо или группу лиц, совершить или воздержаться от совершения любого акта в качестве прямого или косвенного условия для освобождения заложника; а также пытается совершить эти действия или участвует в них в качестве соучастника^[7]. Как видим, действия современных морских разбойников вполне соответствуют диспозиции преступлений, на которые распространяется названная Конвенция.

Другим важным антитеррористическим соглашением, которое распространяется на пиратские акции, является Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства, заключенная в Риме 10 марта 1988 г. (далее в данном параграфе — Римская конвенция). Протокол к этой Конвенции, принятый в 2005 г., содержит цепные новеллы и существенно расширяет возможности государств в борьбе с преступностью на море.

Действия, охватываемые объективной стороной пиратства согласно Конвенции ООН по морскому праву, соответствуют диспозициям преступлений против безопасности морского судоходства, определенным в Римской конвенции. В то же время следует отметить ряд различий указанных конвенций.

Римская конвенция направлена на более широкий круг преступных действий, посягающих на безопасность судоходства. Существенное ее отличие также заключается в пространственной сфере применения: согласно Конвенции ООН но морскому нраву пиратство совершается в экстерриториальных пространствах, Римская же конвенция распространяется на территории с любым правовым статусом.

В отличие от Конвенции ООН по морскому праву, Римская конвенция не предусматривает универсальной юрисдикции в отношении актов пиратства, а устанавливает конкурирующую юрисдикцию государств-участников:

1) национальную юрисдикцию;

2) факультативную юрисдикцию.

В первом случае имеется в виду, что преступление совершено на территории данного государства, гражданами данного государства, против или на борту судна, плававшего под флагом данного государства.

Появление факультативной юрисдикции вызвано стремлением сохранить национальную юрисдикцию при наличии других критериев:

а) преступление совершено лицом без гражданства, которое обычно проживает в данном государстве;

б) во время совершения преступления гражданин данного государства был захвачен, подвергался угрозе, ранен или убит;

в) преступление совершено при попытке вынудить данное государство совершить какое-либо действие или воздержаться от него.

Факультативной юрисдикция именуется потому, что государство в каждой конкретной ситуации может установить юрисдикцию, а может и не устанавливать. Национальная юрисдикция считается обязательной^[8].

Римская конвенция возлагает обязанность на государство — участника Конвенции устанавливать юрисдикцию, более того, требует от государства, обладающего такой юрисдикцией, либо принять меры для возбуждения уголовного преследования, либо предпринять действия по экстрадиции преступника, так называемый принцип "суди или выдай". Применение данного принципа указывает на неотвратимость наказания за преступления, охватываемые Римской конвенцией.

Следует отметить и Конвенцию о физической защите ядерного материала от 26 октября 1979 г. Наряду с общими вопросами, касающимися порядка международной перевозки ядерного материала и его защищенности, в Конвенции предусматриваются конкретные действия государств в случае кражи, захвата путем грабежа или какого-либо другого незаконного захвата ядерного материала или реальной угрозы таких действий. Проблема борьбы с морским пиратством значительно шире, чем может показаться на первый взгляд. Так, крайне тяжелые последствия могут наступить при захвате пиратами судна, осуществляющего перевозку ядерного материала.

Важным элементом системы международных соглашений, направленных на борьбу с морским пиратством, является также Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. Эта Конвенция — уникальное международное соглашение, формирующее широкие рамки кооперации государств в противодействии транснациональной организованной преступности, одной из опасных форм которой, вне всякого сомнения, является насилие на морс.

Для определения сферы применения Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности в части, касающейся предупреждения, расследования и уголовного преследования, транснациональное организованное преступление — это "серьезное преступление" (т.е. преступление, наказуемое лишением свободы на максимальный срок не менее четырех лет или более строгой мерой наказания), имеющее транснациональный характер и совершенное при участии организованной преступной группы, действующей с тем, чтобы получить, прямо или косвенно, финансовую или иную материальную выгоду.

Посредством определения организованной группы как действующей "с тем, чтобы получить, прямо или косвенно, финансовую или иную материальную выгоду" Конвенция исключает из понятия "транснациональное организованное преступление" демонстративно политические акции, не преследующие никаких прагматических целей. Пиратские акции могут объясняться любыми мотивами и иметь политический контекст, однако очевидно, что, требуя выкуп за захваченных заложников, морское судно и находящийся на нем груз, пираты действуют "с тем, чтобы получить, прямо или косвенно, финансовую или иную материальную выгоду". На какие цели будет направлена полученная материальная выгода, в данном случае не имеет юридического значения. Все меры международного сотрудничества по противодействию транснациональной организованной преступности, в том числе в части экстрадиции, могут распространяться на пиратство и применяться в отношениях между государствами — участниками указанной Конвенции.

Несмотря на формирование достаточно содержательного правового поля в международном праве и закрепление понятия пиратства на универсальном уровне, в национальных законодательствах многих государств наблюдаются различия в определении и криминализации этого деяния. В законодательстве РФ не нашли должного отражения положения Конвенции ООН по морскому праву, хотя Российская Федерация является участником этой Конвенции^[9].

Даже поверхностный взгляд на конструкцию состава преступления морского пиратства, содержащегося в данной Конвенции и УК РФ, позволяет заметить в них существенные отличия.

В ст. 227 УК РФ пиратство определяется как нападение на морское или речное судно в целях завладения чужим имуществом, совершенное с применением насилия либо с угрозой его применения.

ОГЛАВЛЕНИЕ Конвенции ООН по морскому праву относительно понятия пиратства было представлено выше.

Общий объект преступления по международному праву шире, но в целом положения национального уголовного закона в части, касающейся общего, родового и видового объектов рассматриваемого преступления, не противоречат положениям Конвенции ООН по морскому праву.

ОГЛАВЛЕНИЕ основного непосредственного объекта, закрепленное в ст. 227 УК РФ, не соответствует конструкции состава пиратства, содержащегося в Конвенции ООН по морскому праву. Основным непосредственным объектом, закрепленным в ст. 227 УК РФ, являются общественные отношения, обеспечивающие основы общественной безопасности. Согласно ст. 101 Конвенции ООН но морскому праву таковым является свобода открытого моря.

Предмет посягательства при совершении пиратства в УК РФ определяется как морское или речное судно, чужое имущество. В Конвенции ООН по морскому праву в качестве предмета посягательства указывается частновладельческое судно или частновладельческий летательный аппарат. На наш взгляд, отсутствие в конструкции состава ст. 227 УК РФ летательного аппарата как предмета преступления морского пиратства является существенным несоответствием данной статьи Конвенции ООН по морскому праву. Таким образом, определенный в диспозиции ст. 227 УК РФ предмет преступления — более узкий по отношению к международному праву.

Говоря о предмете преступления, предусмотренного ст. 227 УК РФ, также следует рассмотреть вопрос уместности указания речного судна в качестве такового.

В ст. 227 УК РФ место совершения преступления не указывается в качестве конструктивного признака состава преступления. На наш взгляд, место совершения преступления, определенное районом открытого моря или местом вне юрисдикции какого-либо государства, является квалифицирующим признаком данного преступления. Указанное несоответствие данной статьи УК РФ Конвенции ООН но морскому праву не позволяет отграничить пиратство от грабежа, разбойного нападения и бандитизма.

В УК РФ действием, происходящим при совершении преступления пиратства, является "нападение... совершенное с применением насилия или с угрозой его применения", хотя нападение само по себе включает в себя насилие или угрозу его применения. Также нам представляется излишним конкретизация действий, указанных в ст. 101 Конвенции ООН по морскому праву, — достаточно было бы указать только "любой неправомерный акт насилия", что, по нашему мнению, включает в себя категории "задержание или любой грабеж".

Формулировка объективной стороны преступления в Конвенции ООН по морскому праву представляется нам более удачной по отношению к ст. 227 УК РФ. Термин "любой неправомерный акт насилия" является более широким, чем "нападение".

В ст. 227 УК РФ отсутствует указание па средство совершения преступления, что, на наш взгляд, приводит к неправомерной с точки зрения международного права квалификации в качестве пиратства деяний, не охватываемых пиратством по смыслу Конвенции ООН по морскому праву. Исходя из вышеизложенного, в качестве средства совершения преступления необходимо указать морское судно или летательный аппарат. Так, при совершении действий, охватываемых объективной стороной преступления, но совершенных лицом, находящимся па подвергающемся нападению судне (т.е. при отсутствии второго судна), такие действия могут квалифицироваться как пиратство по ст. 227 УК РФ, что противоречит международно-правовому пониманию пиратства^[10] .

Что касается субъективной стороны преступления, то в ст. 227 УК РФ в качестве цели указывается только завладение чужим имуществом. Тем самым российский законодатель сузил пределы субъективной стороны.