Милосердная любовь, забота, благотворительность

Нормативное ядро морали, охарактеризованное в параграфе 3.1. "Добро", раскрывается через частные императивы и правила, относящиеся к двум большим и нестрого разграниченным группам. Одна из них маркируется с помощью понятий "справедливость" и "честность", другая - с помощью гораздо более широкого ряда терминов, в котором присутствуют такие понятия, как "любовь", "милосердие", "забота", "благожелательность", "благотворительность". Их можно условно обозначить как этика справедливости и этика любви. Эти группы нравственных требований находятся в состоянии чрезвычайно сложного и внутренне противоречивого взаимодополнения. Их единство является диалектическим и парадоксальным.

Специфика этих составляющих нормативного содержания морали определяется двумя различиями. Одно из них удачно схвачено в терминологической оппозиции, введенной современным французским философом П. Рикером в работе "Любовь и справедливость": "логика эквивалентности (соответствия)" (equivalence) и "логика избытка" (surabondance). В сфере логики эквивалентности (соответствия) всегда присутствует большая или меньшая определенность того, что требуется от человека в виде исполнения обязанности. Определенность поддерживается с помощью целой системы критериев-эквивалентов: воздаяние и компенсация соответствуют причиненному вреду, исполнение обещания - его исходному содержанию, вознаграждение - заслуге, благодарность - благодеянию, помощь - характеру нужды или бедствия и т.д. "Логика избытка", напротив, ориентирует человека на постоянное превышение планки, заданной этими критериями, в направлении большего самоограничения, больших жертв ради другого человека. Первая из логик задает самую общую рамку требований, относящихся к этике справедливости, вторая играет ту же самую роль для этики любви.

Второе различие касается того, как конкретизируется в нравственных требованиях независимая (неинструментальная) ценность другого человека. Потребности и интересы другого могут рассматриваться исключительно как граница для действий и притязаний морального субъекта. В этом случае мораль требует от каждого человека избегать использования нравственно необоснованных средств продвижения собственного интереса. Однако другой может восприниматься не только как граница, но и как позитивная цель, как объект приложения усилий и вложения духовной энергии. В этом случае мораль вменяет каждому стремление всемерно улучшать жизнь другого человека либо исключительно в свете критериев, по которым тот сам оценивает ее качество, либо в свете каких-то более объективных, общезначимых параметров. В целом это разграничение отвечает кантовской мысли о двунаправленности выводов из второй формулировки категорического императива: из идеи "человечества как цели самой по себе", по И. Канту, следуют требования ничего не отнимать у счастья других и способствовать этому счастью. Этика справедливости рассматривает другого в основном в качестве границы и лишь в отдельных случаях в качестве позитивной цели. Например, когда действия, не способствующие счастью другого, в силу своих тяжелых последствий оказываются близки по своему нравственному смыслу к действиям, отнимающим сто. Этика любви рассматривает другого в основном в качестве позитивной цели, а отношение к нему в качестве границы играет роль указания на нормативный минимум - на те действия, которые заведомо не выражают должного отношения к другому.