Критика критерия "признаков этноса"

Постмодернистами подвергаются критике признаки, которые, по мнению их оппонентов-примордиалистов, определяют существование этносов, как объективной реальности. Правда, некоторыми из них признается, что в основе формирования этничности могут лежать и объективные объединяющие факторы – прежде всего язык и культура, однако другие признаки (хотя сами примордиалисты указывают на их ограниченность) резко отрицаются.

Критикуется такой признак, как общность происхождения (хотя сами примордиалисты указывают на его ограниченность) в качестве фактора реальных исторических событий – этнос как "исторически устойчивая группа людей". История для постмодернизма – это синхронизированный в современности дискурс, созданный в борьбе за "обладание прошлым". Утверждается, что для этноса характерна не реальная общность пережитых им событий, а миф об общей исторической судьбе членов группы. Неудивительно поэтому отрицательное отношение к этногенетическим исследованиям, поскольку те направлены на поиск объективных факторов формирования этносов.

Для постмодернистов характерен совершенно иной взгляд на то, что в рамках примордиализма определяется как этнические процессы. У примордиалистов эти процессы (появления и исчезновения этносов и изменение их характеристик), стихийны и бессознательны, в то время как у постмодернистов – целенаправленны и осознанны. Предлагается поэтому использовать другое название этих явлений – процессуальность. Исследование этнической процессуальности, по их мнению, через метод деконструкции позволяет обнаружить, что именно процедурные моменты по выявлению этносов (классификации ученых, установки государственной бюрократии, механизмы переписи и др.) определяет номенклатуру народов, а в некоторых странах даже устанавливает ее "официально". В частности, благодаря ему, выявляется такое явление, как дрейф этнической идентичности – "путешествие индивидуальной/коллективной идентичности по набору доступных в данный момент культурных конфигураций или систем" (В. А. Тишков).

Характерно для постмодернистов негативное отношение к этнопсихологическим исследованиям, поскольку, по их мнению, "национальный характер", "этнический менталитет" и т.п. – не реальность, а фантом, созданный учеными.

Отрицается объективность категории "этническое самосознание", которое "не есть порождение глубинных структур сознания или выражение этнической психологии, а выученная из публичных деклараций и даже из академических текстов позиция" (В. А. Тишков).

Постмодернистские концепции этничности

В зависимости от акцентированности на тот или иной аспект формирования этничности выделяется несколько направлений постмодернистских объяснений этого явления – конструктивизм, мобилизационизм, ситуационизм и инструментализм. Разграничение их довольно условно, в определенной мере их можно свести к конструктивистскому объяснению феномена этничности, разделяемому адептами постмодернистского дискурса – этнос есть конструкт сознания, а не реальность, это один из видов "воображаемых сообществ".

Конструктивизм принадлежит к микросоциологическим теориям: если макросоциология изучает причины социальных явлений, то микросоциология ориентируется на исследование мотивов деятельности отдельного индивида: интерпретацией человеком реальности, приданием им определенного значения тому или иному социальному явлению, в том числе этничности, которая, с точки зрения конструктивизма, не "дается", а "создается", как "новаторский акт творческого воображения".

Конструируемой этнической группе приписываются какие-либо характеристики, которые объявляются общими для нее. Они становятся культурными маркерами, определяющими границы между ней и другими группами, своеобразными стенками "сосудов", "содержимое" которых – этнические группы. В качестве маркеров группы могут выступать цвет кожи, язык, религия и любые другие признаки. У какой-то части этноса они могут отсутствовать, но специфика этой группы затушевывается, намеренно не замечается. Так, в нацистской Германии, которая была объявлена государством "арийской расы", игнорировался тот факт, что значительная часть австрийцев не попадала под приписываемый арийцам облик "белокурой бестии", поскольку имела признаки южных европеоидов. Такого рода игнорирование вполне объяснимо, поскольку конструирование этноса – не самоцель, а средство достижения определенных целей, часто политического характера, ибо это дает экономические, социальные и другие преимущества. Ради этого поддерживаются националистические партии во время выборов, принимается участие в волнениях этнического характера, ведется подпольная террористическая деятельность (например, Ирландской Республиканской армии в Великобритании).

Мобилизационизм заявляет, что этничность, обычно, не является актуальной для индивида, она как бы пребывает в "спящем" состоянии, особенно в рамках индивидуального сознания. Но в критических случаях, как средство достижения интересов группы, она мобилизуется в том числе и в виде "массовой этнической истерии", представляя собой разновидность, используя терминологию Э. Дюркгейма, коллективного сознания. В рамках этой концепции изучаются причины и условия этнической мобилизации, роль элиты в ней, использование ею групповых черт и символов, чтобы доказать общность группы, а также значение государства в этих процессах.

Ситуационизм не стремится объяснить природу этноса, а рассматривает его как данность, сосредоточивая внимание на функционировании этноса и его подразделений в различных условиях (ситуациях), а также на том, как существование феномена этничности обеспечивает потребности индивида и групп.

Утверждается, что этническая принадлежность индивида ситуационна, поскольку само понятие "этнос" довольно расплывчато. Этничность существует в самых разных пространственно-временных формах, границы общностей, относимые к этническим, весьма подвижны, и вопрос, что является собственно этносом, а что этнолокальной группой, племенным подразделением, субэтпосом и другим не имеет однозначного ответа. В большинстве случаев принадлежность к ним зависит от политики и господствующей теории. Индивид оказывается в той или иной группе в зависимости от ситуации, в одних случаях есть возможность се произвольного выбора (но не обязательно свободного), в других эта принадлежность предписывается извне в зависимости от того, что в данный момент считается этносом (народом, национальностью, нацией). Все это "делает существование этнической общности реальностью отношения, а не реальностью набора объективных признаков".

Инструментализм иногда относится к "рациональным" ориентациям этничности, поэтому ряд исследователей склонен сближать его с примордиализмом. Как философское учение, инструментализм рассматривает сознание в качестве средства приспособления организма к изменяющимся условиям среды, а идеи, понятия и научные законы – как инструменты упорядочения субъективного опыта. В этнологии эта концепция призвана объяснить рост национальных движений в современном мире. Инструменталистский подход утверждает, что в основе формирования этничности лежит борьба той или иной группы (или ее элиты) за материальные ресурсы. Этнические конструкты становятся, таким образом, политическими инструментами достижения своих целей частью населения. В случае конфликта (а конфликт, имеется в виду создателями этой концепции, если не постоянен, то возникает часто) при обеспечении своих интересов группа использует символы, которые приобретают этническое значение. При этом характер самих символов не важен, важно то, что они служат для нее объединяющим фактором.

Определение этноса, точнее, этничности, в концепции постмодернизма, естественно, отличается от примордиалистского или характерного для теории пассионарности. Одно из них, принадлежащее наиболее последовательному стороннику этого подхода в отечественной этнологии В. А. Тишкову, формулируется следующим образом: "Мы рассматриваем групповую этническую идентичность как операцию социального конструирования “воображаемых общностей”, основанных на вере, что они связаны естественными, и даже природными связями". В том же духе выдержано определение этнической общности, принадлежащее французскому исследователю Ж. Девоссу, для которого это группа людей, объединяемых "коллективным чувством социальной принадлежности и высшей формой лояльности, связанной с родством и верой в общее происхождение".