Монетаризм и чикагская школа

Проведение неолиберальной политики, разработанной В. Ойкеном и его учениками, шло с переменным успехом в 1950–1970-е гг. в Западной Европе. Волны неолиберализма сменялись усилением кейнсианского влияния на макроэкономическую политику индустриально развитых государств. С начала 1980-х гг. в большинстве западных стран начинает усиливаться влияние новой формы неолиберализма, получившей название "монетаризм".

Хотя монетаризм возник еще в 1950-е гг., расцвет его приходится на вторую половину 1970-х – начало 1980-х гг. Центр теоретической мысли неолиберализма перемещается из Европы за океан – в США, в Чикаго. Главой Чикагской экономической школы стал крупный теоретик и практик Милтон Фридман. Кроме него представителями данной школы являются К. Браннер, А. Мельцер, Ф. Кейган, А. Шварц, Д. Мейзельман и другие ученые.

Милтон Фридман (1912–2006)

Родился в Нью-Йорке в семье выходцев из Западной Украины (Берегово). Закончил Рутгерский и Чикагский университеты, получив образование по экономике и математике. С 1937 г. работа. под руководством С. Кузнеца в Национальном бюро экономических исследований. В 1941 – 1943 гг. работал в Министерстве финансов США. С 1946 г. стал профессором Чикагского университета. Консультировал создание плана Маршалла по развитию Западной Европы в 1950-е гг. Консультировал правительство А. Пиночета в Чили и Р. Рейгана в США, став идеологом особого вида государственного регулирования – монетаризма. В 1976 г. получил Нобелевскую премию. Основная работа: "Исследование в количественной теории денег" (1956 г.).

Бурное развитие монетаристской теории и применение ее на практике в США в начале 1980-х гг. было связано с состоянием тогдашней американской экономики. Начало 1970-х гг. ознаменовалось достаточно сильным увеличением инфляции, которая колебалась от 4,5 до 6% годовых. Безработица прочно установилась на уровне 6%. Следуя кейнсианским рецептам, управляющие Федеральной резервной системой попытались "подогреть" экономику, смягчив ограничения в кредитно-денежной политике. Одновременно американское правительство отошло от известного Бреттон- Вудского соглашения о международной валютной системе и позволило свободно устанавливать паритеты других валют к доллару (1973 г.). Достаточно бурно развивались социальные программы, отягощавшие бюджет. Под давлением профсоюзов администрация США позволила повысить ставки заработной платы, зафиксированные в коллективных трудовых договорах.

Результаты не заставили себя долго ждать. Уже к концу 1973 г. инфляция достигла двузначных чисел, в отдельные периоды достигая небывалой величины в 25%. В 1972–1973 гг. негативные последствия инфляции уравновешивались для основной части населения резким ускорением темпов роста экономики и, соответственно, падением безработицы.

Однако начиная с 1974 г. подъем сменился кризисным падением при сохраняющейся высокой инфляции. Это новое явление, не вписывающееся ни в одну из ранее существовавших экономических доктрин, получило название стагфляции (стагнация + инфляция). На этом неблагоприятном социально-экономическом фоне и появляется монетаризм, выступивший в качестве некоей панацеи от всех экономических болезней.

Сам термин "монетаризм" появился только в 1968 г. и был введен К. Браннером. Однако четкого определения того, что скрывается за этим понятием, до сегодняшнего дня не существует. "В узком смысле под монетаризмом понимают чаще всего определенную кредитно-денежную политику, направленную преимущественно на регулирование размеров денежной массы, а не на воздействие на процентные ставки"^[1].

В самом широком смысле в западной экономической мысли монетаризм трактуют как антикейнсианскую теоретическую доктрину и строящуюся на ней экономическую политику. "Отец" монетаризма М. Фридман отождествляет свою теорию с развитием количественной теории денег.

Но какого бы определения монетаризма ни придерживаться, можно прийти к выводу, что теория монетаризма строится на использовании двух основных принципов.

1. Деньги имеют большое значение в экономике, т.е. денежные факторы лежат в основе всех изменений в реальном хозяйстве.

2. Центральные банки, манипулируя эмиссией денег и совокупной денежной массой, могут регулировать экономику страны.

Принятие этих двух принципов свидетельствует о том, что, с одной стороны, монетаризм является развитием неолиберальной теории (вспомним взгляды В. Ойкена), а с другой – в своем развитии, несмотря на резкую критику кейнсианства, монетаризм был вынужден позаимствовать ряд парадигм критикуемой теории.

Монетаризм можно подразделить на концепцию, развивающую количественную теорию денег, и концепцию государственного регулирования экономики.

В 1956 г. вышла книга под редакцией главы чикагской монетаристской школы М. Фридмана "Исследование в количественной теории денег". Эта книга принесла Фридману не только мировую известность, но и Нобелевскую премию (1976 г.). Фридман и его единомышленники - А. Шварц, Д. Мейзельман и др. – разработали теорию, которая получила название "новая количественная теория денег".

В этой теории появились некоторые принципиально новые моменты, ранее отсутствовавшие в других вариантах количественной теории. Напомним, что основное уравнение количественной теории имеет вид

MSV = PQ,

где MS – денежная масса (предложение денег) в экономике, V – средняя скорость оборота денежной единицы, Р – индекс товарных цен, Q – реальный национальный продукт. В традиционных концепциях скорость оборота денежных единиц рассматривалась как постоянная величина.

Новые моменты, внесенные Фридманом, можно свести к следующему.

1. Фридман отказался от постоянства скорости оборота денег и создал теорию скорости оборота.

2. Были построены счетные функции скорости оборота денег.

3. Скорость оборота денег была связана с общей теорией спроса.

4. Для исследования спроса на деньги использовалась теория цены.

5. Были смоделированы функции спроса на деньги, позволяющие рассчитать необходимый размер денежной массы для экономики.

В новой количественной теории денег ведущей стороной денежного рынка выступает спрос на деньги. Предложение денег рассматривается как постоянная величина, размер которой определяется экзогенно правительственными решениями.

Спрос на деньги осуществляется как со стороны домашних хозяйств, так и бизнесом. И для тех, и для других деньги выступают не как поток, а как запас, входящий в портфель активов. Кроме денег в портфель входят ценные бумаги, товарные запасы и человеческий капитал. В самом общем виде спрос на деньги можно представить в виде функции

MD =f(y,i).

где ΜD – совокупный спрос на деньги, у – реальный доход, i – процентная ставка.

Еще одним существенным новшеством, внесенным монетаристами в теорию денег, стало создание учения о временны́х лагах (запаздываниях) в кредитно-денежной политике.

Проанализировав два временны́х ряда – темпов роста реального национального дохода и темпов роста денежной массы в экономике США за 75 лет, Фридман и Шварц пришли к выводу, что изменения в реальной экономике отстают от аналогичных изменений в денежной сфере на 12–16 месяцев. Из этих наблюдений был сделан вывод, что дискреционная кредитно-денежная политика правительства нс только не полезна, но, напротив, вредна. Манипуляции со ставкой процента и эмиссией денег скажутся не в данной экономической ситуации, а более чем через год, когда положение существенно изменится. Поэтому единственно верным путем государственной денежной политики должно быть правило постоянных темпов денежной массы.

Оно заключается в том, что правительство, не обращая внимания на колебания конъюнктуры, должно эмитировать деньги в экономику темпом, равным среднегодовым темпам роста реального производства. В результате этого произойдет стабилизация денежной массы в экономике.

Эта концепция объясняется своеобразным пониманием всех циклических экономических колебаний. С монетаристской точки зрения они порождаются хаотическими колебаниями денежной массы, вызванными вмешательством правительства в саморегулирующийся экономический процесс. М. Фридман и А. Шварц доказали, что изменения в реальном объеме производства в значительной степени обусловлены тем, что изменения темпов роста денежной массы, находящейся в обращении, влияют па реальный объем производства быстрее, чем на абсолютный уровень цен.

В исследованиях Фридмана – Шварца показано, как денежная политика Федеральной резервной системы США в межвоенные годы привела к инфляции и дестабилизировала всю экономику страны, став предпосылкой для Великой депрессии начала 1930-х гг. Это объясняется существованием стабильной взаимосвязи между количеством денег и совокупным спросом. С этих позиций первоначально надо выяснить, какие факторы влияют на величину денежной массы. М. Фридман предложил следующую логическую схему.

Пусть – общий запас денег в стране (денежная масса); – совокупная величина депозитов (она входит в); - величина наличных денег в стране (опять-таки входящих в ); – установленная законом величина банковских резервов, состоящая из кассовой наличности и остатков на счетах в федеральных резервных банках; – запас денег "повышенной силы" (это понятие используется монетаристами для обозначения денежной базы, т.е. банковских резервов, включающих в себя кассовую наличность и депозиты в центральных банках плюс наличность, обращающуюся вне банков. Любой тип денег, который можно использовать как банковские резервы, представляет собой денежную базу). Тогда можно записать следующие уравнения;

(7.3)

(7.4)

отсюда

(7.5) и

(7.6)

Формула (7.6) помогает выявить три фактора, влияющие на размер совокупной денежной массы, каждый из которых, в свою очередь, определяется действием различных конкретных участников хозяйственного процесса.

Величинарегулируется центральными кредитно-денежными учреждениями страны (Федеральной резервной системой или Центральным банком). Отношение определяется "небанковскими кругами", т.е. бизнесом и домашними хозяйствами, осуществляющими потребление и сбережение в различных формах. Отношение совместно устанавливается коммерческими банками и Центральным банком. Таким образом, имеются три основные силы, влияющие на величину денежной массы – Центральный банк, коммерческие банки и потребители. Причем ведущую роль среди них играет Центральный банк.

Более поздние исследования современного американского монетариста Ф. Кейгана дополняют эту картину. Оказывается, не менее половины всей амплитуды колебания денежной массы связано с меняющимся соотношением между суммой наличных денег и резервами банков, а на долю центральных органов приходится всего лишь 25% амплитуды колебаний^[2]. Таким образом, современные монетаристские концепции несколько снижают роль центральных банковских учреждений.

Выдвигая конкретные рецепты государственной стабилизационной политики, монетаристы прежде всего предложили отказаться от применяемых тогда в США кейнсианских методов регулирования. Особой критике были подвергнуты дискретный принцип и кейнсианская бюджетная политика.

Дискретный принцип подразумевает возможность постоянного изменения налоговой и денежной политики государства в зависимости от состояния конъюнктуры экономики. Его еще можно назвать точной настройкой экономики, когда правительство непрерывно вмешивается в хозяйственную жизнь. Вместо этого монетаристы предполагают возврат к "политике футбольного судьи".

Если кейнсианцы предполагают возможность активной дефицитной бюджетной политики, направленной на стимулирование экономической активности, то с монетаристской точки зрения подобная политика только создает инфляцию, но не помогает вывести страну из кризиса. Для покрытия бюджетного дефицита, государство вынуждено или печатать дополнительные деньги, или увеличивать налоги. Фридман и его соратники пытаются доказать, что и первое, и второе одинаково гибельно для экономики.

Дополнительная эмиссия денег искусственно увеличивает денежную массу, а это, как было показано выше, дестабилизирует всю макроэкономическую систему. Высокие налоги приводят к сворачиванию экономической активности и, соответственно, к кризису и безработице. Государство, осуществляя высокие социальные расходы, фактически рубит сук, на котором эти расходы держатся.

Поэтому вместо стимулирующей политики дефицитного финансирования М. Фридман предложил проект отрицательного подоходного налога. Он сводится к следующему.

Государство определяет размер прожиточного минимума в стране, причем этот минимум должен позволять удовлетворять не только физиологические, но и нормальные социальные потребности членов общества. Тем работающим лицам, доходы которых меньше данного минимума, выплачивается добавка к ним в виде пособия общего назначения (т.е. соответствующая денежная дотация). Для тех же, у которых доходы превышают, устанавливается линейный налог, так как нельзя резать курицу, несущую золотые яйца. Одновременно всячески сокращаются различные социальные программы, в первую очередь программы борьбы с безработицей.

По мысли Фридмана, подобный проект должен принести несколько одновременных положительных результатов.

1. Расходные статьи государственного бюджета сокращаются в среднем на 50%, что позволяет сбалансировать бюджет и избежать дополнительной эмиссии денег. Это в свою очередь стабилизирует экономику.

2. Снижение налогов стимулирует оживление в частном бизнесе. Растет занятость, увеличиваются доходы, что ведет к дальнейшему экономическому росту.

3. У трудоспособного населения повышается активность в поиске работы, исчезают иждивенческие настроения, порождаемые системой выплат пособий по безработице и других общественных благ.

Отрицательное отношение Фридмана к государственным программам занятости связано с его попыткой опровергнуть существование кривой Филлипса. Напомним, что кривая Филлипса устанавливает обратно пропорциональную зависимость между темпами инфляции и величиной безработицы. Идеологически она вытекает из кейнсианского представления о влиянии инфляционных ожиданий на уровень эффективного спроса и деловой активности. В ряде исследований Фридман привел достаточно убедительные аргументы и факты, свидетельствующие о том, что в современных условиях инфляция сопровождается одновременным сворачиванием производства (стагфляция) и, следовательно, ростом безработицы. Критикуя идею кривой Филлипса, Фридман выдвинул тезис о существовании естественного равновесного уровня занятости, который определяется общими условиями на рынке труда и не зависит от мероприятий бюджетной и кредитно-денежной политики. Поэтому всякие государственные бюджетные программы, приводящие к росту расходных статей, на самом деле не только не сокращают, но, напротив, усиливают безработицу.

Кроме проекта отрицательного подоходного налога монетаристские рецепты государственного регулирования включают еще несколько направлений.

1. Принцип ориентации государственной политики только на одну цель. Он выдвинут в нику кейнсианской идее многоцелевого регулирования. Фридман достаточно много писал о том, что многоцелевая политика неизбежно несет в себе противоречия – как правило, достижение одной цели заведомо исключает другие (скажем, стабилизация денежной сферы невозможна одновременно с ростом различных социальных выплат и поддержкой малоимущих слоев). Этой глобальной целью государственной политики должна стать стабилизация товарных цен.

2. Единственным способом достижения выдвинутой цели является активная денежная политика государства.

3. Эта денежная политика может быть сформулирована как правило постоянных темпов роста денежной массы. Данное правило гласит: "Центральный банковский орган должен, не реагируя на изменения конъюнктуры, эмитировать деньги в экономику постоянным темпом, равным среднегодовым темпам роста национального производства". Для США 1970–80-х гг. эти темпы были равны примерно 4% годовых. Логика этого правила вытекает из основной формулы количественной теории денег (MSV = PQ).

4. Всякая "точная настройка экономики" (т.е. сиюминутное вмешательство государства, прежде всего в кредитную и денежную сферы) не только бессмысленна, но и вредна. Это связано у Фридмана с открытием временных лагов в кредитно-денежной политике, т.е. запаздывания влияния кредитно-денежной политики на реальную экономику на достаточно большой срок (12–16 месяцев).

5. Отказ от политики государствен пых инвестиций. Логика этого тезиса связана с тем, что, осуществляя инвестиции, государство отвлекает материальные ресурсы из частного сектора и повышает расходные статьи государственного бюджета, чем дестабилизирует экономику.

Достаточно простые монетаристские рецепты являются предметом ожесточенных дискуссий не только в научных, но и в политических кругах. Безусловно, они принесли успех в целом ряде случаев (Чили при Пиночете, США при Рейгане, Великобритания при Тэтчер). Вполне понятно, что подобные примеры стали ориентиром для многих реформаторов постсоциалистических экономик в 1990-е гг. Однако здесь результаты оказались гораздо более плачевными. Дело, видимо, в том, что монетаристская доктрина разработана для определенного типа и состояния экономики – развитого рыночного хозяйства с налаженной кредитно-денежной сферой и индивидуалистической психологией населения и мало подходит для других систем.

Специфической формой монетаризма с середины 1970-х гг. стала теория рациональных ожиданий, получившая также название новой классической школы. Основными представителями этого направления являются американские экономисты Р. Лукас, Т. Сарджент, Н. Уоллес, Р. Бэрроу, Ч. Бразельтон. Географическим центром по-прежнему остается Чикаго.

В основе взглядов сторонников теории рациональных ожиданий лежит традиционный классико-неоклассический тезис о том, что экономическое поведение людей всегда носит рациональный характер. Более того, столь же рациональными являются и наши ожидания будущих событий, к которым хозяйствующие субъекты готовятся заранее. Нетрудно проследить в этих рассуждениях влияние парадигмы о неоклассическом времени, согласно которой будущее предопределено прошлым, и поэтому все будущие события можно точно рассчитать, зная эмпирические факты прошлой жизни.

Усиливая традиционный неоклассический подход, Роберт Лукас (род. в 1937 г.) и его сторонники утверждают, что все участники экономического процесса (бизнесмены, трудящиеся и просто потребители) не просто используют опыт прошлого в своих оценках будущего, а способны правильно оценить последствия проводимой правительством экономической политики. Тем самым в рациональные ожидания будущего включается эффект от проводимой государственной политики.

Действия людей, основанные на подобных рациональных ожиданиях, приводят к максимизации личного благосостояния, а так как все люди рациональны, то, максимизируя индивидуальное благосостояние, они максимизируют и общественное.

Еще одна фундаментальная неоклассическая парадигма, лежащая в основе теории рациональных ожиданий, – тезис о совершенной конкурентности рынков как благ, так и ресурсов. Отсюда вытекает высокая эластичность ставок заработной платы и цен по отношению друг к другу. Мгновенность распространения информации на рынках ведет к тому, что кривые спроса и предложения быстро реагируют на возможные экстерналии (новые технологии, изменения в государственной политике, стихийные бедствия и т.п.).

Из приведенных рассуждений Лукас сделал вывод о том, что общая реакция населения на свои ожидания делает бесплодной дискретную стабилизационную политику. Он объясняет этот вывод на примере с инфляционной политикой государства.

Государство с целью стимулирования спроса и оживления производства и занятости начинает проводить политику ускоренной эмиссии денег. У людей денег становится больше. Однако, исходя из опыта прошлого, население ожидает резкого инфляционного поднятия цен и принимает ответные меры. Рабочие требуют повышения денежной заработной платы. Предприятия повышают цены на продукцию. Банки поднимают ставку процента. Все это должно нивелировать отрицательные последствия инфляции для отдельных социальных слоев. В результате этого большая масса денег поглощается более высокими ценами и заработной платой и не оказывает реального воздействия на рост реального производства. Норма прибыли остается неизменной и никак не стимулирует дополнительных инвестиций. Поэтому и занятость не увеличивается. Общий вывод: дискретная политика государства не срабатывает в условиях рациональных ожиданий населения.

Отличие традиционного неоклассического подхода от теории рациональных ожиданий в данной схеме заключается в том, что в прежней неоклассике существует промежуток времени (пусть и краткосрочный), в котором изменения совокупного предложения могут вызвать изменения объемов производства и занятости. В теории рациональных ожиданий все адаптации спроса и предложения происходят мгновенно и поэтому никакого эффекта, даже сиюминутного, не оказывают.

Более того, Лукас считает, что дискретная политика государства усиливает экономическую нестабильность. Это связано опять-таки с рациональными ожиданиями предпринимателей, но теперь по поводу налоговой политики государства.

Схема действия Вперед. В ситуации депрессии государство пытается оживить экономику снижением налогов. Это должно вести к повышению реальных прибылей и стимулировать инвестиции. Однако при постоянном повторении подобного приема предприниматели приходят к мысли, что не следует торопиться с инвестициями, так как ожидают дальнейшего снижения налоговых ставок. В результате этого спад усиливается. Когда же налоги действительно снижаются, начинается инвестиционный бум, необычайно усиливающий фазу подъема. Таким образом, амплитуда циклических колебаний не только не сглаживается, но, напротив, растет. В своей критике дискретной государственной политики сторонники теории рациональных ожиданий в основном сходятся с традиционными монетаристами. Однако, если последние считают государственное вмешательство неэффективным в силу ошибок правительства и существования временны́х лагов, то Лукас и его единомышленники аргументируют тот же вывод рациональными ожиданиями людей. Дальнейшее развитие неоклассики продолжает осуществляться в направлении создания целого ряда конкретных экономических теорий, что будет рассмотрено в последующих главах учебника.