Закон о СМИ. ОГЛАВЛЕНИЕ. Вектор развития

В настоящее время базовым законом, регулирующим медиаотношения в российском правовом пространстве, является Закон о СМИ 1991 г. Статья 1 этого Закона закрепляет важные концептуальные положения, раскрывающие конкретное юридическое ОГЛАВЛЕНИЕ категории "свобода массовой информации на территории Российской Федерации". Исходя из смысла статьи, свобода массовой информации в ее российской законодательной интерпретации включает следующие основные правомочия, не подлежащие ограничениям, за исключением предусмотренных законодательством Российской Федерации о СМИ:

• поиска, получения, производства и распространения массовой информации;

• учреждения средств массовой информации;

• владения, пользования и распоряжения СМИ;

• изготовления, приобретения, хранения и эксплуатации технических устройств и оборудования, сырья и материалов, предназначенных для производства и распространения продукции средств массовой информации.

Известный американский исследователь мирового коммуникационного и информационного права профессор М. Прайс утверждает, что законы о СМИ в переходных обществах в большей степени "включают в себя не реалии, а устремления", зачастую представляя собой "недолговечный памятник опыту новых свобод и травмам преобразований"^[1].

Не менее известный российский ученый, один из отцов-основателей отечественного информационного права А. Б. Венгеров в своем именитом и сегодня учебнике "Теория государства и права" (1998 г.) в ходе своего анализа проблематики устройства государства, в развитие идей знаменитого в XVIII в. труда Ш. Монтескьё "О духе законов", дополнил его перечень классических трех ветвей государственной власти еще одной властью – властью информационной, посвятив несколько страниц своего учебника обоснованию тезиса о том, что "кто владеет информацией – тот владеет и властью". Именно так, по его утверждению, можно сформулировать ситуацию, сложившуюся в этой сфере к концу XX в.^[2]

Закон о СМИ 1991 г., во многом подтверждая вышеуказанный тезис М. Прайса, тем не менее, испытание "огнем" политических сражений более чем 20-летнего периода его примеиеиия в целом выдержал. Сегодня мы переживаем этап его испытания "водой" – в непростых реалиях экономической действительности нашего переходного – из социалистических варяг в рыночные греки – периода. Результаты этих испытаний свидетельствуют, что потенциала этого Закона для адекватных ответов новым вызовам нашего времени уже не хватает. В частности, все явственней становится общая тенденция: чем больше мы осваиваем нормальные, цивилизованные рыночные отношения, тем сильнее дает о себе знать неразвитость правового регулирования отношений субъектов свободы массовой информации по типу "два в одном", входящих в предмет регулирования другого важнейшего конституционного института, закрепленного ст. 8 и 34 Конституции РФ – свободы экономической деятельности.

Гармонизация правомочий двух конституционных свобод: свободы массовой информации и свободы экономической деятельности – обретает значение генерального направления модернизации российского информационного законодательства вообще и законодательства о СМИ в частности. Суть понимания российскими журналистами задачи снятия противоречия этих конституционных свобод, в реальной жизни выражающегося в противоречии между повсеместно действующими рыночными императивами функционирования СМИ и их социальным предназначением, – защитника общественных интересов, доверенного лица общества, ориентированного на общественное благо, хорошо демонстрирует Вперед мысль одного из них, ныне возглавляющего пресс-службу одного жизненно важного для любого государства федерального органа исполнительной власти:

"Информация – золотая монета, и если на аверсе выгравировано конституционное право человека па информацию, то на реверсе мы увидим жесткую информационную индустрию с ее 15-процентной долей в современном мировом продукте. Если орлом вычеканена свобода слова, то па решке увековечены глаза редактора, в которых застыла непреходящая дума о рекламодателе и подписке"^[3].

Время императивно ставит перед российскими журналистским и правовым сообществами серьезную, одновременно социоправовую, социополитическую и социокультурную задачу, в решении которой, в силу такой комплексности, ведущую роль призваны сыграть возможности именно информационного права, как известно, определяющего основные принципы, направления и приоритетность развития правового регулирования различных видов информационных отношений.

ОГЛАВЛЕНИЕм этой задачи является создание и закрепление в правовых и этических регуляциях оптимального механизма совмещения вековых традиций российской журналистики как общественного служения, вида публичной службы обществу с эффективным использованием законных форм экономической деятельности в сфере массовой информации для формирования прозрачной экономической базы подлинной независимости СМИ^[4].

Наряду с неразвитостью правового регулирования экономических отношений в медийной сфере, еще одним важным фактором необходимости совершенствования российского медийного законодательства выступает сохраняющаяся неразвитость правового регулирования отношений субъектов свободы массовой информации с точки зрения современных форм производства и распространения массовой информации.

В этом смысле главным трендом в этой сфере правового регулирования общественных отношений должно стать не бесконечное редактирование действующего Закона о СМИ, а целенаправленная работа по формированию целого корпуса законов, регулирующих разнообразные отношения в сфере массовой информационной деятельности на территории Российской Федерации.

Такого рода законы должны образовать целостную конструкцию отечественного законодательства о массовой информации, что в будущем позволит ему органично и системно войти в Информационный кодекс Российской Федерации.

Именно таким представляется нам оптимальный вариант развития федерального законодательства о массовой информации. И именно на этом направлении сейчас должны сосредоточить внимание наши законодатели, а не множить заплатки на теле Закона о СМИ, в целом еще не выработавшего своего ресурса, или осуществлять, к примеру, заведомо провальные попытки принять закон "Об Интернете"^[5].

Права и обязанности журналиста. Среди всех прав и обязанностей журналиста целесообразно выделить два смысловых блока. Права и обязанности журналиста по поиску информации, доступу к ней составят один блок, а права и обязанности журналиста по распространению собранной информации – другой блок. Нормы Закона о СМИ, содержащие эти права и обязанности, это его отдельная глава иод номером V.

В первом блоке группируются следующие права и обязанности:

а) право искать, запрашивать и получать информацию (п. 1 ч. 1 ст. 47 Закона о СМИ);

б) право посещать органы государственной власти и местного самоуправления, государственные и муниципальные организации и учреждения, унитарные предприятия, органы общественных объединений либо их пресс- службы (п. 2);

в) право быть принятым должностными лицами в связи с запросом информации (п. 3);

г) право получать доступ к документам и материалам, за исключением их фрагментов, содержащих сведения, составляющие государственную, коммерческую или иную специально охраняемую законом тайну (п. 4);

д) право копировать документы и материалы при условии соблюдения авторских прав и других исключительных прав (интеллектуальной собственности) (п. 5);

е) право производить записи, в том числе с использованием средств аудио- и видеотехники, кино- и фотосъемки, за исключением случаев, когда это запрещено законом (п. 6);

ж) право посещать специально охраняемые места стихийных бедствий, аварий и катастроф, массовых беспорядков и массовых скоплений граждан, а также местности, в которых объявлено чрезвычайное положение; присутствовать на митингах и демонстрациях (п. 7);

з) право проверять достоверность сообщаемой ему информации (п. 8);

и) обязанность удовлетворять просьбы лиц, предоставивших информацию, об указании на ее источник, а также об авторизации цитируемого высказывания, если оно оглашается впервые (п. 3 ч. 1 ст. 49);

к) сохранять конфиденциальность информации и (или) ее источника (п. 4);

л) при получении информации от граждан и должностных лиц ставить их в известность о проведении аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки (п. 6);

м) предъявлять при осуществлении профессиональной деятельности по первому требованию редакционное удостоверение или иной документ, удостоверяющий личность и полномочия журналиста (п. 9).

Во втором блоке группируются права и обязанности, которые реализуются в процессе передачи информации от журналиста к аудитории СМИ:

а) право распространять информацию (п. 1 ч. 1 ст. 47);

б) право публиковать, оглашать или иным способом воспроизводить документы и материалы при условии соблюдения авторских прав и других исключительных прав (интеллектуальной собственности) (п. 5);

в) право излагать свои личные суждения и оценки в сообщениях и материалах, предназначенных для распространения в СМИ за его подписью (п. 9);

г) право снять свою подпись под сообщением или материалом, ОГЛАВЛЕНИЕ которого, но его мнению, было искажено в процессе редакционной подготовки, либо запретить или иным образом оговорить условия и характер использования данного сообщения или материала в соответствии с требованиями права интеллектуальной собственности (п. 11);

д) право распространять подготовленные журналистом сообщения и материалы за своей подписью, под псевдонимом или без подписи (п. 12).

Пример из практики.

ОБ ОБРАЩЕНИИ А. Б. ЧУБАЙСА В СВЯЗИ С ВЫСТУПЛЕНИЯМИ ЖУРНАЛИСТА А. В. МИНКИНА В ПЕРЕДАЧЕ РАДИОСТАНЦИИ "ЭХО МОСКВЫ" 12 НОЯБРЯ 1997 ГОДА И ВЕДУЩЕГО АНАЛИТИЧЕСКОЙ ПРОГРАММЫ "ВРЕМЯ" С. Л. ДОРЕНКО НА КАНАЛЕ ОРТ 15 НОЯБРЯ 1997 ГОДА

Решение № 23(134) от 11 декабря 1997 г.

В Судебную палату обратился первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации А. Б. Чубайс в связи с выступлениями журналиста А. В. Минкина в передаче радиостанции "Эхо Москвы" 12 ноября 1997 года и ведущего аналитической программы "Время" С. Л. Доренко на канале ОРТ 15 ноября 1997 года.

По мнению заявителя, указанные выступления содержат обвинения его во взяточничестве, злоупотреблении должностными полномочиями и иных бесчестных поступках.

Заявитель полагает, что данные обвинения основаны на ложной и недостоверной информации, а также на грубом искажении и фальсификации фактов и представляют собой злоупотребление свободой массовой информации.

Изучив представленные документы и материалы, заслушав представителя ОРТ адвоката А. Т. Боннера, представителя А. Б. Чубайса адвоката М. Ю. Барщевского, директора службы информации радиостанции "Эхо Москвы" А. А. Венедиктова, советника председателя радиокомпании "Голос России" И. С. Симан- чука, президента Фонда защиты гласности А. К. Симонова, представителя общественной организации защиты прав потребителей продукции СМИ Т. А. Шакутину, главного редактора журнала "Среда" А. Б. Панкина, Судебная палата установила:

12 ноября 1997 года в прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" журналист А. В. Минкин сообщил сведения, касающиеся обстоятельств подготовки к изданию книги о приватизации в России, авторами которой выступили несколько должностных лиц, в том числе А. Б. Чубайс. В частности, А. В. Минкин назвал суммы гонораров, выплаченных авторам рукописи, и выразил сомнения по поводу их обоснованности. По мнению А. В. Минкина, "гонорар в полмиллиона долларов несусветен. Это скрытая форма взятки".

15 ноября 1997 года ведущий аналитической программы "Время" С. Л. Доренко также прокомментировал обстоятельства получения авторами указанной рукописи "немыслимого", по его мнению, гонорара. С. Л. Доренко также распространил ряд сведений, негативно характеризующих А. Б. Чубайса как должностное лицо.

Судебная палата отмечает, что в соответствии со ст. 38 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации" граждане имеют право на оперативное получение через средства массовой информации достоверных сведений о деятельности государственных органов, их должностных лиц.

Достоверность приведенных А. Минкиным и С. Доренко сведений о факте получения и суммах авторского вознаграждения за подготовленную рукопись заявителем не оспаривается.

Таким образом, обнародование журналистами ставших им известными при выполнении профессиональных обязанностей сведений о предполагаемом издании книги и порядке оплаты труда ее авторов является правомерным и представляет собой форму реализации конституционного права на свободу поиска и распространения информации. Судебная палата также отмечает, что в соответствии с п. 9 ч. 1 ст. 47 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации" журналист вправе излагать свои личные суждения и оценки. Журналисты А. Минкин и С. Доренко были вправе высказать свое мнение по поводу подготовленной рукописи, размеров гонораров ее авторов, а также оценить позицию А. Б. Чубайса и его соавторов с точки зрения норм служебной этики.

Вместе с тем Судебная палата отмечает, что ряд высказываний журналистов А. Минкина и С. Доренко не согласуется с требованиями законодательства о средствах массовой информации.

Так, А. Минкин, оценивая размер вознаграждения авторов книги, утверждает: "Это скрытая форма взятки. Занимаясь Госкомимуществом, у чиновников была возможность заработать как можно больше. То есть не сотню тысяч долларов, а десятки миллионов долларов. По легализовать эти суммы очень трудно, и теперь они решили сделать так: будем писать какие-то книжки, и нам издатели будут за них платить большие гонорары".

Таким образом, А. Минкин, никак не аргументируя свою позицию, фактически обвиняет А. Б. Чубайса и других авторов книги в совершении уголовно наказуемых деяний – взяточничестве и легализации денежных средств, приобретенных незаконным путем.

Данное утверждение А. Минкина, но мнению Судебной палаты, противоречит положениям ст. 49 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации", обязывающей журналиста проверять достоверность сообщаемой им информации, а также ст. 51 указанного Закона, не допускающей использование прав журналиста в целях фальсификации общественно значимых сведений.

Судебная палата считает, что журналист С. Доренко также проигнорировал указанные правовые предписания, распространив следующие сведения: "именно Чубайс развалил бюджет и именно команда Чубайса спровоцировала кризис на российских биржах", "особый удар Чубайс планирует нанести по семьям, в которых есть дети", а также сведения о том, что Президент Татарстана М. Шаймиев мобилизован в "чубайсовское ополчение", так как якобы получил от А. Б. Чубайса ряд налоговых льгот.

Указанные сведения, имеющие безусловно общественно значимый характер, приводятся журналистом без каких-либо доказательств.

Судебная палата считает также обоснованными претензии заявителя к характеру заключительной части аналитической программы "Время" от 15 ноября 1997 года, когда ее ведущий С. Доренко в форме вопросов, адресованных А. Б. Чубайсу, фактически обвинил его во взяточничестве. Судебная палата считает, что смысловое ОГЛАВЛЕНИЕ фраз "означает ли это, что Чубайс расстался со взяткой только под давлением?" и "означает ли это, что взяточник Чубайс защищал взяточника Коха?" позволяет делать вывод о наличии в этих вопросах вполне недвусмысленного утверждения о причастности А. Б. Чубайса к получению неких взяток.

Закон Российской Федерации "О средствах массовой информации" (ст. 49) предписывает журналисту при осуществлении профессиональной деятельности уважать честь и достоинство граждан.

В этой связи Судебная палата считает недопустимым применительно к рассматриваемым сюжетам и с точки зрения ст. 49 Закона о СМИ и норм журналистской этики использование журналистами таких некорректных, уничижительных определений, как "махинаторы, "подельщики", "нашкодивший кот", "корыстолюбивая машина".

Судебная палата отмечает, что несмотря на приглашение, журналисты А. Минкин и С. Доренко без уважительных причин уклонились от участия в рассмотрении настоящего информационного спора и рассматривает подобную позицию как недобросовестный способ защиты.

В связи с рассмотрением данного информационного спора Судебная палата считает необходимым отметить следующее.

В последнее время заметно усилилось внимание средств массовой информации к правовым и нравственным аспектам деятельности органов государственной власти, их должностных лиц. Это правомерно и отвечает общественным интересам.

Открытость власти, ее подотчетность общественному мнению являются неотъемлемыми условиями подлинной демократии. Более того, журналисты, как люди, состоящие на своеобразной публичной службе, на страже общественных интересов и наделенные в этой связи специальными полномочиями, обязаны информировать общество о всех сторонах деятельности госаппарата и его представителей.

В свою очередь, лица, облеченные властью, должны отдавать себе отчет в том, что занятие публичной политикой, государственной службой неизбежно сопряжено с повышенным вниманием прессы к их поступкам, деловым и моральным качествам. Бесспорно и охраняемо законом право журналистов свободно высказывать любые суждения и оценки, в том числе самого нелицеприятного свойства, в отношении должностных лиц любого ранга.

В то же время представителям прессы следует нс забывать о том, что ответственность – это оборотная сторона свободы и даже в самых острых ситуациях, сопряженных с защитой общественных интересов, неукоснительно соблюдать требования законодательства о СМИ.

В противном случае журналистские выступления могут иметь обратный, отрицательный эффект, порождать утрату общественного доверия к профессии журналиста, формировать мнение о современной отечественной журналистике как о средстве обеспечения чьих-то узкокорпоративных интересов.

Учитывая изложенное и руководствуясь Положением о Судебной палате по информационным спорам при Президенте Российской Федерации, Судебная палата решила:

1. Признать, что выступления журналиста А. Минкина в эфире радиостанции "Эхо Москвы" 12.11.97 года и журналиста С. Доренко в аналитической программе "Время" 15.11.97 года в части распространения сведений об обстоятельствах подготовки книги о приватизации в России группой авторов с участием А. Б. Чубайса, сведений о размерах и условиях выплаты им авторского вознаграждения, а также журналистские комментарии указанных сведений являются правомерной реализацией А. Минкиным и С. Доренко права на свободу поиска и распространения информации, права излагать свои личные суждения и оценки.

2. Признать, что указанные выступления А. Минкина в части бездоказательного обвинения А. Б. Чубайса во взяточничестве и легализации денежных средств, приобретенных незаконным путем, и С. Доренко в части бездоказательного обвинения А. Б. Чубайса во взяточничестве, в развале бюджета, провоцировании кризиса на российских биржах, а также иных негативных поступках, являются злоупотреблением правами журналиста в смысле ч. 2 ст. 59 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации".

3. За нарушения требований ч. 3 ст. 49 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации" и норм журналистской этики, выразившихся в использовании некорректных, уничижительных определений объявить замечание журналистам А. Минкину и С. Доренко.

4. Опубликовать настоящее Решение в "Российской газете";

е) обязанность проверять достоверность сообщаемой им информации (п. 2 ч. 1 ст. 49);

ж) обязанность получать согласие (за исключением случаев, когда это необходимо для защиты общественных интересов) на распространение в средстве массовой информации сведений о личной жизни гражданина от него самого или от его законных представителей (п. 5);

з) право распространять сообщения и материалы, подготовленные с использованием скрытой аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки только при наличии условий, перечисленных в ст. 51.

Пример из практики.

О НАРУШЕНИИ И ПРОГРАММЕ НЕВЗОРОВА "ДИКОЕ ПОЛЕ" ОТ 30 ИЮНЯ 1995 г. КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ОСУЖДЕННЫХ, СОДЕРЖАЩИХСЯ В УЧРЕЖДЕНИИ УС-20/2

Решение № 32(69) от 19 октября 1995 г.

В Судебную палату по информационным спорам при Президенте Российской Федерации поступили обращения Воронцовой Н. Л. и других осужденных женщин, в настоящий момент содержащихся в колонии общего режима УС-20/2, в которых утверждается, что в программе Невзорова А. Г. "Ковырялки" из цикла "Дикое поле" (30 июня 1995 г.) грубо нарушено их право на неприкосновенность частной жизни.

Судебная палата отмечает, что действительно в соответствии со статьями 23, 24 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, а сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускается.

Также в соответствии с и. 5 ч. 1 ст. 49 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации", журналист обязан получать согласие на распространение в средстве массовой информации сведений о личной жизни гражданина от самого гражданина или его представителя.

Рассмотрев заявления Воронцовой Н. Л., других осужденных, ознакомившись с видеозаписью телепрограммы "Дикое поле" (передача "Ковырялки"), изучив другие материалы, заслушав Воронцову Н. Л., представителя "Общественного Российского телевидения" Мартиросову Μ. М., представителя МВД РФ Орлова В. И., Судебная палата установила:

В указанной передаче Невзорова А. Г. распространяется информация о некоторых аспектах быта осужденных, содержащихся в колонии общего режима УС-20/2 в Ленинградской области. При этом основное внимание уделяется особенностям сексуального поведения женщин в условиях лишения свободы, делаются широкие обобщения относительно нравов, свойственных, по мнению автора, всем без исключения исправительно-трудовым учреждениям России, где отбывают наказание женщины.

Для организации телевизионных съемок передачи "Ковырялки" (программа "Дикое поле") Невзоров А. Г. обратился с заявкой о съемке совершенно иного сюжета и брал на себя обязательства неуклонно соблюдать право осужденного на согласие сниматься, а в случае отказа, по желанию осужденного, использовать прием анонимной съемки – без лица, фамилии и имена изменить.

Однако при подготовке данной телепередачи им были грубо нарушены эти обязательства, не было получено согласия на проведение съемок от Воронцовой Н. Л„ Крупской Г. С., Куприяновой Е. Ю., других осужденных женщин, сюжеты о которых были включены в передачу. В ряде эпизодов передачи совершенно очевидно нежелание заключенных выступать в качестве объекта журналистского внимания.

Всему контингенту учреждения УС-20/2 (как, впрочем, по утверждению автора, и всех остальных учреждений подобного типа) безосновательно приписываются определенные формы сексуальной ориентации и связанные с этим стандарты поведения.

Демонстрация крупным планом женщин, по произвольному желанию журналиста попавших в кадр, на фоне недвусмысленного комментария, откровенных интервью, всего контекста передачи, дает основания заключенным принимать необоснованные утверждения Невзорова А. Г. на свой счет.

Заявители справедливо указывают на возможные негативные последствия данной передачи для женщин, у которых на свободе остались мужья, дети, родители и т.д. Распространение подобной информации умаляет нравственные начала, способно нанести ощутимый моральный вред, разрушить семейные связи.

Судебная палата также установила, что в соответствии с договором о поставке телевизионных программ "Дикое поле" по претензиям, предъявляемым третьими лицами в отношении программ, отвечает Творческое объединение "600 секунд", руководителем которого является Невзоров А. Г. Однако концепция, тематика и сценарная заявка по каждой программе, как следует из того же договора, подлежит предварительному утверждению соответствующими службами "Общественного Российского Телевидения". Кроме того, ОРТ имеет возможность с согласия Невзорова А. Г. вносить необходимые редакторские изменения в отснятый материал, осуществляя таким образом контроль за соблюдением в программах требований законодательства Российской Федерации.

Однако в данном случае руководство компании не воспользовалось своими правами и не выполнило контрольных обязанностей, вытекающих из условий договора и требований российского законодательства.

Судебная палата отмечает, что вообще стремление журналистов к освещению действительно сложных и актуальных проблем, связанных с условиями содержания граждан, отбывающих наказание в виде лишения свободы, заслуживает поддержки. Более того, открытость российской пенитенциарной системы для средств массовой информации, а значит, для общественного мнения, поддержания такого состояния руководством этой системы, является существенным условием соблюдения общепринятых принципов и норм в системе исполнения наказания. Право журналиста на сбор и распространение информации, в том числе о пенитенциарной системе и ее реальных проблемах, признается и охраняется российским законодательством. Однако реализация этого права не должна становиться основанием и причиной ущемления конституционных прав граждан, в том числе осужденных, касающихся неприкосновенности частной жизни.

В этой связи Судебная палата считает также необходимым отметить недопустимую бездеятельность отдельных работников учреждения УС-20/2 в процессе проведения неправомерных съемок Невзоровым.

Судебная палата отмечает, что, несмотря на неоднократные приглашения, журналист Невзоров А. Г. без уважительной причины от участия в заседании и дачи объяснений своим действиям уклонился.

Присланный им факс расценивается как попытка подменить один вопрос другим и уклониться от объективного разбора его передачи.

В связи с изложенным, руководствуясь ст. 4 и 30 о Судебной палате по информационным спорам при Президенте Российской Федерации, Судебная палата решила:

1. Учитывая грубое нарушение журналистом Невзоровым А. Г. правовых и этических норм в передаче "Ковырялки" (из цикла "Дикое поле"), рекомендовать руководству ОРТ обязательно рассмотреть вопрос о расторжении договора о распространении программы "Дикое поле". Направить данное решение в адрес руководства ОРТ.

2. Объявить замечание журналисту А. Г. Невзорову за грубое нарушение конституционных и этических норм, обеспечивающих неприкосновенность частной жизни граждан.

3. Обратить внимание Генерального директора "Общественного Российского Телевидения" Благоволина С. Е. на необходимость контроля за соблюдением в телепередачах прав и законных интересов граждан.

4. Рекомендовать Министру внутренних дел Российской Федерации принять меры к недопущению в дальнейшем при проведении съемок в местах лишения свободы нарушений конституционных прав осужденных.

5. Опубликовать решение в "Российской газете".

Подчеркнем обязанность журналиста при осуществлении профессиональной деятельности уважать права, законные интересы, честь и достоинство граждан и организаций (ч. 3 ст. 49), а также право журналиста на защиту его чести, достоинства, здоровья, жизни и имущества как лица, выполняющего общественный долг (ч. 4 ст. 49). Их нельзя однозначно причислить к какому-либо из блоков, поскольку они касаются как получения, так и распространения информации.

Это относится и к вытекающему из смысла ст. 41 УК РФ праву журналиста при осуществлении законной профессиональной деятельности идти на обоснованный риск причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам для достижения общественно полезной цели. Согласно действующему уголовному закону, риск признается обоснованным, если указанная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием) и лицо, допустившее риск, предприняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам. В то же время риск не признается обоснованным, если он заведомо был сопряжен с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия.

Особого внимания заслуживает вопрос о соотношении права журналиста проверять достоверность сообщаемой ему информации (п. 8 ч. 1 ст. 47) и его обязанности проверять достоверность сообщаемой им информации (п. 2 ч. 1 ст. 49). На первый поверхностный взгляд ОГЛАВЛЕНИЕ этих двух разных по содержанию статей выглядит практически идентичным и в первом ("Права") и во втором ("Обязанности") случаях. Однако это далеко не так. Журналист в такого рода отношениях, построенных по цепочке "факт – источник информации – журналист – аудитория", играет роль некоего провайдера, профессионально способствующего реализации права гражданина на получение информации. В том случае, если журналист является непосредственным очевидцем события, он обязан точно и добросовестно передать аудитории то, что он сам видел и слышал. Отсюда следует, что журналист обязан проверить, насколько достоверно в его сообщении будет изложено то, чему он сам был свидетель.

Однако в большинстве случаев журналист не является непосредственным очевидцем событий и получает необходимые ему сведения от того или иного должностного лица либо от другого источника информации. В таком случае он имеет право проверить достоверность того, что сообщил ему источник. Например, должностное лицо прислало ответ на запрос информации. Журналист вправе не поверить тому, что содержится в ответе и проверить, насколько он соответствует действительности. Это право журналиста, но не обязанность.

Проверка достоверности информации становится обязанностью лишь в том случае, если журналист сообщает аудитории то, что стало ему известно от источника, не указывая при этом сам источник. В таком случае он как бы берет на себя роль очевидца, хотя таковым не является, и как очевидец обязан отвечать за достоверность сообщаемой им информации. В этой связи М. А. Федотов вполне обоснованно предлагает уточнить норму п. 2 ч. 1 ст. 49 Закона о СМИ позицией о том, что журналист обязан проверять достоверность только той информации, которая распространяется от его имени или от имени редакции^[6].

Пример из практики.

ОБ ОБРАЩЕНИИ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ГКАП РОССИИ Л. БОЧИНА В СВЯЗИ С ПУБЛИКАЦИЕЙ Э. ЧЕРНОГО "ЗАГАДОЧНЫЕ СТРАНИЦЫ ИЗ БИОГРАФИИ ЧЛЕНА ПРАВИТЕЛЬСТВА" В ГАЗЕТЕ "ИЗВЕСТИЯ" ОТ 24 МАРТА 1995 г.

Решение № 11 (48) от 20 апреля 1995 г.

В Судебную палату обратился Председатель Государственного комитета Российской Федерации по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур (ГКАП) Л. А. Бочин в связи с публикацией Эрнста Черного, члена Общественной палаты при Президенте РФ, работника системы ГКАП, "Загадочные страницы из биографии члена правительства" в газете "Известия" от 24 марта 1995 г.

Заявитель оценивает указанную публикацию как недостоверную, лживую, направленную на дискредитацию его деловой и профессиональной репутации.

В начале судебного заседания представитель газеты "Известия" Хазин М. Г., к которому затем присоединился автор публикации Черный Э. И., заявил, что, по его мнению, Л. Бочину следовало обратиться в народный суд с иском о защите чести и достоинства, а Судебная палата, приняв этот информационный спор к рассмотрению, нарушила свою компетенцию, установленную Положением о Судебной палате. После этого заявления М. Хазин покинул заседание. Э. Черный, отказавшись участвовать в заседании и отвечать на вопросы, также спустя некоторое время (после выступления представителей Л. Бочина и самого Л. Бочина) покинул зал заседаний.

Судебная палата обсудила заявление М. Хазина и не нашла оснований для его удовлетворения.

В компетенцию Судебной палаты входит рассмотрение споров, вытекающих из необъективности и недостоверности сообщений о СМИ, в том числе основанных на слухах, непроверенных данных, ложной информации. По заявлению Л. Бочина, к таковым и относится публикация Э. Черного. Кроме того, Л. Бочин полагает, что указанная публикация направлена не столько на дискредитацию его как личности, сколько как должностного лица, а также на дискредитацию кадровой политики, проводимой законодательной и исполнительной властями Российской Федерации. Л. Бочин в заявлении нс ставит вопрос о возмещении морального вреда, не предъявляет никаких материальных претензий к газете. Принципиальное значение имеет и то обстоятельство, что в соответствии с п. 2 статьи 45 Конституции РФ самому Л. Бочину принадлежит право выбора, в какой орган обратиться за защитой своих прав.

В связи с этим Судебная палата расценивает заявление и уход М. Хазина и Э. Черного из заседания как уловку, чтобы избежать конкретного, содержательного разбора фактов, указанных в публикации, тем более в присутствии работника кадровой службы Правительства РФ.

Заслушав в судебном заседании Бочина Л. А., его представителей Борщевского Μ. Ю., Кликмана А. В., начальника отдела кадров ГКАП Грекова В. В., начальника отдела департамента государственной службы Правительства РФ Кислицина Д. А., изучив публикации Э. Черного, личное дело Бочина Л. А., оригиналы документов (диплом о высшем образовании, военный билет, трудовую книжку и др.), иные материалы, Судебная палата установила:

Статья Э. Черного "Загадочные страницы из биографии члена правительства" содержит сведения трудовой биографии и личной жизни Л. А. Бочина, основываясь на которых автор публикации

ставит иод сомнение право председателя ГКАП России занимать столь высокий пост.

Однако сведения, приведенные Э. Черным в обоснование своей позиции, не нашли подтверждения в ходе судебного заседания.

Так, не соответствует действительности информация об окончании Л. Бочиным МГУ имени М. В. Ломоносова. Во всех документах заявителя фигурирует Новосибирский государственный университет (НГУ). Недостоверны сведения в публикации о начале трудовой биографии Л. Бочина, что подтверждается записью в трудовой книжке. Сообщая о якобы неправомерном получении Л. Бочиным диплома о высшем образовании, автор статьи скрывает информацию о досрочном выполнении Л. Бочиным плана, о чем свидетельствует приказ ректора НГУ от 15.06.71 г.

Полностью не подтвердились и утверждения автора статьи об имевших якобы нарушениях с выдачей Л. Бочину военного билета. Недостоверна информация о наличии у Л. Бочина трудовой книжки, заведенной в 1968 г. и выданной на фамилию, полученную им лишь в 1977 г. В публикации имеются и другие недостоверные факты.

Начальник отдела департамента государственной службы Правительства РФ Кислицин Д. А. заявил, что никаких претензий к Л. Бочину со стороны кадровой службы не имеется, публикация Э. Черного однозначно расценивается как недостоверная.

Кроме того, ссылкой на изменение Л. А. Бочиным своей фамилии в публикации нарушается требование и. 1 статьи 24 Конституции РФ, часть 5 статьи 49 Закона РФ "О средствах массовой информации", предписывающей необходимость получения согласия на распространение в СМИ сведений о личной жизни гражданина от самого гражданина или его законных представителей. Подобная попытка дискредитации Л. Бочина восходит к худшим приемам прошлого.

Необъективная, недобросовестная публикация в газете "Известия" фактически ущемляет права и законные интересы граждан в части получения достоверной информации, носящей общественно значимый характер, поскольку безосновательно ставит под сомнение правомерность кадровой политики, проводимой Правительством и Президентом России.

Учитывая изложенное и руководствуясь ст. 9, 10, 12 Положения о Судебной палате, Судебная палата решила:

1. Признать, что публикация Э. Черного, основанная на недостоверной, лживой информации, представляет собой злоупотребление свободой массовой информации, нарушение правовых и этических норм.

2. Объявить главному редактору "Известия" И. Н. Голембиовскому замечание за публикацию статьи Э. Черного "Загадочные страницы из биографии члена правительства".

3. Учитывая, что в статье фактически содержатся необоснованные обвинения Л. Бочина в совершении правонарушения (фальсификации документов), направить материалы в прокуратуру для рассмотрения вопроса о возможном привлечении автора публикации к юридической ответственности.

4. Опубликовать решение в "Российской газете".

Пример из практики.

ОБ ОБРАЩЕНИИ ДЕПУТАТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В. Е. ЦОЯ В СВЯЗИ С ПУБЛИКАЦИЯМИ "И ВЕЧНЫЙ ЦОЙ..." В ГАЗЕТЕ "ИЗВЕСТИЯ" (5 ДЕКАБРЯ 1996 г.) И "ПОДАЙТЕ ДЕПУТАТУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ" В ГАЗЕТЕ "МОЛОДОЙ ДАЛЬНЕВОСТОЧНИК" (29 НОЯБРЯ 1996 г.).

Решение № 15(126) от 5 июня 1997 г.

В Судебную палату обратился депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации В. Е. Цой в связи с публикациями "И вечный Цой..." в газете "Известия" и "Подайте депутату Государственной Думы" в газете "Молодой дальневосточник".

По мнению заявителя, автор материала в газете "Известия" Б. Л. Резник распространил не соответствующую действительности информацию о том, что В. Е. Цой – "уголовный блатарь, крестный отец мафии", организовал похищение гражданина Юя.

Заявитель также считает, что в газете "Молодой дальневосточник" опубликована недостоверная информация о том, что он якобы получил 330 миллионов рублей за счет налогоплательщиков и приобрел квартиру в Москве.

По мнению В. Е. Цоя, указанные публикации порочат его честь и достоинство и направлены па дискредитацию его профессиональной и личной репутации.

Судебная палата, изучив представленные документы и материалы, заслушав заявителя В. Е. Цоя, установила:

В материале "И вечный Цой..." Б. Л. Резник цитирует телефонные переговоры В. Е. Цоя, которые, как утверждает автор, записал на пленку и передал ему некий сотрудник фирмы, руководителем которой был В. Е. Цой. По мнению журналиста, ОГЛАВЛЕНИЕ этих записей свидетельствует о "фактах сокрытой от людей во многих случаях противоправной деятельности Цоя" и, в частности, о причастности В. Е. Цоя к организации похищения своего бывшего сотрудника А. Юя.

Уголовное дело, возбужденное но заявлению гражданина Юя о совершенном в отношении него вымогательстве расследовалось Следственным управлением УВД Хабаровского края и было прекращено в связи с отсутствием состава преступления, что подтверждается представленным в Судебную палату постановлением следователя Ступникова В. Г.

При этом следователь указывает на то, что записи телефонных переговоров с участием В. Е. Цоя, представленные в распоряжение следствия журналистом Б. Л. Резником, получены незаконным путем и в соответствии с законом не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

Однако журналист Б. Л. Резник проигнорировал данное обстоятельство и включил фрагменты указанных записей в текст своей публикации.

В этой связи Судебная палата считает обоснованными претензии заявителя к публикации газетой "Известия" фрагментов записей его телефонных переговоров. В. Е. Цой справедливо полагает, что в данном случае нарушены его конституционные права. Статья 23 Конституции Российской Федерации устанавливает, что каждый гражданин "имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений".

Это право может быть ограничено только на основании судебного решения, но такового в отношении В. Е. Цоя принято не было. Автор материала Б. Л. Резник положил в основу своей публикации записи, сделанные незаконно.

Кроме того, при опубликовании записей нарушена норма ст. 24 Конституции Российской Федерации, запрещающая "сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия". Аналогичные требования содержит и Закон Российской Федерации "О средствах массовой информации", нормы которого также были нарушены автором публикации.

Кроме того, по заявлению В. Е. Цоя, полученные незаконным путем записи его телефонных переговоров были частично сфальсифицированы, что привело к существенному искажению их содержания и могло создать впечатление о причастности В. Е. Цоя к организации похищения гражданина Юя.

Судебная палата отмечает, что в последнее время неправомерная публикация записей телефонных переговоров, в том числе полученных незаконным путем, стала тенденцией в работе ряда средств массовой информации. Соблазн опубликовать сенсацию зачастую перевешивает обязанность журналистов соблюдать законы, проверять факты и уважать гражданские права людей, вовлеченных в орбиту таких "сенсационных событий".

Судебная палата также считает, что приведенные автором публикации сведения о том, что В. Е. Цой – "уголовный блатарь, крестный отец мафии" не обоснованы и имеют оскорбительный характер.

Судебная палата также установила, что газета "Молодой дальневосточник" опубликовала 29 ноября 1996 г. материал за подписью "Хабаровский народный дом", в котором сказано: "Ныне Цой улучшает свои жилищные условия за счет налогоплательщиков. Из достоверных источников получена информация о том, что депутат Государственной Думы приобрел в собственность квартиру в Москве". При этом поясняется, что квартира приобретена за счет компенсации, предоставляемой депутатам за найм жилого помещения – 330 миллионов рублей.

Опровергая эти сведения, заявитель представил Судебной палате официальный ответ начальника социально-бытового отдела Госдумы В. Скорика, в котором сказано, что "ни один из сотрудников отдела не располагает ни устной, пи документальной информацией о том, что депутат Цой В. Е. получил 330 млн рублей для приобретения в личную собственность квартиры в Москве". В этом же документе говорится, что В. Е. Цой ждет предоставления служебной квартиры и что именно такую просьбу он высказал в своем заявлении.

Судебная палата отмечает, что редакция газеты "Молодой дальневосточник", опубликовав не соответствующую действительности информацию, нарушила ч. 2 ст. 49 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации", обязывающую журналистов проверять достоверность сообщаемой ими информации. Редакция нарушила также ст. 51 этого Закона, распространив слухи под видом достоверных сообщений, злоупотребив правами журналиста.

Учитывая вышеизложенное, руководствуясь и. 9, 12, 14 Положения о Судебной палате по информационным спорам при Президенте Российской Федерации, Судебная палата решила:

1. Признать, что опубликование статьи "И вечный Цой..." в газете "Известия" от 5 декабря 1996 г. является злоупотреблением свободой массовой информации, нарушением норм Конституции Российской Федерации.

2. Признать, что опубликование материала "Подайте депутату Государственной Думы" в газете "Молодой дальневосточник" от 29 ноября 1996 г. представляет собой нарушение ч. 2 ст. 49 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации".

3. Объявить замечания журналисту газеты "Известия" Б. Л. Резнику и редактору газеты "Молодой дальневосточник"

О. В. Чугуеву.

4. Направить материалы данного дела в Генеральную прокуратуру Российской Федерации с просьбой рассмотреть возможность проведения проверки по факту публикации в газете "Известия" записи частных телефонных переговоров.

Журналистский запрос информации. Такого рода запрос информации можно определить как обращение редакции или журналиста к государственным органам и организациям, общественным объединениям и должностным лицам с целью получения сведений об их деятельности.

Закон о СМИ допускает запрос информации как в устной, так и в письменной форме. Это означает, что устное обращение журналиста, скажем, к мэру или министру с просьбой дать интервью есть не что иное как запрос информации в устной форме. Следовательно, ответы интервьюируемого на вопросы журналиста следует рассматривать как ответ на запрос информации. Данный тезис особенно важен с учетом того, что п. 3 ст. 57 освобождает журналиста от ответственности за ОГЛАВЛЕНИЕ информации, если она получена в ответ на запрос информации.

Закон предусматривает четыре основных варианта реагирования на запрос информации.

Первый: предоставление информации. Запрашиваемую информацию обязаны предоставлять руководители соответствующих органов, организаций и объединений, их заместители, работники пресс-служб либо другие уполномоченные па то лица в пределах их компетенции.

Второй: отказ в предоставлении информации. Он возможен только в том случае, если запрошенная информация содержит сведения, составляющие государственную, коммерческую или иную специально охраняемую законом тайну. Уведомление об отказе вручается представителю редакции в трехдневный срок со дня получения письменного запроса информации. В уведомлении должны быть указаны причины, по которым запрашиваемая информация не может быть отделена от сведений, составляющих специально охраняемую законом тайну.

Третий: отсрочка в предоставлении информации. Такой вариант будет законен, если запрашиваемые сведения не могут быть представлены в семидневный срок со дня получения письменного запроса. Уведомление об отсрочке вручается в том же порядке и в тс же сроки, что и уведомление об отказе. В тексте должны быть указаны причины, по которым запрашиваемая информация не может быть представлена в семидневный срок, а также дата, к которой требуемые сведения будут готовы.

Четвертый: волокита с использованием всевозможных бюрократических ухищрений.

Закон о СМИ предоставляет редакции юридическую возможность обжаловать в суд как отказ и отсрочку, так и несоблюдение соответствующими должностными лицами установленного порядка работы с запросами (п. 3 ст. 61). Если суд признает обжалуемое решение или действие (бездействие) неправомерным, он выносит решение об обоснованности жалобы, обязывает устранить допущенное нарушение (предоставить запрошенную информацию) и возместить редакции понесенные убытки, включая неполученные доходы (упущенную выгоду).

Пример из практики.

ОБ ОТКАЗЕ В ДОСТУПЕ К ИНФОРМАЦИИ ЖУРНАЛИСТАМ АДМИНИСТРАЦИЕЙ МУРМАНСКОЙ ОБЛАСТИ

Решение № 37 от 27 декабря 1994 г.

В Судебную палату по информационным спорам поступило обращение главного редактора газеты "Полярная правда" И. М. Рехимкулова по поводу отказа со стороны заместителя главы администрации Мурманской области Е. В. Закондырина в доступе к информации журналистам ГТРК "Мурман", газет "Полярная правда" и "Мурманский вестник".

Ознакомившись с представленной заявителем видеозаписью, заслушав заместителя главы администрации Мурманской области Е. В. Закондырина, заместителя главного редактора журнала "Журналист" С. Б. Дубинскую, Судебная палата установила:

1. 30 ноября 1994 г. в г. Мурманске проводилось заседание расширенной коллегии комитета по здравоохранению областной администрации. На обсуждение был вынесен вопрос о деятельности организаций и учреждений здравоохранения области и мерах по совершенствованию медицинской помощи населению на 1995 и последующие годы.

На заседании предполагалось присутствие журналистов газет "Полярная правда" и "Мурманский вестник", ГТРК "Мурман". Журналист "Полярной правды" был официально приглашен на заседание расширенной коллегии председателем комитета по здравоохранению Г. Е. Гуном.

2. После объявления повестки заседания присутствовавший на коллегии заместитель главы администрации Мурманской области Е. В. Закондырин в ультимативной форме потребовал от присутствовавших на заседании журналистов покинуть зал, мотивировав свое решение тем, что на коллегии будут обсуждаться вопросы профессиональные и неизвестно, как их истолкуют СМИ. Заместитель главы областной администрации также заявил журналистам, что "на пресс-конференции вам все перескажут".

По требованию Е. В. Закондырина заседание коллегии не начиналось до тех пор, пока все журналисты, присутствовавшие на заседании, не покинули зал, в том числе и приглашенная на заседание председателем комитета по здравоохранению журналист газеты

"Полярная правда", заведующая отделом социальной сферы Т. Колясникова.

3. В своем ответе от 21 декабря 1994 г. № 136-07 заместитель главы администрации Мурманской области Е. В. Закондырин пояснил, что никакого отказа журналистам в получении общественно значимой информации не было, никаких запросов от редакции относительно материалов коллегии от 20 ноября 1994 г. не поступало.

Установлено, что утверждение Е. В. Закондырина о его личной непричастности к выдворению журналистов не соответствует действительности. Видеозапись происшедшего 30 ноября свидетельствует об обратном: именно Е. В. Закондырин в унизительной для журналистов форме предложил журналистам удалиться с заседания коллегии, а затем настоял на их удалении.

4. Нельзя признать корректным утверждение Е. В. Закондырина о том, что законодательство не предусматривает обязанности государственных органов проводить свои рабочие совещания в присутствии журналистов, а поэтому он имеет право отказывать им в доступе к информации.

Статья 47 Закона "О средствах массовой информации" определяет, что журналист имеет право искать и получать информацию, посещать государственные органы и организации, предприятия и учреждения, производить записи, в том числе с использованием средств видеотехники (за исключением случаев, предусмотренных законом).

В рассматриваемой ситуации журналисты, реализуя свои права, действовали в соответствии с законом. Как сообщил Е. В. Закондырин, на заседании не предполагалось обсуждение или оглашение какой-либо секретной информации.

Действия заместителя главы администрации области Е. В. Закондырина являются неправомерными, так как нарушают права журналистов, установленные Законом "О средствах массовой информации", что, согласно части 1 статьи 58 Закона, влечет за собой наступление ответственности в соответствии с законодательством России.

5. Действия Е. В. Закондырина грубо попирают право журналиста свободно искать и распространять информацию любым законным способом и право граждан свободно получать информацию, которые закреплены в пункте 4 статьи 29 Конституции Российской Федерации.

В данном случае Е. В. Закондырин нарушил также пункт 3 Указа Президента Российской Федерации "О дополнительных гарантиях права граждан на информацию" от 31 декабря 1993 г. № 2334, которым предписывается государственным органам, организациям, должностным лицам осуществлять свою деятельность на принципах информационной открытости, а именно – обеспечивать доступность для граждан информации, представляющей общественный интерес или затрагивающей личные интересы граждан.

Учитывая изложенное и руководствуясь пунктом 4 статьи 29 Конституции Российской Федерации, пунктами 8 и 9 Положения о Судебной палата по информационным спорам при Президенте Российской Федерации, Судебная палата решила:

1. Признать действия заместителя главы администрации Мурманской области Закондырина Е. В., выразившиеся в отказе журналистам в доступе к информации и нарушении их профессиональных прав, ущемлением свободы массовой информации.

2. Предложить главе администрации Мурманской области Комарову Е. Б. привлечь Закондырина Е. В. к строгой дисциплинарной ответственности.

Рекомендовать главе администрации Мурманской области Комарову Е. Б. принять меры по недопущению в дальнейшем нарушений законодательства о СМИ должностными лицами областной администрации, в том числе разработать и утвердить правила аккредитации журналистов при администрации области.

3. Предложить редакциям газет "Полярная правда" и "Мурманский вестник" опубликовать настоящее решение, а также направить материалы данного заседания в журнал "Журналист".

Судебная палата отмечает, что данный информационный спор и другие аналогичные дела свидетельствуют о необходимости законодательного регулирования отношений, связанных с доступом журналистов к информации, их аккредитации при государственных органах и организациях.

К сожалению, российские журналисты очень редко применяют указанный механизм судебного обжалования отказа или отсрочки в предоставлении запрашиваемой информации, чаще всего объясняя это непомерной длительностью соответствующих судебных процедур. В то же время, в период деятельности такого специализированного органа информационной справедливости как Судебная палата по информационным спорам при Президенте РФ (действовала в период с 1994 по 2000 г.), такого рода обращения журналистов в ее практике были достаточно частыми. Что, в частности, стимулировалось весьма приемлемыми сроками их рассмотрения в Судебной палате (в пределах месяца)^[7].

Разбирая такого рода споры, Судебная палата по информационным спорам при Президенте РФ, в частности, пришла к следующим выводам: "включение журналиста в список лиц, которым ограничен допуск в здание, занимаемое органом власти, противоречит принципам информационной открытости; действия должностного лица, выражающиеся в отказе журналистам в доступе к информации и нарушении их профессиональных прав, являются ущемлением свободы массовой информации, влекущим строгую дисциплинарную ответственность и т.д.^[8]

Пример из практики.

ОБ ОБРАЩЕНИИ ГИЛЬДИИ ПАРЛАМЕНТСКИХ ЖУРНАЛИСТОВ

Решение № 2 от 17 февраля 1994 г.

Рассмотрев обращение Гильдии парламентских журналистов от 7 февраля 1994 г. относительно необоснованного ограничения допуска представителей средств массовой информации на заседание Правительства Российской Федерации 3 февраля 1994 г., Судебная палата установила:

указанный в обращении факт действительно имел место, что подтверждается официальным ответом Пресс-службы Правительства Российской Федерации на запрос Судебной палаты, выступлениями в средствах массовой информации Руководителя Аппарата Правительства Российской Федерации В. П. Квасова;

указанный факт широко комментировался в средствах массовой информации, имел значительный общественный резонанс, стал поводом для оценок и суждений относительно ущемления свободы прессы и права граждан на получение информации о деятельности органов государственной власти.

Правовую основу взаимодействия СМИ и органов государственной власти составляют Конституция Российской Федерации (статья 29 закрепляет право каждого "свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом" и гарантирует свободу массовой информации), Закон Российской Федерации "О средствах массовой информации" (статья 48, в частности, устанавливает, что "аккредитованный журналист имеет право присутствовать на заседаниях, совещаниях и других мероприятиях, проводимых аккредитовавшими его органами, организациями, учреждениями, за исключением случаев, когда приняты решения о проведении закрытого мероприятия"), другие нормативные акты. В частности, Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 1993 г. № 2334 "О дополнительных гарантиях права граждан на информацию" устанавливает, что "деятельность государственных органов, организаций и предприятий, общественных объединений, должностных лиц осуществляется на принципах информационной открытости..."

Таким образом, действия официальных лиц из Аппарата Правительства Российской Федерации в ситуации, имевшей место 3 февраля 1994 г., объективно умаляют право граждан на получение достоверной и оперативной информации и не могут способствовать сохранению взаимоуважительных, партнерских отношений Правительства и прессы.

Вместе с тем Судебная палата принимает во внимание ссылку Пресс-службы Правительства Российской Федерации на обстоятельства, вызванные "организационными трудностями, связанными с переездом Правительства Российской Федерации в Белый дом, неподготовленностью на тот момент помещений и отсутствием соответствующих условий для одновременной работы большого числа представителей средств массовой информации".

Учитывая изложенное и основываясь на пунктах 2, 3, 5, 8, 9 I [оложения о Судебной палате по информационным спорам при Президенте Российской Федерации, Судебная палата постановляет:

1. Обратить внимание Пресс-службы Правительства Российской Федерации на необоснованные и некорректные действия в отношении представителей средств массовой информации должностных лиц Аппарата Правительства Российской Федерации, имевшие место 3 февраля 1994 г.

Принять к сведению намерения Пресс-службы Правительства Российской Федерации усовершенствовать систему аккредитации журналистов, извещения их о заседаниях, совещаниях и других мероприятиях Правительства Российской Федерации, а также допуска на указанные мероприятия.

2. Выступить с инициативой и подготовить предложения по совершенствованию законодательства Российской Федерации о средствах массовой информации в части обеспечения права граждан на достоверную оперативную информацию о деятельности государственных органов.

При этом обратить внимание на более четкое законодательное оформление статуса, прав и обязанностей пресс-службы государственных органов, вопросов, связанных с аккредитацией журналистов.

3. Настоящее решение опубликовать в "Российской газете".

Аккредитация. В некоторых случаях статус журналиста определяется также тем, прошел он аккредитацию или нет. В соответствии со ст. 48 Закона о СМИ редакция имеет право подать заявку в государственный орган, организацию, учреждение, орган общественного объединения на аккредитацию при них своих журналистов.

Аккредитация представляет собой процедуру, по результатам которой журналист получает возможность на постоянной основе присутствовать при осуществлении функций аккредитующего его органа. Это необходимо в целях объективного освещения в СМИ деятельности данного органа, а также для создания необходимых условий для осуществления профессиональной деятельности представителей СМИ.

Законодатель не выделяет определенных видов аккредитации, если не считать разграничения отечественных и зарубежных журналистов. Вместе с тем, специфику определенных видов аккредитации могут и должны содержать те Положения об аккредитации журналистов, которые принимаются конкретными органами власти и управления.

В целях защиты интересов таких органов и организаций законодатель установил правило, по которому журналист может быть лишен аккредитации. В частности, такая мера может быть применена, если им или редакцией нарушены установленные правила аккредитации либо распространены не соответствующие действительности сведения, порочащие деятельность той структуры, что аккредитовала журналиста. Однако в ситуации второго основания недостаточно лишь мнения руководства этой структуры. Оно должно быть подтверждено вступившим в законную силу соответствующим решением суда.

Пример из практики.

О ПРИОСТАНОВЛЕНИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМОЙ АККРЕДИТАЦИИ ЖУРНАЛИСТОВ ОБЩЕСТВЕН НО ГО РОССИЙСКОГО ТЕЛЕВИДЕНИЯ

Заявление от 7 марта 1997 г.

5 марта 1997 года Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации приняла постановление, обязывающее пресс-службу Думы приостановить на месяц аккредитацию корреспондентов ОРТ при Государственной Думе. Как следует из данного постановления, поводом к такому решению послужил необъективный, по мнению депутатов, репортаж журналистов ОРТ, посвященный обсуждению проекта Федерального закона "Об ограничениях оборота продукции, услуг и зрелищных мероприятий сексуального характера".

Допуская обоснованность претензий депутатов к избранному журналистами способу подачи материала, Судебная палата вместе с тем категорически не согласна с формой этой оценки и мерами, предусмотренными постановлением Государственной Думы.

Судебная палата неоднократно в своих решениях обращала внимание журналистов, главных редакторов СМИ, государственных органов и организаций, их должностных лиц на необходимость неукоснительного соблюдения законодательства РФ о СМИ, особо обращая внимание на то, что недопустимо оправдывать одно нарушение закона другим нарушением.

Часть 5 статьи 48 Закона о средствах массовой информации содержит единственную меру ответственности аккредитованного журналиста – лишение аккредитации, если им или редакцией нарушены установленные правила аккредитации либо распространены не соответствующие действительности сведения, порочащие честь и достоинство организации, аккредитовавшей журналиста, что подтверждено вступившим в законную силу решением суда. Государственная Дума, приняв решение о приостановлении аккредитации журналистов ОРТ, и не основываясь при этом на вступившем в законную силу решении суда, нарушила данную норму закона.

Судебная палата также обращает внимание на то, что Закон о СМИ не содержит в качестве меры ответственности журналиста приостановление его аккредитации.

Таким образом, Государственная Дума при принятии решения о приостановлении аккредитации журналистов ОРТ нарушила не только Закон РФ "О средствах массовой информации", но и конституционный принцип разделения властей, выступив в несвойственной ей роли суда, что также может рассматриваться как нарушение ст. 10 Конституции Российской Федерации.

В этой связи Судебная палата обращается к Государственной Думе с просьбой вернуться к рассмотрению вопроса об аккредитации журналистов ОРТ, отменить свое постановление от 5 марта 1997 года и, в случае необходимости, задействовать предусмотренные законом механизмы привлечения журналистов к ответственности.

Пример из практики.

О НАРУШЕНИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ПРАВА ЖУРНАЛИСТА ИТАР-ТАСС Т. Н. ЗАМЯТИНОЙ НА ПОЛУЧЕНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ

Решение № 2(39) от 27 января 1995 г.

В Судебную палату по информационным спорам при Президенте Российской Федерации поступило заявление политического обозревателя ИТАР-ТАСС Т. Н. Замятиной о нарушении ее профессионального права на получение и распространение информации.

Судебная палата, заслушав Т. Н. Замятину, ознакомившись с пояснениями В. Н. Игнатенко, М. И. Барсукова, А. А. Ремизова, установила:

17 декабря 1994 г. Т. Н. Замятина не была допущена охраной Кремля на заседание Общественной палаты при Президенте Российской Федерации, несмотря на то, что была аккредитована для освещения данного заседания. В пояснении Главного управления охраны Российской Федерации утверждается, что это произошло якобы потому, что Т. Н. Замятина не успела пройти положенную проверку, которая заканчивается за 10 минут до начала мероприятия. Однако, по утверждению Т. Н. Замятиной, эта информация не соответствует действительности.

Кроме того, по распоряжению заместителя коменданта Кремля у Т. Н. Замятиной был изъят временный пропуск в Кремль, действительный по 31 декабря 1994 г. Как пояснило Главное управление охраны Российской Федерации, это было сделано в связи с тем, что при аккредитации Т. Н. Замятиной при Пресс-службе Президента Информационным телеграфным агентством России были представлены неточные анкетные данные. Эти пояснения также не подтвердились в заседании Судебной палаты.

23 декабря 1994 г. по распоряжению сотрудников ГУО Т. Н. Замятина не была допущена в пресс-центр Согласительной комиссии по реализации Договора об общественном согласии па Старой площади, несмотря на то, что вход на брифинги, по регламенту пресс-центра, осуществляется по редакционным удостоверениям без предварительной аккредитации. По данному случаю недопущения Т. Н. Замятиной ГУО вообще не представило пояснений. Т. Н. Замятина направила факс-сообщение на имя начальника ГУО М. И. Барсукова по поводу действий сотрудников ГУО, однако ответа не получила.

В заседании Судебной палаты Т. Н. Замятина пояснила, что нарушение ее нрава на доступ к информации она связывает с ее публикацией и выступлениями, содержащими критику в адрес сотрудников Службы безопасности Президента Российской Федерации. Судебная Палата считает, что неправомерные действия в отношении Т. Н. Замятиной могут быть истолкованы и в таком смысле.

Судебная палата также считает, что 23 декабря 1994 г. был допущен произвол в отношении Т. Н. Замятиной. Также не соответствуют высокому статусу ГУО и отказ ответить на обращение Т. Н. Замятиной по поводу действий сотрудников ГУО, и неявка представителей ГУО на заседание Судебной палаты.

Учитывая вышеизложенное и руководствуясь пунктами 8, 9, 10 Положения о Судебной палате, Судебная палата решила:

1. Признать действия Главного управления охраны Российской Федерации по ограничению нрав Замятиной Т. П. на доступ к информации нарушением пунктов 4 и 5 статьи 29 Конституции

Российской Федерации, статьи 47 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации".

2. Рекомендовать руководству ГУО Российской Федерации во взаимодействии с соответствующими службами Администрации Президента, Аппарата Правительства принять меры к упорядочению доступа журналистов на официальные мероприятия, обеспечению их прав, содействию журналистам в выполнении их профессиональных обязанностей.

3. Направить данное решение Президенту Российской Федерации.

4. Опубликовать решение в "Российской газете".

Отечественным законодательством предусмотрены следующие случаи прекращения аккредитации:

1) по окончании срока действия аккредитационной карточки;

2) в случае замены аккредитационных карточек при объявленной переаккредитации;

3) при необходимости лишения или аннулирования аккредитации журналиста.

В последнем случае орган, при котором он был аккредитован, принимает мотивированное решение, которое направляется в редакцию соответствующего СМИ.

На структуры, аккредитовавшие журналистов, возлагается обязанность предварительно извещать о заседаниях, совещаниях и других мероприятиях, обеспечивать стенограммами, протоколами и иными документами, создавать благоприятные условия для производства записи представителей СМИ.