Мастерство спортивного комментатора

Комментарий — один из самых древних и самых востребованных жанров в творчестве журналиста. С появлением технологических и организационных возможностей трансляций спортивных соревнований в прямом радио- и телеэфире возникла необходимость в адаптации прежнего вида высказывания мнения журналиста в периодической печати к новым условиям. Постепенно под комментарием стали понимать не только постсобытийное выступление представителя медийного профессионального сообщества. Он становится одновременным пояснением того спортивного события, о котором рассказывали или рассказывают электронные СМИ в режиме онлайн.

Существенное увеличение времени присутствия журналиста в эфире (футбольный или хоккейный матч длится около двух часов) определило раз и навсегда специфику и состав функций самого комментатора. Достаточно быстро определились и особенности комментария как формы интерактивного включения зрительской или слушательской аудитории в непосредственный процесс восприятия транслируемого спортивного зрелища.

В радиотрансляции набор функций комментатора несколько отличается от телевизионного варианта вследствие аудиальной специфики канала доставки информации до аудитории. У радиожурналиста присутствуют следующие функции:

— описательная;

— информационная;

— аналитическая;

— интегрирующая;

— эстетическая;

— публицистическая.

Строго говоря, можно утверждать, что реализация всей совокупности подобного функционала приводит к тому, что в практике спортивной журналистики комментарий получил название репортажа и являет собою пример того вида творческой активности, который объединяет фактически все три традиционные группы жанров. Прежде всего за счет усиления персонификации произносимого вербального потока. Совершенно очевидно, что в случае радиорепортажа как вида трансляции комментатор излагает в эфире собственную, т.е. авторскую версию событий.

При этом парадокс ситуации заключается в том, что фактура и последовательность происходящего реальны. Они таковы, каков результат соревнования и ход перипетий его составляющих. Журналист лишь создает с помощью аудиовоздействия образ события, которое он видит, а слушатели — нет. Именно комментатором производится в импровизационной манере отбор тех обстоятельств и подробностей происходящего, о которых он сообщает в репортаже. Остальное остается за пределами радиоэфира.

В случае ведения телевизионного репортажа функциональное ОГЛАВЛЕНИЕ работы журналиста, осуществляющего комментарий, несколько отличается от радиоварианта. Наличие видеоряда, с одной стороны, облегчает его работу, так как зрители трансляции видят происходящее на экране сами. С другой стороны, именно факт присутствия в ситуации коммуникации "картинки" позволяет облегчить воображаемый диалог между комментатором и аудиторией. Каждая из сторон может иметь свое мнение по поводу увиденного, т.е. в ходе показа спортивного соревнования наличествует общий объект для восприятия. С той лишь разницей, что журналист, как правило, имеет возможность увидеть и то, что остается "за кадром" непосредственной трансляции.

При этом нельзя говорить об отсутствии описательной функции, так как школа отечественного спортивного репортажа предполагает описательные моменты в речи журналиста, комментирующего телетрансляцию. Однако ее ОГЛАВЛЕНИЕ отличается от радиоварианта наличием разъясняющей составляющей. Журналисту в телеэфире нет необходимости сообщать пространственные и временные ориентиры, подробности физических усилий спортсменов, обстоятельства, возникающие в процессе соревнования — все это зрители могут увидеть сами. Его задача именно комментировать видеоряд, возникающий на экране. Поэтому можно утверждать, что описательная функция журналиста, выступающего в роли комментатора, с учетом специфики данного СМИ преобразуется в просветительско-разъясняющую. Номенклатура остальных функций остается без изменений.

Что же касается особенностей комментария как формы интерактивного воздействия журналиста на аудиторию трансляций, то его успешность и эффективность зависят, на наш взгляд, от следующих обстоятельств:

— компетентности журналиста в вопросах спорта;

— общей эрудиции и наличия профильного образования;

— наличия определенных психофизических данных (быстрота реакции, стрессоустойчивость, артистизм и др.);

— владения журналистом навыками публичных выступлений;

— умения журналиста соотносить собственный стиль комментария со стилем вещания и подачи информации, культивируемым в том СМИ, которое организует трансляцию.

Сам же комментарий при соблюдении вышеперечисленных условий в эфире должен в идеальной модели отвечать следующим требованиям:

— исполняться грамотным и понятным для аудитории языком;

— содержать необходимую информацию для адекватного восприятия транслируемого спортивного события;

— излагаться с соблюдением норм орфоэпики и правил грамматики;

— не содержать избыточной информации (подробностей, фактов, статистических данных и т.п.);

— соответствовать событийному ряду происходящего в эфире трансляции;

— стремиться к объективной оценке событий и достижений конкретных спортсменов и команд.

Неисполнение любого из обозначенных требований естественным образом усиливает момент субъективации осуществляемого журналистом комментария. Часть из этого списка относится к моментам профессиональной специфики и квалификации комментатора, его индивидуальной психофизике. Однако существует одна позиция в перечне требований, которая обозначает предел свободы слова журналиста, рассказывающего аудитории о спортивном событии. Это необходимость соблюдения объективности в оценке действий спортсменов и команд.

Фразы, слова, словечки наших спортивных комментаторов Василий Уткин

"Фамилии португальцев — это призывы кдействию: Фигу, Нуну..." "Ваня, Ваня... Что ж ты так!"

"Очки Эриксона символизируют счет на табло — 0:0..." "У Подольски разные бутсы, у одной из них на язычке флаг Германии, у другой — нет... Наверное, он путает, какой на какую ногу надевать!"

"Аргентинцы просто рвут сербов... Вы знаете, есть такое выражение "как Тузик грелку". Так вот, Тузик делает это суетливо. Здесь скорее домохозяйка рвет тряпку. Спокойно и методично, успевая при этом проследить, чтобы на сковороде ничего не подгорело..."

Владимир Стогниенко

"Защита "Рейнджере" нарезана, нашинкована". "А гол-то знатный!"

"Сборная Португалии такая красивая, такая... с Криштиану Рональду".

"Юнгберг не дал рукам волю".

"А Криштиану так улыбается... как-будто пасту зубную рекламирует". "Быть вторым вратарем при Буффоне — издевательство для человеческой психики".

Геннадий Орлов

"Манданда... Манда..ой".

"Ковтун — могильщик сборной России".

"В футболе важно уметь себя насиловать".

"Приятно, когда заботятся о журналистах. В Петербурге на стадионе сделано великолепное закрытие от дождя". "Бергкамп забивает потрясающий гол. Наше телевидение увлекается мыльными операми и не показывает футбол. А напрасно: настоящая опера — это футбол!"

Владимир Маслаченко

"Цымбаларь овладел мячом, левой гладит его". "Партнеры использовали Тихонова не по назначению". "Сыграл по-игроцки".

"Юрий Семин — почти голый, а его партнер Владимир Эштреков в костюме Снегурочки".

"Пеле повезло, что он не играл против меня". "Экой дьявол!"

Дмитрий Губерниев

"Хенкель мажет первым выстрелом. Спасибо, Германия! Мажет-мажет представительница бундсманшафт! Не надо было Нойнер сплавлять! Не готова сборная Германии, кроме Магдалены Нойер, вести борьбу".

"Пока следили за стрельбой, телевизионщики прозевали Андреи Хенкель. Какая-то здесь аппаратура китайская. В плохом смысле слова. Нам не показали Ольгу Зайцеву". "Зайка попала! Зайка бежит!"

"Карл Бергман... его королевская прическа, лысый как бильярдный шар, блестит на радость шведским поклонникам биатлона!" "Студебеккер... она и едет, как студебеккер... не шатко, не валко". "Бьерн Ферри. Знаете, его жена — пятикратная чемпионка мира по армрестлингу. Можете себе представить? Ну, как с такой женой не добиваться успехов в биатлоне? Приходит он домой, а она ему говорит: "Ну, что, сразимся на руках?" И борются. Прекрасная шведская семья!"

Тяга к объективности в ходе рассказа о каком-либо спортивном событии в журналистской практике в последние годы сделала популярным такую разновидность ведения репортажа в рамках прямой трансляции, как парный комментарий. По составу участников парный спортивный комментарий подразделяется на две большие группы:

— "журналист -I- журналист";

— "журналист + эксперт".

При всей условности разделения существующих вариантов парного эфирного конферанса стоит отметить, что в реальной практике, как в отечественной, так и в мировой спортивной журналистике, наличествует тенденция смешения обеих моделей. Происходит это потому, что многих спортивных комментаторов невозможно строго отнести к одной из категорий — либо к экспертам, либо к журналистам. Например, комментатор "Первого канала" Владимир Гомельский, сын легендарного советского баскетбольного тренера Александра Гомельского. Он профессионально играл в баскетбол, является заслуженным тренером РСФСР. Вот уже более двух десятков лет он трудится комментатором. Первоначально сферой его компетенции был баскетбол. Затем произошло расширение номенклатуры видов спорта, которые Владимир Гомельский комментировал в эфире. А в последнее время он переквалифицировался на комментарий "ледовых" и "танцевальных" проектов "Первого канала". Аналогичное спортивное прошлое можно обнаружить в биографиях многих спортивных комментаторов отечественного телевидения и радио: Геннадия Орлова, Бориса Майорова, Анны Дмитриевой, Ольги Богословской, Иоланды Чен, Владимира Маслаченко.

К числу же "чистых" экспертов можно отнести тех комментаторов, которые приглашаются к ведению репортажа из внетелевизионной среды. К их числу могут относиться спортсмены, тренеры, судьи, которые завершают профессиональную карьеру в области спорта. Так, несколько лет назад была предпринята попытка ввести в разряд комментаторов футболиста Алексея Смертина. Он комментировал некоторые футбольные матчи в дуэте с профессиональным спортивным комментатором (Гусев, Перетурин). Но особенности психологического склада известного спортсмена: интравертный тип личности, немногословность, тихий голос — все это не позволило спортсмену обрести уверенность в работе у микрофона и, в конце концов, предопределило отрицательный результат подобного эксперимента.

Вариативность состава участников парного спортивного комментария в практике отечественного электронного вещания сегодня не позволяет назвать большое количество устоявшихся комментаторских дуэтов. Наиболее успешные, на наш взгляд, это дуэты, связанные с легкой атлетикой — Ольга Богословская и Алексей Васильев ("Россия-2"), а также — Иоланда Чен и Василий Парянков ("НТВ-Плюс"). К числу гармонично дополняющих комментаторских пар можно отнести

Романа Скворцова и Сергея Гимаева, которые на протяжении нескольких последних лет комментируют хоккейные матчи на канале "Россия-2".

Для модели "журналист + журналист" характерно априорное понимание равноправия присутствия в эфире обоих членов дуэта, что предполагает равную степень участия во всех элементах журналистской работы (непосредственный комментарий, сообщение дополнительной информации, ее поиск, анализ основных событий).

Модель "журналист + эксперт" в отечественном радио- и телеэфире встречается гораздо реже. Причин тому несколько. Прежде всего, количество экспертов, умеющих внятно и грамотно говорить в прямом эфире, гораздо меньше, чем число подготовленных и опытных спортивных журналистов. Кроме того, условия проведения прямого репортажа требуют непосредственного присутствия эксперта на месте события (как правило, на стадионе). А это приводит к затратам времени, на которые не каждый может согласиться. Затруднительным представляется и поиск эксперта, который был бы независим и неангажирован в оценке хода соревнований. При этом может просто не произойти психологической и профессиональной адаптации друг к другу разных личностей. Тем не менее, данная модель порою успешно реализуется в практике отечественной спортивной журналистики. Например, в репортажах Дмитрия Губерниева ("Россия-2") о международных соревнованиях по биатлону нередко участвуют российские биатлонистки — Светлана Слепцова и Екатерина Юрьева. На этом же канале существует один из уже устоявшихся комментаторских дуэтов. Боксерские поединки вместе "сопровождают" комментатор Борис Скрипко и эксперт Андрей Шкаликов, который в прошлом был профессиональным боксером.

Расширение числа журналистов, участвующих в освещении того или иного спортивного события, как правило, определяется характером и правилами проведения соревнований. В футбольных репортажах, например, в последнее время появилась мода на "третьего лишнего", т.е. при парном комментарии журналистов в соответствующей кабине на трибуне, у бровки поля находится еще один журналист, который помогает усиливать эффект присутствия аудитории во время репортажа, а после окончания мачта обеспечивает экспресс-интервью участников и заинтересованных лиц. Кроме того, тенденция расширения числа комментаторов конкретного матча, поединка, забега и т.п. позволяет избежать субъективизма в оценке действий участников соревнования.

Историческая традиция спортивной журналистики и в печатных, и в электронных СМИ предусматривает возможность априорного принятия справедливости позиции той стороны в соревнованиях, которая имеет общность с комментирующим. Общность может иметь национальный, политический, ведомственный, географический или биографический характер. Парадигму комментирующего процесса журналиста в подобной ситуации определяет бинарная оппозиция "свой(-и) / чужой (-ие)". В ходе осуществления своих функций во время трансляции спортивного события комментатор таким образом при стремлении сохранить объективность в оценке успешности выступления соревнующихся сторон вольно или невольно проявляет симпатию к "своим" и антипатию — к "чужим".

Наиболее явно и мощно подобный фактор сопутствующего и сочувствующего отношения аудитории (на стадионе или являющейся зрителями (слушателями) электронных трансляций) проявляется в таком социально-психологическом феномене, как болельщики. Он заслуживает отдельного исследования с точки зрения массовой культуры и массовидных реакций на спортивные соревнования.

Мы не рассматриваем сейчас его организационно-идеологические аспекты. Нас волнует такой базисный элемент явления "болельщицкого" сознания как патриотизм, как правило, окрашенный в местный колорит. На уровне международных спортивных соревнований патриотизм обретает все черты чувства "национальной гордости великороссов". Журналист, являющийся частью национального социума, имеющего четко очерченные государственные пределы и формы, не может игнорировать наличие подобного феномена зрелищного восприятия спортивных состязаний. Единственная ситуация, в которой он может, по определению, сохранять объективность оценок и свободу суждений относительно происходящего во время соревнований, это ситуация соперничества любых команд и спортсменов, представляющих другие страны. Когда же в борьбу вступает спортсмен, являющейся гражданином той же страны, что и комментатор-журналист (или же в соревновании участвует соответствующая национальная сборная или клуб), то такие показатели, как объективность оценок происходящего на стадионе, независимость суждений и логичность анализа становятся излишними в профессиональной деятельности находящегося у микрофона во время трансляции специалиста. На практике они стремятся к нулевой отметке.

Здесь следует принимать фактор самоидентификации по следующим социально-психологическим осям:

— страна — команда (спортсмен);

— команда (спортсмен) — болельщик(-и);

— болельщик(-и) — комментатор-журналист.

В условиях зрелищного восприятия спортивного состязания проблема идентичности для ведущего-комментатора опосредуются через развлекательную (рекреативную) функцию журналистики. Он вместе с болельщиками является зрителем определенного события с высокой степенью информационной энтропии, которая уменьшается по мере приближения к финалу соревнований. Никлас Луман замечал, что "то, что предлагается в виде развлечения, никого не обязывает, однако дает достаточно отправных точек (которые невозможно было бы обнаружить ни в новостях, ни в рекламе) для работы над собственной "идентичностью""^[1]. В нашем случае происходит невольная, подсознательная идентификация журналиста с многомиллионной аудиторией той страны, которую он представляет в эфире, а команда (или спортсмен) — в соревнованиях.

Момент идентичности комментатора и его зрительской (слушательской) аудитории усиливается в такой ситуации еще и тем обстоятельством, что непосредственное восприятие соревнования происходит в пассивной позиции. Проще говоря, ни сам журналист, ни те, кто его слушает и смотрит трансляцию, не имеют реальной физической возможности воздействия на ход состязания^[2]. Ход соревнования может быть изменен только непосредственными усилиями либо команд, либо спортсменов, участвующих в нем. В таких условиях информационная ценность воспринимаемого зрелища имеет только один качественный показатель (и для болельщиков, и для журналистов): победят ли "наши" или нет? Конечно, в истории спорта бывали случаи, когда проигрыш "своих (своего)" приводил к эксцессам социального, политического, а то и военного порядка. Достаточно вспомнить уличные погромы в центре Москвы 5 июня 2002 г. после проигрыша национальной сборной по футболу сборной Японии 0:1 в рамках чемпионата мира^[3].

Возрастание роли спортивного тренда в электронном вещании обусловливает увеличение количества тех журналистов, которые могут выступать в роли комментаторов соревнований по соответствующим видам спорта. А это не может не сказаться как на общем уровне их профессиональной квалификации, так и на их ангажированности по отношению к определенным командам, клубам, спортсменам. В определенной степени зрелищная сторона спортивных состязаний создает определенные предпосылки к нивелированию, а в ряде случаев даже игнорированию необходимых требований, без выполнения которых вряд ли можно считать задачу комментатора выполненной.

Сегодня совершенно ясно, что экспоненциальное возрастание суммарного времени и количества трансляций футбольных матчей на нескольких телеканалах^[4] привело к снижению уровня комментаторского обслуживания трансляций. В ряде случаев, пользуясь тем, что приходится комментировать "нейтральный" матч "чужого" чемпионата или кубкового турнира, спортивные журналисты допускают значительные вольности в части интерпретации происходящего на поле, нарушения всех мыслимых норм русского языка, снижение уровня лексического наполнения аудиокомментария до вульгаризмов и жаргонизмов. На первый взгляд, данные обстоятельства позволяют рассуждать об увеличении степени свободы журналистов в комментариях. Что в принципе может привести к деструкции языка как средства коммуникации. Логику анализа и рассуждения заменяет аффективное выражение эмоций, всплесков чувств по поводу той или иной сложившейся соревновательной ситуации. Зачастую комментарий журналиста едва отличим от того, как выражают свои чувства в таких случаях сами болельщики.

Законы восприятия спортивного зрелища адаптируются все чаще и чаще под стандарты и каноны массовой культуры. Ги Дебор в работе "Общество спектакля" утверждал по этому поводу: "Зрелищное потребление, которое сохраняет старую застывшую культуру, в том числе и подконтрольное повторение ее негативных проявлений, открыто становится в своем культурном секторе тем, чем оно имплицитно является в своей всеобщности — коммуникацией не поддающегося сообщению (выделено нами. —К. А., С. И.)"^[5]. Фактически то, что было выявлено около сорока лет назад с точки зрения социологии в отношении информационной продуктивности "общества спектакля", в нынешних условиях приняло глобальный характер и распространилось на постсоветское российское общество. Мы имеем дело уже с шоу-цивилизацией, где аксилогическая составляющая коммуникации снижается с каждым новым витком информационных технологий, с одной стороны. А с другой — первым и первичным фактором воздействия на аудиторию является зрелищная составляющая эфирного контента. Важно уже не доложить или донести информацию до потребителя в лице слушателей, зрителей, читателей, а создать некий образ, произвести впечатление, "сыграть" в коммуникацию, благодаря которой аудитория якобы получает социально значимую и объективную информацию.

Спорт как феномен информационной деятельности проявился как сфера, которая подобным трансформациям оказалась наиболее подвержена. А журналисты, специализирующиеся в данном медиасегменте, не избежали заданной ангажированности. Причем не только в сфере выражения симпатий и антипатий, но и в усилении зрелищного фактора спортивного соревнования. Поэтому в профессиональной практике журналистов-комментаторов зачастую случаются ситуации, когда экспрессия и ОГЛАВЛЕНИЕ репортажа входят в противоречие с ритмом, ходом и ОГЛАВЛЕНИЕм самого соревновательного процесса. Достаточно привести примеры тех профессиональных проблем, которые возникают в работе журналиста, ведущего прямой репортаж о забеге на марафонскую дистанцию или о заходе на 50 км. Трансляции подобных видов состязаний с чемпионата мира по легкой атлетике (Берлин, август 2009 г.) доказали справедливость осознаваемых затруднительных репортажных ситуаций. Повышенная эмоциональность речевого потока комментаторов вновь напомнила об ангажированности, которая отчасти способствовала наполнению длительного эфира (заход на 50 км длился более трех часов, марафонский забег — чуть более двух часов) заинтересованными импровизациями и комментариями.

В этом аспекте, конечно, предпочтительнее выглядят трансляции соревнований по игровым видам спорта. Исторически так складывалась российская спортивная журналистика в электронных СМИ, что комментаторам всегда хватало эрудиции и информации для полноценной реализации всего функционала, связанного с работой журналиста в прямом эфире именно с точки зрения освещения футбольного или хоккейного матча. Маршалл Маклюэн достаточно давно выявил для собственных научных изысканий парадоксальность обоих игр — футбол и хоккей — применительно к отечественной культуре, называя их "крайне индивидуалистическими формами игры".

В то же время канадский социолог исходил из некоторого противоречия, которое формировалось между обозначенным им самим характером упомянутых спортивных игр и укладом жизни, формирующим менталитет русской нации. Индивидуализм, по его мнению, был чуждой философией для России. Это и объясняет, с точки зрения М. Маклюэна, специфику адаптации популярных игр в массовой культуре нашей страны. "Футбол и хоккей на льду обладают для нее, — указывал исследователь, — ...экзотическим и утопическим качеством, обещающим, что она ни в чем не уступит Западу. Обычно мы называем это качество "снобистской ценностью": сами мы (выделено нами. — К. А., С. И.) можем черпать аналогичную "ценность" в обладании скаковыми лошадьми, пони для игры в поло и двенадцатиметровыми яхтами".

Предсказание оказалось пророческим: вещательный тренд советского телевидения и радио, посвященный спорту, был исполнен пафоса утверждения превосходства социалистического спорта над капиталистическим. Это нашло афористическое вербальное выражение, подкрепленное соответствующей интонацией знаменитого спортивного комментатора Николая Озерова. Фраза: "Такой хоккей нам не нужен!" — стала, по сути дела, идеологической оценкой методов ведения игры со стороны канадских хоккейных профессионалов в матчах со сборной СССР в 1972 г.

Если анализировать и стиль комментария Николая Озерова, и его ОГЛАВЛЕНИЕ, то с нынешних позиций можно констатировать его максимальную субъективность высказанного в эфире. У него как гражданина и профессионала не было и не могло быть иной, более "объективной" позиции в отношении оценки происходящего на футбольном поле или хоккейной площадке.

Стилистику комментария в эфире определяет не только априорная ангажированность журналиста, ведущего прямую трансляцию соревнования. Многое зависит и от самого вида программы — идет ли она в записи или в прямом эфире. "Сравним положение комментатора в прямом репортаже со стадиона с его же ролью в передаче "Футбольное обозрение". В репортаже со стадиона он за кадром, в непосредственной близости от события — зрители легко мирятся с нарушениями тех норм, которые легко распознаются в письменной речи, тавтологией, оборванностью фраз, скороговоркой, — определяет особенности комментария Ю. А. Богомолов. — Это возможно потому, что речь в данном случае не только импровизационна, но и следует за событием, тесно связана с ним. Комментатор "Футбольного обозрения" — в кадре, территориально — в студии. Его речь воспринимается уже по законам письменного слова, поскольку оно дистанцировано от события, оно — по поводу события. Вместе с тем возникают предпосылки для более глубокого самоопределения комментаторского слова — персонификация, индивидуализация комментатора, за которыми следует создание имиджа человека, близкого к спорту"^[6].

И если воспользоваться классическим определением жанров журналистики, то работа журналиста в прямом эфире, когда он "разъясняет" различные аспекты видимого или слышимого спортивного состязания, является ничем иным, как репортажем, растянутым во времени непосредственно на хронологическую протяженность транслируемого события. В случае же постсобытийной ситуации комментарий журналиста имплицитно начинает тяготеть к аналитичности, выявлению причинно-следственных связей происходившего во время конкретного состязания или его отдельных фрагментов. Меняется, должна меняться и речь журналиста, у которого в последнем случае оказывается больше времени на подготовку, на предварительную обработку и контроль итогового материала. "Логика развития такова: слово комментатора, — отмечает исследователь, — размежевываясь с событием, отделяясь от него, должно само обрести способность решать аналитические задачи. Футбольные радиорепортажи Вадима Синявского были главным образом интонационной стенограммой матча. Ритм, темп фразы, передающие динамику игры, были более значимы, нежели сами слова. Нынешние репортажи, например, Владимира Перетурина, относятся к репортажам Синявского, как проза к поэзии: они более аналитичны".