От мифа к эпосу: эволюция формы на примере германской эпической традиции

Германский эпос – совокупность разнообразных памятников от древнейших героических песен до "Песни о Нибелунгах". Его мифологические корни восходят к прародине древних германцев в Скандинавии и на северном побережье Европы. Время формирования эпоса – великое переселение народов в IV–VII вв. Мифологическая память германцев всего полнее сохранилась не на их прародине, а на одной из поздно освоенных территорий – в отдаленной Исландии. Когда в Норвегии в IX в. установилась королевская власть, последние поборники древней вольности уплывают к северу^[1], на остров суровый и труднодоступный. Там же вместе с родовыми отношениями продолжается предание. В 20-х гг. XIII в. знаменитый исландский поэт, ученый, политик Снорри Стурлусон составил учебник, или пособие, для поэтов, скальдов, назвав его "Эдда" (Edda). "В настоящее время существует ряд гипотез, объясняющих это слово. По одной из версий оно происходит от названия хутора Одди (Oddi), где воспитывался Снорри, в дательном падеже – fra Odda (из Одди), но книга была написана, по-видимому, не там; по другой версии его происхождение возводится к латинскому глаголу edere – издавать, производить на свет; в личной форме – я издаю – edo; также в одной из рукописей XIV в. слово edda употреблено в значении прародительница, прабабушка"^[2].

Книга Снорри излагает, помимо законов стихосложения скальдов, основные мифологические и героические сюжеты, которые использовали в своей чрезвычайно усложненной образности эти профессиональные поэты. В "Эдде" сюжеты мифа представлены с той степенью последовательности и связности, каковой они никогда не отличались в устном бытовании. Это и подтвердила находка, совершенная спустя 400 лет, в 1643 г.

Обнаружилась рукопись, содержавшая запись стихотворных текстов. В них легко опознали источник, из которого черпал и который прозой перекладывал Снорри. Название его книги распространили на вновь найденную рукопись, ради бо́льшей хронологической ясности именуя ее "Старшей Эддой", а книгу Снорри – "Младшей".

Текст, записанный в "Старшей Эдде", вероятно, оформился к IX–X вв. Песням иногда предшествует или заключает их прозаическое изложение событий, но сами они сложены характерным для древних германцев аллитерационным стихом. Обязательный его принцип – повторение или близкое созвучие предударных согласных. Каждая строка распадается на два двухударных полустишия, в которых по крайней мере три согласных звука должны перекликаться: "Гарм лает громко у Гнипахеллира" – из "Прорицания вёльвы". Продуктивный принцип стиха всегда вырастает из склада языка. Аллитерационную поэзию очень сложно передать на современном русском языке, где она выглядит экспериментом, хотя и достаточно любопытным, способным явить скрытые поэтические возможности русской речи. Именно в этом направлении шли в свое время русские футуристы, насыщая стих труднопроизносимыми согласными звуками, сознательно огрубляя его фактуру (см., например, некоторые стихи раннего Маяковского и особенно Асеева^[3]).

В составе "Старшей Эдды" 19 песен, но потом стали находить и другие сходные – о богах и героях, за которыми закрепилось общее жанровое название – эддические. Двенадцать несен "Старшей Эдды", т.е. 2/3 общего состава, относятся к циклу, героем которого выступает один из самых прославленных героев в истории мирового эпоса – Сигурд. Правда, он более известен не по скандинавской форме своего имени и не но древнейшим источникам, а по немецкой версии – по "Песни о Пибелунгах", где он зовется Зигфридом.

Мы достаточно точно знаем время ее создания – между 1198 и 1205 гг. и даже место, где она возникла – юго-восточная Германия. Мы знаем еще больше: у "Песни о Нибелунгах" был автор. Его имя не установлено с достаточной достоверностью, но перед нами авторский текст, книжный эпос, за которым стоит профессиональный поэт – шпильман (от немецкого глагола spielen – играть), в немецких землях соответствующий скальду, как его называли в Скандинавии (IX-XIII вв.).

В сравнении с эддическими песнями сильно изменился стиль поэмы и характер ее стиха. Он более не закован в узком ритмическом пространстве аллитерирующих полустиший, а свободно, речисто движется, легко перекатывая предложение из строки в строку. Всего в так называемой кюренберговой строфе "Песни" строк четыре: три первые – шестистопный цезурованный ямб (цезура – обязательная пауза после второй или третьей стопы), последняя на одну стопу длиннее.

Гласят чудес немало нам саги лет былых.

О витязях достойных, об их невзгодах злых,

О празднествах веселых, об их слезах и горе,

Об раздорах много чудес услышите вы вскоре^[4].

(Пер. М. И. Кудряшева)

Стих сменил систему, чтобы соответствовать новой повествовательной манере, поспевать за подвижным течением сюжета.

Поэма состоит из 39 глав, именуемых авентюрами. В самом этом слове – новый характер событийности. В старом эпосе события предельно укрупнены и значимы – в становлении героя, в истории рода. Каждое из них еще по-своему, хотя и не так, как в мифе, единственно. С приближением романного времени событийность мельчает в своем значении, приобретая разнообразие в подробностях. Автор более не имеет дела с безусловной достоверностью мировых тайн или основополагающих событий народной истории. Он все в бо́льшей мере полагается на приключения героя, а слушатель (или уже читатель!) – на неожиданность их узнавания. Вместо тайны бытия – загадка сюжета, который, казалось бы, в своих основных моментах общеизвестен.

Чем отличается позднее изложение мифа от словесных форм его раннего бытования?

Боги создают стройность космоса из первоначальной бездны хаоса. Они же, создав человека, обучают его первоэлементам культурной деятельности: ловить рыбу, разводить огонь, пасти скот, пахать землю... Тот из богов, кто учит человека, становится культурным героем мифа, превращающегося постепенно в героическое повествование – в эпос. Слово "культура", довольно позднее по своему происхождению, имеет древний исток в "культе", поклонении богам, и в "культивировании", возделывании земли. Культурным героем древних грекрв был Прометей, древних германцев – сам верховный бог Один. Первые события сотворения мира происходят, впрочем, без его участия.

От холода и тепла в Мировой Бездне родился прародитель инеистых великанов Имир. Когда же растаял иней, из него возникла корова Аудумла, чьим молоком вскормлен был Имир, другие великаны, а позже и боги. Из тела Имира боги сотворят весь мир. Пространственной моделью мира и одновременно его живым образом становится воплощающее рост жизни Мировое Древо – ясень Иггдрасиль. Отвоевав пространство у Мировой Бездны, изначального хаоса, боги приступают к созданию космоса, т.е. устроенного гармоничного мира. Это срединный мир – Митгард, расположенный между небом и той глубиной, на которую уходят корни Иггдрасиля.

Творение мира совершается в создании первопредметов, родоначальных и пока что единственных. Вместе с ними рождаются первоэлементы и навыки культуры: рыболовная сеть, лук и стрелы, плуг... Впрочем, плуг и умение пахать землю знаменуют переход к новой стадии, на которой человек начинает не столько пользоваться дарами природы, сколько использовать ее по своему усмотрению.

Принято считать, что чем последовательнее и подробнее излагается сюжет, тем более позднего содержания песнь. Древний певец или сказитель обращался к слушателям, не просто знающим миф, по живущим в мифе. Им было известно, о чем идет речь, а полной ясности смысла не искали, поскольку эпический текст еще не утратил своей магической силы и сам не перестал ощущаться тайной, о каковой подобает говорить трепетно, полусловом, боясь слишком прямым называнием оскорбить или неосторожно привести в действие потусторонние силы.

В "Младшей Эдде" (созданной Снорри Стурлусоном) вместо магии – реконструкция древностей и их филологическое исследование. А в древних песнях "Старшей Эдды" – прикосновение к запретному, к тайне мира, о которой и сказать можно не иначе, как глухими намеками. Разве не так же поступают и современные предсказатели, футурологи, говоря языком намеков и иносказаний?

В книге Снорри Стурлусона три части: "Пролог", "Видение Гюльви", "Язык поэзии". В соответствии с распространенным средневековым жанром видения Снорри излагает во второй части мифологические события как откровение свыше конунгу (королю) Гюльви, "мужу мудрому и сведущему в разных чарах". Однако не ему непосредственно, а герою его видения Ганглери (имя, значащее "уставший от пути") дается знание. Мудрость излагается устами божества, как это было и в одной из первых песен "Старшей Эдды" – "Речи Высокого", но теперь он, явно под воздействием христианской Троицы, является в трех ипостасях как Высокий, Равновысокий и Третий.

Вот как там представлено сотворение мира и человека.

Тогда спросил Ганглери: "Где жил Имир? И чем он питался?" Высокий отвечает: "Как растаял иней, тотчас возникла из него корова по имени Аудумла, и текли из ее вымени четыре молочные реки, и кормила она Имира". Тогда сказал Ганглери: "А чем же кормилась сама корова?" Высокий говорит: "Она лизала соленые камни, в камне выросли человечьи волосы, на второй день – голова, а на третий день возник весь человек. Его прозвали Бури. Он был хорош собою, высок и могуч. У него родился сын по имени Бор. Он взял в жены Бестлу, дочь Бёльторна, и она родила ему троих сыновей: одного звали Один, другого Вили, а третьего Be. И верю я, что Один и его братья – правители на небе и на земле. Думаем мы, что именно так его зовут. Это имя величайшего и славнейшего из всех ведомых нам мужей, и вы можете тоже называть его так".

Тогда спросил Ганглери: "Как же поладили они между собою? И кто из них оказался сильнее?" Так отвечает Высокий: "Сыновья Бора убили великана Имира. А когда он пал мертвым, вытекло из его ран столько крови, что в ней утонули все инеистые великаны. Лишь один укрылся со всею своей семьей. Великаны называют его Бергельмиром. Он сел со своими детьми и женою в ковчег и так спасся. От него-то и пошли новые племена инеистых великанов, как о том рассказывается.

За множество зим

до создания земли

был Бергельмир туре;

в гроб его

при мне положили,

вот, что первое помню.

Сказал тогда Ганглери: "За что же принялись тогда сыновья Бора, если они были, как ты думаешь, богами?" Высокий сказав: "Есть тут о чем поведать. Они взяли Имира, бросили в самую глубь Мировой Бездны и сделали из него землю, а из крови его – морс и все воды. Сама земля была сделана из плоти его, а горы же – из костей, валуны и камни – из передних и коренных зубов и осколков костей". Тогда молвил Равновысокий: "Из крови, что вытекла из ран его, сделали они океан и заключили в него землю. И окружил океан всю землю кольцом, и кажется людям, что беспределен тот океан и нельзя его переплыть". Тогда молвил Третий: "Взяли они и череп его и сделали небосвод. И укрепили его над землей, загнув кверху ее четыре угла, а под каждый угол посадили по карлику. Их прозывают так: Восточный, Западный, Северный и Южный. Потом они взяли сверкающие искры, что летали кругом, вырвавшись из Муспелльсхейма, и прикрепили их в середину неба Мировой Бездны, дабы они освещали небо и землю. Они дачи место всякой искорке: одни укрепили на небе, другие же пустили летать в поднебесье, но и этим назначили свое место и уготовили путь. И говорится в старинных преданиях, что с той поры и ведется счет дням и годам, как сказано о том в " Прорицании вёльвы".

Сошлись на судбище,

По лавам сели,

Совет держали

Все вышние боги:

Ночь нарекли,

Полночь и вечер,

Именовали

Утро и полдень

И все межечасья

Для числения времени.

Так было и раньше.

(Пер. В. Г. Тихомирова)

В тексте "Младшей Эдды" есть ссылки на "Старшую Эдду" и цитаты из нее, позволяющие почувствовать разницу между поздней, филологической, и ранней, магической, манерой. Вот как повествование о сотворении мира начинается в древнейшей части "Старшей Эдды" – "Прорицание вёльвы".

В начале не было

(был только Имир)

Ни берега моря,

Ни волн студеных,

Ни тверди снизу,

Ни неба сверху,

Ни трав зеленых –

Только бездна зевала.

(Пер. В. Г. Тихомирова)

В этом же срединном мире, Мидгарде, расположено и жилище самих богов, названное по их родовому имени Асгард. Асы, впрочем, не единственные боги. Им предшествовали ваны, которых они победили и с которыми заключили мир. Из числа ванов происходит богиня плодородия Фрейя, жена верховного Одина. Дружественны асам и даже норой превосходят их мудростью карлики, хранители заветных тайн, насильственное вторжение в которые грозит проклятием (как в случае с золотом Нифлунгов/Нибелунгов). Асы ведут нескончаемую войну с великанами, драконами и другими существами, символизирующими хаотическую силу разрушения, среди которых Мировой змей Ёрмунганд и волк Фенрир, грозящие богам гибелью. Предвестие ее - гибель светлого бога Бальдра, ставшего жертвой коварного Локи.

Локи – один из асов, но он бесконечно загадочен, непоследователен. Он воплощает демоническую тайну мира, недоступную пониманию. Он всегда готов обмануть; жертвой его обмана становится чаще всего громовержец Тор, могучий, но нс слишком сообразительный. Однако Локи доводилось провести и самого Одина, и других богов. Его проделки отнюдь не безобидны: он прародитель чудовищ, грозящих богам гибелью, и сам же он, по предсказанию вёльвы (вещуньи), поведет против асов корабль с мертвецами.

Третья часть "Младшей Эдды" – "Язык поэзии" - написана с целью прояснить происхождение устойчивых перифраз – кеннингов, без которых не мог обойтись скальд, т.е. профессиональный поэт. В эддической поэзии метафорическое переименовывание предметов есть не только прием образности или украшения, но также и след архаического достоинства поэзии как сокровенного знания, которое, с одной стороны, не следует обнаруживать прямым обращением к богам, стихиям, предметам и которое, с другой – предполагает осведомленность в их мифологических отношениях, служащих основой для кеннинга. Так Снорри Стурлусон подробно излагает вариант сюжета о золоте Нифлунгов/Нибелунгов, чтобы указать восходящие к нему кеннинги: "А вот отчего золото называют “выкупом за выдру”".

Однажды верховные боги – асы отправились осматривать мир. Локи без всякой надобности убил выдру, сидевшую у водопада. Выдра оказалась сыном одного могущественного человека, который позвад на помощь двух других своих сыновей – Фафнира и Регина. Вместе они связали асов, а те пообещали дать требуемый выкуп: наполнить шкуру выдры золотом. С этой целью Локи изловил карлика Андвари (имя значит – Осторожность) и забрал у него все его сокровища, хранимые под водой, отказавшись оставить даже волшебное кольцо. Карлик за это наложил проклятие на клад, пообещав, что кольцо будет стоить жизни каждому, кто им завладеет: "Теперь рассказано, отчего золото называется “выкупом за выдру”, либо “выкупом, вынужденным у асов", либо “металлом раздора"".

Проклятие незамедлительно начинает исполняться.

Что еще можно поведать о том золоте? Хрейдмар получил его как выкуп за сына, но Фафнир и Регин стали требовать свою долю – выкуп за брата. Хрейдмар не уступал им ни крупицы. Тогда братья замыслили злодейство и убили отца ради этого золота. А потом Регин стал требовать, чтобы Фафнир разделил с ним золото поровну. Но Фафнир отвечает, что нечего и ждать, что он поделится золотом со своим братом, раз он убил ради этого золота своего отца. И он велел Регину убираться прочь, а не то, мол, и он будет убит, как Хрейдмар. Потом Фафнир взял принадлежавший Хрейдмару шлем и надел себе на голову – а это был шлем-страшилище, все живое пугалось, его завидев, – и еще взял меч Хрогги. А у Регина был меч Ревиль. Регин бежал прочь, а Фафнир поднялся на Гнитахейд-поле, устроил там себе логово и, приняв образ змея, улегся на золоте.

Тогда Регин отправился к Хьяльпреку, конунгу в Тьоде, и нанялся к нему кузнецом. У Регина воспитывался С и гурд, сын Сигмунда, сына Вёльсунга и Хьёрдис, дочери Эйлими. Сигурд был наиславнейшим из всех конунгов-воителей по своему роду, силе и мужеству. Регин рассказал ему, где лежит на золоте Фафнир, и стал подстрекать его захватить то золото. Потом Регин сделал меч, что зовется Грам, и был тот меч таким острым, что Сигурд окунал ero в реку и он резал комки шерсти, которые несло течением на его лезвие. А вслед за тем Сигурд разрубил мечом наковальню Регина до самого основания.

Потом Сигурд и Регин отправились на Гнитахейд-поле. Сигурд выкопал яму на тропе Фафнира и засел в нее. И когда Фафнир полз к воде и оказался над тою ямой, Сигурд пронзил его мечом, и Фафниру пришла смерть. Тогда подошел Регин и сказал, что Сигурд убил его брата, и стал требовать за это, чтобы он вынул сердце Фафнира и изжарил его на огне. И Регин нагнулся и, напившись крови Фафнира, лег спать. А Сигурд стал жарить сердце и, подумав, что, верно, оно изжарилось, дотронулся пальцем: не жестко ли? И когда пена из сердца попала ему на палец, он обжегся и сунул палец в рот. И только лишь попала ему на язык кровь из сердца, он уразумел птичью речь и понял, о чем говорили синицы, сидевшие на дереве.

[Одна сказала]: Вот конунг Сигурд, обрызганный кровью, Фафнира сердце хочет поджарить; мудрым сочла бы дарящего кольца, если б он съел сердце блестящее.

[Вторая сказала]: Вот Регин лежит, он злое задумал, обманет он князя, а тот ему вери г; в гневе слагает злые слова, за брата отмстит злобу кующий.

Тогда Сигурд подошел к Регину и убил его, а потом сел на коня своего Грани и ехал, пока не достиг логова Фафнира, забрал все золото и, связав его в тюки, навьючил Грани, сел сам и поехал своею дорогой.

Это сказание послужило к тому, что золото зовется "логовом либо жильем Фафнира", "металлом Гнитахейд-поля" либо "ношей Грани".

Вот ехал Сигурд, пока не увидел на горе какой-то дом. Там спала одна женщина, и была она в шлеме и в кольчуге. Он взмахнул мечом и разрубил на ней кольчугу. Женщина проснулась и назвалась Хильд. Обычно ее зовут Брюнхильд. Она была валькирией. Сигурд поехал оттуда дальше и приехал к конунгу по имени Гьюки. Жену его звали Гримхильд, а детей – Гуннар, Хеши, Гудрун и Гудню. Готторм приходился Гьюки пасынком. Там Сигурд остался надолго. Он женился на Гудрун, дочери Гьюки, а Гуннар и Хёгни поклялись Сигурду быть его побратимами.

Вскоре поехал Сигурд с сыновьями Гьюки к Атли, сыну Будли, сватать его сестру Брюнхильд Гуннару в жены. Она жила на горе Хиндафьялль, и вокруг ее палаты полыхал огонь, и она дала клятву, что выйдет замуж только за того, у кого станет духу проскакать через полымя. Вот поехали Сигурд и сыновья Гьюки – их еще называют Нифлунгами – на ту гору, и Гуннар должен был скакать через полымя. У него был конь по имени Готи, и тот конь не решился прыгнуть в огонь. Тогда Сигурд и Гуннар поменялись обличьями и именами, ибо Грани не хотел слушаться никого, кроме Сигурда. И тогда вскочил Сигурд на Грани и проскакал через полымя.

В тот же вечер Сигурд сыграл свадьбу с Брюнхильд. И когда они ложились в постель, он вынул из ножен меч Грам и положил между собой и нею. А наутро, встав и одевшись, он дал Брюнхильд свадебный дар – то золотое кольцо, что Локи отнял у Андвари, а у нее взял на память другое кольцо. Потом Сигурд вскочил на своего коня и поехал к своим сотоварищам. Они снова поменялись обличиями с Гуннаром и пустились вместе с Брюнхильд в обратный путь, к Гьюки.

У Сигурда было от Гудрун двое детей: Сигмунд и Сванхильд.

Раз случилось, что Брюнхильд и Гудрун пошли к реке мыть волосы. И когда они подошли к реке, Брюнхильд вошла с берега в воду и сказала, что не желает мыть голову тою водой, что стекает с волос Гудрун, ибо у ее мужа больше отваги. Тогда Гудрун вошла в воду вслед за нею и сказала, что это ей подобает мыть волосы выше по течению, ибо не Гуннар, никто другой в мире не сравнится доблестью с ее мужем. Ведь это он сразил Фафнира и Регина и завладел наследством их обоих. Тогда отвечает Брюнхильд: "Более славы в том, что Гуннар проскакал сквозь полымя, а Сигурд не посмел". Тут засмеялась Гудрун и молвила: "Уж не думаешь ли ты, что это Гуннар проскакал сквозь полымя? Я же думаю, что с тобой в постели был тот, кто дат мне это золотое кольцо. А то кольцо, что ты носишь на руке, – ты его приняла как свадебный дар – зовется кольцо Андвари, и думается мне, что не Гуннар добыл его с Гнитахейд-поля". Промолчала Брюнхильд и пошла домой.

С той поры она стала подговаривать Гуннара и Хёгни убить Сигурда. Т Го они были связаны с Сигурдом клятвою побратимства и подбили на убийство брата своего, Готторма. Он поразил Сигурда мечом, когда тот спал. Но Сигурд, раненный, бросил вслед ему меч свой Грам с такой силой, что тот разрубил Готторма пополам. И пали тогда Сигурд и сын его Сигмунд, трех зим от роду, которого они тоже убили. После этого Брюнхильд закололась мечом, и ее сожгли вместе с Сигурдом. А Гуннар и Хёгни, завладев наследством Фафнира и кольцом Андвари, стали править страною.

Конунг Атли, сын Будай, брат Брюнхильд, взял себе в жены Гудрун, которая была до того женою Сигурда, и у них были дети. Конунг Атли позвал к себе Гуннара и Хёгни, и они поехали к нему в гости. Но, прежде чем выехать из дома, они спрятали золото, наследство Фафнира, в Рейне, и с тех пор так и не нашли того золота. А конунг Атли выставил против Гуннара и Хёгни дружину, и дружина вступила в бой с ними, и они были захвачены в плен. Конунг Атли велел вырезать у Хёгни, живого, сердце. Так он погиб. Гуннара он велел бросить в змеиный ров, но ему тайком передали арфу, и он ударял по струнам пальцами ног – руки у него были связаны – и играл так, что все змеи уснули, кроме одной гадюки. Гадюка же подползла к нему и, прокусив хрящ под грудинною костью, всунула голову в отверстие и висела у него на печени, пока он не умер. Гуннара и Хёгни называют Нифлунгами и Гьюкунгами, поэтому золото зовут "сокровищем либо наследством Нифлунгов".

Заметим, что кеннинг – традиционный троп не только эддической, но и скальдической поэзии. В любовных стихах скальды начинают использовать кеннинги без памяти о мифологическом прошлом. Так, в висах скальда Кормака глаза его возлюбленной Стейнгерд названы "огнями щек", "соколиноострыми лунами ресниц", "звездами век", а лоб – "небом бровей"^[5].

Немного погодя Гудрун убила обоих своих сыновей и велела сделать чаши из их черепов, оправив те чаши в золото и серебро. Тогда устроили тризну по Нифлунгам, и на пиру Гудрун подала Атли мед в тех чашах, и он был смешан с кровью мальчиков. А сердца их велела она изжарить, чтобы конунг их съел. И когда все это было сделано, она ему все поведала, не скупясь на злые слова. Там было вдоволь хмельного меду, так что почти все, кто там был, как сидели, так и уснули. В ту же ночь пошла Гудрун к конунгу, туда, где он спал, а с нею был сын Хёгни, и они напали на конунга, и пришла ему смерть. А потом они подожгли палаты, и все люди, что там находились, сгорели.

Так излагает героический сюжет "Младшая Эдда". Излагает его связно, последовательно переходя от его мифологической предыстории к событиям героическим, вобравшим в себя опыт исторической памяти. Для того чтобы обрести повествовательную сложность, приходится совмещать события, из двух персонажей делать одного, таким образом соединяя первоначально совершенно не связанные между собой эпизоды. Именно так, скажем, происходит с Брюнхильд.

Это имя повторено здесь дважды: сначала как валькирии (небесной девы-воительницы, дарующей победу), которую разбудил Сигурд, а затем как жены Гуннара. Первоначально это были два разных персонажа, впоследствии слившиеся. Ранний персонаж, погибая в позднейшем, оставляет ему в наследство свой характер. В своих действиях Брюнхильд осталась непреклонной до жестокости, до самоуничтожения, об этом в "Старшей Эдде" одна из песен – "Поездка Брюнхильд в Хель", повествующая о пути героини в подземное царство. Некогда любившая Сигурда, она погубила его в своей неистовой мести и покончила с собой после его гибели.

В "Старшей Эдде" вместо повествовательно последовательной развернутости сюжета в его прозаическом пересказе даны отдельные несенные эпизоды. Песни существовали в разных местах параллельно на протяжении столетий, не отменяя друг друга, хотя друг другу значительно противореча в фактах, а особенно в их освещении. Таковы "Отрывок песни о Сигурде", "Краткая песнь о Сигурде", три песни о Гудрун.

Мифологическая основа сложилась в самом начале нашей эры, пока еще великое переселение не разбросало германцев по всей Европе. К ней относятся песни о юности Сигурда: "Речи Регина", "Речи Фафнира". Исторические события эпоса связаны с тем, что происходило в IV–VI вв. О них, относящихся в сюжете к тому, что случилось после смерти Сигурда и повлекло за собой гибель братьев его жены и всего Бургундского королевства, повествуется в "Гренландской песни об Атли", в "Гренландских речах Атли".

Кто такой конунг Атли? Имя хотя и искаженное, но узнаваемое – Аттила, грозный предводитель гуннов. Это уже не миф, а история.

Круг понятий и проблем

Мифологическая предыстория сюжета: проклятие Андвари, исполнение проклятия, воспитание героя, магическое знание, чудесная неуязвимость героя.

Устойчивые мифологические роли: карлик, кузнец, дракон, валькирия.

Задания для самоконтроля

1. Расскажите о богах: асах, ванах, Одине, Локи, Бальдре, валькириях.

2. Охарактеризуйте соотношение мифологических топосов: Мидгард, Асгард, царство Хель.

3. Дайте характеристику персонажам: Сигурду, Гуннару, Брюнхильд, Гудрун, Этцелю, Хегни, Регину.

4. Раскройте понимание следующих обозначений: конунг, скальд, кеннинг.

5. Расскажите, кем или чем являются Андвари, Ермунганд, Фенрир, Регин, Грани, Грамм, Хротти, Готторм.