Культура оперирования понятиями

Любая речь представляет собой стройную систему обоснования конкретной мысли или совокупности мыслей, зачастую неочевидных. Другими словами, главная задача ритора – утверждение посредством определенных высказываний в сознании, мышлении собеседника, его духовном мире какой-то конкретной мысли. Более того, это процесс убеждения слушателя в правильности высказанной юристом мысли, ее нужности для собеседника. Поскольку речь создается посредством связанных между собой высказываний, которые, в свою очередь, формируются с использованием различного рода, вида и типа понятий, то указанным понятиям принадлежит основная роль в создании мыслей, их передаче собеседникам и вообще в нашей жизни.

Выдающийся мыслитель Нового времени Фрэнсис Бэкон утверждал, что одним из существенных препятствий мыслительной деятельности человека являются, по его образному выражению, идолы площади (или идолы рынка). Так он называл проблемы мыслительного процесса, познавательной деятельности, возникающие в результате ошибок при речевом общении, обусловленные неправильным определением понятий, необходимых для отражения предмета речевого взаимодействия собеседников. Используемые собеседниками в процессе речевого взаимодействия понятия обладают многозначностью и в некоторых случаях не совсем адекватно отражают реальный предмет. Вот почему Бэкон настаивал на необходимости добиваться точности в употреблении понятий, однозначности их трактовки, строгой фиксации тех или иных результатов научного опыта. Другими словами, он настаивал на соблюдении высокой культуры оперирования понятиями.

Справедливости ради следует признать, что к данной проблеме обращались мыслители многих исторических эпох. Ярким примером такого внимания может служить сформулированный Аристотелем логический закон тождества, т.е. необходимости сохранять тождественность мысли о предмете, а также тождественность уже сформулированных мыслей, которая должна соблюдаться на протяжении всего рассуждения о предмете конкретного речевого взаимодействия собеседников. Его называют первым законом логики, или правильного мышления.

При нарушении требований к формулированию мысли о предмете речевого взаимодействия, а также к самим мыслям в процессе речевого взаимодействия, которые вытекают из данного закона, возникают логические ошибки. Наиболее частыми среди них являются:

1) эквивокация (от лат. aequo – быть равным), т.е. результат использования ритором многозначного слова в различных значениях.

Например, некоторые "моралисты" рассуждают примерно так: "Каждый человек – кузнец своего счастья. Есть люди несчастливые. Вывод: это их собственная вина". При этом игнорируются неоднородность и динамика социального бытия, характер и интенсивность протекания социальных процессов, зависимость материального и эмоционального состояния каждого конкретного человека от занимаемого им места в обществе, в социальных процессах. Совершенно очевидно, что различные общества, страны, социальные группы, их составляющие, имеют неодинаковые возможности; социально-экономические процессы в каждом из них обладают неповторимостью. Болес того, вторая часть приведенного сложного высказывания ("Есть люди несчастливые") подразумевает, что у таких людей неудачно складываются объективные, т.е. не зависящие от их воли, обстоятельства. Выходит, что в первом случае ("Каждый человек – кузнец своего счастья") счастье есть совокупность положительных чувств и эмоций, момент совпадения общественно значимой цели и достигну того результата, и зависит оно всецело от самого человека. Во втором случае счастье не зависит от человека и представляет собой везение, удачу. Поэтому и вывод в умозаключении, как выясняется, получается бессмысленный: те, для которых не зависящие от них обстоятельства складываются неблагоприятно, сами и виноваты в этом и являются "кузнецами своего несчастья".

Герой романа М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита" литератор Берлиоз в споре с Воландом, которому хорошо известно, что его собеседник вскоре погибнет в нескольких метрах от места беседы, наконец находит достойное объяснения странным высказываниям загадочного незнакомца и его безапелляционным заявлениям о давно прошедших событиях.

– A-а! Вы историк? – с большим облегчением и уважением спросил Берлиоз.

– Я – историк, – подтвердил ученый и добавил ми к селу ни к городу:

– Сегодня вечером на Патриарших будет интересная история!

2) логомахия (от греч. logos – слово и machomai – сражаюсь, букв, "словопрение", "спор о словах"). Эта ошибка возникает вследствие того, что стороны в речевом взаимодействии придерживаются разных значений одного и того же понятия. Так, различное ОГЛАВЛЕНИЕ вкладывается в понятия "взятка" и "подарок". Их часто сознательно подменяют в ходе судебных заседаний или на предварительном следствии, чтобы в суждениях, выводах получить необходимое направление, изменив суть поступка конкретного человека;

3) амфиболия (греч. amphibolia – двусмысленность) заключается в нечетком использовании многозначного понятия, вследствие чего возникает двусмысленность.

Могут быть и другие случаи, которые отражают нарушение культуры использования понятий в речевом взаимодействии.

Например, можно представить, что было бы, если бы люди поступали так, как это описано в знаменитой сказке:

– Вот тебе и привет!

– Не понимаю, что означает "привет", – сказала Алиса.

Пустик-Дустик пренебрежительно улыбнулся.

– Не поймешь, пока не скажу. Это означает "замечательный и разящий довод".

– Но "привет" вовсе не означает "замечательный и разящий довод", – возразила Алиса.

– Раз мне так захотелось, – презрительно сказал Пустик- Дустик, – значит, означает именно это: не более и не менее.

– А разве можно придавать слову какой угодно смысл? - спросила Алиса.

– А разве я своим словам не хозяин? – ответил Пустик- Дустик.

Разумеется, в реальной жизни такого отношения к понятиям при речевом взаимодействии людей практически не бывает.

Приведем два примера из практики судебных заседаний, которые позволят обосновывать необходимость соблюдения культуры оперирования понятиями.

Первый случай связан с происшествием на одной из строек, где ожидали госкомиссию, которая должна была провести приемку объекта, и потому торопились исправить недоделки и ошибки в процессе строительства. Бригадиру одной из бригад предстояло поправить балконную стойку, которая покривилась. Этот балкон был на самом видном месте. Бригадир вместе с молодым рослым парнем, который только что пришел на стройку и желал проявить себя, влезли на балкон. Бригадир поддел стойку ломом и отдал приказ молодому человеку: "Бей по ребру!"

Парень удивился и спросил: "Ты что, с ума сошел?"

– Бей по ребру!.. – закричал бригадир.

Тогда парень размахнулся и ударил бригадира кувалдой по ребрам. Бригадир птицей полетел с третьего этажа. К счастью, попал в сугроб.

Суд оправдал молодого человека с формулировкой: "Прежде чем отдавать команды, следует объяснить, что означают слова, в этих командах употребляемые".

Второй случай из практики судебного заседания, связанный с неадекватным употреблением понятий, но завершившийся смертью одного из участников данного речевого взаимодействия. Он приводится в рассказе "Мой друг Антон", опубликованном в книге известного советского писателя И. М. Меттера "Будни".

Однажды в лесу человек с ружьем и с собакой отдыхали на пригорке возле избы, в которой жил местный егерь. Погода была прекрасной. Светило зимнее солнце. Вокруг была удивительная тишина. Воздух пьянил. К ним подошел егерь. Он был простоволос, без форменной фуражки, не подпоясанный, в танках.

– Документ! – потребовал егерь, снимая с плеча ружье.

– Какой тебе документ? – ответил парень

– Билет на право охоты в заказнике.

– Да я и не охочусь, а просто гуляю по лесу, – ответил парень.

– С ружьем гуляешь, с собакой?! Браконьер, сволочь!

– Эй, дядя, – сказал парень, подымаясь, – а ты кто такой? Почему обзываешься?

– Я тебе сейчас покажу, кто я такой! – егерь вскинул ружье и из двух стволов уложил пса.

И тотчас, не доведя своего ружья до плеча, парень выстрелил.

Убийца, застреливший егеря, оказался заводским электриком, ранее несудимым. В браконьерах не числился. Среди многих свидетелей его защиты: товарищей по работе, соседей по дому – выступил перед судом никому не известный посторонний городской старик, который рассказал о том, как этот парень спас его внука, сняв его со льдины во время половодья. Суд разобрался и огласил приговор: 10 лет строгого режима. Ни у кого из присутствующих в зале не возникло сомнений: суд не нарушил статей закона. За убийство могли дать и больше.

По дороге к дому у автора состоялся разговор с тем самым пенсионером, свидетелем защиты, который оказался бывшим учителем истории. Зашла речь о социальной опасности совершенного подсудимым.

– Задача суда, – сказал автор, – оберегать общество от социально опасных личностей. Не правда ли?.. Представим невероятное: суд оправдывает подсудимого. Вы уверены, что он когда-либо в жизни не совершит еще какое-нибудь преступление?

– Не убежден, – ответил старик... – Вероятно, я не прав. Даже наверняка не прав. Я скажу сейчас ересь. Вы знали покойного Сергея? А я знал. Он учился у меня. Тупой, трусливый, жестокий мальчик. И вот теперь – он егерь в привилегированном заказнике. Если уж употреблять юридическое понятие "социально опасный", то именно он и был социально опасен.

– Значит, вы думаете, что суд был несправедлив?

– Да нет. Суд-то справедлив. Судьба несправедлива. Корень у этих слов один и тот же, а смысл разный: судьба глуха и подслеповата. Она нс должна была сводить в лесу этого похмельного, зарвавшегося егеря и этого доброго, хорошего парня.

Приведенные примеры с достаточным основанием позволяют утверждать, что понятие – это не только своеобразный атом любой сложной формы абстрактного мышления (версии, гипотезы, теории и т.д.), который играет ключевую роль во всяком фрагменте мыслительной деятельности, но и ключевой компонент любого речевого взаимодействия людей в каждой профессии. Именно поэтому культура употребления и использования понятий – неотъемлемое условие эффективного речевого взаимодействия, достижения успеха в искусстве красноречия.

В ОГЛАВЛЕНИЕ и структуру культуры оперирования понятиями входят:

а) наличествующие в ней логические, смысловые, содержательные, языковые компоненты;

б) теоретические и эмпирические уровни обобщений по предмету речевого взаимодействия;

в) формы общения – личностные, межличностные и между различными общностями (группами, этносами, нациями, классами, народами);

г) характер и ОГЛАВЛЕНИЕ социальных ситуаций, в рамках которых проходит речевое взаимодействие;

д) особенности видов профессиональной деятельности, в рамках которых используется речевое взаимодействие людей.

Что касается первого аспекта культуры оперирования понятиями, то в данном случае речь идет о соблюдении правил логики, принципов и правил красноречия, обеспечивающих эффективное использование понятий, отражающих предмет речевого взаимодействия собеседников. На это уже обращалось внимание, когда рассматривались требования закона правильного мышления (закона тождества). Из данного аспекта культуры оперирования понятиями нельзя исключать и требования, связанные с сочетанием следующих их признаков при речевом взаимодействии собеседников:

а) образности, чувственности в изложении мыслей;

б) строгости и точности изложения.

Известно, что в искусстве мастерского владения словом исторически формировалось несколько взаимосвязанных, но имеющих свою специфику направлений. В самом общем виде их классификация возможна с использованием минимум двух оснований деления. С античных времен в ораторском искусстве выделяют логический и эстетический аспекты, которые лежат в основе различной расстановки акцентов при оценке методов достижения наибольшей эффективности речи.

Логический подход (его связывают с именем Аристотеля, который считается основателям науки логики) предполагает сосредоточение главных усилий оратора на логичности высказываемых мыслей, высокой степени аргументированности и связанности излагаемых положений.

Эстетический подход наибольшую силу воздействия речи связывает с ее эмоциональностью, образностью, по возможности – художественной выразительностью. Можно сказать, что в данном случае большую ценность приобретает внешняя эффектность речи.

Таким образом, при первом подходе акцент главным образом делается на содержательной стороне речи, второй подход делает упор на формах, в которых выражена мысль. Конечно, в рамках одного вида профессиональной деятельности, например юридической (или более узко: среди защитников и обвинителей в ходе судебного заседания) сложно обнаружить явных представителей того или иного направления. Они, скорее, гармонично сочетаются авторами устных выступлений, причем в тех пропорциях, которые требует конкретная ситуация.

В реальной жизни бывают случаи, когда риторы не соблюдают ни содержательную сторону предмета речевого взаимодействия, ни формы мысли и осознанно подменяют ОГЛАВЛЕНИЕ понятий либо искажают их значение в своих интересах.

Поучительным в этом плане является пример словесного состязания за достижение звания лучшего ритора Афин между Сократом и Протагором. Предметом их риторического состязания было понятие "добродетель", вернее, его содержательное и смысловое наполнение. Вот как описывает данное состязание Платон^[1].

Прикидываясь простаком, Сократ интересуется: "есть ли добродетель нечто единое, а справедливость, рассудительность и благочестие – ее части", примерно так же относящиеся к ней, как части лица – рот, нос, глаза, уши – относятся к лицу как целому. Протагор отвечает утвердительно, и Сократ получает

то исходное суждение, опираясь на которое он заставит Протагора, исходя из законов логики, признать свое поражение. Пока, однако, ни Протагор, ни присутствующие при беседе не подозревают о готовящемся подвохе.

Сократ спрашивает, верно ли, что любая из частей добродетели – справедливость, благочестие и др. – отлична от всех остальных ее частей. Протагору, принявшему аналогию между частями добродетели и частями лица, приходится отвечать утвердительно, ведь рот не есть нос, а нос не есть уши. Тогда Сократ противопоставляет ему следующее рассуждение: по Протагору выходит, что быть благочестивым – нечто иное, чем быть справедливым, т.е. благочестие отлично от справедливости. Однако никто из присутствующих, продолжает Сократ, не будет отрицать, что справедливость предполагает благочестие. Стало быть, следуя утверждению Протагора, придется признать, что справедливость означает "не быть благочестивым", т.е. "быть нечестивым". При этом "благочестие" означает "быть несправедливым". "Я-то, – говорит Сократ, – ответил бы, что и справедливость благочестива, и благочестие справедливо". Против этого Протагору возразить нечего. Он просит Сократа отказаться от сопоставления добродетели с лицом человека. Он вынужден допустить, что справедливость и благочестие не исключают друг друга, так как "все подобно всему в каком-нибудь отношении". Таким образом, на глазах у граждан Афин Сократ как ритор превосходит своего оппонента Протагора.

Изучающему риторику необходимо усвоить требование: чтобы избежать софистического давления, исключить возможность обмана со стороны оппонента, важно быть не просто эрудированным человеком; крайне необходимо владеть знаниями и умениями в области логики, риторики и культуры оперирования понятиями. Как видно из примера речевого взаимодействия Сократа и Протагора, одной эрудиции может оказаться недостаточно. В то же время знание правил и приемов, которые относятся к культуре оперирования понятиями и которые раскрывают перед нами риторика и логика, а также сформированные на базе этих знаний умения позволяют юристу не только правильно строить свою систему аргументации, превращать свою речь в подлинное красноречие, но и обеспечивают глубокий анализ доказательств оппонента, предоставляют алгоритм выявления уловок, софизмов, логических ловушек. Конечно, знания, умения, приемы, которые раскрывают логико-смысловую компоненту культуры оперирования понятиями, со временем изменяются, однако всегда позволяют раскрыть всевозможные схемы подвохов, которые вполне может использовать одна из сторон речевого взаимодействия. Тем более что еще со времен античных мыслителей и риторов схемы подвохов остались без существенных изменений. Среди них можно выделить несколько наиболее часто повторяемых.

1. Как правило, расчет стороны, пытающейся умышленно ввести в заблуждение оппонента, основан на том, что собеседник не обладает всей полнотой информации о предмете разговора. Активная сторона обычно заранее прорабатывает аспекты будущей темы речевого взаимодействия, тогда как собеседник, которому адресовано сообщение, конечно, не может этого сделать, ибо зачастую вступает в речевое взаимодействие ситуативно. В большинстве случаев он даже не способен признать данный факт, так как не может или не желает в глазах публики выглядеть неподготовленным к разговору на какую-то тему.

2. Возможен и такой вариант, что собеседник не способен быстро и правильно анализировать ситуацию. Впоследствии, конечно, происходит запоздалое осмысление предмета разговора, однако по факту подвох срабатывает: в речевом взаимодействии собеседник проигрывает.

3. Нельзя исключать и такого варианта, когда собеседник софиста психологически не подготовлен противопоставить свою позицию, хотя он и осознает подвох. Тогда коварство и цинизм софиста достигают своей цели.

Следует, видимо, помнить, что в наше время изменились технологии не только в области машин и механизмов. Технологии обмана и психологического давления также претерпели изменения, стали еще более изощренными. В связи с этим важно обратить внимание на психологическую готовность к самым неожиданным оборотам событий. Нужны знания человеческой психологии: и психологии личности, и психологии общностей. Необходимо владеть способами и средствами разумного воздействия как на мышление отдельной личности, так и на общественное мнение, на изменение его компонентов. Для этого потребуется освоение знаний по психологии и социальной психологии.

Ритору-юристу как участнику публичных выступлений, принципиальных споров требуется также твердая мировоззренческая позиция, которую дают глубокие знания в области философии, истории, политологии, экономики. Как видно из приведенных выше примеров, нужны остроумие, достаточно хорошо развитое чувство юмора, высокая духовность, позитивный настрой, доброжелательность, целеустремленность и многое другое. Необходимы немалый социальный опыт, понимание современных социальных процессов и явлений, уверенность в себе, чистая совесть, компетентность, высокий уровень социальной зрелости. Словом, идеал хорошего ритора, обладающего культурой оперирования понятиями, – всесторонне гармоничная личность. Ею человек не рождается и не становится скоро и просто. Правда, иного пути для достижения уровня высокой культуры оперирования понятиями человечество еще не выработало.

Таким образом, культура оперирования понятиями имеет целый ряд важных оснований: от широкого кругозора личности ритора до психологической подготовки. В первую очередь это общий уровень культуры конкретного индивида, его эрудиция, а также осознание закономерностей социальных процессов, понимание историчности общественной деятельности и социального бытия, а также умение хорошо ориентироваться в пространственно-временном социальном континууме. Все это обусловливает социально-историческую определенность субъекта, является своеобразной субстанцией его мыслительной и речевой активности, в том числе эффективного использования понятийного багажа в своей деятельности.

Следующим важным основанием и составляющей культуры оперирования понятиями является гуманистическая компонента личности юриста-ритора, ее нравственные принципы, моральные характеристики. Данное основание определяет этическую позицию субъекта социальных отношений, обеспечивает морально-нравственную определенность личности, ее устремлений и результатов деятельности.

Безусловно, яркое, наиболее полно решающее поставленные задачи выступление в суде требует высокого уровня владения риторикой. Однако не стоит забывать, что внешнее проявление результатов работы юриста по конкретному делу, а также уровень его профессионализма в целом не исчерпываются речью в ходе заседания суда. Такая речь – необходимый и чрезвычайно важный кульминационный компонент работы прокурора или адвоката, но далеко не единственный. Значительная часть задач в той или иной мере решается уже на стадии следствия, подготовки документов к судебному разбирательству. В отдельных случаях этот период даже оказывается решающим. Важная составляющая общения между заинтересованными сторонами, должностными лицами осуществляется благодаря подготовке и обмену письменными материалами.

Таким образом, культура оперирования понятиями включает в себя и культуру письменной речи, которая имеет для юриста не меньшую значимость, чем речь устная. И в письменной, и в устной речи важны ОГЛАВЛЕНИЕ и форма, логичность и образность, лаконичность и точность. Культура оперирования понятиями в письменной речи включает в себя искусство излагать свои мысли на бумаге в доступной для чтения и понимания форме, адекватно тому, как хотел бы того ритор. Для ритора же культура оперирования понятиями в письменной речи проявляется в его способностях выявить заключенную в тексте информацию о природе предмета письменного речевого взаимодействия, найти противоречия в аргументации излагаемых в тексте идей, выявить слабые стороны в обосновании предмета речи, определить пути и формы утверждения своей идеи в сознании своего собеседника через письмо.

Культура оперирования понятиями в письменной речи – это высокий уровень владения эпистолярным жанром, твердые и глубокие знания родного языка, достаточный уровень профессиональных знаний, сформированная система понимания, интерпретации и объяснения.

Важнейшей составляющей культуры оперирования понятиями выступает и развитая гармоничная связь между эмпирическим и теоретическим уровнем изложения материала и обобщений по предмету речевого взаимодействия между собеседниками. И устная, и письменная речь предполагает воздействие на сознание людей, большинство из которых в рамках юридической деятельности сами являются хорошо подготовленными и опытными профессионалами, признанными мастерами слова как на уровне обыденного сознания, так и на уровне теоретического проникновения в сущность предмета речевого взаимодействия собеседников. Особенно это проявляется на такой стадии судебного процесса, как судебные прения. Именно в судебных прениях наличествуют эмпирические, обыденные и теоретические обобщения по предмету речевого взаимодействия, коим является рассматриваемое противоправное деяние. Здесь проявляет себя культура гармонии эмпирического и теоретического в оперировании понятиями. Ее можно выявлять и у свидетелей, и у государственных обвинителей, и у защитников. Конечно, требовать от свидетеля проявления высокой культуры гармонии эмпирического и теоретического в оперировании понятиями не приходится. Но важно, чтобы и судья, и защитник, и государственный обвинитель на основе развитой ими у себя культуры оперирования понятиями смогли выявить значимые для рассматриваемого дела признаки деяния, соотнести их со своими замыслами и в дальнейшем гармонично включить в свои теоретические обобщения.

Известно, что закон ясно и однозначно регламентирует порядок выступлений обвинителей и защитников. У обвинителя и защитника есть возможность высказаться, не ограничивая себя во времени. Но не продолжительность речи определяет ее действенность, а именно культура оперирования понятиями, гармоничность перехода от эмпирии к теории и от теории к эмпирии. И уж точно не многословие гарантирует достижение поставленной цели. Более того, если ритор выходит за рамки рассматриваемого дела, то его речь может быть прервана судом. Эффект от этого будет не в его пользу, за исключением случая, когда он сам, безусловно, не показывая этого явно, желает спровоцировать председательствующего на уточнение сути дела для усиления концентрации внимания вроде бы не относящемся к делу, а в действительности очень важном факте рассматриваемого деяния. Впрочем, подобная уловка может и не сработать.

Очевидно, что судебный процесс требует от государственных обвинителей и защитников проявления высокой культуры гармонизации теоретического и эмпирического оперирования понятиями, которые доступно и наглядно раскрывают суть той цели, которая преследуется каждой из сторон в судебном заседании. Следует учитывать и тот факт, что выступления в суде требуют от участников дискуссии особой сосредоточенности, поскольку исправить допущенные ошибки зачастую невозможно. Повторной речи регламент не предусматривает, допускаются лишь реплики, т.е. краткое возражение, замечание в связи с ОГЛАВЛЕНИЕм речи государственного обвинителя и защитника^[2]. Подобная ответственность сопровождает всю деятельность юриста. Вот почему хорошее владение культурой оперирования понятиями представляется необходимым компонентом его профессиональной состоятельности. Оценкой проявления культуры оперирования понятиями в плане гармонии эмпирического и теоретического является соответствие речевой деятельности юриста-ритора его социально-статусному положению, обеспечению реализации совокупности ожиданий общества по отношению к его конкретной профессиональной деятельности.

Культура гармонизации эмпирического и теоретического в оперировании понятиями включает в себя и способность ритора правильно подбирать необходимые понятия, способные как можно более эффективно достичь цели в зависимости от того, на каком уровне происходит речевое взаимодействие между слушателями в конкретных условиях поставленных задач. Здесь прежде всего следует учитывать тип слушателя, его социально-психологический портрет. Данный показатель в значительной степени обусловливает выбор понятий и их соотнесение как на эмпирическом, так и на теоретическом уровне. Иными словами, задача состоит не только в том, чтобы правильно оценить, но и в том, чтобы обеспечить необходимый уровень взаимодействия с объектом воздействия, т.е., помимо прочего, важно владеть приемами оптимизации отношений с оппонентами.

В конечном счете культура оперирования понятиями также может рассматриваться как в условно-позитивном, так и в условно-негативном значении:

– в позитивном значении владение искусством эффективного применения понятий может трактоваться как умение правильно употреблять самые различные понятия;

– в негативном значении имеется в виду искусство умышленно совершать ошибки в использовании понятий, т.е. культура оперирования понятиями предопределена тем, чтобы ввести в заблуждение слушателя.

Один из лучших юристов-риторов П. С. Пороховщиков советовал судебным ораторам запомнить, что единственное неудачное выражение может извратить мысль, сделать трогательное смешным, а значительное лишить содержания. Нapyшение точности использования понятий приводит к тому, что представления о предмете искажаются. Например, кандидат юридических наук, рассуждая в солидном юридическом журнале о многозначности оценочных понятий в уголовно-процессуальном законе и ратуя за точность словоупотребления, сам неточно использует такое лингвистическое понятие, как этимологическое значение (греч. etymon – истина, истинное значение слова). На самом деле речь идет о лексическом значении. Анализ устных выступлений в судебных заседаниях показывает, что выступающие в суде юристы нередко употребляют слова, не учитывая их семантики, в результате чего мысль выражается не совсем точно.

Например, государственный обвинитель, характеризуя деяния правонарушителя, использовал следующее выражение: "В тот же день они совершили поход. Значит, взяли с собой инструменты и совершили кражу". Очевидно, что в данном примере слово "поход" может быть воспринято только в ироническом смысле. С точки зрения логического закона тождества здесь совершена ошибка – амфиболия. С точки зрения русского языка употребление данного понятия совершенно неуместно. Употребив понятие, неточно отражающее суть деяния, выступающий допускает следующую риторическую ошибку. Как бы смягчая погрешность своего высказывания, он использует совсем ненужное для данного суждения слово "значит". Это слово-паразит, оно еще в большей степени снижает эффект воздействия данной мысли на судью и всех присутствующих.

Итак, обобщая, можно утверждать, что культура оперирования понятиями – это процесс подлинно рационального, научного отбора понятий, которые адекватно отражают предмет речевого взаимодействия риторов, а также такое изобретательное и логико-этическое их использования, которое позволяет создать красноречие высокого уровня. Очевидно, что культура употребления понятий и полное раскрытие содержания понятий в деятельности юристов, понятийная культура очень важна и значима в риторике, в создании подлинного красноречия.