Литература

Русская литература XIV–XVI вв. отразила в себе сложный характер переживаемого времени. Тесно связанная с жизнью, с эпохальными событиями того периода, она творчески перерабатывала их, запечатлев в ряде выдающихся литературных памятников. Трагический итог порабощения Руси монголами породил не только литературу скорби, ярким примером которой являются "слова" (поучения) Серапиона Владимирского, усматривавшего причины бед, обрушившихся на родную землю, в грехах и неверии людей, но и произведения светлые, дающие порабощенному народу веру в избавление от "злой татарщины". Это прежде всего "Сказание о неведомом граде Китеже", исторические песни об "Авдотье Рязаночке" и "Щелкане Дюденевте".

Мощный импульс к возрождению русского духа, осмыслению предназначения своего отечества был дан Куликовской битвой 1380 г. Недооценивать его нельзя, и, хотя сейчас появляется ряд достаточно убедительных свидетельств о позднем происхождении ряда памятников так называемого Куликовского цикла (прежде всего "Сказания о Мамаевом побоище" и "Задонщины"), следует подчеркнуть, что все же первоосновой их появления остается победоносная битва Дмитрия Донского с ордой Мамая. В этой связи чрезвычайно любопытной представляется новая датировка замечательного памятника рязанской литературы "Повести о разорении Рязани Батыем" не концом XIII в., как считалось раньше, а XVI в., предложенная В. Л. Комаровичем и А. Г. Кузьминым.

Собрав воедино эти факты, нельзя не отметить те качественные изменения в русской литературе, которые произошли на рубеже XV–XVI вв. Их предвестником стало появление нового типа исторических сочинений – "хронографов", посвященных описанию событий не только русской, но и всемирной истории. Сохраняется увлечение историческими повестями. Самой примечательной из них была "Повесть о взятии Царь-града турками" Нестора-Искандера, включенная в один из "хронографов" и получившая значительный общественный резонанс, ибо знаменовала собой превращение Руси в последний оплот православия.

Пробуждавшийся интерес к событиям, происходившим в других странах и государствах, нашел отражение и в появлении большого числа рассказов о путешествиях ("хожениях") русских людей. Первым значительным произведением этого традиционного еще в домонгольской Руси жанра стало "Хожение Игнатия Смолянина в Царьград" (1389), любопытно "Хожение в Иерусалим" Зосимы (1420), ряд других путевых записей русских странников, побывавших в том числе и на Ферраро-Флорентийском соборе 1438–1439 гг.

Но самым замечательным литературным памятником такого рода стало "Хожение за три моря" тверского купца Афанасия Никитина. Отправившись в 1466 г. вниз по Волге с торговым караваном, следующим в Дербент, Афанасий, ограбленный по дороге татарами-ногаями, на свой страх и риск отправился далее в Ширван (Северный Азербайджан), затем в Персию и Индию, а на обратном пути посетил африканский берег (Сомали), город Маскат в Аравии, и Турцию. Длительное и опасное путешествие подорвало силы и здоровье путника. В 1472 г., "Смоленска не дошед", Афанасий Никитин умер. Его знаменитое "Хожение", зафиксировавшее беспримерный подвиг разоренного тверского купца, в 1475 г. было передано дьяком Василием Мамыревым одному из летописцев. Тот в переработанном виде включил его в свой свод, дошедший до нас в двух изводах – Летописном 1518 г. (Львовская и Софийская II летописи) и Троицком изводе конца XV в. (Ермолинская летопись).

Появляются и беллетризироваипые произведения, описывающие жизнь людей иных стран, культур и традиций: " Повесть о валашском воеводе Дракуле" (легендарная, но восходящая к жизни валашского воеводы Влада Цепеша, злодейство которого автор повести старается оправдать. Стремление некоторых авторов приписать это произведение известному деятелю той эпохи Федору Курицыну не подкреплены вескими доказательствами): "Повесть о грузинской царице Динаре", "Повесть о купце Басарге и сыне его Борзомысле". Исторически достоверные сведение в них густо переплетены с самыми невероятными и фантастическими представлениями, но эти повести знаменовали собой переход русской литературы на иной уровень, ибо предназначались для личного чтения.

Схожие темы возникают и в сочинениях, созданных по русским сюжетам: "Повести о Петре и Февронии Муромских", богатырской "Повести о Меркурии Смоленском", зафиксировавшей устную легенду о спасении могучим воином Меркурием родного города от нашествия Батыя, "Повесть о посаднике Щиле", в которой рассказывалось о том, как этот новгородец начал давать деньги купцам в рост, рассчитывая потратить полученную прибыль на постройку церкви Покрова на берегу Волхова. Архиепископ Иоанн, узнав об источнике получения средств на постройку храма, отказывается освятить его и вынуждает Щила надеть саван и лечь в гроб, поставленный в этой церкви. Заживо отпетый, посадник проваливается в ад. Только через 40 дней он был прощен и возвращен назад. Любопытно, что сюжет этой назидательной повести находит некоторое подтверждение в новгородских летописях, в которых было зафиксировано основание в урочище Дубно в 1310 г. монахом Олонием (Леонтием) Щилом монастыря и построение церкви Покрова. Также в Новгороде было создано одно из наиболее ярких произведений литературы XV столетия – "Слово о великом Иоанне, или Повесть о путешествии Иоанна Новгородского на бесе в Иерусалим". Сюжет этой популярнейшей повести, использовавшийся впоследствии многими авторами, полностью фантастичен и воспевает мудрость новгородского архиепископа Иоанна, который догадался, что у него в сосуде с водой для умывания поселился бес, и силой крестного знамения заставил лукавого за одну ночь отвезти его на себе в Иерусалим, к Гробу Господню, и в ту же ночь вернуть обратно.

Архитектура. Несмотря на тяжкие последствия монгольского завоевания для русского каменного зодчества, после полувекового перерыва его традиции начали восстанавливаться и в разоренных войсками Батыя русских землях.

Первый каменный храм в Северо-Восточной Руси – Спасо-Преображенский собор – был построен в 1285–1290 гг. в Твери. В то же время следует отметить сохранение традиций каменного зодчества в галицко- волынских, смоленских, полоцких, новгородских и псковских землях, куда по тем или иным причинам не добрались монголы. Важным представляется тог факт, что в некоторых из этих земель древнерусские архитектурные традиции были не только сохранены, но и приумножены, например, влиянием западноевропейского готического стиля на Волыни (ряд деталей Каменецкой башни, в частности, свод на нервюрах и трехлопастная форма оконных проемов), интересными новациями собственных зодчих в Новгороде и в Пскове.

До наших дней сохранились некоторые из построенных в XIV в. приходских и домашних (боярских и купеческих) храмов Новгорода (храм Успения на Волотовом поле, Федора Стратилата на Ручье, Спаса на Ильине улице; разрушенная во время Великой Отечественной войны церковь Михаила на Сковородке) и Пскова (новый Троицкий собор, поставленный "на старой основе", церкви Василия с Горки, Козьмы и Дамиана с Примостья).

В эту эпоху стремительно развивается строительство оборонительных сооружений. Перед лицом постоянной угрозы – Орды с востока, рыцарей- крестоносцев и литовских любителей чужого добра с запада, – правители Северо-Восточной Руси были вынуждены уделять особое внимание крепостному строительству. В XIV' в. были сооружены каменные внутренние цитадели в Пскове и Москве, каменный острог в Новгороде (Новгородский детинец был построен в 1044 г. и расширен в 1116 г.), крепости в Изборске, Острове, Порхове.