Лексика публицистического стиля

Газетные тексты из всех жанров письменности прежде всего фиксируют появление новаций в окружающей жизни. Не случайно включаемые в словари новых слов материалы (например, в "Словаре перестройки" под ред. В. И. Максимова, "Словаре новых слов русского языка" под ред. Н. З. Котеловой, словаре-справочнике по материалам прессы и литературы 1980-х гг. "Новые слова и значения" под ред. Е. А. Левашова и др.) иллюстрируются главным образом цитатами из периодической печати. А во фразеологических словарях употребление идиоматики (фразеологических сращений и фразеологических единств) подтверждается в подавляющем большинстве случаев цитатами из художественной литературы (например, "Фразеологический словарь русского языка" под ред. А. И. Молоткова, "Фразеологический словарь русского литературного языка" под ред. А. И. Федорова, "Словарь фразеологических синонимов русского языка" под ред. В. П. Жукова и др.), так как сферой употребления идиоматики обычно является не публицистический стиль, а разговорный.

Мы будем обсуждать вопрос не о пополнении языка отдельными лексическими единицами, заимствуемыми из газетных источников, а о стилевой характеристике группы слов, используемой преимущественно в публицистике.

Отметим, что в до сих пор изданных учебниках по русскому языку при рассмотрении стилевых и стилистических пластов лексики "публицистизмы" специально не оговариваются.

Практически то же можно сказать и о толковых словарях. Из всех словарей советской эпохи только в Словаре Ушакова теоретически признается помета публицистическое как "свойственное языку публицистических произведений" наряду с пометой газетное — "свойственное газетному стилю, языку газет". Однако практически реализуется только последняя: администрирование, администрировать, активизация, активизировать, активизироваться, акция — действие, поступок, замысел, алармист — лицо, распространяющее непроверенные, тревожные слухи, алармистский, ал/л/илуй- ный, ал/л/илуйщик, антантовский и т.д.

Ни в одном из последующих словарей, изданных в советское время (Словарь Ожегова, 17-томный "Словарь русского литературного языка" под ред. Ф. П. Филина и др., Малый академический словарь), публицистическая лексика как особая, в стилевом плане маркируемая группа слов даже не упоминалась. Не случайно в предисловии к "Толковому словарю языка Совдепии" В. М. Мокиенко и Т. Г. Никитиной, вышедшему в конце 1990-х гг. и отражающему лексику советской эпохи, хотя и оговорена возможность использования пометы публицистическое, но она практически не реализована. Это обстоятельство объясняется тем, что "советизмы создавались в основном официальной пропагандой и внедрялись, “раскручивались” именно через публицистику, их официально-публицистический тон должен был восприниматься как норма языка, а героизм и монументализм — как норма жизни", поэтому "понятие нейтрального в языке Совдепии несколько сместилось". Исходя из этого, составители рассматриваемого словаря при стилевой характеристике лексики сняли помету публицистическое и фактически заменили ее пометами патетическое и гиперболизированное, что, конечно, не одно и то же. При выделении "публицистической" лексики проявляется стилевой подход, т.е. учет сферы употребления слов, при выделении "патетической" и "гиперболизированной" — на первый план выходит стилистический подход, т.е. учет коннотаций, которые имеют те или иные слова (выразительности, оценочности и т.п.). Так, с пометой патетическое приводятся слова беспощадный (беспощадный к врагам рабочего класса), беспредельно (беспредельно преданный партии, революции), с пометой гиперболизированное — верный (верный сын партии), всемерный (всемерный рост) и даже с двумя этими пометами — безграничный (безграничное доверие народа Советскому правительству), беззаветно (беззаветно бороться за коммунизм).

Но граница между патетическим и гиперболизированным очень зыбкая. Поэтому при многих словах в словаре поставлены обе пометы, а там, где второй нет, она нередко сама напрашивается. Например, наречие беспредельно, отмеченное в словаре только как патетическое, может быть охарактеризовано и как гиперболизированное (беспредельно преданный партии), а прилагательное верный (верный сын партии), приводимое лишь с пометой гиперболизированное, вполне может быть отмечено и как патетическое. Кроме того, приведенные слова, как и другие слова этого типа, конечно, были связаны с патетикой и гиперболизацией как стилистическими категориями. Однако в советское время такие слова, используемые партийной паропагандой, были свойственны прежде всего партийной печати, а следовательно, и публицистике в целом по причине ее чрезмерной идеологизированности. Таким образом, можно сказать, что характерными чертами публицистической лексики советской эпохи были в значительной степени патетичность и гиперболизированность.

Помета публицистическое (газетно-публицистическое) стала систематически использоваться только в постсоветский период.

Это относится к "Словарю новых слов русского языка" под ред. Н. З. Котеловой, где указанная помета ставится при лексических единицах, употребляемых "в публицистических текстах, присущих периодической печати": витамины полей, зеленое золото, звездолетчик. В словаре-справочнике по материалам прессы и литературы 1980-х гг. "Новые слова и значения" было закреплено использование этой лексикографической пометы. Составители отмечают, что помета газетно-публицистическое ставится к словам, свойственным публицистическому стилю речи, языку журналистов: впередсмотрящий (о передовом, инициативном работнике, новаторе), механизм торможения, первая леди, послужной список (чьи-либо дела, поступки), прораб перестройки.

Итак, к лексике публицистического стиля относят слова, используемые преимущественно журналистами в своей профессиональной деятельности. Эта лексика не всегда имеет четкие границы, которые в ряде случаев стираются по мере освоения тех или иных слов носителями языка. Ощущение "публицистичности" такой лексики обусловлено тем, что она впервые выходит из-под пера журналистов (хотя может попадать на страницы периодической печати и из официальных источников — президентских, правительственных, думских) и рапространяется прежде всего в СМИ. Широкие круги населения сталкиваются с соответствующими словами и выражениями первоначально в газетных и журнальных статьях, отчего возникает ощущение некой их публицистической маркированности.

Такая маркированность заметнее у новообразований 1990-х гг., видимо, вследствие их новизны и возможности современников сравнивать употребление различных групп слов в различных сферах и жанрах общения. Кроме того, эти новообразования появились в эпоху уже со значительно ослабленной или устраненной идеологизированностью, благодаря чему была заметно потеснена патетика и гиперболизация в употреблении соответствующей группы слов и, наоборот, явственнее стала ощущаться их стилевая "публицистичность". Так, составители "Толкового словаря русского языка конца XX в." посчитали возможным поставить помету публицистическое при многих десятках слов. Здесь можно отметить несколько лексических групп, хотя и выделяемых на разных основаниях, но все же объединяемых общими признаками. Например, в качестве таких признаков выступают признаки словообразовательные: суффикс -щин(а) в названиях отрицательных общественных явлений (брежневщина, ежовщина, ждановщина, сталинщина); суффикс -изм в названиях общественных явлений, образованных от имен современных политиков (ельцинизм); словосложение (аграрно-коммумистический, агрессивно-послушный, административно-директивный). При публицистической маркированности какого-либо слова такая же сфера употребления отмечается и у производных от него: верхушка — наиболее влиятельная, руководящая и привилегированная часть общества, организации и т.п., верхушечный; взвешенный, взвешенно, взвешенность; заидеологизироватъ, заидеологизированный, заидеологизированность; миротворец, миротворческий, миротворчество.

Самую большую группу "публицистизмов" образуют слова, получившие у журналистов переносное (метафорическое) значение с ориентацией на злободневные общественные события. Так, слово апокалипсис, имевшее значение "последняя книга Нового Завета — Откровение святого Иоанна Богослова, содержащая пророчества о грядущих бедствиях и гибели мира", стало употребляться в переносном смысле — "мировая катастрофа, крупномастшабное бедствие, несущее угрозу гибели человечества, культуры, природной среды". Архитектором журналисты стали называть инициатора какого-либо замысла, начинания и т.п.; аутсайдером — того, кто не выдерживает конкуренции, остается последним; вакуумом — отсутствие или недостаточность чего-либо нужного, важного. Вакханалия в публицистике стала означать "крайнюю степень проявления чего-либо отрицательного, нежелательного, разгул"; взвешенный — глубоко и тщательно продуманный, учитывающий все обстоятельства; взрывоопасный — чреватый вооруженными столкновениями противоборствующих сторон, массовыми акциями протеста, социальным взрывом; волонтер — тот, кто добровольно участвует в каком-либо деле; демонтаж — уничтожение или коренное преобразование чего-либо (общественных структур, системы управления государством и т.п.); диагноз — определение, оценка состояния кого-, чего-либо на основании совокупности наиболее выразительных, характерных признаков.

В публицистике могут встречаться также слова, которые не входят в какую-либо смысловую или структурную группу: безвременье — период общественного, культурного застоя, время неопределенности в общественном развитии; больной — находящийся в упадке, в глубоком кризисе (об экономике, обществе и т.п.); верхушка — наиболее влиятельная, руководящая и привилегированная часть общества, организации и т.п.; воротила — тот, кто располагает большими деньгами и организует прибыльные дела; генерация — совокупность людей, объединенных общей сферой деятельности, осуществляемой в соответствии с требованиями времени; государственник — сторонник сильной государственной власти.

Лексические единицы, даже будучи "прикрепленными" к одному стилю — публицистическому, могут менять значение, не "отрываясь" от стиля. Так, упомянутое слово верхушка в доперестроечное время употреблялось только по отношению к другим странам или к дореволюционной России. Существительное бой в советское время означало "непримиримую борьбу с какими-либо недостатками", а в настоящее время — "острую идеологическую, политическую борьбу" (парламентские бои).

Если сравнивать примеры публицистической лексики, употребляемой в настоящее время, с приведенными выше примерами из словарей новых слов и значений и языка Совдепии, легко заметить движение в составе этой лексики, ее историческую изменчивость. То, что казалось надолго закрепленным за публицистическим стилем, теряет свою актуальность. На смену приходят все новые наименования, свойственные этому стилю, что свидетельствует о словообразовательном потенциале журналистов, их стремлении не только к точности языка, но и образности речи.