Критерии выбора теории

Критерии выбора теории - это некоторые утверждения философско-методологического характера. Они, естественно, "перекликаются" с атрибутивными характеристиками научного знания.

Принципиальная проверяемость. Как мы знаем, для объяснения одной и той же совокупности данных опыта можно предложить различные теории. Проверяют их с помощью вывода из них следствий, которые доступны проверке опытом. При этом ОГЛАВЛЕНИЕ этих следствий должно отличаться от содержания данных, используемых при построении теории. Если таких следствий не вывести, то теория будет принципиально непроверяемой.

Сделаем уточнения. Может иметь место "техническая непроверяемость", связанная с ограниченными возможностями имеющегося в данное время инструментария (приборы, методики расчета, катализаторы определенной чистоты и т.д.). Это - одно, а то, что имеется в виду в понятии принципиальной непроверяемости, -другое. Далее, непроверяемость может заключаться в том, что из теории выводятся новые следствия, но они совместимы с любым исходом опыта, и поэтому такую теорию в принципе невозможно даже попытаться опровергнуть.

Опровергаемость гипотезы (и теории) связана с получением как можно более конкретных предсказаний, причем лучше количественных. Именно этим отличаются, например, от многих гипотез древних натурфилософов современные научные концепции: гипотезы древних или вообще не содержали даже намерения вести к каким- либо новым фактам, или же, в лучшем случае, указывали на следствия в общей качественной форме, без строгих количественных характеристик. На современном уровне развития науки во многих областях (в первую очередь в естествознании) гипотеза "принимается всерьез", только если она оформлена строго, с использованием необходимого математического аппарата, и позволяет выводить следствия (предсказания), допускающие количественное сопоставление с данными опыта.

Проверяемость обязательно предполагает опровергаемость, и то, что не может быть опровергнуто никаким мыслимым опытом, а может быть согласовано с любым исходом опыта, тем самым и не может быть проверено. И подтверждение - лучше, наверное, сказать "подкрепление" - теории опытом только в том случае обладает ценностью, если соответствующие проверяемые следствия могли быть опытом и опровергнуты.

Максимальная общность теории. ОГЛАВЛЕНИЕ этого требования следующее: из предлагаемой теории (гипотезы) должны выводиться (посредством логических умозаключений и математических расчетов) не только описания тех явлений, для объяснения которых она служит, но и как можно более широкая совокупность описаний (предсказаний) явлений, которые непосредственно, очевидным образом не связаны с исходными явлениями.

Очевидно, данное требование связано с требованием принципиальной проверяемости. В самом деле, непроверяемое утверждение - это как раз такое утверждение, которое специально подобрано для объяснения определенных данных опыта и ничего, кроме них, ни объяснить, ни обосновать не может, так как ограничено исключительно теми явлениями, для которых оно и было предназначено.

Конечно, не любое теоретическое построение обязательно претендует на большую общность. Особенно часто эта "необязательность" встречается в исторических науках, где нужно объяснить именно некоторое индивидуальное явление (или же какой-то ограниченный класс явлений). Но и в этом случае частная гипотеза не должна постулировать - если, конечно, она подается как научная - существование каких-то совершенно необычных факторов, так сказать, "уникальных" настолько, что они нигде и никогда больше не встречаются.

В догадках нет ничего ненаучного, если мы имеем в виду и требование принципиальной проверяемости, и требование максимальной общности (а также другие критерии). К нам, например, обращаются с вопросом о "летающих тарелках", или НЛО. Допустим, мы отвечаем, что "летающих тарелок" в смысле космических кораблей инопланетян не существует. Человек возмущается: "Разве доказано, что существование "летающих тарелок" невозможно?" - "Нет, - отвечаем мы ему, - доказать этого мы не можем. Просто это маловероятно". - "Но так рассуждать - ненаучно! Если вы не можете доказать, что это невозможно, то как же можно позволять себе говорить, что это маловероятно?" (Так же обстоит дело и с гипотезами о "мыслящей плесени", о "разумных облаках" и т.п.) На самом деле наш способ рассуждений есть именно научный способ: наука говорит как раз о том, что более или менее вероятно, а не доказывает каждый раз, что возможно, а что - нет. Сообщения о "летающих тарелках" - скорее результат определенных особенностей мышления тех жителей нашей планеты, которые склонны к иррациональному и таинственному, нежели неизвестных рациональных усилий мыслящих существ с других планет. Первое предположение более правдоподобно.

Предсказательная сила теории. Теория должна обладать "предсказательной силой", т.е. быть в состоянии предвидеть новые факты.

Как мы видели ранее, требование принципиальной проверяемости теории тоже связано с выведением из теории новых фактов. В самом деле, способность быть опровергнутой (разумеется, еще не будучи таковой!) -это и есть просто по-другому названная способность делать предсказания, т.е. позволять выводить новые следствия, которые можно проверить на опыте. Однако в этом случае "новизна" означает, что "новые" факты не участвовали в построении теории, а были ли или не были они известными вообще, не имеет значения. А в требовании от теории предсказательной силы подчеркивается именно способность теоретически предвидеть нечто до этого вообще неизвестное. Эта способность теории напрямую связана с ее ролью в развитии научного знания.

И с требованием максимальной общности данное требование тоже связано. Но опять-таки, требование максимальной общности имеет в виду уже известные факты, которые данная теория должна объяснить.

Опыт очень редко ставится "случайно", без какого бы то ни было заранее намеченного плана. Опыт либо нацелен на проверку каких-то конкретных предсказаний, либо он имеет поисковый характер. Даже в последнем случае, хотя подробное описание опыта и не следует непосредственно из теории, тем не менее его "общая направленность" все равно как-то соотносится с теорией (гипотезой). Таким образом, теория, которая позволяет делать предсказания, является плодотворной, она "работает".

Здесь уместно напомнить о взаимодействии теории и опыта, чтобы не сложилось не совсем правильное представление о науке. Дело вовсе не обстоит так, что мы все время только строим теоретические догадки, а затем их проверяем на опыте. То есть будто бы эксперимент играет только подчиненную роль. Это не так. Например, ц-мезон, о существовании которого никто и не предполагал, был открыт сугубо экспериментальным путем. Более того, как замечает Р. Фейнман, и теперь никто не знает, как можно было бы догадаться о существовании такой частицы.

Принципиальная простота. Очевидно, одна из ценностей теории состоит в ее способности быть более простой, нежели простая регистрация опытных данных, хотя последняя и обеспечивает "полное согласие" с фактами. Однако то, что можно назвать "принципиальной простотой" теории, не связывается непосредственно и жестко с лингвистической простотой, состоящей в использовании, по возможности, несложных средств естественного языка и в воздержании - опять-таки по возможности - от использования специальных усложнений формализованных языков. Нет жесткой связи "принципиальной простоты" с семантической простотой, состоящей в избегании строгих и, соответственно, нередко достаточно сложных методов установления значений используемых терминов и смысла входящих в теоретические доказательства формулировок.

Можно сказать так: принципиальная простота теории заключается в ее способности (опираясь на относительно немногие основания и не прибегая к произвольным допущениям ad hoc) объяснить как можно более широкий круг явлений. Наоборот, сложность теории заключается в наличии в ней многих искусственных и достаточно произвольных допущений, которые не связаны с ее основными положениями и подчас превращают теорию в целом в громоздкое построение.

Объективное основание требования принципиальной простоты теории связано, во-первых, с нашими представлениями о том, что теория несет в себе некоторое объективно истинное ОГЛАВЛЕНИЕ. Неадекватная в отношении отражения реальности теория, для того чтобы быть согласованной с опытными данными, должна (будет) постоянно вводить в свой состав различные допущения ad hoc, различные добавления. Тем самым она утрачивает принципиальную простоту, даже если она, возможно, и обладала ею. Во-вторых, принципиальная простота теории основывается на самой ее природе: цель теории - охватить ту "основу", которая находит выражение в многообразных явлениях, а не просто осуществить полную запись всех опытных данных.

Требование принципиальной простоты применяется не к какой-либо отдельно взятой теории, а к некоторому множеству конкурирующих друг с другом теорий. Сравниваемые с точки зрения принципиальной простоты теории должны быть эквивалентны в отношении их согласия с опытными данными. Если это условие опустить, то, очевидно, всякая теория может оказаться как угодно простой.

Имеется в виду принципиальная простота "в развитии" - динамическая, а не статическая. В ходе развития научного познания в определенной области из нескольких теорий, которые вначале примерно одинаковы с точки зрения и простоты, и согласия с опытными данными, на последующих этапах развития данной науки при стремлении объяснить новые данные какие-то из этих теорий начинают "обрастать" усложнениями и утрачивают свою первоначальную простоту.

Системность. Говоря о содержании критерия "системность", имеют в виду, что части науки (научные дисциплины, теории и т.д.) связаны друг с другом, что наука не является просто каким-нибудь множеством отдельных теорий или групп теорий. В отечественной философии науки Л. Б. Баженовым было предложено данное требование истолковывать в смысле совместного действия: 1) определенного "принципа соответствия" теории по отношению к парадигме установившейся ("старой") и парадигме нарождающейся ("новой") и 2) определенных, достигнутых в данной научной области и в науке в целом стандартов, или "правил игры".

Напомним, что у Т. Куна парадигма, или дисциплинарная матрица, включает в себя четыре основные части:

а) "символические обобщения", т.е. четко (в математической форме, на уровне количественных понятий и суждений) сформулированные закономерности явлений, изучаемые и используемые в данной области;

б) "концептуальные модели" (Кун называет их еще и "метафизическими частями парадигм") - это общепризнанные в данном научном сообществе предписания наподобие "теплота представляет собой кинетическую энергию частиц, составляющих тело";

в) "ценности", т.е. стандарты исследований, разработок, проектирования, внедрения, прогнозирования;

г) "образцы", или признанные научным сообществом "образцовые", с праксеологической точки зрения, примеры решения проблем, способствующие как осмыслению сформулированных закономерностей, так и прогнозированию дальнейшего развития данной научной области.

Требование системности, таким образом, можно представить как указание на то, что парадигма включает в себя соблюдение определенных стандартов, приобретенных данной наукой в ходе ее развития, а то, что выполнено ниже этих стандартов, просто не допускается к обсуждению. И поддержание этих стандартов - один из важных компонентов профессиональной научной работы.

"Принцип соответствия" говорит, что старая теория с появлением новой, более совершенной может сохранять свое значение для прежней совокупности опытных данных в качестве "предельного случая" новой теории. Утверждения, истинные в новой теории и касающиеся старой совокупности опытных данных, являются истинными и в старой теории.

От парадигмы к парадигме "ценности", или стандарты, вообще говоря, меняются. Но есть и определенная "кумулятивная составляющая": достигнутые в данной области и в науке в целом стандарты и другие характеристики олицетворяют "науку вообще", и именно как систему знаний.

Требование системности, очевидно, воплощает в себе некоторого рода "защитный механизм" целостного научного знания. В самом деле, "принцип соответствия" формулирует условия включения новых теоретических построений в имеющуюся систему научных знаний. Этот принцип выражает собой преемственность новой теории по отношению к сложившейся системе знаний. В связи с этим следует коснуться так называемых сумасшедших (выражение Н. Бора), новых и радикальных научных идей, которые "не вписываются" в существующую парадигму. Подчас это "сумасшествие" толкуют как противоречие логике, имея в виду нарушение "закона противоречия". В действительности, новая идея противоречит не логике, а имеющейся системе знаний о данной предметной области. И именно благодаря (!) логике это противоречие и обнаруживается. Кроме того, такая идея не должна быть "тривиально-сумасшедшей", по выражению Л. Б. Баженова, т.е. не должна быть "чем попало". Она не выводится из имеющейся системы знаний, но она с ней связана: она "индуцируется" существующей системой знаний и новыми опытными данными, не поддающимися пониманию в рамках существующей теории. И конечно же, в формировании идеи еще участвует и воображение.

"Принцип соответствия" относится не к фундаментальным понятиям и идеям, входящим в состав теории и позволяющим строить "концептуальные модели". Он относится к формулируемым законам, "символическим обобщениям". Например, когда в математике говорится о расширении понятия числа, то имеется в виду не изменение содержания понятия об остающемся неизменным объекте. Имеется в виду изменение самого объекта, конструирование нового объекта. И делается это таким образом, чтобы новый тип объектов и описывающие его "законы", т.е. математические постулаты, включали бы в себя как частный случай старый тип объектов и его "законы". Так что и здесь "принцип соответствия" относится не к понятиям, а к законам теорий, которые описывают объекты.

"Принцип соответствия" выполняет также эвристическую функцию: исследователь в поисках нового стремится угадать законы этого "нового", т.е. нащупать эффективные правила расширения предметной области, руководствуясь, в частности, и тем соображением, что точная (математическая) формулировка таких законов должна при "предельном переходе" совпадать с формулировками законов старой теории.